Троица Рублева

Троица Рублева. Троица. Андрей Рублев. XV век Ему минуло уже к тому времени шестьдесят. Пришло время подводить итоги, собирать самые зрелые плоды опыта и умения.

Есть в евангельском повествовании притча о талантах. Так в древние времена называлась большая мера серебряных монет, значительное состояние. И рассказано в притче, как господин, отправляясь в дальнюю страну, поручил слугам свое имение, раздал им кому пять талантов, кому два, кому один. А когда вернулся, то потребовал отчета, кто на какое дело употребил оставленное богатство и насколько приумножил полученное. Только нерадивый слуга, зарывший свой единственный талант в землю, вернул лишь то, что получил.

Время и ему, Андрею, дать ответ о полученном некогда таланте. Сохранилось в небольшом историческом сочинении семнадцатого века Сказании о святых иконописцах - свидетельство, что Никон просил Рублева образ написати Пресвятыя Троицы в похвалу отцу своему святому Сергию. Никон просил Андрея, именно его, а не кого-либо другого, написать этот образ, главную храмовую икону для монастырского собора. Множество столетий человеческая мысль была прикована к этому, казалось бы, ничем не выделяющемуся из множества других древних преданий, рассказу Жил старый кочевник Авраам, и давно дано было ему обетование, что станет он родоначальником целого народа.

Проходили годы, состарились он и его жена, и уже по законам естества не могло быть у них потомства. И вот однажды, когда сидел он на пороге своего шатра у Мамврийской дубравы, в полуденный зной для сообщения огромной важности радостной вести явился ему Сам Бог. Невидимое, непостижимое, не имеющее образа Божество, для общения с человеком принявшее вид трех путников Рублеву ведомо было множество толкований в письменности, но все они сводились к двум основным пониманиям.

Согласно первому это явление в ангельском виде Самого Бога, Которого сопровождают два служащие Ему ангела. Издавна и искусство знало, отражало такое понимание, подчеркивало, что не равны достоинством видимые на изображениях ангелы. Поэтому художники выделяли среднего из них. И Феофан Грек с его учениками предпочитал такое понимание.

Средний ангел у них больших, чем другие, размеров, отличен величием и силой всего облика. В нимбе, что окружает его голову, знаки три греческие буквы, говорящие всем, кто смотрит на изображение Это Само Божество, Бог Сын. Ангелы слева и справа от среднего занимают в таких изображениях подчиненное положение, лишь соприсутствуют среднему, находясь под сенью широко распростертых мощных его крыл. Но было и другое толкование смысла ангельской троицы. В нем утверждалась мысль, что в образах трех ангелов была явлена миру Тайна Троического Божественного единства Троица Единосущная и Нераздельная.

Задолго до него, старца Андрея, изображая тот же сюжет, художники нередко принимали это толкование о явлении Божества в виде трех ангелов во образ Пресвятой Троицы, то есть, чтобы приоткрыть для ветхозаветного человека Тайну Своей Троичности. Три Лица, или три Ипостаси, но Бог Един как вместить эту Тайну человеческому сознанию Единое в трех Лицах, и Нераздельных, и Неслиянных И как знак этой Тайны невозможное для разума равенство между двумя числами единицей и тремя Уже набрасывая первоначальный рисунок, Андрей знал здесь не будет ничего, что бы отвлекало от главного.

Останутся самые необходимые приметы древнего рассказа и дом слева, и древо образ дубравы, и гора. А впереди, ближе к зрителю три обращенных друг к другу в молчаливой беседе ангела. Но не станет он изображать подробности гостеприимства, домашнее, обыденное. Икона все-таки будет изображать Троицу, изображать в таком виде, в каком предстал этот Образ Аврааму, но не саму сцену принятия им путников.

Подобно древнему бытописателю, словами передающему содержание и смысл происходящего, Рублев делает это посредством символов. Только предметом описания становится Предвечный Совет Пресвятой Троицы, вернее сказать, Предвечное согласие между Собой трех Божественных Ипостасей на Спасение погибшего в грехе человека. Ведь Всеведущий Бог еще до творения его знал, что к своему совершенству и утверждению в добре человек пойдет путем греха, знал Он и цену искупления вочеловечение и страдания, принесение Себя в жертву и Воскресение Бога Сына, знал и по любви к Своему созданию готов был и на это. Сияет на иконе золото образ вечного Божественного света.

Округлены очерки наклоненных друг к другу фигур, все они легко вписаны в мысленный круг символ Вечности яко круг ни начала, ниже конца имать, тако и Бог Безначален и Бесконечен. Этим показана и связанность трех Ипостасей, Их единство и цельность в общем бытии.

Лица Троицы нераздельны, но у каждого из них свое бытие, свое действие в деле созидания мира. Левый ангел образ Отца. Его волей начинается устроение вселенной. И палаты позади него не просто дом, а образ домостроительства. Потом, уже цветом, трепетом то круглящихся, то прямых линий и мазков, благословением слегка приподнятой руки с удивительной тонкостью передает Андрей энергийность, начальность первой творящей Ипостаси. И лицу этого ангела он придает большую твердость, волю. И сам цвет одежд, удаляющаяся прозрачность небесно-лазурного хитона, легко светящегося блекло-багряным, светло-зеленым, сине-голубым гиматия раскрывают ту же мысль художника.

Средний ангел будет обращен к правому, но голова его, слегка наклоненная, повернута к Отцу. Это Сын, Тот, Кому предстоит воплотиться, принять человеческую природу, жертвенной смертью на кресте искупить, преодолеть разделение между божественным и человеческим. Во всем Его облике согласие из любви к человеку Самому стать спасительной жертвой.

Это принятие не подчинение. Он равен во всем Отцу, это Его нераздельное со Всеми волеизлияние. И в лице сквозь тонкую задумчивость тонко предана решимость на подвиг любви и вместе тень размышления о грядущих страданиях. И чтобы не было сомнений, что это Сын, пусть будет одет ангел в одежды, в каких многие столетия писали Иисуса в темном, багряном хитоне с золотистой полосой на правом плече и лазурном гиматии. А за Ним древо, навевающее мысли о древе крестном, древе жизни.

Опущена на трапезу Его рука. Он благословляет чашу с головой жертвенного животного образ Своего грядущего страдания. И Сам Он, если присмотреться к внутренним очертаниям боковых ангелов, как бы помещен в чашу, что напоминает потир И склонится с отблеском тихой печали на лице третий ангел Животворящий Дух-Утешитель в одеждах лазоревых чистота и светло-зеленых жизнь. И гора за ним станет образом возвышенного, высокого Горе имеем сердца Иконописец все же не подписывает имен в нимбах, помня, вероятно, что для Авраама образ, в котором явился ему Бог только лишь указание при том первое на троичность Божества.

Нам, новозаветным грешникам, открыто сейчас большее, чем ветхозаветному праведнику, и мы можем видеть это большее на иконе, выраженное во всей полноте в символах. Исследователи будущего назовут потом Троицу Андрея Рублева призывом к национальному единству русского народа. Вспомнят, что сделал преподобный Сергий, в честь которого она написана, для своих современников и отшельническая жизнь, и монастырское общежительство пример общего вкупе бытия, и труды его по примирению русских князей, и благословение на решающую битву.

Да, конечно и это Недаром ведь такая Троица явилась памятью и похвалой человеку, который принадлежал и во многом определял собой духовную и государственную жизнь светлой, героической эпохи, времени национального подъема Руси, ее воли к единству. Но смысл и значение троицы Андрея Рублева много шире. Он с гениальным с гениальным совершенством воплотил в ней мысль о том, что любовь и единство святы, они основа всего бытия, не искаженная злом идея жизни.

Смысл Троицы, пожалуй, даже заходит за границы человеческого понимания, подобно тому, как непостижима для нашего разума Тайна Божественной Троичности