Из сказанного вытекает, что для философии теряет силу различие между преимущественным и непреимущественным объектами познания, ибо философия изучает любые объекты познания, то есть и мир в целом, и каждую частичку его.
Отсюда видно, что философия не отличается от других наук, взятых в целом по своему объекту. Все те объекты , которые изучаются множеством различных наук, исследуются и философией, значит нет таких объектов познания , которые были бы не изучены философией.
Все сказанное создает иллюзию: философия одна (в отрыве от других наук) может решить все без исключения вопросы, с которыми встречается человек. Эта особенность объекта познания философии натолкнула древних мыслителей на вывод, будто философия является наукой наук, а Декарту подсказала вывод, будто философия в себя все другие науки. До сих пор это заблуждение не преодолено в литературе, оно стихийно присутствует в головах тех, кто признает существование многих так называемых философий.
На протяжении истории, как это уже ясно, изменялись наши представления о предмете философии. В литературе распространена точка зрения, что предмет философии изменялся исторически. На самом деле изменялся не предмет философии, а наши знания о нем. Самому же предмету нет дела до того, что думают о нем люди, ибо предмет философии (как и любой другой науки) бездушен, он существует независимо от нас.
Предмет философии составляют те всеобщие законы, которые образуют одну из сторон сущности любого объекта действительности (см. определение философии).
Подобно сказанному, независимым от нас является предмет любой частной науки (механики, биологии, лингвистики). В литературе есть точка зрения, согласно которой философия якобы не имеет своего предмета, потому что у нее нет объекта познания, который был бы отделен от объекта познания других наук, но если это так, то и математику следовало бы объявить не наукой.
Ряд авторов избегают ставить вопрос о предмете философии (Спиркин).
Философские законы составляют одну из сторон сущности любого объекта действительности. Другую сторону сущности каждого такого объекта составляют специфические для него частно-научные законы.
Все иные частно-научные законы действительности в каждом таком объекте не составляют его сущность, но приближены в разной мере то к философским, то к специфическим частно-научным законам.
Поскольку философские законы составляют одну из сторон сущности, то ее можно назвать всеобщей, а другие стороны сущности можно назвать специфическими. Значит, сущность любого объекта в целом представляет собой неразрывное единство этих 2-х сторон.
Например, сущность живых организмов составляют философские законы во взаимосвязи с биологическими. Все иные законы, действующие здесь (физические, химические, математические и т.д.) играют подчиненную роль; сущность общества составляют философские законы во взаимосвязи с общественными. Все иные законы, действующие здесь, имеют подчиненное положение.
Сколько законов действует в каждом конкретном объекте? Неисчерпаемое множество законов всех категорий.
Почему же оно не мешает нам познавать мир? Потому что в каждом конкретном случае на передний план выступает один. Некоторые законы как основные, зная их, мы знаем и о сущности объекта в целом.
В истории науки долгое время, вплоть до конца 19 века преобладала тенденция поиска ограничений числа законов (даже наиболее важных из них, почти единственных).
Эта тенденция связана с толкованием неделимости атома. Исследователи полагали, что наступит время, когда будет выведено самое важное уравнение мира. А из него последует все остальное. Но вдруг обнаружилось, что атом делим и многие впали в заблуждение, которое распространяется и до сих пор. Например, до сих пор в школах и в ВУЗАХ, и в литературе подразумевается, что атом якобы только делим, а о наших предшественниках думают, что они сплошь заблуждались по этому вопросу.
Но если рассматривать проблему атома с позиций закона противоречия и соотношения целого и части, то следует сделать вывод, что атом гораздо более неделим, чем делим, что его неделимость лежит в основе его делимости, иначе нам было бы плохо.
Вопрос о количестве законов, действующих в мире в целом поднимал американский физик Фейнман. Он пришел к выводу, что пожалуй, в течение будущих тысячелетий мы не откроем новых законов, это и есть наивность как отголосок той тенденции в науке, которая была сильной вплоть до конца 19 века.
В литературе фигурирует словосочетание «философия и наука». Оно теряет смысл, ибо выводит философию за пределы науки. Это все равно, что сказать «соискатель и человек».