Жители Петербурга

Жители Петербурга. Город с императорским двором, парадами, чиновными особами и обывателями, короче, вс то, что называлось Санкт-Петербургом, в потомстве и уже навсегда получило название по имени одного человека пушкинский Петербург, Петербург Пушкина.

Более того, вся эпоха два десятилетия XIX века получило наименование пушкинской эпохи.

Потому что вс, что осталось от не живым для последующих эпох и поколений, так или иначе связано с Пушкиным, с его судьбой и его поэзией. С Пушкиным вошл в отечественную литературу и этот новый герой, сразу ставший одним из самых значительных е героев город Петербург. Петербург тех лет это город поэтов и вольнодумцев, город жизни широкой, высокоумной, блестящей. Это боевые раны и заслуженные ордена, память славного 1812 года. Это нетерпеливое желание свершить великие подвиги для блага ближних и отечества.

Это город, Где ум кипит, где в мыслях волен я, Где спорю вслух, где чувствую живее, И где мы все прекрасные друзья7 Точно так же своим восприятием, ощущением Петербурга конца 1820 1830-х годов мы в огромной степени обязаны стихам и прозе Пушкина этого времени. Город пышный, город бедный, Дух неволи, стройный вид, Свод небес зелно-бледный, Скука, холод и гранит8 Два периода в истории Пушкинского Петербурга, столь не похожие один на другой, разграничены трагическими событиями на Сенатской площади 14 декабря 1825 года. Петербург юного Пушкина город надежд, Петербург зрелого Пушкина город разочарований.

Там восторженные порывы мечтателя, здесь трезвый и проницательный взгляд мудреца. Там праздничное ожидание, чаяние великих перемен. Здесь тмные будни, скучная, порой смешная, порой нелепая суета. Повседневный, низкий быт, который, однако, приобретает в глазах поэта черты неожиданные, фантастические. Потому, что для Пушкина 1830-х годов даже и мелочное, бессмысленное на первый взгляд существование самых незаметных, маленьких людей тоже есть наряду с грандиозными событиями, деяниями великих мужей, равно с ними выражение того значительного, определяющего судьбы народов и государств, что именуется историческим процессом.

Всех жителей Петербурга начала XIX века можно было разделить на тех, для кого улицы города были лишь пространством между особняками, дворцами, канцеляриями, и тех, для кого сама улица была и дворцом, и особняком, и канцелярией.

Господа по улицам проезжали. Иногда верхом, чаще в колясках, каретах. Между тем простой народ на улицах жил. Полночная столица, Петербург был как-то по южному многолюден, шумен. Было это странное противоречие следствием неустроенности большинства петербуржцев. Неустроенность происходила не от бедности только, но, прежде всего, от того, что две трети горожан проживало в столице временно. В большинстве свом это были лица крестьянского звания, приехавшие в город на заработки.

Женщин среди них, согласно тогдашней статистике, было едва десятая часть. Мужик, оставив в деревне семью и дом, в городе, понятно, ютился кое-как. Собственно, ему нужен был только ночлег и то в холодное время года. Часто он ночевал, и обедал, и развлекался, и вл беседы с приятелями, и работал на улице. Жизнь в Петербурге для пришлого мужика начиналась с поиска работы. Существовало несколько рынков, где предлагали свои услуги специалисты едва ли не любой профессии. Плотники и каменщики собирались у Сенной площади.

На Старо-Никольском мосту и вдоль Крюкова канала толпились разного рода прислуга начиная от кухарок и кормилиц и кончая почтенного вида камердинерами и лакеями с аттестатами. С наибольшим правом жителями улицы можно было назвать рабочих строителей. Барабан пробуждал город в пять часов утра, когда начинался день в казармах. Но в летнее время ещ раньше, в четыре утра, выходили на работу строители. И трудились они до позднего летнего заката. Каждый год в городе возводили около сотни обывательских домов каменных, обыкновенно в два три этажа.

На много лет, иногда десятилетий, растягивалось строительство казнных зданий таких огромных сооружений, как новое Адмиралтейство, Главный штаб, Исаакиевский собор. Тут строительство порой шло и зимой поскольку темнело рано, вечером работали при фонарях. Нева была главной дорогой, связывавшей столицу со страной. И для сообщения внутри города петербуржцы весьма часто пользовались водным транспортом. Судов на реках и каналах было не меньше, чем экипажей на улицах.

Под удалые песни гребцов скользили по воде прогулочные лодки богатых бар позолоченные, обитые бархатом, накрытые шлковыми платками. Гребцы были в форменных, часто в роскошных мундирах. Бурлаки приводили в город баржи с зерном, дровами, сеном, кирпичом, тсом и иными товарами, потребными в больших объмах. Едва ли не самым оживлнным местом столицы был порт на стрелке Васильевского острова. Сюда предприимчивые купцы доставляли Вс, чем для прихоти обильной Торгует Лондон щепетильный И по Балтическим волнам За лес и сало возит нам, Вс, что в Париже вкус голодный Полезный промысел избрав, Изобретает для забав, Для роскоши, для неги модной9 На невском рейде стояли корабли из Англии, Франции, Дании, Швеции.

На узком пространстве между причалами и только что выстроенным зданием Биржи всегда толпился народ. Матросы и шкиперы с иностранных судов торговали тут всевозможными экзотическими товарами начиная от свежих устриц и кончая чрными арапчатами. На Садовой и Гороховой, на Вознесенском и Фонтанке бойко шла торговля в разнос сбитнем и апельсинами, дичью и рыбой, книгами и кухонной посудой, гипсовыми бюстами греческих философов и поношенной одеждой Столь же необходимой принадлежностью столичной улицы, как и неутомимые разносчики, были бесчисленные ваньки10 , терпеливо дожидавшиеся пассажиров на каждом углу. Только специальных стоянок для извозчиков бирж насчитывалось больше трхсот. Путешественник, явившийся в русскую столицу в начале прошлого века, утверждал, что извозчичьи экипажи в Санкт-Петербурге гораздо многочисленнее, чем в самых больших городах Европы улицы заставлены ими. По большей части извозчиками также были оброчные мужики, являвшиеся в город лишь на зиму. Часто селились они в Московской ямской слободе возле Лиговского канала.

Среди деревенских, населявших Петербург, особое место занимали жители Охтинской слободы.

Крестьяне Московской и других губерний, переселнные на Охту в начале XVIII века, охтинские поселяне, были причислены к Адмиралтейству для корабельных работ.

В свободное от нарядов по Адмиралтейству время поселяне занимались ремеслом и сельским хозяйством. На Охте заниматься животноводством было особенно выгодно охтинцы жили в деревне, хотя, в то же время, и в столице. Ещ в 1820-х годах их избы стояли за городом, но уже в начале 1830-х оказались в Петербурге Охта была официально включена в черту города. Охтинцы жили в 20 30 минутах ходьбы от Невского проспекта.

Ходьба правда была возможна только зимой, по льду Невы. И зимой на городских улицах появлялось особенно много молочниц охтинок с коромыслом через плечо, на котором висели кувшины с молоком. Чтож мой Онегин Полусонный В постелю с бала едет он А Петербург неугомонный Уж барабаном пробуждн. Встат купец, идт разносчик, На биржу тянется извозчик, С кувшином охтинка спешит, Под ней снег утренний скрипит. Проснулся утра шум приятный. Открыты ставни трубный дым Столбом выходит голубым, И хлебник, немец аккуратный В бумажном колпаке, не раз Уж отворял свой васиздас.11 Петербургские немцы составляли совершенно особенную часть населения столицы.

Немцев в городе было много больше, чем всех других иностранцев. Немцы держали в руках некоторые отрасли ремесла и торговли. В частности немцам принадлежало большинство столичных булочных.