Для знакомства с вьетнамской философской мыслью раннего периода ее развития естественно было бы просто обратиться к соответствующим письменным источникам, в которых изложены философские идеи и концепции древних вьетнамцев. Но именно такие источники пока отсутствуют, а задача их поиска и изучения еще только ставится. Поэтому отбор материалов для предлагаемой вниманию читателей Антологии проводился синхронно с текстологическими исследованиями. Однако очевидно, что для корректного и точного - в смысле соответствия предмету - отбора материалов текстологическое исследование должно быть проведено прежде собственно отбора материалов. В связи с этим представляется необходимым сказать несколько слов о современном состоянии вьетнамского письменного наследия, относящегося к древнейшим этапам истории вьетнамского народа.
События древней истории нашей страны не были зафиксированы на письме, что, возможно, объясняется отсутствием письменности у древних вьетнамцев или тем, что она, ее образцы пока не обнаружены учеными. Длительное господство ханьцев - так во Вьетнаме называли китайцев - прервало самобытное развитие местной культуры, которая, вполне возможно, уже имела определенные достижения и в сфере философского, абстрактного мышления.
В 179 г. до н. э. Чжао То (вьет. Чиеу Да), правитель царства Наньюэ (вьет. Намвьет), столица которого Фаньюй располагалась в районе современного Гуанчжоу (пров. Гуандун в КНР), аннексировал Аулак (государство древних вьетов) и разделил его территорию на две области: Цзючжэнь и Цзяочжи. Через несколько десятилетий царство Наньюэ было захвачено империей Хань, а вместе с ним и территория бывшего Аулака, семь уездов которого стали областью Цзяочжи. Во главе области стояли ханьские имперские чиновники, называвшиеся цыши, а уезды возглавляли тайшоу. Бак-тхуок - "Северное иго" было сброшено в 938 г. н. э. в результате славной победы вьетнамского полководца Нго Куена над армией царства Южная Хань на реке Батьданг. Но до этого события должно было пройти целое тысячелетие, а точнее - 1117 лет. Содержанием этой длительной эпохи стали сложные процессы взаимодействия между вьетской и ханьской культурами.
Присоединение территории Аулака к Ханьской империи произвело большие перемены в жизни древних вьетов. С этого времени вьетская культура начинает развиваться под влиянием двух на первый взгляд исключающих друг друга установок. Одна - это установка на ассимиляцию, усвоения элементов китайской культуры. Вторая выражала желание вьетов сохранить любой ценой свою самобытность. Первая установка поддерживалась всей силой ханьской администрации и армии, вторая - силой инерции традиционного общества. Сумма векторов в различные периоды этой длительной эпохи была неодинаковой, соответственно разной была и эволюция вьетской культуры.
Внедрение элементов ханьской культуры легче и быстрее происходило в сфере административно-политической и общественной. Ханьские правители желали перенести на эту землю политическую модель и нормы общественной жизни своего отечества. В этих целях во Вьетнаме была введена ханьская система образования, законодательно регламентировались по ханьскому образцу бытовые (одежда, способ питания и т. д.) и производственные (техника землепользования, например) сферы жизни вьетов. Административные меры воздействия подкреплялись военной силой и перемещением с севера масс ханьского населения, которое специально в этих целях расселялось вперемежку с местным. Такая политика с разным успехом проводилась в течение всего периода Бак-тхуок.
Кроме того, весьма ощутимое заимствование элементов ханьской культуры происходило в сфере идеологии. Сюда мы относим распространение во Вьетнаме в эту эпоху различных религиозных, философских и научных доктрин древнего Китая: конфуцианства, религиозного и философского даосизма, буддизма (как прямо из Индии, так и через Китай).
Первое поверхностное знакомство древних вьетов с конфуцианством, очевидно, нужно отнести ко времени, когда ханьцы впервые появились во Вьетнаме, т. е. в первые века до нашей эры. Но основательное его распространение во Вьетнаме начинается только в I в. н. э. В китайских исторических документах отмечается, что тогда два китайских губернатора (тайшоу) Жэнь Янь и Си Гуан "устроили школы для обучения этикету и долгу".
К концу второго в., когда губернатором Вьетнама становится Ши Се, конфуцианское образование получает в нашей стране относительно широкое распространение. Повсюду открываются конфуцианские школы, поэтому образованные китайцы охотно приезжали в нашу страну в тот период.
Целью, которую упорно преследовала китайская администрация насаждением конфуцианства во Вьетнаме, была подготовка на месте слоя людей, лояльного по отношению к империи. Прежде всего этот слой составляли дети и родственники ханьских чиновников, служивших в областном и уездных аппаратах. Затем к комплектованию слоя китаизированной управленческой элиты были подключены беженцы из центральных и северных районов Китая, которые в периоды смут охотно селились в этих районах крайнего юга империи. Наконец, с ханьскими властями постепенно стали сотрудничать и представители вьетских семейств. Среди них были такие, что с легким сердцем шли на службу к иноземному режиму, а изучение конфуцианских наук было для них лишь необходимым средством получения должностей и высокого жалования. Но часть конфуциански образованных вьетов рассматривала ханьские науки как фундамент современных знаний, позволяющий более основательно размышлять о будущем своей страны, которая в тот момент явно находилась на перепутье.
Учебные заведения создавались во всех центрах областей и уездов Вьетнама (например, Луилоу, Лонгбиен, Тыфо, Кыфонг и др.). Некоторые учившиеся в этих заведениях вьеты успешно сдавали положенные по программе конкурсные экзамены и получали широкую известность. В правление ханьского императора Мин-ди (58 - 75), например, некто Чыонг Чонг, уроженец Зяотьоу, заслужил в империи славу человека образованного и отменного оратора. Сначала он был назначен на должность келай в Нятнаме, а затем переведен на более высокий пост тайшоу в область Цзинчэн, находившуюся в самом Китае. В III в. вьеты Ли Кам, Бок Лонг и др., имевшие ученые степени, также занимали высокие посты в администрации внутренних районов китайской империи. При династии Тан братья Кхыонг Конг Фу и Кхыонг Конг Фук, уроженцы области Кыутян во Вьетнаме, на конкурсных экзаменах заслужили высшую ученую степень цзиньши и нашли применение своим силам в столичной администрации танской империи. Имена этих и других вьетов, добившихся такого же положения, дошли до нас в сочинениях китайских историков. Очевидно, было немало вьетов, обладавших не меньшей ученостью, но не достигших таких высот на поприще общественного и государственного служения, отчего имена их не привлекли к себе внимания историков.
Известно, что на последние десятилетия правления династии Хань пришлись большие общественные катаклизмы, войны и смуты. На фоне этих бедствий область Цзяочжоу, как свидетельствуют китайские летописи, оставалась островком сравнительного спокойствия и мира. В потоке беженцев, прибывавших в те годы во Вьетнам, были, естественно, и ученые люди (а в их числе и конфуцианцы), которые на новой родине продолжали свои занятия. Крупные ученые были и среди представителей ханьской администрации во Вьетнаме. Ши Се и Юй Фань, например, - авторы широко известных в свое время комментариев к "Люй ши чюнь цю" и "Шан шу". Юй Фань, сосланный при У Сюньцюане (222-252) в Цзяочжоу, составил комментарий к "Дао дэ цзину", "Лунь юю" и "Го юю”. А его отец, губернатор Нятнама (также во Вьетнаме), слыл признанным знатоком "Книги перемен".
Кроме конфуцианства во Вьетнам в указанную эпоху проникал и даосизм в обеих своих разновидностях - философской (лаочжуан) и магической (хуанлао). Он сыграл также свою роль в истории вьетнамской мысли указанного периода.
Наиболее значительным было влияние даосизма религиозного, в котором можно выделить два основных направления: фушуй (вьет. футхуи, магия) и шэньсянь (вьет. тхантиен, "достижение бессмертия"). Оба направления были довольно широко известны
во Вьетнаме.
Видимо, одним из последователей даосизма был уже упомянутый нами Ши Се (вьет. Ши Ньеп), правитель Цзяочжоу в конце II - начале III в. Ревностным поклонником даосизма был и Гао Пянь, также известный губернатор Вьетнама, но уже эпохи Тан. Что же касается местных жителей, вьетов, то они в эпоху Северного ига испытали воздействие как магии фушуй, так и направления даосизма шэньсянь. Магия фушуй получила широкое распространение в стране, поскольку, будучи родственной местным народным верованиям, она обогащала их различными приемами и техникой. Успех даосизма разновидности шэньсянь здесь мог быть связан с присущей человеку надеждой на долгую и прекрасную жизнь. Если мы обратимся к средневековой литературе Вьетнама, то увидим насколько созвучны духу даосизма некоторые ее произведения (например, новелла "Дам за чать" из сборника "Линь нам тить куай", повествующая о встрече феи и Ты Кхука).
Кроме даосизма и конфуцианства в указанный период во Вьетнам проник и буддизм, со временем пустивший глубокие корни в нашей стране и ставший неотъемлемой частью традиционной философии и образа мышления средневековых вьетнамцев.
В самом начале эпохи Северного ига идеи буддизма и его представления о человеке не воспринимались вьетами, которые, будучи привержены своим обычаям и общественной организации предшествующего периода, продолжали верить в силу Неба и могущество различных духов (гор, рек, деревьев и т. д.). К тому же буддийское учение первоначально распространялось выходцами из Индии и Центральной Азии, т. е. людьми этнически и культурно чуждыми местному населению. И все же буддизм смог завоевать прочные позиции в стране вьетов.
Успех прежде всего обеспечили деятельность и личный пример проповедников. Можно предположить, что умы и сердца вьетов склонились к принятию буддизма под влиянием того образа жизни, который вели эти монахи-иноземцы. Их милосердие, ответственность в практических делах, искренность, врачебная помощь, оказываемая местному населению (многие первые монахи-проповедники были лекарями), естественно, вызывали симпатию местного населения. Впоследствии это привело к желанию познакомиться с содержанием самого учения.
Процесс принятия и освоения буддизма был длительным и, вероятно, занял не одно столетие. Но в итоге буддийские пагоды появились во всех вьетских деревнях. Впрчем, на первых порах местами распространения буддизма во Вьетнаме были города, особенно их торговые районы. Ведь именно в городах совершался контакт разных культур, именно здесь вслед за торговцами прибывали буддийские монахи.
В тот период (согласно источникам, это II в.) во Вьетнаме процветал город Луилоу, столица китайских губернаторов, куда стекались образованные люди, торговцы, монахи и прочий народ со всех концов Ханьской империи и иных государств. Здешние торговцы по роду своей деятельности были связаны с выходцами из других стран и регионов, в том числе Индии и Центральной Азии.
Сказанное подтверждают некоторые сюжеты средневековой вьетнамской литературы. Например, новелла "Нят за чать" ("О водоеме, возникшем за одну ночь") из сборника "Линьнам тить куай" ("Описание удивительного, случившегося к югу от [пяти] хребтов") повествует о супружеской паре, неких Тиен Зунг и Тьы Донг Ты, которые еще в правление королей Хунгов построили пристань, торговые ряды и открыли свою торговлю. Затем Тиен Зунг уговорила мужа отправиться за редкими товарами в далекие страны. По пути на одном из островов Тьы Донг Ты принял буддизм и по возвращении стал проповедником этого учения.
Хотя первыми адептами буддизма во Вьетнаме были торговцы, его религиознофилософскую доктрину усвоили вьетские образованные люди. Именно они стали тем слоем, который воспринял не только обрядовую, но и идейную сторону буддийского учения. Эти люди получили хорошее по тому времени образование на китайском языке. Знание иероглифики позволяло им читать и изучать переведенные на китайский язык буддийские гатхи и сутры. А присутствие в стране индийских торговцев и непосредственное соседство Вьетнама с так называемыми индуизированными государствами Юго-Восточной Азии давало хорошую возможность для изучения санскрита и чтения буддийской литературы в подлиннике.
Некоторые вьетнамские исследователи полагают, что во Вьетнаме буддизм появился даже раньше, чем в Китае, возможно в I в. до н. э. Согласно сохранившимся источникам, в конце II в. н. э. в упоминавшемся выше городе Луилоу было достаточно много последователей этого учения. Поэтому гипотетическое время его проникновения во Вьетнам может быть отнесено к более ранним эпохам.
Хотя первоначально буддизм сюда принесли монахи-выходцы из Индии и Центральной Азии, здесь достаточно скоро появились и монахи-местные жители. Некоторые из них прославились не только во Вьетнаме, но и в Китае (например, Туэ Тханг), или сыграли определенную роль в распространении буддизма в этой стране (Ван Ки), или, овладев санскритом и буддийской ученостью, внесли свой вклад в комментирование буддийской классики в Индии, на земле самого Будды (так, монах Дай Тханг Данг, оставшись в Индии, составил комментарий к целому ряду важных текстов).
По своей природе, содержанию и целям конфуцианство, даосизм и буддизм сильно разнятся друг от друга. Может быть именно поэтому в истории вьетнамской мысли они всегда вступают во взаимоотношения, которые лучше всего характеризуются словом дополнение. Очевидно это связано с известной односторонностью каждого из учений в отдельности, с невозможностью для одного из них объять всю многогранную деятельность человека. Во всяком случае в истории вьетнамской мысли хронологически очень рано (возможно, уже в эпоху Бак-тхуок) формируется специфическая для Китая и Вьетнама система "трех учений", предполагающая соединение в рамках мировоззрения одного человека элементов конфуцианства, буддизма и даосизма.
Проникновение во Вьетнам трех учений создало там благоприятный для ханьской политики идеологический климат. Речь идет о постоянных попытках китайской администрации проводить там курс на полную ассимиляцию вьетов. И хотя в полной мере эта цель достигнута не была, но в определенной степени китаизация древневьетского этноса все же состоялась. Не последнюю роль в этом сыграли именно "три учения".
Китаизация Вьетнама не состоялась как полная ассимиляция, как превращение вьета в ханьца, вьетского общества в общество ханьское. Причина здесь не в недостатке решимости, настойчивости или средств у ханьской администрации. Решительность ее была выше всякой меры, да и недостатка в средствах она не ощущала. Главное в другом - уже с самого начала эпохи Бак-тхуок против тенденции на китаизацию столь же упорно действовала стихийно возникшая противоположная тенденция. Эта последняя постоянно ограничивала и изменяла сущность политики, навязываемой извне.
В теории обе указанные тенденции были направлены на полное отрицание друг друга, но на практике эта интенция никогда не реализовалась и даже отвергалась как выразителями вьетской самобытности, так и сторонниками ханьской имперской политики. В реальной жизни естественным образом произошел переход от первоначального антагонистического противостояния к равноправному действию двух сил. Все изменения, которые претерпело вьетское общество в эпоху Бак-тхуок, не были результатом воздействия исключительно какой-либо одной тенденции, но всегда их совместного проявления. В результате эта длительная эпоха ознаменовалась возникновением совершенно нового качества, сочетавшего в себе и ханьские и вьетские черты.
В отличие от предшествующего периода эпоха правления династий Ли и Чан (XI - XIV вв.) - время бурного самобытного развития всех сфер общественной жизни при завоеванной национально-государственной независимости. В эту эпоху во Вьетнаме большое распространение получил буддизм. Буддистами были все императоры этих династий. А среди императоров дома Чан бытовала даже практика ухода правящего монарха в монахи с добровольной передачей престола наследнику. Считалось, что тем самым достигались благоприятный переход в мир иной и счастливое перерождение.
Если буддизм в то время фактически монопольно господствовал в общественном сознании, то конфуцианство серьезных позиций еще не имело; они только начали появляться с завоеванием независимости. Но создание массового слоя ученыхконфуцианцев не могло не быть делом длительным. Только к концу XIV в. конфуцианство во Вьетнаме заметно укрепилось , и тут же вьетнамскими конфуцианцами были выдвинуто требование ограничить административными мерами влияние буддизма. Своих целей они добились только в XV в.
Поэтому первые после завоевания независимости века истории вьетнамской мысли связаны главным образом с буддизмом, хотя в такого рода буддийских сочинениях обнаруживается немало элементов и конфуцианства, и даосизма. Сочинения вьетнамских мыслителей показывают не только знакомство с идеями простонародного буддизма, но и интерес к философским его аспектам.
В сокровищнице письменного наследия Вьетнама - текстах, написанных по-китайски и на старовьетнамском иероглифическом языке (тьыноме) - редки произведения, специально трактующие философские проблемы. В истории нашей письменной культуры, в памятниках нашей литературной и научной традиции размышления на философские темы, как правило, выступают фоном при объяснении феноменов истории, литературы, религии или политики. Порой, правда, сочинения старых авторов пестрят философскими отступлениями буквально на каждой странице, но бывает и так, что в большом сочинении не найдешь и нескольких строк.
По степени "насыщенности" философской проблематикой на первое место следует поставить буддийскую литературу Вьетнама. Среди сохранившихся до наших дней произведений можно назвать: "Тхиен уиен тап ань" ("Собрание лучших цветов из садов тхиена") - анонимное сочинение, видимо, XIV в., связно излагающее историю буддийского учения во Вьетнаме с конца VI по начало XIII в.; "Кхоа хы лук" ("Записи об [опытном] изучении пустоты") - религиозно-философское сочинение, принадлежащее кисти императора Чан Тхай-тонга (1218 - 1277); "Туэ Чунг тхыонг ши нгы лук" ("Записи бесед превосходного мужа Туэ Чунга") - сборник, включающий записи диалогов (кит. юй лу), философскую поэзию и прозу известнейшего вьетнамского буддийского мыслителя второй половины XIII в. Чан Тунга; "Тхань данг лук" ("Записи о мудрейших светочах") - сочинение неизвестного автора XIV в., содержащее жизнеописания, составленные по буддийским нормам, и краткие изречения первых пяти императоров династии Чан, известных своей приверженностью буддийскому учению и др.
Ко второму кругу источников, широко привлекавшихся при составлении настоящей "Антологии", относятся произведения историографического жанра; он характеризуется достоверностью, точностью и подробностью описания событий прошлого. В этих сочинениях кроме изложения собственно фактов даются и подробные итоговые оценки историографов обычно с точки зрения конфуцианского этико-политического учения, а также монологи и диалоги действующих лиц вьетнамской истории, затрагивающих в том числе и мировоззренческие проблемы. Нужно сказать, что в традиционном обществе историография имела особый статус, она рассматривалась как "зерцало прошлого", а ее произведения - как собрание назидательных образцов, призванных помочь императору в его мироустроительной деятельности. К сожалению, именно этот род сочинений понес наиболее тяжкий урон от войн, природных бедствий и влажного климата нашей страны. Среди сохранившихся памятников вьетнамской историографии наиболее ранние относятся к XIV - XV в.
Еще один круг использованных нами источников составляют произведения, отмеченные чертами мифологии и фольклора. Эти повествования впервые собраны и записаны были в эпоху Чан. В числе источников этого рода выделяются: "Вьетдьен у линь тап" ("Собрание [записей] о незримых силах Вьетского царства") Ли Те Сюена, автора начала XIV в., и "Линьнам тить куай" ("Описание удивительного, случившегося к югу от [пяти] хребтов") Чан Тхе Фапа, скорее всего конца XIV в.
К четвертому виду наших источников относятся различные сборники-антологии поэзии и прозы, составленные в разное время старыми авторами, собирателями и любителями словесности. В этих сборниках изящной словесности собрано большое множество стихов и прозаических фрагментов, отражающих не только лирические переживания, но и представления о мире и человеке. Среди произведений названного жанра наибольшего внимания исследователей достойны следующие: "Вьет ам тхи тап" ("Поэтическое собрание вьетских звуков"), составленное Фан Фу Тиеном в XV в.; "Тинь туиен тьы зя тхи тап" ("Поэтическое собрание всех лучших авторов"), собранное Зыонг Дык Няном также в XV в.; "Тоан Вьет тхи лук" ("Записи всех стихов Вьета"), подготовленный Ле Куи Доном в XVIII в.; "Хоанг Вьет тхи ван туиен" ("Изборник стихов и прозы императорского Вьета") - труд Буй Хюи Битя (XIX в.).
Нельзя не назвать и еще один круг источников, до настоящего времени изученный специалистами по истории вьетнамской литературы крайне не достаточно. Речь идет о поистине бескрайнем книжном наследии Китая, вобравшем в себя и некоторые произведения вьетнамских авторов, а также многочисленные описания китайских сочинителей. Эти источники особенно ценны тем, что сохранили отсутствующие в произведениях вьетнамской книжности свидетельства о самых ранних этапах истории вьетнамской культуры. Например, в летописи "Сань го чжи" ("История трех царств"), составленной китайским историком, находим подробную биографию Ши Ньепа. В буддийских сборниках китайских авторов сохранились биографии и небольшие произведения деятелей вьетнамского буддизма и т.д.
Значительная часть указанных выше материалов в свое время была собрана и хранилась в библиотеке Французской школы Дальнего Востока. Впоследствии эта коллекция перешла в ведение библиотеки Института исследований национальной литературы на китайском языке и тьыноме (сокращенно Институт Ханнома), где хранится в значительно пополненном виде и сегодня. Среди указанных источников имеются печатные издания (главным образом ксилографы), рукописные копии и автографы; есть произведения сохранившиеся в нескольких экземплярах или списках, есть - в единственном экземпляре.
Систематическое изучение вьетнамской письменности было начато еще французскими учеными, затем огромный вклад в текстологию вьетнамской литературы внес старейший вьетнамский текстолог Чан Ван Зяп, чей двухтомный труд "Тим хиеу кхо шать хан ном" ("Изучение сокровищницы книг, написанных по-китайски и на тьыноме") и поныне остается классическим. Затем эстафету подхватили современные вьетнамские ученые, которые к настоящему времени уже не одно десятилетие ведут планомерное текстологическое и археографическое исследование национального книжного и рукописного наследия. Но в этой работе все еще остается много "белых пятен", среди которых одно из самых больших - памятники философской мысли.