Смысл данного вопроса заключается в том, что представленные ключевые категории — бытие и метафизика — характеризуются предельным объемом, который человеческая мысль практически не способна охватить, чувственно или логически выразить. Согласно обычным словарям, бытие — это реальность, существование, жизнь. Оно обозначает все, что существует, без исключения чего-либо. Метафизика же в ее широком употреблении совпадает с онтологией (учением о бытии), то есть претендует на определение всего, что существует.
Вопрос усложняется тем, что метафизика (от греч. “мета” — “после”, “сверх”, “над”) обращена не только к той реальности, в которой мы живем и действуем, но и к той, которая находится за пределами человеческого опыта и даже, как некоторые считают, за пределами самой природы. Поэтому возможности человека создать метафизику бытия выглядят весьма проблематично. Но мы знаем, что человек — уникальнейшее существо, по каким-то неведо-
мым законам стремящееся мыслью объять необъятное, изменять свои возможности и преодолевать препятствия на пути в незнаемое.
Так возможна ли вообще метафизика? — спрашивает великий немецкий философ И. Кант. Мы пока не признаем никакой, говорит он, но “не должно отвечать на этот вопрос скептическими возражениями против известных утверждений какой-нибудь существующей метафизики... он должен быть разрешен из проблематического еще понятия такой науки”.1 Критика Канта направлена не против метафизики как науки, которую он считал необходимой и ценной и в разработке которой видел перспективу, а против догматического метода старой метафизики. Он советует философам не доверять скептикам, отрицающим возможность метафизики как таковой, и догматикам, некритически придерживающимся положений какой-нибудь уже существующей метафизики, а начинать исследование заново, с постановки самой проблемы.
В современной методологии есть принцип, надежно ориентирующий философскую мысль в решении фундаментальных задач, — единство исторического и логического. Этот принцип нацеливает на изучение происхождения и развития понятий метафизики и бытия с учетом их соотношения.
Предмет, который впоследствии будет обозначаться понятиями метафизики и бытия, складывался постепенно. Главным здесь выступает стремление охватить мыслью мир и человека как некую целостность. Еще в древнегреческих мифах космос, означающий мир. Вселенную, отличался упорядоченностью и структурной организацией. Космический порядок обладал устойчивостью, повторяемостью, гармонией, составлявшими условия бытия природы и человека. Космологические мифы реализовали один из главных мировоззренческих мотивов — стремление описать мир как существенную целостность.
Первые философы, продолжая традиции древнегреческой мифологии, поставили вопрос: из чего произошло все существующее? Отвечая на него, они, в отличие от религии и мифологии, выдвинули в качестве первоначала реальную, природную стихию, которая имела кроме номинального и
символическое значение, позволяющее создать натурфилософскую картину мира, включающую элементы научного знания, в частности результаты наблюдений, наличие логики, толкования различного рода фактов. Уже сами вопросы о первопричине, первоначале природы, исходя из нее самой, указывают на выделение природы в качестве целостного объекта для созерцания и размышлений, на уверенность в возможности его познания. Подобные размышления с полным правом можно отнести к собственно философским (слово “философия” впервые было употреблено Пифагором, а как название особой сферы знания — Платоном в V-IV вв. до н.э.).
Однако, несмотря на то что понятие “метафизика” часто употребляется в значении “философия”, в данном случае их не следует считать синонимами. Во-первых, слово “метафизика” (III в. до н.э., Аристотель) появилось на столетие позже слова “философия”. Во-вторых, оно появилось как альтернатива натурфилософскому видению мира, для которого свойствен эмпиризм, признающий чувственный опыт источником знания, а термин “метафизика” обозначает “науку” о сверхчувственных основах и принципах бытия. Тем не менее можно сказать, что, хотя в натурфилософских учениях и не выделен еще собственно предмет метафизики, в них были созданы для этого необходимые предпосылки, к которым относится различение знания “по мнению” и “по истине” (что предполагает наличие “слойнос-ти” реального мира, существования и сущности), возникновение понятий бытия, идеального и т.д.
Рабочее определение метафизики, как правило, начинается с указания на семантику греческого слова, состоящего из частей “мета” и “физика”. Большинство авторов отталкиваются от того факта, что работа под таким названием была написана Аристотелем “после” (“мета”) физики, учения о природе. Вслед за Аристотелем современные философские словари начинают знакомство с термином “метафизика” с его части “мета” — “после”, то есть указывают на некую случайность его происхождения. Однако более точно и образно подходит к введению термина А. Г. Спиркин. Он отталкивается от другого значения “мета” — “сверх”,
“над”. Поскольку речь идет о науке теоретической, претендующей на самую высокую точку познания, оперирующей предельно общими понятиями, то значение “мета” как “сверх”, “над” воспринимается более соответствующим ее определению.
Впоследствии Аристотель называл метафизику первой философией и ставил ее по ценности выше всех наук, как практических, так и теоретических. Метафизика, по Аристотелю, изучает сущее как таковое, как самостоятельно существующее, а также то, что ему присуще самому по себе. Она строится на аподиктических (достоверных, основанных на логической необходимости, неопровержимых) доказательствах, первые основания которых представляют собой общие для всех наук начала или определения. По свидетельству А. Л. Доброхотова, античная метафизика явилась образцом метафизики вообще. Такая оценка дана, по всей видимости, не только из-за логической точности аристотелевских определений, но и из-за того, что она рассматривалась не как средство (подходящее для любой конкретной науки или деятельности), а как цель человеческой жизни и источник высшего наслаждения, то есть по самой своей сути духовна.
Термин “метафизика”, обозначающий науку о бытии, у Аристотеля выступает уже в форме философской рефлексии, поскольку здесь бытие выступает как понятие, как одна из главных категорий философствования. Первым, кто стал осмысливать проблему бытия и рассматривать его как самостоятельное понятие, был представитель Элейской школы Парменид (V-IV в. до н.э.). В своей философской поэме “О природе” он формулирует основные положения, призванные выделить вопрос о бытии в отдельную тему. Он ставит этот вопрос в контексте соотношения бытия и небытия и решает его следующим образом: “Есть бытие, а небытия вовсе нету”.2 Это означает указание главного признака понятия (абстракции), в котором удалены все качественные отличия предмета, кроме удостоверения наличия всего того, что существует. Причем подчеркивается, что все, что существует, охватывается бытием. Согласно Пармениду, “если что-нибудь существует сверх бытия, то оно не есть бытие.
Небытия же во Вселенной нет” .3 Важным является и то, что все существует само по себе и по необходимости.
В противоположность Гераклиту, согласно которому, “все течет, все изменяется”. Вселенная Парменида “вечна и неподвижна”.
Не возникает оно [бытие] и не подчиняется смерти.
Цельное все, без конца, не движется и однородно.
Не было в прошлом оно, не будет, но все — в настоящем.
Без перерыва, одно. Ему ли разыщешь начало?
Как и откуда расти?
В этом маленьком отрывке изложена целая концепция. Бытие — это цельное все, “нет ему нужды ни в чем, иначе во всем бы нуждалось”. Оно лишено движения, иначе с необходимостью следовало признать его начало и конец, возникновение и смерть. Вселенная же вечна, в ней нет течения времени; бытия нет ни в прошлом, ни в будущем, оно есть только в настоящем. Ему присущи однородность и сплошность, отсутствие делимости. Перечисление данных характеристик свидетельствует о том, что произведена операция универсального абстрагирования от всего качественного разнообразия вселенского мира и фокусирование на одном — факте существования. Здесь не определяется ни один атрибут целого и единого, который обладал бы конкретной особенностью, их просто нет. Это и есть бытие как универсальное понятие, принцип.
Таким образом, понятие бытия, согласно Пармениду, является принципом, центрирующим его философское учение. Автор употребляет соответствующий образ, который вполне подчеркивает значимость этого принципа, будучи геометрической фигурой, которая у древних мыслителей служила еще и специфическим доказательством:
Есть же последний предел, и все бытие отовсюду
Замкнуто, массе равно вполне совершенного шара
С правильным центром внутри.
Следует заметить, что в рассуждениях философа есть кажущееся противоречие. С одной стороны, он утверждает, что Вселенная не имеет конца, с другой — “бытие должно быть, необходимо, конечным”. Но утверждаемая “конечность” имеет разный контекст: “начало и конец” характе-
ризуют возможное движение, возникновение; конечность же относится к форме, последним пределом которой выступает необходимость.
...Могучая необходимость
Держит в оковах его, пределом вокруг ограничив.
Предел пределом, а у шара действительно ни начала, ни конца нет, да и край не является натурно обозначенным, а представлен через философское понятие, которое еще требует толкования и входит в проблематику теории познания. Бытие Парменида — это бытие сущности, а не существования. Его осмысление доступно только рациональному познанию. Диоген Лаэртский пишет о Пармениде: “Он сказал, что философий две: одна — сообразно истине, другая — сообразно мнению...”.4 Критерием истины он считал разум, при помощи которого только и можно различить бытие и небытие. “Пусть не принудит тебя накопленный опыт привычки зренье свое утруждать, язык и нечуткие уши. Разумом ты разреши труднейшую эту задачу”.5 “Одно и то же есть мысль и бытие”, а небытие потому и есть небытие, что его нельзя ни познать, ни выразить в слове.6 То есть бытие, согласно Пармениду, есть понятие о том, что Вселенная существует сама по себе и по необходимости, существует как единое и целое. Познание бытия недоступно чувствам, философии “по мнению”, оно доступно только разуму.
Несмотря на противоречия определения бытия Парменидом, он осуществил одну из удачных обобщающих попыток раннегреческих философов найти универсальный принцип организации мира Вселенной, опирающийся на мышление. Понятие бытия Парменида — это уже предмет не просто натурфилософии, но предмет рефлексирующего разума, философии как самосознания. Метафизика Аристотеля, размышляющая над имеющимся уже понятием бытия, учитывая идеи великих философов периода античной классики (Демокрит, Платон), сохраняет задачу исследования бытия в качестве главной проблемы философского самосознания.
В истории философии метафизику то критиковали как пустое знание, то считали ее высшим знанием, содержащим теоретические определения духовности. Но всегда остава-
лось проблемой ее обоснование. И. Кант, например, считал, что метафизика возможна только как такая система, где каждый принцип либо прямо, либо косвенно доказан. В частности, употребляемый в качестве гипотезы, он с необходимостью должен привести к другим принципам. Но построение такой системы зависит от разработки понятия разум, обращенного к безусловному в единстве всех подчиненных друг другу условий. Построение такой системы возможно только при изменении метода старой метафизики, которая неправильно обращалась с языком понятий — язык опытного познания (обыденного рассудка или специальных наук) применяла к области, существующей за пределами опыта. Так на вопрос, возможна ли метафизика бытия, Кант отвечает: возможна, но при другом методе. Современная философская литература7 также положительно отвечает на этот вопрос.