То, что мы привыкли называть Великим шелковым путем, на самом деле сеть дорог, больших и малых караванных троп, созданных в разное время и по разным поводам. Сквозное объединение этих коммуникаций от Средиземноморья до Китая произошло далеко не сразу. В Западной части Азии они возникают в 7 –3 вв. до нашей эры. Это во много результат не только деятельности купцов, но и стремления правителей Ассирии, Вавилонии, державы Ахеменнидов и, наконец, самого Александра Македонского сосредоточить под своим началом как можно больше территории. Зависимость здесь простая: чтобы иметь возможность регулярно собирать налоги с подданных, контролировать политическую ситуацию на покоренных землях, необходимы были постоянные коммуникации. Отсюда, например, хорошо сохраненный, знаменитый царский путь с малоазиатского побережья Эгейского моря в Суен (Иран), протяженностью около 2200 км., с постоялыми дворами, расположенными на расстоянии одного дня пути. Он уходил и дальше на восток – на территорию современной Средней Азии, Афганистана и в Северо-Западную Индию.
Меньшие государственные дороги (их было немало в Сирии, Малой Азии, Месопотамии и они шли в самых разных направлениях) тоже отличались сравнительной безопасностью.
Однако маршруты купцов были бесконечно разнообразнее: где находились нужные товары, туда они и направлялись, невзирая на страх перед грабителями, труднопроходимыми горами, ледниками, реками, безводными пустынями. Все же из-за политических осложнений торговцам греко-римского мира нельзя было попасть в Индию через Ближний Восток, они шли обходными путями от Кавказских берегов Черного моря, вверх по реке Рейн, затем спускались к Каспийскому морю по реке Куре, переправлялись на другой берег, оттуда следовали по старому и во многих местах пересохшему руслу Амударьи (в древние времена река имела кроме Аральского еще один рукав - каспийский) и по территории южной части современной Средней Азии и Афганистана добирались до назначенной цели. Впрочем это русло даже в засушливые годы продолжало сохранять на отдельных участках довольно большие озера, а в период паводков водные пространства становились еще обширнее и считалось, что из Каспия можно дотянуть до Индии, хотя это было безусловное преувеличение. У этого обходного пути были и другие варианты, в частности через Малую Азию, Кавказ, Кавказские горы и Южный Прикаспий. Наконец, самый северный путь в Азию начинался у восточных берегов Азовского моря, огибая, Каспийское море с севера и кончался за Сырдарьей, где-то на подходах к Китаю.
Препятствием для общения Китая с народами с запада от нее были горные системы Азии – Тянь-Шань, Куль лунь, Каракорум и Гиндукуш. Причем от стыка Каракорумского хребта с Гиндукушем на северо-западе, от труднопроходимых джунглей Бирмы на юго-востоке на три тысячи километров протянулись Гималаи , что еще более усугубило эту изоляцию.
Александр Македонский, завоевав Среднюю Азию и Индию, не двинулся далее на восток. Он был уверен, что достиг пределов обитаемого мира. В подобном положении сфера международного общения оставалась до конца 2 в. до н.э., пока китайцы сам не вышли на прямые контакты. Произошло это довольно неожиданно. Одно из обедненных кочевых племен было вытеснено другим, неприкрыто враждебным к Китаю, и ушло куда-то на запад. Китайский император, обеспокоенный нападениями нового соседа, послал вдогонку во главе с Ужан Уннь Он должен б уговорить кочевников вернуться и совместными усилиями разбить противника. Пройдя тяжелейшие пустыни бассейна реки Тарим, горы Тянь-Шаня, пережив десятилетний плен, Ужан Уннь нашел бывших союзников, и хотя те остались равнодушны к преложенному плану, данная миссия для древнего мира, возможно, имела не меньшее значение, чем для нас открытие Америки Колумбом. Дело в том, что эти места были благоприятным оазисом Средней Азии, с древнейшими и чрезвычайно развитыми оседлыми цивилизациями. Издревно тесно связанными с Индией, Ближним и Средним Востоком. Ужан Уннь был поражен увиденным и услышанным и вернулся домой, рассказал императору о странах к западу от Китая, о том, чем они богаты и чего нет у китайцев, в частности о породистых конях, не идущих ни в какие сравнения с мелкими лошадками близлежащих кочевых племен. Еще он сообщил, что встреченные им народы не знают и не умеют выделывать щелк.
Император, пожелал иметь таких лошадей, так как обладание ими имело огромные преимущества в военных действиях кочевников, и вскоре в Среднюю Азию были отправлены посольства. Среди прочих даров они взяли шелк. Поэтому последнее десятилетие 2 в. до нашей эры и следует считать датой рождения Великого шелкового пути. Другими словами, этот путь родился из ранее сложившейся системы дорог и караванных троп в западной части Азии и того отрезка, который к ней протянули китайцы из Восточной Азии.
В античной литературе встречается одно сравнительно полное описание Великого шелкового пути, вернее – одного из его вариантов – от берегов Средиземноморья до Китая. Тот путь шел через Гималаи у Евфрата, пересекая Месопотамию, направлялся к Тиру, В Мидии, огибая с южной стороны Каспийское море, проходил древнюю столицу Парфин и через Канедские горы попадал в бассейн реки Тарим. Однако по разнообразным письменным свидетельствам и археологическим находкам можно реконструировать и другие направления. Уже упомянутые дороги через Кавказ и Среднюю Азию теперь, естественно, продлились далее на восток. Часть дорожных ответвлений из Китая была ориентирована исключительно н среднеазиатский регион и от него на юг, в Индию. Впрочем индийско-китайские сухопутные связи осуществлялись и непосредственно через северо-восток: по маршрутам Гималаи – Каракумский проход – Танкуган или Папна-Ахаса – Ланкжоу. Аравия тоже была включена в эту систему, по крайней мере, с помощью двух крупных дорог. Одна шла от Персидского залива в Экбатаны, а другая (так называемая Дорога благовоний) – с южной оконечности полуострова вдоль побережья Красного моря поднималась на север, к торговым центрам Восточного Средиземноморья, которые, кстати, были не только незаменимыми пунктами пути в Китай, но и рынками восточных товаров для греко-римского мира.
Таким образом, Великий шелковый путь – это огромное историко-культурное пространство с множеством маршрутов, часто взаимно пересекающихся, взаимно дополняющих друг друга, по которым шло международное общение от Китая до западных пределов Азии.
В средние века общие контуры транспортных сухопутных коммуникаций существенно не изменились.
Конечно, возникли новые государства со своими столицами и торгово-ремесленными центрами, и отдельные дорог давали новые ответвления. Политические осложнения тоже приводили к тому, что одни маршруты начинали играть большую. Другие – меньшую, роль. Например, постоянна вражда Византии с Сасанидским Ираном, затем с Арабским халифатом привела к расширению поставок в южную Европу китайского и среднеазиатского шелка по более трудным, чем через Ближний Восток, кавказским путям. В 13 веке , со времени образования Монгольской империи, купцы из итальянских городов-республик в обход ближневосточных государств стали использовать путь, очень близкий по общим очертаниям с уже упомянутым древним маршрутом из Приазовья. Он тоже огибал Каспийское море с севера, но теперь заканчивался не на северо-востоке Средней Азии, а в Ханбалике (Пекин) В конце 8 века караванные дороги притягивала к себе столица Арабского халифата Багдад, но радикального переустройства сухопутного коридора международного общения между Восточным Средиземноморьем и Кавказом не произошло. Описанное выше античное сообщение о географии одного из направлений Великого шелкового пути через Месопотамию, Иран и южную часть Северной Азии самым тесным образом перекликается с так называемым «средневековым багдадским». Этот путь, выйдя из бассейна Тарима, или через Самарканд, (неподалеку от нижнего Тегерана), Хамадан (древние Экбатани) и по горному проходу за Хулваном спускался в расположенный на западном берегу Тигра Багдад. Отсюда по Месопотамии добирались до сирийских портов на Средиземном море.
Если наличие тесных контактов Азии с Южной Европой и Северной Африкой известно с глубокой древности, то в средние века к ним присоединился новый регион – Восточная Европа. Арабские купцы освоили район бассейна реки Волги и добрались до русского севера. В сфере их интересов оказалась Киевская Русь.
Когда они называли древние и средневековые сухопутные маршруты трассами, путями и даже просто дорогами, то не следует забывать, что это весьма условные обозначения в сравнении не только с современностью, но и недалеким прошлым. Зачастую единственным признаком дороги в пустыне были лишь кости людей и животных, погибших караванов. В горах иной раз даже не было узких тропинок и приходилось переправляться через ущелья на веревках. Прибавьте к этому по многу месяцев закрытые из-за снегов горные перевалы, отсутствие воды в пустынных местах, песчаные бури, зыбучие пески и картина станет немного яснее. Но такое путешествие кроме трудностей и опасностей, было еще и очень длительным. Только чистое время в пути для каравана, идущего от северных берегов Каспийского моря в Пекин, составляло не менее 260 дней, а с учетом стоянок и вынужденных задержек занимал более года.
Бесценным даром природы для международного общения были муссонные ветры, и человек научился ими пользоваться в океанском судоходстве. Эти ветры, устойчиво и ровно дующие над Индийским океаном в течении нескольких месяцев с северо- и юго-запада на восток, после небольшого перерыва меняют свое направление на противоположное. На такое маятниковое движение древние мореплаватели во время их каботажных плаваний обратили внимание довольно рано. Моряки убедились, что попутный ветер и не только позволяет вернуться в исходный пункт, но и значительно сокращает время путешествия.
Уже в раннее средневековье муссонным мореплаванием была охвачена вся акватория Индийского океана, прилегающая к Восточной Африке и к Азии. Корабли от Аравийского побережья и Индии доходили до Занзибара и Мадагаскара; имеется также немало данных о существовании прямых связей между Индонезией и Мадагаскаром. Общим был маршрут из Южной Аравии и района Африканского Рога к западно-индийскому побережью (он занимал всего 40 дней). Но наиболее протяженной была трасса из Персидского залива в Китай. Суда грузились в Сирафе, брали питьевую воду в Маскате и обычно в октябре на северо-восточном муссоне отправлялись в месячное плавание к Кулану на Малабарском берегу Индии. К концу ноября, когда попутные ветры дули над Бенгальским заливом, они покидали Малабар и в течении еще одного месяца шли через Никобарские острова к Калахбару на Малаккском побережье. С помощью того же северо-восточного муссона мореплаватели преодолевали Малаккский пролив, но затем, чтобы следовать далее, ждали некоторое время южного муссона и с его наступлением за два месяца с заходом на остров Пуло-Кендер и в Халборен (Вьтнам) добирались до Ганефу (Кантена), оттуда, если надо, в Корею. Таким образом, переходы занимали приблизительно 120 дней. Со всеми же стоянками в портах и ожиданием попутных ветров путешествие длилось не более 180 дней.
Конечно и в морских путешествиях риск был необычайно велик, однако быстрота передвижения, возможность транспортировать значительное количество товаров, относительная дешевизна перевозок привели к тому, что еще до открытия европейцами пути вокруг мыса Доброй Надежды (в 15 веке) дальняя морская торговля Азии во много раз возобладал над дальней сухопутной. Последняя к концу средних веков все более приходила в упадок.
Наиболее деятельно и рано мореплавание развилось у арабов, персов, народов Юго-Восточной Азии, индийцев и несколько позже у китайцев.
Обычно, когда речь заходит о товарах в древней средневековой внешней торговле, их обобщенно называют предметами роскоши. Действительно, исторические источники нередко сообщают о драгоценных камнях, жемчуге, экзотических украшениях, привозившихся заморскими купцами ко дворам монархов.
Возьмем, к примеру, один из главных товаров международного обмена – шелк. В Древнем Риме он оценивался на вес золота, да и в средние века Европа получала его за весьма высокую цену. Эта легкая, удобная и красивая ткань. Уже только за такие качества могла быть предпочтительнее. Но есть и еще одно, гораздо более важное свойство – дезинфекционное. Нить тутового шелкопряда обладает уникальной гигиенической способностью – она отпугивает блох, вшей, что при повсеместной антисанитарии в прошлые века было буквально спасением для обладателя шелковой одежды.
Важнейшую роль в торговле играли также перец и пряности. Пряности в первую очередь использовались как медикаменты или как составляющая часть более сложных лекарств. Древние и средневековые книги и лечебники рекомендовали их в качестве лучших лекарственных снадобий. Не следует забывать. Что эпидемии, повальные болезни были бичом человечества.
Крупную часть товара составляли благовония. Было бы неправильно думать, что они употреблялись только в церковных ритуалах или в парфюмерии. Ладан употреблялся, например, как кровоостанавливающее средство. Но все же в первую очередь, они предназначались для обеззараживания воздуха во время эпидемий чумы и других инфекционных заболеваний. Поэтому вряд ли можно считать перечисленные товары предметами роскоши, призванными удовлетворять капризы праздной знати. Это такие полезные вещи, хотя и малодоступные – редкие, дорогие, приобретение которых было под силу только древней и средневековой элите.
Точно так же была дорога фаянсовая и фарфоровая посуда, еще в большей степени это относится к хлопчатобумажным тканям. Без них вообще трудно представить быт современного человека. Однако в средниевека вывезенный из Индии муслин имели возможность приобретать только самые состоятельные слои населения.
Западная Европа почти ничего не могла противопоставить азиатским товарам. Ее природные условия не позволяли, например, выращивать шелк или пряности, а ремесленные изделия были более низкого качества, чем восточные. Поэтому Западу ничего не оставалось делать, как расплачиваться за товары из Азии большей частью золотом и серебром. Так продолжалось практически до начала 19 века, когда в результате промышленных революций европейские государства начали производить более качественные и дешевые товары. Так они сумели завоевать азиатские рынки.
Торговые связи лишь часть сфера мирного международного общения древней и средневековой Азии. Благодаря этим контактам многие страны стали обладателями многих ранее неизвестных им сельскохозяйственных культур. Например, Китай получил виноград, люцерну, ряд злаковых растений, а чай и тутовый шелкопряд попали в другие регионы. Шел обмен научными знаниями, изобретениями, медицинским опытом. Наконец трудно переоценить эти контакты во взаимообогащении культурными ценностями, в их влиянии на духовную жизнь народов.