АБСТРАКЦИЯ — ИНДИВИДУАЦИЯ — ПРИВАТНОСТЬ

,Именно в обществах Модерна происходит разделение публичной и частной сфер. Именно здесь индивид ощущает себя единицей, не­обязательно связанной с общностью. Тогда же складываются пред­ставления о человеке как индивидуальности.

Личность/индивидуальность — проблема невменяемости в роли. Эта проблема ключевая в романе как ведущем литературном жанре эпохи Модерна. М.Бахтин писал о романном герое как о человеке, «который до конца не воплотим в существующую социально-ис­торическую плоть». Он писал, что «одной из основных внутрен­них тем романа является именно тема неадекватности герою его судьбы и его положения. Человек или больше своей судьбы или меньше своей человечности. Он не может стать весь и до конца чиновником, помещиком, купцом, женихом, ревнивцем, отцом и т.п... В нем всегда остаются нереализованные потенции и неосу­ществленные требования» ... «Нет форм, которые могли бы до конца воплотить все его человеческие возможности и требова­ния». В эпосе «все его потенции, вес его возможности до конца реализованы в его внешнем социальном окружении, во всей его судьбе, даже в его наружности»". «Открытие» автономии индиви­да — осознание выхода человека за пределы всех и всяческих идентификаций.

Индивид пребывает как раз в точке пересечений всех определе­ний этого мира. Отсюда — невозможность итогов, окончательных решений. Пока человек жив, он не в силах совпасть с собственной внутренней формой. Этой сложности, бесконечности, в которую вписывается личность, соответствует понятие культуры.

Представление о собственной уникальности, о возможности избежать влияния общества по собственному хотению кажется современному более или менее образованному человеку «естест­венным». Столь же самоочевидным видится противопоставление

* Бахтин М. Эпос и роман (О методологии исследования ромаиа)//Кахтин М. Вопросы ли­тературы и эстетики. Исследования разных лет, — М., 1975. -— С. 479—480.

себя непосредственному окружению. Приведем два высказыва­ния. Одно из них принадлежит испанскому философу Х.Ортегс-и-Гассету. Другое — нашей соотечественнице писательнице Н.Берберовой. При всем отличии словесного выражения и кон-тектов сказанного они отличаются общностью настроения.

«Животное не властно над своим существованием, но разви­вается из самого себя, а подчинено внешнему, погружено в «иное», в «другое»... Но разве человек не пленник мира ?Разве он не окружен тем, что внушает ужас или, наоборот, влечет? Разве мы не обречены — и пожизненно — на бесконечную неустанную заботу? Да, конечно. И все-таки здесь есть одно решающее отли­чие. Человек способен на время забыть о своих заботах, от­влечься от окружающего мира, не обращать на него внимания. Указанное действие, абсолютно немыслимое в мире животных, заключается в том, чтобы повернуться, если так можно сказать, спиной к миру, уйти и себя. Иными словами, человек принимает во внимание собственный внутренний мир: проявляет заботу о самом себе, а не о чем-то другом, всецело принадлежащем внеш­нему миру» (Ортега~и-Гассет X. Человек и люди//Ортсга-и-Гас-сст X. Избранные труды. — М., 1997. — С. 484, 485).

«Я ненавидели главным образом все, что имело отношение к «гнезду», к семейственности, к опеке, к защите малых. ...Никог­да в течение всей моей жизни я не могла освободиться от этого и до сих пор думаю, что муравьиная куча лучше гнезда, что в му­равьиной куче можно жить более вольно, чем в гнезде, что там меньше тебя греют твои ближние (это грение мне особенно от­вратительно), что в куче, среди ста тысяч (или миллиона) ты сво­боднее, чем в гнезде, где все сидят кружком и смотрят друг на друга, ожидая, когда, наконец, ученые выдумают способ читать мысли другого человека... Психология гнезда мне омерзительна, и я всегда сочувствую тому, кто бежит из гнезда, хотя бы он бе­жал и муравьиную кучу, где хоть тесно, по где можно найти оди­ночество — самое естественное, самое достойное состояние че­ловека» (Берберова Н.Н. Курсив мой: Автобиография. — М., 19%.— С. 46,47).

Ощущение индивидуальности связано с абстракцией самым тесным, по парадоксальным образом. Индивид оказывается спо­собным воспринять себя как сложную и уникальную личностьименно вследствие возникновения абстрактных структур, кото­рые сами по себе вряд ли могут обеспечивать потребность в лич­ном участии и желании доверять, которое всегда испытывает че­ловек.

Публичное и частное неотделимы друг от друга, они представ­ляют две стороны медали. Гражданское общество «структурирует­ся» как другая сторона проникновения государства в область повсе­дневности.

Обозначения «публичный» и «приватный» — порождения Мо-

дерна. Цервое имеет своим источником возникающее чувство сов­местного владения собственностью, общего поля перемещения то­варов. Приватность относилась к привилегиям правящих классов. К концу 18 в. в Европе слово публичный стало ассоциироваться с областью общественного блага. Приватность — то, что отделено от области публичного.

Как «сделан» Модерн с антропологической точки зрения? Мы уже отмечали, что Крестьянин и Джентльмен как люди традицион­ного общества доверяют друг другу. Кому доверяет человек на улице большого города? Он не знает тех, кто его окружает, не хочет знать и даже находит удовольствие в этом незнании. Поэт Шарль Бодлер, вероятно, первым обратил внимание на исторически новую фигуру фланера, который бродит по улицам большого города и наблюдает за множеством чужих, незнакомых. Позицию бодлеровского фланера-наблюдателя обсуждал немецкий теоретик культуры В.Беньямин⁴. Знаменитый социолог XX в. Э.Гоффман характеризовал эту ситуа­цию как «вежливое невнимание» (civil indifference). В традиционных обществах контраст между своими и чужими резок, чужих избегают, по отношению к ним агрессивность кажется «естественной». В го­родских обществах Модерна «вежливое невнимание» представляет некий молчаливый контракт признания взаимных прав, доверия и са­мозащиты. Доверие к «чужим» — род ритуала, который можно тра­ктовать как свидетельство привычности, как средство снижения тре­воги. Человек, гуляющий в толпе, не ожидает, что незнакомцы будут относиться к нему с явной враждебностью. Немотивированная агрес­сия все же воспринимается как отклонение от нормы. Нельзя ска­зать, что мирное сосуществование незнакомцев обеспечивается только большими социальными системами-институциями, представ­ленными, например, полицией. Человек на улице обладает качества­ми самоконтроля, которые позволяют ему не вступать в конфликт с незнакомцами. Мы не реагируем агрессивно, если нас случайно толк­нут на улице. Следует отметить, что в традиционных обществах та­кие социальные технологии, в общем-то, отсутствуют.

Возникающий контекст всеобщего анонимного общения трудно оценить знаком плюс или минус. Он просто существует. Люди про­сто живут в этом контексте.

Можно назвать ряд взаимосвязанных составляющих процесса складывания абстракции, индивидуальности и приватности:

— превращение малых общностей в большие, процесс урбаниза­ции;

— универсализация общественной связи;

—усложнение посредников, связывающих людей в общество. Последнее, конечно же, не отменяет человеческую потребность лю­дей в теплом личном начале;

' Беньямин В.Произведение искусства в эпоху его техническойвоспроизводимости. Из-