Духовная жизнь Петербурга

Духовная жизнь Петербурга. С петровских времн русское общество разделялось на касты. Границы между ними были почти непроницаемы. Мужик во всяком дворянине видел барина и почти во всяком врага.

А дворян в России было не так уж много. Даже в Петербурге, в столице, на каждого взрослого дворянина приходился добрый десяток мужиков. В Петербурге было, лишь два места, которые в равной мере посещали представители всех сословий. Первым из этих мест была церковь. Вторым театр. Церквей в столице построили множество. В старейшем из них он был почти ровесником города соборе Петра и Павла в крепости хоронили русских царей, начиная с Петра I.12 Вблизи алтаря за железною решеткою стояли гробницы российских венценосцев. Надгробие Петра I украшала большая золотая медаль, на одной стороне которой художник поместил профиль Преобразователя в лавровом венке по краю шла надпись От благодарного потомства, а на другой стороне фигура Геркулеса, опирающегося на изображение Петербурга.

Над окнами вдоль карнизов и по стенам собора развесили военные трофеи, добытые в войнах с турками знамна, вымпелы, бунчуки тут же находилось трофейное оружие и ключи от крепостей У могилы Петра I лежало знамя турецкого капудан-паши, доставшееся русским при разгроме турецкого флота в Чесменской битве в 1770 году и торжественно возложенное сюда самой Екатериной II. Главным общегородским храмом с середины 1810-х годов стал Казанский собор, построенный в 1801 1811 годах архитектором Андреем Никифоровичем Воронихиным.

Величию его внешнего вида соответствовало великолепие внутреннего убранства. По стенам собора висело 107 французских знамн, лежали ключи от крепостей и городов, взятых во время заграничного похода, а так же жезл наполеоновского маршала Даву. Под сенью трофейных знамн покоился в соборе прах Кутузова.

Велик, вместителен был двухъярусный Морской собор святого Николая в Коломне, возведнный в середине XVIII века по проекту Саввы Ивановича Чевакинского. К концу 1810-х начале 1820-х годов набожность была в большой моде при русском дворе. Мода эта шла непосредственно от Александра I, ударившегося в религиозные искания.

При покровительстве властей в Петербурге возникло Библейское общество, ставившее своей целью пропаганду священного писания. Царь учредил объединнное министерство духовных дел и народного просвещения, во главе которого поставил князя А.Н.Голицына, фанатика, сектанта, вполне разделявшего мистические увлечения царя. Немалую роль при дворе стал играть иеромонах Фотий, который, между прочим, прославился своими видениями. Он, например, рассказывал о том, что якобы сатана подсылал к нему злого духа и тот подбивал иеромонаха совершить чудо перейти по воде яко по суху против самого дворца через реку Неву. Религиозное ханжество придворных кругов в среде дворянской молоджи отзывалось насмешками и злыми стихами, вроде приписываемой Пушкину эпиграммы на Фотия Полу фанатик, полу плут Ему орудием духовным Проклятье, меч, и крест, и кнут. Пошли нам, господи, греховным, Поменьше пастырей таких Полу благих, полу святых13 Пафос общения с высоким, с прекрасным это было в церкви. Пафос прекрасного в людях, пафос прекрасного на земле это было в театре.

Одним из центров духовной жизни молодого Петербурга в те годы стало здание с восьмиколонным портиком и строгим фронтоном, напоминавшее об архитектуре античных храмов Большой, или Камерный театр.14 Волшебный край там в стары годы, Сатиры смелый властелин, Блистал Фонвизин, друг свободы, И переимчивый Княжнин Там Озеров невольны дани Народных слз, рукоплесканий С младой Семновой делил Там наш Катенин воскресил Корнеля гений величавый Там вывел колкий Шаховской Своих комедий шумный рой, Там и Дидло венчался славой, Там, под сению кулис, Младые дни мой неслись.15 Конец 1810-х начало 1820-х годов было временем небывалого, страстного, увлечения театром.

Быть молодым человеком с душою благородной значило быть театралом.

Партер, рак, ложи, кресла это зрительный зал Большого театра. И вместе это Петербург. РакЭто купцы, приказчики, слуги самая нетребовательная и благодарная публика. ЛожиВ ложи ездили не столько смотреть спектакли, сколько показывать наряды.

КреслаПервые ряды кресел абонировали в основном военные и чиновники. Здесь они обсуждали судьбы Европы и Отечества, для них это был уставный этикет, нежели приятное отдохновение. Пристанищем истинных ценителей искусства, истинных театралов были главным образом места за креслами, стоячий партер. Молодое население стоячего партера, штатское и гвардейское, можно было обвинить скорее в излишней пылкости, но никак не в равнодушие к драматическим талантам.

Театра злой законодатель, Непостоянный обожатель Очаровательных актрис, Почтный гражданин кулис, Онегин полетел к театру, Где каждый, вольностью дыша, Готов охлопать entrechat, Обшикать Федру, Клеопатру, Моину вызвать для того, Чтоб только слышали его.16 Большой театр был зеркалом Петербурга. Зеркалом, в котором отражалось и социальная структура города, и представления петербуржцев о действительности, об искусстве. Петербург военный, Петербург деловой. Прежде чем появиться в дельте Невы, Петербург был задуман, предписан и вычерчен на бумаге.

Не важно, что первоначальные петровские проекты не осуществили. Осуществили главное построили город. В архитектуре Петербурга на было пестроты и случайности, неизбежных тогда, когда город растт медленно, исторически складываясь. Петербург не вырос, а вознсся Прошло сто лет, и юный град, Полнощных стран краса и диво, Из тьмы болот, из топи блат Вознсся пышно, горделиво17 Городу повезло. Его строительством руководили великолепные мастера.

Когда Пушкин написал Люблю тебя, Петра творенье, Люблю твой строгий, стройный вид, Невы державное теченье, Береговой е гранит18 он не только выразил сво отношение к прекрасному облику Петербурга, но и дал точную формулу петербургской архитектуры. И а ней не случайно присутствует Нева, и береговой е гранит. Именно соседство камня и воды, строгой архитектуры с рябью бесчисленных каналов, рек, речушек, вносит разнообразие в городской пейзаж, сообщает ему гармоничность именно сочетание громад дворцов и башен с державным простором Невы придат городу эту спокойную торжественность.

Гармоничный и торжественный Петербург это прежде всего, центральные площади города Дворцовая, Сенатская, Царицын луг Марсово поле. Окружнные царскими дворцами, государственными учреждениями, казармами, площади Петербурга были приготовлены для торжеств и парадов. По назначению они и служили Люблю воинственную живость Потешных Марсовых полей, Пехотных ратей и коней Однообразную красивость, В их стройно зыблемом строю Лоскутья сих знамн победных, Сиянье шапок этих медных, Насквозь простреленных в бою.19 В столице и окрестностях квартировали пехотные гвардейские полки.

Неслучайно, что среди изображений города той эпохи редко попадается такое, где бы не видно было в уличной толпе киверов, эполет, ружей, султанов. Столь же часто среди штатских домов столицы виднелись здания гвардейских казарм. Некоторые районы города именовались полками, а улицы носили название рот. Парады и смотры императорской гвардии были зрелищем впечатляющим.

Парады устраивались лишь в торжественных случаях в день рождения императрицы, на крещение, в годовщину вступления российских войск в Париж, по случаю приезда иностранных монархов. Смотры назначались регулярно. На смотрах войска производили движения колоннами дробных частей батальонов и рот и колоннами походного и к атаке. Строили каре против кавалерии и против пехоты. Не меньше времени и сил, чем парады смотры, отнимали у гвардейцев караульная служба.

Петербург был центром управления империей. Управления многосложного и запутанного. Москва девичья, а Петербург прихожая20 - говорил Пушкин. Определение шутливое, но тем не менее точное. И потому-то здесь во множестве толпились просители. И потому-то здесь чуть не на каждом шагу встречались императорские управители и писаря чиновники. Высшим совещательным местом в империи был Государственный совет. Высшей судебной инстанцией в империи был Правительствующий Сенат. Во главе исполнительной и служебной власти стоял царь. Он же был единственной законодательной властью в стране.

Коллегия иностранных дел была одним из самых многолюдных учреждений Петербурга. Именитое русское дворянство, столичные аристократы любую гражданскую службу почитали для себя зазорной молодому дворянину приличествовало носить военный мундир. Исключением была лишь дипломатическая карьера. И молодые люди хороших фамилий, те, что не могли или не хотели служить в армии, поступали в коллегию.

Едва ли не большинство чиновников коллегии лишь числились на службе, ровным счтом ничего не делая и не имея надежд на завидные чины. Среди чиновников, числившихся в коллегии, но не служивших, были и камер юнкеры, и действительные, и даже тайные советники. Все они именовались состоящие при разных должностях. В число не служивших чиновников коллегии попал и восемнадцатилетний выпускник Царскосельского лицея Александр Пушкин. Нельзя сказать, что вновь зачисленный переводчик коллегии вовсе не интересовался заграничными делами.

Напротив, он следил за ними весьма внимательно. Особенно за тем, что происходило в Испании, в Неаполе, Пьемонте, а потом он не шутя хотел бежать в Грецию и, подобно Байрону, сражаться в рядах повстанцев. Но быть дипломатом, чиновником, быть одним из тех, кто хитрости рукой переплетает меж собой дипломатические вздоры, отнюдь не стремился. И о свом августейшем шефе 14-го класса Александр Пушкин писал Воспитанный под барабаном, Наш царь лихим был капитаном Под Австерлицем он бежал, В двенадцатом году дрожал, Зато был фрунтовой профессор Но фрунт герою надоел Теперь коллежский он асессор По части иностранных дел.21