Общий принцип работы

Мы отмечали, что методическая последовательность и строгость исследований являются теми положительными чертами, которые характеризуют отечественные работы в области этнической антропологии, начиная как минимум с середины ХХ в.
По сути говоря, различаются выборки - объекты работы антропологов, а сами исследования в этой области построены обычно по очень похожему плану. Понятно, что это открывает возможность для включения в исследования широкого круга сопоставимых материалов и получению все новых и новых обобщений и уточнений.

Общий принцип довольно прост:

Единицами исследования в этнической антропологии являются выборки из ареальных общностей людей, различающиеся по антропологическим признакам. Это относится как к современному населению (объект исследования - популяция), так и к палеоантропологическому материалу (исследуется - палеопопуляция), при привлечении которого собственно и становится возможным реконструкция этногенезов.
Работая с современным населением, исходя из данных этнографии, лингвистики и истории антрополог знает, к какой этнической группе относится каждая исследованная выборка. Для древнего населения известна датировка и определение археологической культуры, носители которой "представлены" ископаемым материалом. Это данные археологии.
Для таких выборок антрополог получает комплекс групповых антропологических характеристик по каждому из обследованных признаков. При этом оценивается степень однородности отдельных групп.
Далее описывается закономерность изменчивости внутри ареала этноса или археологической культуры. Объединив данные по одному этносу или культуре, антрополог получает представление об общих особенностях данного населения - суммарную антропологическую характеристику.
На следующем этапе работы характеристики сравниваются с данными по географически и исторически близкому (проще говоря - соседнему) населению. Результаты такого сравнения по отдельным признакам, указателям, а в последнее время - по результатам многомерного анализа, картируются и наносятся на хронологические графики.
Наконец, рассматривается вопрос об исходных компонентах, лежащих в основе своеобразия данного населения - выдвигается гипотеза относительно его происхождения (рис. 6.7).

Полученный результат сопоставляется с данными других исторических источников. Особенно отрадно, что выводы разных специалистов часто совпадают, в чем мы еще убедимся (см. Хрестом. 6.3).
Один из классических примеров подобного совпадения - происхождение народов Мадагаскара (Рогинский Я.Я., Левин М.Г., 1963). Мальгаши - народ, населяющий этот остров, по языку и чертам культуры отличаются от населения побережья Восточной Африки, но при этом очень близки к народам Индонезии, особенно группам малайцев острова Суматра (т.н. баттаки). Антропологический тип основного населения (т.н. мерина) также ясно свидетельствует о переселении с островов Малайского архипелага. Но на том же Мадагаскаре есть группы (бара, сакалавы и несколько других групп), происхождение которых решается только на основании данных этнической антропологии. Эти люди также говорят на индонезийском языке (малайско-индонезийская языковая семья), но в антропологическом отношении это негроиды, и истоки их происхождения следует искать все же на африканском континенте. Вопрос долгое время оставался невыясненным. Благодаря исследованиям, начатым в 50-х гг. XX в. М. Шамля, было установлено, что по краниологическим признакам, соматотипу, системам крови и признакам дерматоглифики отмечается особое сходство этого населения с жителями Мозамбика и Южной Африки (рис. 6.8).

Другой пример. По этнографическим материалам могут быть прослежены три основных направления исторического и культурного взаимодействия финно-угорских народов России:

первое ведет к историко-этнографической области бассейна Оби и Енисея (культуры охотников и рыболовов);
второе - связывает их с Волго-Балтийским регионом, где были распространены культуры земледельцев (исходно мотыжных, а с середины первого тысячелетия н.э. - плужных);
третье - связывает различные народы Волго-Камского региона со скотоводческими культурами южных причерноморских и прикаспийских степей.

Данные этнической антропологии позволяют выделить среди современных финно-угорских народов России несколько антропологических вариантов (например, см.: Алексеев В.П., 1969). Не вдаваясь в подробности, скажем, что среди них есть три более крупных группы:

первая из них - уральская (т.н. уральская раса) возникла в зоне пересечения монголоидного и европеоидного населения Западной Сибири.
вторая - несет черты светлопигментированного европеоидного населения и связывается с населением Прибалтики.
наконец, третья группа популяций - также европеоидная, но темнопигментированная - свидетельствует о близости к Причерноморским южным регионам Европы.

Получается, что народы финно-угорской языковой группы складывались на основе населения трех разных историко-этнографических областей, каждая из которых в разные периоды истории оставила свой след в особенностях культуры и антропологических чертах населения (Рогинский Я.Я., Левин М.Г., 1963). Например, одно из таких объединений - финноязычные народы Поволжья, а именно марийцы и удмурты - характеризуются весьма своеобразным сочетанием антропологических черт, получившим название субуральского типа. Его формирование восходит к эпохе неолита (рис. 6.9).