Язык онтологического видения мира представляет собой совокупность (систему) категорий, посредством которых можно философски описать бытие. Используя выбранный нами принцип единства исторического и логического, отметим основные термины и понятия, которыми пользовались известные мыслители прошлого, занимавшиеся данной проблемой.
Как мы знаем, первым, кто ввел в философию понятие бытия, был Парменид. Какие же категории он использовал для указания его свойств и признаков “бытия”? “Бытие и небытие”, “существование”, “цельное все без конца”, “однородность”, “сплошность”, “единое”, “необходимость”, “вечность”, “предел”, “одно и то же есть мысль и бытие”.
Применяя современный философский язык, отметим, что в терминологии Парменида встречаются (или подразумеваются) соотносительные понятия, и, утверждая какой-либо признак, он пользуется определением через отношение к противоположному (правда, это противоположное, как правило, просто отбрасывает). “Бытие и небытие”(всовременных концепциях —равноценное “ничто”). “Существование и сущность” (бытие есть, но оно не есть чувственная реальность и доступно только мышлению). “Однородность” (общее) и “единичное” (конкретное, которое в бытии не представлено). “Сплошность” (протяженность) и “дискретность” (характеристики пространства в зависимости от признания наличия пустоты). “Время и вечность” (отсутствие течения, остается одна длительность). “Конечность и бесконечность” (нет ни концов, ни начал). “Мышление и бытие”. “Необходимость (как предел) и случайность”. И главное, Парменид описал условия образования категории (всеобщего понятия) бытия.
Категория бытия у Парменида образуется при помощи универсального абстрагирования (отвлечения) от всего множества конкретных вещей и сосредоточения внимания на утверждении “все целое есть”. “Все” здесь превращается в понятие, выражающее бытие, оно взято как целое (в отличие от частей), определяется сплошностью (протяженнос-
тью, в отличие от делимости), вечностью (в отличие текущего времени), однородностью (в отличие от разнообразия качеств). И, наконец, “все” относится как к мысли, так и к бытию, поскольку, согласно Пармениду, “одно и то же есть мысль и бытие”.
Философскую традицию, к которой относился Парменид, продолжает Платон. Он определяет бытие как субстанцию, которая носит идеальный характер. Это целый мир идеального. Он первичен, идеи прочны, устойчивы и неуничтожимы. Они организованы в иерархическую структуру, которая представляет собой пирамиду, которую возглавляет “безначальное начало бытия” — идея блага. Новым в представлении Платона о бытии являются 1) идея субстанциональности; 2) вывод об идеальном характере бытия, сделанный на основе идеалистического решения основного вопроса философии; 3) идея структурности, частично разрешившая противоречия “чистого бытия” Парменида.
Противоположную линию в поисках основ бытия представляли Левкипп и Демокрит с их концепцией атомизма. Бытие в данной концепции определяется исходя из материалистического решения основного вопроса философии и рассматривается как вещественная субстанция. Главными понятиями демокритовской онтологии являются атомы и пустота. Атомы, вещественные, вечные и неделимые, составляют бытие, субстанцию. Пустота — это небытие, но это не просто ничто, которое отбрасывается за неимением каких бы то ни было свойств и функций. Пустота выступает условием, допускающим делимость в сфере сущности, возможность движения, взаимодействия атомов. Она существует и реальна. Левкипп и Демокрит, Эпикур и Лукреций определяют бытие как материальную субстанцию, обосновывают ее главный атрибут — движение (продолжая традицию Гераклита) и форму — пространство. По-новому поставлен вопрос о соотношении бытия и ничто. И, кроме того, впервые на основе материализма Эпикуром онтологически решается проблема свободы и необходимости.
Новые идеи и новый язык категорий в определении бытия и его атрибутов развивал ученик Платона — Аристотель. Для определения бытия он использует такие поняпользует
такие поня впервые на основе материализма Эпикуром онтологически решается проблема свободы и необходимости.
Новые идеи и новый язык категорий в определении бытия и его атрибутов развивал ученик Платона — Аристотель. Для определения бытия он использует такие понятия, как материя и форма. Материя рассматривается как объективная и неуничтожимая реальность, потенциально содержащая в себе всю возможную совокупность вещей. Форма представляет движущее начало, актуально производящее действительные, конкретные вещи. Понятие “бытие” (или “сущее как таковое”) характеризуется единством материи и формы.
Категории возможного и действительного выступают у Аристотеля как универсальные. Они охватывают всю совокупность сущего как единства потенциального и реального не только пространственно, но содержат время, выражают процесс развития бытия от простого к сложному (мир неживой природы, мир растений и животных, мир людей). Важной в системе понятий Аристотеля является еще одна пара категорий — абстрактное и конкретное. Материя, определяемая философом через понятие возможного, есть абстрактная характеристика бытия, а форма — конкретная. Взятые вместе, они, с одной стороны, обозначают бытие как всю наличность вещей мира, а с другой — каждую вещь в отдельности.
Все это позволяет рассматривать учение Аристотеля о бытии действительно как метафизику бытия, ибо он онтологически обосновал категории, позволяющие размышлять над соотношением мира познанного и непознанного, потенциального и актуального, абстрактного и конкретного. Применяя данные категории к анализу человеческой деятельности, философ раскрывает мир возможностей развития опыта, творческий характер субъекта.
История онтологии показывает, что большинство категорий, призванных определить бытие и его атрибуты, возникли в античности и существуют до сих пор, но их содержательная интерпретация глубоко исторична. Изменялись понятия субстанции, материи, движения, пространства и времени. В нетрадиционной онтологии разрабатывался
язык идеальных, субъективных форм бытия и их соотношения с бытием объективным. Предметом здесь выступает отношение человека к миру и то, как мир представлен в сознании субъекта. Э. Гуссерль рассматривает его как “мир единства истин науки”, функционирующий в психической деятельности человека как истинное теоретическое знание всеобщего готового знания. М. Хайдеггер понимает субъективное бытие через понятие “временность”, выражающее единство фундаментальных характеристик бытия-в-мире. Г. Гадамер, разрабатывая свою герменевтическую онтологию, выдвигает в качестве ключевых категорий историчность, понимание.
Рассмотрим ряд категорий, необходимых для определения понятия “бытие” в современной его интерпретации.
Существование и сущность. Осмысление данных категорий должно предварять сам подход к рассмотрению бытия, ибо первое его рабочее определение дается через термин “существование”. На этом основании даже делается вывод о том, что сама категория бытия является лишней в философии. Однако не только категория бытия, но и категория существования включают разум человека в более сложные связи и отношения, нежели просто указывают на наличие чего-либо. Более того, указание на наличие чего-либо также имеет больший смысл, нежели может себе представить обыденное сознание.
Так, И. Кант под существованием разумеет содержание, которое означает нечто находящееся в пространстве и времени и непосредственно или опосредствованно связанное с другими важнейшими понятиями, что позволяет ему выполнять в системе какую-либо функцию. Он пишет: “Рассмотрение всего существующего (вещи в пространстве или времени), есть ли оно количественно или нет и в какой мере оно есть количество, должно ли в нем представлять существование или отсутствие (существования), насколько это нечто (наполняющее пространство или время) есть первый субстрат или только определение, относится его существование к какой-либо другой вещи как причина или следствие, изолировано ли оно от других вещей или находится во взаимной зависимости с ними, наконец, вопрос о возможности,
действительности и необходимости этого разумом посредством понятий, которые называются философскими”.11 Как видим, Кант приводит в пример целую сеть признаков-функций понятия “существование”, при помощи которых раскрывается возможность философских размышлений над бытием, развертывается его содержание. “Существование” здесь крепко увязывается с такими атрибутами бытия, как пространство и время; рассматривается связь с количеством, выступающим признаком существования или его отсутствия; выявляется субстратный характер этого количества или определительный. Благодаря связи “существования” с другими категориями решаются вопросы о возможности, действительности и необходимости бытия.
Еще более внимания понятию существования уделяет Г. Гегель. Правда, начиная с чистого бытия, он утверждает, что данное понятие есть наиабстрактнейшая и наибеднейшая дефиниция. Но, оперируя понятием абсолютного бытия, философ соглашается, что оно есть одновременно я всереальнейшее, то есть (наподобие бога у Б. Спинозы) есть принцип бытия во всем наличном бытии. Стоит взглянуть на оглавление его “Науки логики”, и становится понятно, какое место здесь занимает термин “существование”, с какими понятиями он связан и какие функции выполняет. В “Учении о бытии” существование обозначается наличным. бытием, которое по своей природе предстает как сложное явление: оно есть результат взаимосвязи бытия и ничто, результат становления. Становление — это диалектическая категория, играющая у Гегеля роль источника и механизма возникновения, переходов и развития понятий. Наличное бытие образует, таким образом, качество. “Наличное бытие, — пишет Гегель, — есть бытие, имеющее определенность, которая есть непосредственная, или сущая определенность, есть качество”.12
В “Учении о сущности” Г. Гегель развивает идею онтологической связи существования и сущности. Существование указывает на “ происшедшее из основания ”.13 Не объясняя вторичность существования по отношению к основанию, субстанции, ибо это ясно вытекает из его идеализма, подчеркнем связь сущности и существования, которую
обосновывает Гегель, причем такую связь, в которой существование содержит в себе основание. Основание присутствует в нем, отрицая и порождая его новые формы. Непосредственное существование, таким образом, выражает определенность устойчивости v содержания, и формы. “Явление, положенное таким образом, есть отношение, в котором одно и то же содержание есть развитая форма, внешность и противоположность самостоятельных существований и их тождественное отношение, и только в этом тождественном отношении различные и суть то, что они суть”.14
Основание и сущность — понятия однопорядковые. Сущность, по Гегелю, “есть погруженное в самое себя бытие”15, “имеется в вещах нечто пребывающее, и это пребывающее есть прежде всего сущность ”.16 Если говорить о сущности, это “означает, что вышли за пределы конечности” ,17 “...Философия не должна оставлять вещи в их непосредственности, а должна показать, что они опосредствованы или обоснованы чем-то другим”.18 Основная функция сущности — выступать как основание существования. “Основание, — пишет Гегель, — есть в самой себе сущая сущность, сущность есть существенным образом основание, и она есть основание лишь постольку, поскольку она есть основание нечто, основание некоего другого”.19
Судя по определениям существования и сущности, Гегель нигде не ограничивается абстрактным подходом, не дает пустых дефиниций. Все понятия представлены в связи друг с другом, вытекают одно из другого, обусловлены основанием. Будучи идеалистом, он решает вопрос о соотношении сущности и существования, беря за исходный принцип сущность, ибо она является источником и обоснованием вещественного бытия. Вместе с тем, имея дело с философией, то есть с теоретическим уровнем познания и рефлексии, выяснение содержания и формы, столь высокоабстрактных понятий, почти немыслимо вне рассуждений великого немецкого диалектика.
Новый смысл категория существования приобретает у представителей “философии жизни” (направления, критикующего рационализм). Серен Кьеркегор, в частности, занимался проблемами собственно человеческого бытия и рас-
сматривал категорию существования как фундаментальную его характеристику. В начале XX в. распространяется философское направление, уже название которого — экзистенциализм (от позднелат. “существование”) —свидетельствует о том, что существование рассматривается как его центральное понятие. Карл Ясперс, немецкий философ и психиатр, одним из первых поднял экзистенциалистские проблемы бытия человека в мире. По Ясперсу, человек обычно живет “заброшенной”, не имеющей большого смысла жизнью, не думая о том, кто он есть в действительности, не зная скрытых возможностей своего подлинного “Я”. Это и есть предметное “бытие в мире”, или существование. Чувство подлинности своей натуры (экзистенции) возникает только в особых ситуациях, в которых человек находит себя на грани жизни и смерти. К нему приходит озарение, осознание души.
Другой известный немецкий философ/Мартин Хайдеггер, занимался разработкой самих основ экзистенциализма. По Хайдеггеру, экзистенция — это бытие, к которому человек сам себя относит, наполненность его бытия конкретикой; его жизнь в обстоятельствах, которые ему принадлежат и что есть для него сущее. Мир объективный экзистенциализм не интересует: “Бытие само по себе есть “ничто”. Для философии важно “существование в безымянном”. Бытие приобретает смысл, становится сущим, когда оно рассматривается как “бытие “Я”, как жизненность, переживание, осознание своего существования. М. Хайдеггер утверждает, что можно говорить только о сознающем себя бытии. Исходной реальностью здесь выступает “бытие человека”, понимаемое не как вещественное бытие, а как бытие сознания. Это и есть экзистенция, осознание себя как центра отношений с миром, осознание своей исключительности и первоначальной данности.
Жан Поль Сартр, французский философ и писатель, отрицает детерминизм, отождествляя его с принципом судьбы. Вместе с тем он отрицает трактовку существования человека-романтика, ибо “всякая попытка, не опирающаяся на опыт, обречена на неудачу, а опыт всегда показывает, что люди скатываются вниз, что для того, чтобы их удержать,
нужно нечто твердое, иначе воцарится анархия” .20 Человек должен противостоять принципу судьбы, поскольку он свободен. Человек есть лишь то, что сам из себя делает, говорит Сартр. “Человек — это прежде всего проект, который переживается субъективно, а не мох, не плесень и не цветная капуста. Ничто не существует до этого проекта, нет ничего в умопостигаемом небе, и человек станет таким, каков его проект бытия”.
Экзистенциализм “отдает каждому человеку во владение и возлагает на него полную ответственность за существование”.21 Он относится к индетерминистским учениям, поэтому такой фундаментальный признак личности, как свобода, деформируется, поскольку изъята основа для ее определения. Она трактуется как абсолютная свобода, ограниченная только ответственностью (то есть личным сознанием). Если “существование предшествует сущности и если мы хотим существовать, творя одновременно наш образ, то этот образ значим для нашей эпохи в целом. Таким образом, наша ответственность гораздо больше, чем мы могли бы предполагать, так как распространяется на все человечество”.22
В силу того, что бытие как таковое представляет для людей только общие условия существования, но не составляет общей социальной природы, существование отдельного человека определяется его конечностью, заброшенностью и одиночеством. Но конечность как онтологический признак бытия человека не означает буквального конца жизни, она выступает своеобразным стимулом выбора свободного существования, осмысленного и социального. Однако подобные ситуации изменчивы. “Не изменяется лишь необходимость для него быть в мире, быть в нем заработай, быть в нем среди других и быть в нем смертным”.23
Итак, понятие “существование” довольно тщательно разработано экзистенциализмом применительно к бытию субъекта. Здесь этот термин утрачивает универсальный характер. Методологически категория существования выполняет функцию отрицания теологической трактовки человека, согласно которой сущность предшествует существованию. Утверждая обратный тезис (существование предше-
ствует сущности), Ж. П. Сартр не разработал вопрос о соотношении этих важнейших характеристик как необходимых сторон бытия. М. Хайдеггер хотя бы утверждает экстатич-ность бытия человека, выход за свои пределы в ответ на требование бытия. Экстатичность обусловливает нахождение в нем места обитания своего существа, обретение своей сущности.
Известно, что современная западная философия избегает употребления понятия “сущность”, отказывая ему в реальности, в чистоте определения, в возможности онтологического рассмотрения. Однако историко-философский анализ свидетельствует о том, что сущность, как и существование, являются фундаментальными соотносительными понятиями, характеризующими бытие как центральную категорию онтологии, указывающую на наличие мира и его основательность, целостность и многокачественность, Сущность согласно современным представлениям обозначает “совокупность таких свойств предмета, без которых он не способен существовать и которые определяют все остальные его свойства” .24
Часть и целое. Категории части и целого человек выделял с самого начала возникновения философии. Парменид в определении бытия указал на его целостность как важнейшую характеристику. Можно добавить к этой характеристике еще одну — однородность. Однако, употребляя данные понятия, Парменид не вносил в их содержание соотносительное понятие — часть. Его бытие обладало “сплошностью” и было неделимо. Части здесь относились к другому объекту — к миру как движущейся простирающейся реальности. Однако некоторые характеристики более поздних дефиниций подходят под определение бытия, данное знаменитым элеатом. Например, то, что есть “все целое без конца” (Парменид), не предполагает отсутствия одной из частей, благодаря чему бытие называется целым. Это требование названия целого Аристотелем. Сюда же можно отнести и следующее высказывание Аристотеля: “Части и целое — не одно и то же” ,25
Высказывания Аристотеля о части и целом дают развернутую картину этих категорий. Они выражают отношение
между совокупностью каких-либо вещей и отдельными предметами, образующими эту совокупность. Главное здесь — это отношение, способ связи и то, что категории определяются как соотносительные понятия — одно через другое: часть — это элемент чего-либо целого; целое — то, что состоит из частей. “В самом деле, — отмечает Аристотель, — в чем находятся части, в том находится и целое, так что /если определение правильно/, целое находится не в чем-то едином как первом, а во многом, то следует смотреть, не обстоит ли дело так, что они находятся не в одном и том же, а целое — в одном, части — в другом”.26 Здесь Аристотель проводит мысль, что для характеристики связи части и целого недостаточно их рассмотрения в аспекте происхождения (целое находится в едином как первом), поскольку части могут возникать хотя и естественным путем, но не из целого как первого, а одно из одного, а другое из другого. Тогда эта связь может быть определена неверно.
В философии проблема соотношения целого и части обсуждалась достаточно интенсивно в каждый период развития. Она выражалась в вопросах: что является более важным для философии — целое или части? Можно ли целое представить как сумму частей? Равно ли целое сумме частей или нет? Может ли целое быть больше совокупности частей? Онтологическое решение данных вопросов обусловливает различие методологических подходов и теоретико-познавательные поиски истины. В решении данных вопросов образовались две позиции: меризм и холизм. Первая' позиция была характерна для механицизма. Здесь на основе знания о части можно судить о целом. Согласно второй позиции, целое несводимо к частям и по части нельзя судить о целом. В процессе развития целое может обрести новые части. Холизм связан с диалектикой. Данные позиции стали сходиться после выдвижения немецкими классиками (Ф. Шеллинг и Г. Гегель) идеи о двух типах целостности — неорганической, которая впоследствии получила название суммативной, и органической, которая, в отличие от первой, способна к саморазвитию.
Современное представление об отношении целого и частей не рассматривает данное отношение как тождество. Оно
включает и тождество, и различие. Целое и части не есть механическая конструкция. Уже Аристотель подчеркивает, что целое во многом, то есть представляет собой процесс и результат сложных внешних и внутренних взаимодействий. Отношение частей и целого, таким образом, не является каким-то однолинейным, оно характеризуется множеством взаимосвязей, как непосредственных, так и опосредствованных.
Понятие целого близко понятию система. Система представляет собой “совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которая образует определенную целостность, единство”.27 Система есть целое, составленное из частей. Элементы, объединенные внутренними связями и образующие качественно новую целостность, взаимодействуют с окружающей средой посредством внешних связей. Новое системное качество, не присущее элементам порознь, называется эмерджентностью. Оно является определяющим для всех систем. Системы характеризуются рядом общих свойств: структурностью, устойчивостью, детерминированностью. Структурность предполагает наличие в системе различных взаимосвязанных уровней, что должно учитываться при ее рассмотрении. Устойчивость характеризует способность системы возвращаться в свое Прежнее состояние после прекращения действия на нее внешних сил. Детерминированность указывает на определенность системы, ее обусловленность, подчиненность закону, прогнозируемость поведения.
Категории “целое”, “части”, “система” представляют собой исторически выработанный язык для описания центральной категории — бытия. Его анализ уже не будет представлять собой абстрактное описание абсолюта, но будет опираться на соответствующие правила обращения со всеобщим.
Содержание и форма систем. Содержание — это “философская категория, отображающая систему взаимосвязанных составных элементов, свойств и процессов, определяющих специфику и развитие объекта” ,28 Мы видим, что здесь “содержание” и “система” связаны значимым, смысловым образом. Отличительная особенность дефиниции содержа-
ния — это указание на факт, что данная категория составляет и воспроизводит специфику системы. Не может существовать бессодержательная система. Содержание может быть “свернутым”, не выраженным, но тогда не только системность объекта, но и сам объект становится весьма проблематичным. Специфика системы, в свою очередь, зависит от того, как, каким образом связаны элементы системы, то есть от формы. Форма — это способ внешнего и внутреннего бытия содержания, способ устойчивости и сохранения его особенности. Форма демонстрирует упорядоченность содержания, характер связи его элементов, определенную последовательность этой связи.
Содержание и форма — древние категории. Фундаментальная их значимость указана еще Аристотелем. Содержание у него связывается с материей, субстратом. Он рассматривает содержание как субстрат всех возможных вещей и любых их изменений, но ни сами вещи, ни их изменения не могут существовать даже потенциально вне формы. Форма, по Аристотелю, не только способствует становлению вещи, но вместе с содержанием характеризует ее специфику. То есть форма и содержание представляют собой фундаментальные категории, единство которых определяет бытие как самоорганизованную, многокачественную систему.
В истории философии проблема соотношения формы и содержания возникала неоднократно. В онтологическом аспекте понятие формы часто соотносилось с материей. Например, Ф. Бэкон, исходя из признания многокачественности материи, рассматривал форму и материю как устойчивый, сохраняющийся в условиях изменчивости субстрат. В отличие от Аристотеля, а тем более от его истолкований в философии Средних веков, Ф. Бэкон отстаивал примат материи над формой, которая здесь выступала в функции необходимого условия бытия вещей
Новый аспект в подходе к данной проблеме ввел И. Кант. Поскольку материальный мир (“вещи-в-себе”) дан человеку только в явленном виде, то есть не как сущность, а как многообразие явлений, форма здесь выступает как принцип упорядочивания этого многообразия. Таким образом, проблема переведена в мир воспринимаемого. Понятия формы и содержания у Канта выполняют гносеологические функции.
В идеалистической онтологической диалектике Г. Гегеля, где содержание развертывается абсолютной и объективной идеей, оно, по сути, выступает самодвижущейся субстанцией, охватывает и материю, и форму. Так, всю историю Греции Гегель представляет как движение и развитие идеи прекрасного. В процессе ее восхождения изменяется объективное содержание сознания греков, которое обусловливает возникновение соответственно символического, реалистического и романтического искусства, оформляющегося в различные роды и виды — храмы, скульптура, поэзия и драма (театр), музыка.
Диалектико-материалистическое решение вопроса состоит в том, что категории вообще, а рассматриваемые в частности, не связаны с материей, а только отражают и выражают внутренние и внешние связи элементов материальных объектов, их упорядоченность, последовательность и динамику. Категории “схватывают” закономерности их взаимодействия и взаимопревращения, в процессе которых происходит действительное формообразование.
Рассмотренные категории выполняют функцию философского языка, создающего возможность для описания специфики феномена и понятия бытия — самого сложного и фундаментального в любом философском учении. Любой язык, а тем более язык науки и философии, сам представляет собой систему сложных взаимосвязей, выражающих специфическую логику. Логика языка обусловлена взаимодействием явлений и процессов действительности. Она имеет основание в особенностях свойств различных материальных систем, выработана с учетом этих особенностей, а потому способна обозначать, сохранять и передавать их исторически, то есть заключает в себе источник дальнейшего развития.