В ТЫСЯЧЕЛЕТНЕМ РЕЙХЕ

В ТЫСЯЧЕЛЕТНЕМ РЕЙХЕ. В 1933 г. расхождения между Шпенглером и новым режимом неуклонно нарастали.

Гитлер публично заявил Я не последователь Освальда Шпенглера! Я не верю в закат Запада. Нет, я усматриваю дарованную мне Провидением миссию в том, чтобы восприпятствовать этому. Шпенглер в долгу не остался, ядовито заметил, что Закат Европы - книга, прочитанная фюрером только в объеме титульного листа. Может возникнуть вопрос почему нацисты не расправились с открыто фрондировавшим Шпенглером? Точно ответить на него не возможно, но, скорей всего, они просто не решались на убийство всемирно известного философа, уже давно не имевшего к политике ни какого отношения.

Шпенглер сформулировал горький итог консервативно-национального движения так Мы хотели покончить со всеми партиями. Осталась же самая отвратительная. Конечно, проблема Шпенглер и национал-социализм - действительно существует. Между ними можно найти немало точек соприкосновения борьба против Версальской системы и Веймарской республики, против либерально-демократической системы и марксизма, общее стремление к гегемонии Германии в мире. Но достаточно ли этого, чтобы утверждать, что Шпенглер был первопроходцем нацизма? Думаю, что нет. Здесь следует иметь в виду следующее обстоятельство Шпенглер никогда не разделял расовой теории и антисемизма, которые составляли ядро национал- социалистической идеологии.

Уберите их, и мы получим не нацизм, а нечто совсем иное. Несовместимыми были и мессианское устремление Гитлера и пессимистический фатализм Шпенглера.

Оставим на совести выдающегося аргентинского писателя Хорхе Луиса Борхеса то, что герой его рассказа Немецкий реквием, комендант концлагеря, не расстается с книгой Закат Европы. Хотя можно вспомнить, что большим почитателем Шпенглера были антигитлеровские заговорщики 1944 г Адам фон Тротт цу Зольц, Хеннинг фон Тресков, Ульрих фон Хассель. Сейчас имя Шпенглера и его идеи принадлежат истории.

Очевидно, что из Заката Европы не выросла какая-либо заметная философская или иная традиция, за исключением философии техники, у истоков которой стоял Шпенглер. Побудительные импульсы получает от него и современная пессимистическая критика цивилизации и предупреждения о ее грядущем кризисе. Но главное все же в другом. Необычайно артистичная, свободная и раскованная книга Шпенглера уже давно сама стала неотъемлемой частью европейской духовной культуры. И пока будет существовать Европа, будет существовать и это великолепное произведение.