Понимание и объяснение как гносеологические процедуры.

 

Начало гносеологическому анализу процедур понимания и объяснения положила герменевтика, речь о которой подробнее пойдет в следующем разделе. Хотя в повседневной речевой практике, а иногда и в науке, объяснение и понимание используются как аналогичные и даже тождественные понятия, гносеологически они отличаются друг от друга. При герменевтическом анализе различие между ними сводится к тому, что понимание связывают с раскрытием интерпретатором смысла текста, а объяснение – с сообщением и разъяснением этого смысла, т. е. обнаружением сущности анализируемого объекта, первое имеет место в социально-гуманитарных науках, а второе исключительно в естествознании. На самом деле обе процедуры задействованы и в той и другой группе наук, но в разной степени интенсивности. Обе процедуры используются исследователями с целью познания объекта. Но существенное отличие состоит в том, как это достигается и какова степень адекватного проникновения в сущность интересующего нас объекта, как при этом ведет себя субъект.

Существует логико-гносеологическое различие процедур понимания и объяснения. Оно обнаруживается в следующем. Во-первых, обратим внимание на разное отношение к объекту познания. Объект понимания – это не сам по себе предмет природы или общества, а знание о нем. Объект объяснения – это непосредственно и сам предмет, т.е. объект как таковой, и знание, информация о нем. При этом объект понимания выступает как самодостаточный, уникальный, а в ходе объяснения упор делается на выяснение его сущности и отношений его с другими факторами и явлениями.

Во-вторых, субъект познания проявляет себя по-разному в этих процедурах. Так, субъект понимания – это «действующий», «рефлектирующий» субъект, который соотносит объект понимания со своими ценностными установками. Функции понимания производны от субъекта, зависят от него, но направлены на объект, поэтому средства понимания в значительной мере субъективны. В случае объяснения все усилия субъекта, его внимание нацелено на объект, он поступает как «логический» субъект. Чувствам, эмоциям, ценностным установкам субъекта здесь нет места. В познавательных функциях объяснения проявляется объективная сторона предметно-практической деятельности субъекта познания. В содержании объяснения раскрывается сущность объясняемого.

Существует относительная независимость логических форм объяснения от его предметного содержания, что проявляется в их объективности и всеобщности. Логические формы объяснения остаются в значительной мере едиными для естественных и общественных наук.

Характерными чертами понимания является его интенциональность, необходимость раскрытия цели, намерения, мотивации поведения людей. Процедура понимания включает в себя разнообразные субъективно-психологические и эмоциональные моменты, которые трудно или даже невозможно охватить логической структурой. Кроме того, понимание всегда предполагает интерпретацию, которая в большинстве случаев не является однозначной.

Далее, процесс понимания связан с явным и неявным диалогом, взаимоотношением двух сознаний. Это предполагает эмоционально-психологические и субъективные оценки и суждения, от которых в случае объяснения совершенно отвлекаются. И если в отношении объяснения мы однозначно утверждаем, что это рациональная процедура, то понимание должно рассматриваться как единство рационального и эмоционального, поэтому следует говорить о специфическом процессе рационализации в случае понимания. Понимание – это единство анализа и синтеза, причем синтезирующая функция является главенствующей на заключительном этапе.

Процедура понимания непосредственно не связана с получением нового знания, а, напротив, в основном направлена на его усвоение, распространение, включение в определенную систему уже имеющихся представлений, тогда как процедура объяснения влияет самым непосредственным образом на теоретический, творческий процесс, формируя новые объяснительные схемы, концепции, гипотезы, и тем самым обеспечивая развитие знания.

В случае объяснения мы чаще всего имеем дело с объектами природы, подчиненными действию слепых, бессознательных сил. Объяснение в сравнении с пониманием допускает формализацию, а это предполагает, в свою очередь, определенное огрубление изучаемого факта, явления, процесса и т. п. Процедура объяснения в отличие от процедуры понимания предполагает выявление связей объекта объяснения с другими явлениями, фактами. Процесс объяснения – это регрессивная редукция, движение от известного к неизвестному, от явления к сущности, от конкретного, данного в созерцании, к абстрактному, выраженному в законе или теории. Если в случае объяснения акцент делается на логические элементы знания, то для понимания важнейшим является ценностный аспект. Объяснить -– значит вывести частное из имеющихся общих истин. Понимание же – это всегда оценочная процедура. Безоценочная понимание невозможно. Нельзя разделить понимание и оценку: они одновременны и составляют единый целостный акт.

Понимание используется на всех уровнях познания, связано со всеми познавательными процедурами, объяснение же возникает прежде всего на стадии перехода от эмпирического знания к теоретическому и работает на уровне научно-теоретического знания. Универсальность данных процедур проявляется в том, что они действуют как в естественных и технических науках, так и в гуманитарных.

При сопоставлении процедур понимания и объяснения некоторыми авторами особо выделяется коммуникативный аспект. Так, отечественный философ Б.Г. Юдин утверждает, что объяснение всегда предполагает наличие в качестве субъекта абстрактного, обобщенного индивида, для которого строится объяснение. При этом объяснение неразрывно связано с пониманием. Объяснить, - отмечает он, - значит сделать понятным, объяснение обеспечивает понимание.

Иная точка зрения у М.М. Бахтина. Он полагает, что при объяснении мы имеем только одно сознание, один субъект, а при понимании – два сознания, два субъекта. К объекту, который подлежит объяснению, не применимо диалогическое отношение, поэтому объяснение лишено диалогических моментов. Согласно М.М. Бахтину, понимание – это субъект-субъектное отношение, поскольку понимаем мы всегда «чужое сознание», «другое сознание», а при объяснении в качестве его объекта выступают предметы, явления природы и здесь нет «чужого сознания». Бахтин выпускает из виду, что объектом объяснения может быть и духовное явление, т. е. «чужое сознание». Субъект-субъектные отношения М.М. Бахтин понимает как отношения вполне конкретных личностей. Но это не всегда так. Часто мы понимаем факт, текст, автор которого нам неизвестен, и наоборот, объект объяснения может иметь конкретного автора.

Действительно, в социально-гуманитарном познании процесс понимания имеет свою специфику в диалоге субъектов: мысль не только передается воспринимающему, но и пробуждает в нем собственные идеи. Их совпадение и есть результат отношения, которое характеризуется термином «понимание».

Понимание имеет место не только в научном процессе, оно характерно и для общения. В общении понимание есть усвоение личностных смыслов и предполагает учет подтекста, т. е. углубление в контекст использования знака. Контекст в данном случае – это и лингвистическое окружение слова, и предметная ситуация, тематизация в диалоге, и общий социокультурный фон знаковой коммуникации. Одним из необходимых условий понимания в ходе общения является активность общающихся, желание быть взаимно понятыми. Взаимопонимание предполагает не только обмен смыслами, но и особый род человеческих отношений, совместное переживание – сопереживание, сочувствие.

Понимание друг друга требует определенной близости миросозерцания, а также совпадение ценностных ориентаций. Понимание другого предполагает постижение всей присущей ему системы смысловых оттенков поведения и высказываний. Иначе говоря, наряду с наличием общих смысловых структур, лежащих в основе коммуникаций, необходим учет субъективных, индивидуально-личностных особенностей участников диалога.

Значимость выделения коммуникативного аспекта различна для решения проблем понимания и объяснения. Если рассмотрение понимания в процессе общения - самостоятельный вопрос, раскрывающий процедуру понимания с качественно иной стороны, то для решения проблемы объяснения коммуникативный аспект носит вторичный характер. Понимание - универсальная форма духовно-практического освоения мира, она ни в коей мере не принижает роли объяснения. Как более распространенная операция, понимание находит свое широкое применение в сфере вне научного знания. Речь идет о существовании элементарных актов понимания в повседневной практике. Такое понимание является основой до научного опыта человека. Часто такие именно акты понимания не осознаются, не переживаются субъектом, настолько они естественны.

Понимание в науке предстает более сложным явлением, имеющим свою специфику. Как теоретическая процедура оно требует рационального анализа, обобщения эмпирического материала, предполагает связь с другими познавательными операциями и в первую очередь с объяснением. В рамках научно-теоретической деятельности, направленной на постижение духовного мира человека и общества, понимание и объяснение оказываются взаимодополняющими процедурами. Объяснение явлений строится на основе определенного понимания их смысла. Другими словами, для того, чтобы объяснить что-либо, надо начать с понимания, с выяснения смысла познаваемого. Речь идет в данном случае о понимании на эмпирическом уровне, которое предшествует объяснению. Однако может возникнуть потребность в понимании как синтезе многих конкретных явлений, следующих за объяснением. В таком случае полученные в итоге объяснения результаты становятся объектом понимания уже на новом познавательном уровне, и такой процесс может неоднократно повторяться.

Итак, понимание и объяснение не являются альтернативными познавательными процедурами для любой науки. Интерпретация как логико-гносеологическая операция является формой фиксации, реконструкции объектов абстрактных научных теорий, средством связи теоретических положений с эмпирическими данными. Новая интерпретация углубляет наше понимание. Объяснение же осуществляется только на основе понимания, более того, оно оказывается специфической формой обоснования знания и потому диалектически связанным с пониманием. Объяснить мы можем только то, что понимаем. Но в процессе объяснения могут быть выявлены такие смысловые пласты, которые в силу тех или иных обстоятельств оказались вне поля зрения и потому требуют дополнительного изучения. Часто, когда мы считаем, что поняли какую-то проблему и пытаемся ее описать и объяснить, оказывается, что процесс объяснения демонстрирует нам недостаточность понимания этой проблемы. Объяснение, таким образом, является своего рода проверкой уровня понимания.

 

3.3. Понимание, интерпретация, смысл.

 

В повседневной жизни понятия «интерпретация» и «понимание» достаточно часто отождествляются. «Интерпретацию» определяют как способ истолкования текстов, разъяснения фактов и явлений. В таком виде это понятие используется в литературной и музыкальной критике, искусствоведении, истории и других областях знания.

В философской литературе существуют разные подходы к определению интерпретации и ее связи с пониманием. Одни авторы вообще не проводят между ними никакого различия, ссылаясь на то, что всякое понимание предполагает предварительное истолкование. Другие считают, что понимание составляет элемент процесса интерпретации. Для сравнения этих понятий выделим в интерпретации два аспекта проблемы:

1)логико-гносеологический – процедуру установления значения терминов и выражений теоретических систем;

2)культурно-исторический – анализ процедуры интерпретации в процессе жизнедеятельности людей, истолкование любых текстов культуры.

Рассмотрим культурно-исторический аспект процедуры интерпретации. Сфера приложения интерпретации в жизни людей чрезвычайно разнообразна. Интерпретация выступает как одно из условий социализации личности, приобщения индивида к ценностям общества. Многообразие познавательных ситуаций и коммуникаций требует использования особых терминов, подчеркивающих специфику деятельности субъекта в каждой из них. Например, ситуация истолкования исторических текстов отличается от ситуации истолкования музыкального произведения или археологической находки. Если в первом случае речь идет о необходимости вникнуть в смысл текста с учетом той конкретной исторической обстановки, в которой он создавался, а также индивидуально-психологических особенностей автора, то при музыкальном исполнении предполагается раскрытие авторского замысла и на этой основе создание собственной трактовки произведения, что позволяет говорить уже о творческой интерпретации.

Много уровней имеет интерпретация археологических находок, древнейших памятников искусства, фактов материальной культуры. Когда археолог извлекает из археологического слоя вещественный памятник культуры, идентифицирует его с определенным предметом и называет , - это первичная интерпретация результата исследования. Другой уровень интерпретации включает выявление функции предмета и его семантики, интерпретация рисунка или надписи и т. п.

Интерпретация в социально-гуманитарном познании является исходной основой, предпосылкой любого понимания. Интерпретация художественного произведения, истолкование текстов – это процессы, в ходе которых интерпретатор раскрывает авторский смысл. В то же время понимание всегда есть оценочная деятельность. В случае художественной интерпретации со стороны интерпретатора имеет место оценочный подход: объект интерпретации закономерно соотносится с требованиями, ожиданиями реципиента. Иными словами, субъект, не ограничиваясь постижением объективированного смысла произведения искусства, привносит в него свой личностный смысл. Таким образом, налицо сотворчество автора и интерпретатора.

Существует ряд культурно-исторических видов интерпретации:

1) Реконструкция. Имеет важное значение прежде всего в процессе решения исследовательской задачи в области археологии, этнологии, истории культуры. Возможно осуществление реконструкции как культуры отдельного человека, так и культурной системы. Такие реконструкции связаны между собой, поскольку реконструкция культуры отдельного человека возможна на основе анализа результатов его деятельности – сочинений, речей, произведений искусства и пр. Знание культурной среды, в которой формировался данный человек, является непременным условием реконструкции его личности.

2) Трансформация. Этот вид интерпретации означает не только принятие, но и дальнейшее творческое развитие идей, воплощенных в интерпретируемом тексте. Она по существу способствует дальнейшему творчеству, свободному развитию идей, применению их к новому материалу, в новым обстоятельствам. Такая интерпретация характерна для философских, социологических, политэкономических, политологических и др. социально-гуманитарных текстов.

Логико-гносеологический аспект интерпретации проявляется в естественнонаучном знании. Логики и математики определяют интерпретацию как операцию по переводу математических символов и терминов на язык содержательного знания или же более абстрактных теорий на язык более конкретный, привычный. Например, перевод терминов неевклидовой геометрии на язык евклидовой.

Для современной науки характерно распространение методов математики, формализации на многие области человеческой деятельности. Метод формализации, заключающийся в уточнении содержания мысли, в переводе абстракции на язык символов, задает логические средства теории. Этот метод неразрывно связан с процедурой интерпретации. В гносеологическом плане формализация может рассматриваться как метод «упрощения» изучаемого объекта; в ходе формализации фиксируется нечто устойчивое, повторяющееся в практике познания, закрепленное в нем. Процедура формализации связана с процессом абстрагирования. Абстракции в результате формализации достигают высшего уровня. Интерпретация в естественнонаучном познании выступает как операция, обратная абстракции. В ее ходе абстрактные понятия приобретают конкретный характер, происходит опредмечивание формализованных систем. В познавательном процессе интерпретация проявляется на ступени перехода от абстрактного знания к конкретному, т. е. может рассматриваться в единстве с конкретизацией.

Рассматривая интерпретацию как логико-гносеологическую процедуру, необходимо обратить внимание на соотношение интерпретации и истины. Интерпретация как познавательная процедура является методом поиска логических возможностей установления истины. Формальная теория предполагает существование множества интерпретаций, каждая из которых выявляет те или иные аспекты действительности. Интерпретация гарантирует относительную непротиворечивость формальной теории, но не обеспечивает ее содержательной истиной.

Интерпретация с точки зрения логической структуры совпадает с объяснением. Но в гносеологическом отношении эти процедуры достаточно отличаются друг от друга. Результатом интерпретации является ответ на вопрос «Что это такое? Что оно означает?». В процессе объяснения мы ищем ответ на вопрос «Почему это происходит? Как это возможно?» Эти две процедуры взаимосвязаны и взаимообусловлены. Объяснение подготавливает почву для интерпретации фактов и их понимания, а каждая переинтерпретация фактов придает им новый смысл, открывает новые возможности для понимания и для нового объяснения.

В современном мире наблюдается активное внедрение в повседневную жизнь человека многообразного потока информации, особенно через средства массовой коммуникации, что приводит к соприкосновению человека со всевозможными культурными текстами. Они выступают в качестве способа трансляции культуры и интерпретация оказывается необходимой стороной в этом процессе общения, обеспечивающей выявление и приписывание смыслов на основе собственного жизненного опыта и традиции. Интерпретация – неизбежный момент трансляции культуры в пространстве и во времени как внутри одного поколения, так и между разными поколениями. Необходимость интерпретации связана с ситуацией преодоления коммуникативных барьеров, возникающих при общении отдельных индивидов, индивида и общества, различных культурных систем, межкультурных связей. Выполняя эти задачи, интерпретация как момент трансляции культуры немало способствует ее распространению, преемственности и развитию.

Общение людей внутри поколения осуществляется как взаимодействие, предполагающее обратную связь, взаимное соотнесение и дальнейшую коррекцию интерпретаций духовных ценностей и таким образом достижения понимания. В то же время взаимная коррекция интерпретаций имеет существенное значение в процессе социализации индивида. Социализация может быть определена как процесс приобщения индивида к знаниям, ценностям, убеждениям, идеям, существующим в данном обществе. В процессе социализации человек включается в систему социальных связей и отношений своего поколения. В этот момент возникают предпосылки понимания, интерпретации и других процедур, обусловленные принадлежностью к этому обществу и этому поколению. В процессе взаимодействия индивидуального и общественного сознания интерпретация способствует индивидуальному усвоению ценностей общества. Таким образом, интерпретация и понимание являются фундаментальными процедурами духовной деятельности людей, протекающие не только на уровне науки, но и повседневной жизни людей.

Понимание следует трактовать как познавательный процесс, и как его результат. Истолкование понимания как познавательного процесса обнаруживает еще одну важную его особенность, имеющее отношение к интерпретации, - герменевтический круг. Идея герменевтического круга интересна тем, что позволяет представить понимание как сложный, противоречивый процесс, в котором диалектически взаимосвязаны часть и целое, общее и единичное. На этом основании процесс понимания можно представить в виде не круга, а , скорее, спирали.

Проблема герменевтического круга далеко не нова. Еще патристик Августин Блаженный утверждал, «чтобы понимать, нужно верить, а чтобы верить, нужно понимать». Формально это утверждение является логическим кругом, а по сути противоречием. Существуют разные варианты герменевтического круга. Например: чтобы нечто понимать, его необходимо объяснить, но объяснение, в свою очередь, предполагает предварительное понимание, или другой вариант: интерпретация должна предшествовать пониманию и, наоборот, понимание предшествует интерпретации и т. д.

Введение в герменевтику принципа герменевтического круга обусловило собой разработку техники понимания текста, основных приемов и правил интерпретации, имело непреходящее значение для дальнейшего развития общей герменевтики. В герменевтическом круге взаимодействие целого и части носит диалектический и даже диалогический характер. Сначала понимающим сознанием вырабатывается гипотетический смысл целого текста на основе первоначального и не вполне адекватного понимания частей. Далее осуществляется понимание следующей части, опирающееся на начально принятую гипотезу, которая, постоянно корректируясь, становится основой все более точного и глубокого понимания как ранее усвоенных, так и последующих частей текста. Так продолжается до тех пор, пока между уточняющейся гипотезой и смыслом отдельных частей текста не будет возникать никаких противоречий. Понимание наступает благодаря постоянному и неявному диалогу в тексте целого и его частей. Именно диалог является средством обмена смыслами, стержневым фактором любого общения.

Понимание как гносеологическая процедура связана не только с интерпретацией. Принято трактовать сущность понимания как формирование смысла в условиях определенной знаковой ситуации. В свою очередь понятие «смысла» выводится в соотношении с понятием «значение». Эти категории изучаются и используются во многих науках: в математической логике, в лингвистике, в психологии и др. Для нас важно рассмотрение вопроса соотношения смысла и значения в рамках теории познания.

Немецкий логик, математик Г. Фреге (1848-1925) первым предложил разграничить понятия «смысл» и «значение». Он утверждал, что каждое собственное имя имеет значение и смысл. Значение имени – это обозначаемая, называемая этим именем вещь, предмет, или денотат имени. Смысл имени – это информация, которая содержится в имени. Знак – любое обозначение, выступающее в роли имени собственного. «Собственное имя (слово, знак, сочетание знаков, выражение) выражает свой смысл и обозначает или называет свой денотат», - писал Г. Фреге. Однако в языкознании, например, строгого разграничения понятий «смысл» и «значение» не проводится.

В идеале всякому знаку должен соответствовать один смысл, а всякому смыслу – один определенный денотат. Однако в реальности денотату могут соответствовать несколько смыслов, или один и тот же смысл может выражаться различными знаками. Традиционно понимание текста связано с усвоением и адекватной передачей смысла, который вложил в текст сам автор. Задача исследователя, переводчика или иного специалиста, работающего с текстом, заключается в том, чтобы посредством тщательного изучения самого текста, биографии и жизненного окружения автора и интерпретации самого текста раскрыть точный авторский смысл и донести его без искажений и добавлений до читателя. Независимо от того, какие методы интерпретации при этом используются – грамматические, исторические, психологически-эмоциональные и интуитивные – традиционный взгляд на понимание сводится к раскрытию, усвоению и передаче готового, наличного смысла текста. Такой подход разделяли представители традиционной, до философской герменевтики и, в частности, основатель общей герменевтики Ф. Шлейермахер.

Сторонники противоположной точки зрения, наоборот, утверждают, что привнесение чужого смысла в авторский текст со стороны интерпретатора не только неизбежно, но и необходимо. Они считают, что подлинное понимание, расширяющее горизонт нашего познания, не ограничивается только усвоением наличного, авторского смысла текста, а предполагает придание ему дополнительного, нового смысла, не замеченного автором в свое время, либо возникшего с изменением условий нового времени. С этой точки зрения, разделяемой, например, М.М. Бахтиным, понимание есть придание, приписывание смысла тому, что мы понимаем. В литературоведении и критике особенно настойчиво обращают внимание на необходимость поиска новых смыслов с изменением исторических условий, в которых происходят интерпретация и понимание художественных произведений. Более подробно об этом речь пойдет в следующем разделе пособия.