Брачные отношения Шорцев

Брачные отношения Шорцев. Экзогамность брака в прошлом была нормой у всех народов Саяно-Алтая. Она не просто имела характер императива, но относилась к основным ценностям культуры, создавала некую избыточность защитного механизма рода. Возникнув на определенной ступени развития общества, экзогамный брак, разумеется, эволюционировал, но почти неизменными сохранились запреты и предписания, придававшие отношениям в браке роль символов.

Здесь можно вспомнить и о тех элементах свадебной обрядности именуемых по традиции пережитками, которые символизируют объединение в брачном союзе двух чужих родов, инаковость которых по отношению друг к другу гипертрофирована согласно законам мифопоэтического сознания.

Умыкание невесты, ее сокрытие и появление, состязания, восходящие к ритуальному соперничеству, все это так или иначе инсценирует переход человека из одного рода мира в другой. При патрилокальном браке женщина попадала в иной мир, тоже человеческий и хорошо ей известный в реальности, но в плане мифологического осмысления все-таки чужой.

Большинство запретов, которыми было окружено ее поведение во время сватовства и свадьбы, постепенно снимались. Но оставался тот минимум символов, который на протяжении всей ее жизни на земле мужа подчеркивал особый статус женщины-пришелицы, единственного существа со стороны, находившегося в роде. Она не имела права произносить вслух имена своих старших родственников. Для нее их имен словно бы не существовало, равно как и имени мужа. Об этом очень хорошо сказал С. П. Швецов Предполагается, что она как бы не знает его имени.

У алтайцев к мужу и его старшим родственникам женщина должна была обращаться так ака старший брат абагай дед, брат деда эjе старшая сестра, т. е. употребляя вместо личных имен обозначения их социальных позиций. Имена личные, собственные были запретными для нее. Поэтому женщина вынуждена была описывать тех, к кому обращалась. Например, в разговоре со свекровью молодая женщина обозначает ее, говоря, например имеющая серьгу.

Но если свекровь зовут Сырга Серьга, сноха вынуждена говорить то, что висит в ухе. Иноговорение снохи своего рода замаскированная речь. При этом используемый прием описание маркеров человека вместо произнесения его имени сродни атрибутивному развертыванию имен в текстах шаманских камланий. Словесный запрет бай сцc, до сегодняшнего дня соблюдаемый женщинами старшего поколения, предполагал употребление одних слов вместо других. Сложился особый язык пайла, которым пользовались женщины По материалам А. Самойловича, записавшего на Алтае слова из женского языка, около четверти слов чужие в данном диалекте.

Исследователь пишет В приведенном списке женских слов из категории именной обращают на себя внимание прежде всего слова, являющиеся общими или мужскими для соседних с алтайско-телеутско-теленгитским диалектов сойотского, шорского с матырским говором или для соседних по отношению к данному говору алтайских же говоров теленгитского по отношению к собственно алтайскому.

А. Самойлович совершенно справедливо поставил вопрос о связи подобных слов с экзогамией. Нам остается лишь предположить, что практика заключения экзогамных браков, которая устанавливала для женщины строгие правила речевого поведения, как бы провоцировала ее использовать в качестве подставных те слова, которые в обществе мужа воспринимались как чужие. Другие слова женского языка местные, но использующиеся для обозначения желаемого по признаку подобия клык вместо зуб, хрящ вместо ухо. Наконец, использовались и прямые иносказания сто копеек вместо рубль, волосатая корова вместо як, и т. д. Общество, разумеется, осознавало некоторую искусственность сложной ситуации, возникающей в общении между снохой и ее новыми старшими родственниками.

В фольклоре тюрков Саяно-Алтая употребление женского языка приводится зачастую как пример комичной ситуации. Вот хакасский вариант такой истории. Одна старуха женила своего сына. Живут новобрачные долго ли, коротко ли. Старуха говорит невесте Не называй по имени этого неба, земли этой не называй, потому что небо и земля твои свекры Овца тоже твоя свекровь Волк тоже твой свекор Растущие тальники тоже твои свекры Ты не называй их по имени Волк задушил овец, и давешняя невестка говорит Под сияющим небо на трясущейся земля между качающимися тальники страшный волк дерется с нежными овцы Давешняя старуха спрашивает Зачем ты не сказала, что волк задушил овец Ведь ты же говорила, чтобы я по называла по имени небо, землю, волка и овец. Показательно, что замаскированная речь дублировалась особым типом поведения женщины в присутствии старших родственников мужа. Богатая старуха К-а, писал в 1885 г. Н. Попов, вспоминая свою поездку к качинцам, в разговоре о важности соблюдения древних обычаев с гордостью рассказала о себе, что она, бывало, ни за что не накормит свекра, когда тот придет с работы, а побежит, хотя бы за пять верст, позовет кого-нибудь и попросит накормить его. У бедняков лишь вскоре после свадьбы, до первой мировой сноха совсем не показывается свекру и при встрече с ним закрывает лицо и падает.

Мировая бывает при посторонних лицах и состоит в том, что сноха угощает свекра вином и закускою.

С той поры сноха не подходит близко к свекру, а показывается ему издали.

После второй мировой она может ходить и близко от него. Не менее жесткие запреты еще в недавнем прошлом существовали у алтайцев. Эта ситуация прекрасно описана Н. И. Шатиновой Женщина должна была строго следить за своим внешним видом в присутствии кайны старших родственников мужа не обнажать рук выше кисти, не показывать босых ног, непокрытой головы, нельзя было кормить грудью ребенка, расчесывать волосы.

В присутствии каины невестка должна быть обязательно в чегедеке. Если женщина находилась в своем аиле, то не должна была двигаться близко, мелькать перед и за спиной кайны, ей полагалось стоять, пока не сел каины, ходить по аилу лицом к каины, не поворачиваться к нему спиной, не садиться на место, с которого встал кайны.

Следовало избегать всяческой близости, держаться на почтительном расстоянии, из рук в руки непосредственно ничего не передавать, даже пиалу с чаем положено ставить на землю, женщине и кайны нельзя угощать друг друга табаком, смотреть в упор друг на друга, есть из одной чашки Женщине не полагалось при кайны громко разговаривать, смеяться, вмешиваться в чужой разговор, шутить, допускать фамильярность или двусмысленность в речи Услышав приближение кайны, женщина не выходила из своего аила навстречу ему. Такого гостя выходил встречать ее муж. При входе и выходе из аила женщина провожала его стоя. Этикет предписывал женщине избегать кайны.

Так, например, она должна была стараться не входить в тот аил, где находился кто-нибудь из кайны. Если же она входила в аил кайны, то ни в коем случае не с пустыми руками, а приносила масло, талкан. Женщине полагалось сидеть в аиле кайны строго на женской половине у двери. Этикет предписывал женщине не проходить к почетному месту в аиле, не обходить огонь с почетной стороны Даже на улице женщине запрещалось подходить с внешней стороны к мужской половине аила. Запрещалось пересекать пространство перед дверью аила кайны. Женщине, приехавшей на лошади, не полагалось привязывать свою лошадь к коновязи кайны, ей даже запрещалось проходить по пространству между коновязью и аилом Женщина не должна была прикасаться к вещам кайны к его узде, поводу, веревке, ружью, ножу, трубке.

Строго запрещалось заседлать лошадь седлом кайны, садиться на его лошадь и т. д. Аналогичные, хотя и менее суровые запреты соблюдались и противоположной стороной свекром и старшими родственниками мужа по отношению к невестке, зятем по отношению к теще и старшим родственникам жены. Избегание было пожизненным ритуалом, исполнявшимся чужеродными, потенциально опасными и враждебными, но вступающими в брак сторонами. 2.5.