Всякая необходимость по своей природе тягостна.

Неприятны также заботы, попечения и усилия; все это принадлежит к числу вещей необходимых и вынужденных, если только люди к ним не привыкли; в последнем случае привычка делает их приятными. Вещи, по своему характеру противоположные выше­указанным, приятны; поэтому к числу вещей при­ятных относится легкомыслие, бездействие, безза­ботность, шутка и сон, потому что ни одна из этих вещей не имеет ничего общего с необходимостью. Приятно и все то, что составляет объект желания, потому что желание есть стремление к удовольст­вию. Из желаний одни неразумны, другие разумны; к числу неразумных я отношу те желания, которые люди испытывают независимо от такого или друго­го мнения [о предмете желания]; сюда принадлежат желания, называемые естественными, каковы все желания, производимые нашим телом, например же­лание пищи, голод, жажда и стремление к каждому отдельному роду пищи; сюда же относятся жела­ния, связанные с предметами вкуса, сладострастия, а также с предметами осязания, обоняния, слуха и зрения.

Разумные желания — те, которые являются под влиянием убеждения, потому что мы жаждем увидеть и приобрести многие вещи, о которых мы слы­шали и [в приятности которых] мы убеждены. Так как наслаждение заключается в испытывании из­вестного впечатления, а представление есть некото­рого рода слабое ощущение, то всегда у челове­ка, вспоминающего что-нибудь или надеющегося на что-нибудь, есть некоторое представление о том, о чем он вспоминает или на что надеется; если же это так, то очевидно, что для людей, вспоминающих что-нибудь или надеющихся на что-нибудь, получа­ется удовольствие, так как в этом случае они испы­тывают известного рода ощущение. Таким образом, все приятное необходимо будет заключаться или в ощущении настоящего удовольствия, или в припо­минании удовольствия прошедшего, или в надежде на будущее удовольствие, потому что люди чувст­вуют настоящее, вспоминают о свершившемся и на­деются на будущее. Из того, что люди припоми­нают, приятно не только то, что было приятно, ког­да было настоящим, но и кое-что неприятное, если только то, что за ним последовало, было для нас вполне приятно. Отсюда и говорится:

Приятно человеку, избегшему гибели,