Поисками определенных археологических памятников

1. Объект, предмет и задачи археологии как науки.

1. Археология:

✓ изучает историю человечества по материальным памятникам;

✓ занимается:

• поисками определенных археологических памятников;

• их исследованием (раскопками);

• извлечением из полученных источников информации с помощью
специальных приемов, процедуры лабораторных исследований;

✓ фиксирует крупные исторические события общечеловеческого масштаба.

Без данных археологии невозможно понять мировую историю, например, заселение в палеолите Американского континента и начало освоения Северной Америки и Японских островов.

Необходимо также отметить, что в ряде стран сложилась так называемая "индустриальная археология", изучающая объекты XIX и XX веков,современный "культурный слой".

2. В археологии различают предмет и объект исследования.

Под предметом исследования понимают само древнее общество во всех его аспектах:

✓ материальном;✓ духовном;✓ бытовом;✓ этногенетическом;

✓ социальном.

Под объектом исследования понимают вещественные источники, являющиеся основой для исторических реконструкций.

Таким образом, археология - это наука, изучающая историческое прошлое человечества по вещественным источникам.

3. В задачи археологии входит исследование омертвленных, археологизированных остатков деятельности человека в прошлом.

Главный) результат исследования в археологии - реконструкция-

✓исторических процессов; ✓объектов;✓ фактов.

В археологии выделяют два метода исследования

✓ источниковедческий, связанный с процедурой получения археологических источников;

✓ интерпретационный, включающий в себя:

• анализ полученных источников;

• историческую реконструкцию на основе полученных данных.

 

2. Место археологии среди других наук.

Археология (от греч. "архайос" - глубокая древность, "логос" - знание) -знание древности. Археология - изучение прошлого человечества по матери­альным источникам. Некоторые археологи являются сторонниками мнения, что археология представляет собой отрасль более широкой научной дисциплины. К примеру, большинство исследователей, принадлежащих к британской школе, считают археологию частью истории. Курс археологии во многих университе­тах Британии изучается на исторических факультетах; в других же университе­тах существуют самостоятельные факультеты археологии. Археологи американ­ской школы, напротив, по большей части видят в археологии отрасль антропо­логии, вследствие чего курс археологии в большинстве случаев включен в про­грамму антропологических факультетов. Специалисты по античной археологии порой рассматривают свою специальность как отрасль науки о классических древностях или истории искусств. Однако среди археологов широко распрост­ранен и взгляд на археологию как на самостоятельную дисциплину, испытыва­ющую стимулирующее воздействие других наук, но обладающую собственны­ми методами, концепциями, теориями и научными открытиями. Некоторые ученые видят в археологии всего лишь совокупность методов, применяемых в исторических, антропологических, искусствоведческих, геогра­фических и некоторых иных исследованиях. Для них границы археологии опре­деляются способами получения и анализа материальных свидетельств.

В России археология расценивается как часть истории, которая изучает про­шлое человечества на основе особой категории ископаемых источников (веще­ственных). Это совокупность исследований, относящихся к материальным объек­там, которые вместе с другими данными могут осветить историю и образ жизни людей прошлого (отдельные события, повседневную деятельность, институты, верования и т.д.). Теоретическая археология - это наука о рождённых пером археологов рассуждениях, выраженных в символической, знаковой форме. От­личие теоретической археологии от истории состоит в периодах, которые изуча­ет археология и история, базирующаяся на письменных источниках. Археоло­гия изучает, в основном, тот период, когда еще не было письменных источников, а также способствует получению новых памятников письменности. Даже для эпох, когда существовали письменные источники (Греция, Рим, Древняя Русь),

археология играет значительную роль, т.к. изучает те стороны жизни, которые недостаточно освещены в них. Археология изучает, прежде всего, материаль­ную культуру, а отчасти социально-политическую организацию общества. Она может дать ответ на некоторые аспекты вопроса об образовании государства. Находки остатков окладов икон, фундаментов храмов дают дополнительные зна­ния о духовной культуре людей.

Археологические источники, по сравнению с письменными, являются более объективными, но и более ограниченными, т.к. в земле сохраняется далеко не всё. Важно знать происхождение найденной вещи. Особо важен неразрушен­ный комплекс найденного.

Таким образом, археология - это наука о том, как из "мертвых" вещей из­влечь теоретическую информацию.

 

3. Понятия: "археологический памятник" и "археологический комплекс".

Археологический памятник - это любая вещь, поселение, погребение, которые содержат историческую информацию. Размеры памятников различны: от бусины до Великой Китайской стены. Археологическим памятником являет­ся каждая вещь - артефакт - на поселении.

Остатки древних поселении или погребений, так же как и другие древние сооружения или вещи, являются специфическим источником, памятником той эпохи, когда они были созданы. Это и есть археологические памятники.

Археологические комплексы. В археологии важно понятие археологического комплекса. Различают закрытые и открытые комплексы. Главная черта закрытых комплексов — их неизменяемость и одновременность. К закрытым комплексам относятся: клад (монетный или вещевой); инвентарь погребения и вещи, найденные на полу сгоревшего жилища. Вещи, составляющие закрытые комплексы, могли быть сделаны в разное время, но попали в землю в один и тот же момент. От них нельзя ничего изъять, к ним нельзя ничего добавить. Закрытый комплекс отражает лишь один момент времени и тем важен для датировок.

Если в могилу, например в склеп, впущено второе погребение, оно могло нарушить комплекс первого, который перестает быть закрытым. Если удается доказать, что такого нарушения не произошло, то в одной могиле будут находиться уже два закрытых комплекса; причем второй будет отражать другой, более поздний момент времени.

Случайная яма, достигшая пола сгоревшего жилища, нарушает закрытый комплекс. Изъятый из земли клад, если в него добавлен новый предмет или изъят из него, также теряет качество закрытого комплекса.

Открытый комплекс может быть расширен, так как он зависит от археолога. Такой комплекс создается искусственно, в то время как закрытый комплекс независим от нас. Открытый комплекс отражает не момент, а отрезок времени. Таков снимаемый на раскопе пласт культурного слоя: его толщина и протяженность зависят от археолога, в нем нет гарантии одновременности ни по толщине, ни по протяженности. Напластования и вещи накапливались в пласте на протяжении определенного времени, а не мгновенно. Археолог вправе расширить этот комплекс, если это ему нужно, рассматривая несколько пластов вместе (например, при построении стратиграфического яруса). Но расчленить слишком толстые пласты нельзя. Археологические комплексы имеют и другие свойства, выходящие за рамки полевой археологии.

4. Понятие "археологическая культура".

Археологическая культура - это группа памятников (поселений, могиль­ников, жилищ и иных сооружений, орудий труда,, украшений и т.д.), ограничен­ных определенным временем и территорией, обладающих определенным сход­ством и внутренним единством, выражающимся в общности типов жилищ, форм орудий, украшений, керамики, погребального обряда и отличающихся от па­мятников других территорий и эпох. Археологическая культура существовала ранее, и, в то же время, мы имеем ее сейчас в виде ископаемых вещей. Пред­ставление о культуре складывается по добытым вещам, выявленным обрядам, традициям и т.д. Название археологической культуры происходит от:

1) названия одного из памятников, чаще впервые исследованного, наиболее яркого поселения;

2) особенностей самой культуры: по вещам (культура боевых топоров), по могильникам (культура ямная, катакомбная, срубная);

3) названия народа (культура царских скифов).

Археологическая культура может соответствовать племени, союзу племен или даже государству. Бывает, что у близкородственных народов существует не­сколько археологических культур, которые формируются под влиянием времени и соседей (так, у восточных славян минимум четыре культуры). Иногда несколь­ко народов образуют одну культуру (черняховская культура II - IV вв. - готы, герулы, фракийцы, сарматы, последние крымские скифы и тавры).

 

5. Понятия: "культурный слой" и "стратиграфия".

Культурный слой (археол.), название слоя земли на местах человеческих поселений, содержащего следы или остатки деятельности человека. Толщина К. с. бывает различна — от нескольких см до 30—35 м. Это зависит главным образом от продолжительности и интенсивности человеческой деятельности на данном месте. К. с. подвергается раскопкам с целью изучения содержащихся в нём остатков деятельности человека и восстановления истории данного поселения.

Стратиграфия в археологии, порядок чередования напластований культурного слоя по отношению друг к другу, а также к подстилающим и перекрывающим его горным породам и отложениям. Изучение С. необходимо для установления относительной датировки слоев, прослоек (а также сооружений, погребений, вещей). Особенно большое значение оно имеет в случаях, когда естественный порядок слоев нарушен перекопами, обвалами, оползнями, эрозией и т.п. С. археологических памятников устанавливается изучением вертикальных разрезов. При помощи др. методов археологии, а также методов естественных наук (см. Типологический метод. Археологическая датировка, Геохронология) от относительных стратиграфических датировок переходят к абсолютным датировкам. Стратиграфические выводы по одному памятнику часто могут быть использованы для установления относительной датировки памятников целой области. При помощи данных С. была установлена относительная, а затем и абсолютная хронология каменного века. Особое значение С. имеет для изучения поселений с мощным (иногда сильно потревоженным) культурным слоем — первобытных поселений, древневосточных, античных и средневековых городов и т.п., где каждый слой отражает определённый этап истории. Последовательность территориального роста поселений или могильников в археологии называют горизонтальной С.

6. Основные методы исследования полевой археологии.

Полевая археология - наука о методике археологических разведок, о рас­копках памятников, о правильном их использовании для исторических построег ний, - то есть часть археологического источниковедения.

Обычно археолог делит свое время между работой в библиотеке, в поле и в лаборатории. Свою работу он начинает с знакомства с изысканиями предшественников, затем отправляется в поле собирать данные для собственных исследований. Значение этих данных зачастую остается неясным до тех пор, пока он не вернется в лабораторию и не проанализирует их. Сам же сбор материалов осуществляется преимущественно в ходе полевых работ.

Обнаружение археологических памятников. Первым шагом в процессе сбора археологических данных обычно являются поиски памятников. При исследовании структуры расселения учитываются принципы размещения памятников относительно ландшафта и их взаиморасположения, и археолог в своих изысканиях может опираться в первую очередь на закономерности такого размещения. В других случаях выявление археологического памятника может служить первым шагом на пути углубленного его изучения.

Археологическая разведка Выезд в поле и выявление памятников называют их поиском или археологической разведкой. Существует много различных способов обнаружения памятников - в зависимости от местных условий и целей разведки. Поиск небольших, неприметных памятников в лесной чаще обычно отличается от разведки расположенных в пустыне крупных поселений с развалинами архитектурных сооружений. При визуальной разведке исследуют поверхность земли, не предпринимая раскопок.

Некоторые археологи достигли большого мастерства в полевой археологии ("археологии горок и ямок"), дополняющей обычную археологическую разведку. В неровностях земной поверхности они умеют разглядеть оросительные канавы, оборонительные валы, ямы, выкопанные для каких-то иных целей и т.п. Опытный практик может извлечь весьма богатую информацию о памятнике из данных о строении его поверхности. Гораздо более трудоемким, чем визуальная разведка, является обследование объектов, находящихся под землей, в ходе которого для выявления археологических остатков берутся образцы слоев грунта.

В настоящее время практикуется также анализ почв на липиды (жировые вещества) как на показатель наличия органических отходов. Применяемые при разведке памятников химические исследования обычно проводятся непосредственно в поле, в случае неоднозначности полученных результатов здесь же делают повторные анализы. По этой причине они не вполне надежны, и археологи обычно используют их лишь как основу для определения зоны дальнейших поисков - часто с применением методов глубинной разведки.

Дистанционное обследование. Дистанционным обследованием называют любые приемы, служащие для определения отличительных признаков того или иного объекта на расстоянии. При выявлении археологических памятников таким приемом в первую очередь являются фотографический и иные подобные способы выявления отличительных признаков и особенностей, считающихся характерными для определенного вида памятников или объектов. Дистанционное обследование может быть очень эффективным при изучении обширных участков земли, которые нельзя охватить традиционными способами полевой разведки. Наиболее распространенной в археологии формой дистанционного обследования является применение аэрофотосъемки. Обычно используют вертикальную съемку (строго вниз, перпендикулярно к поверхности земли), но в некоторых случаях применяется ракурсная съемка (под углом к земной поверхности).

Предварительное моделирование памятников. Этот метод не предназначен для обнаружения неизвестных археологических памятников, а позволяет предсказать, какое их число располагается на еще не обследованной территории. Его суть состоит в том, что на основе данных, полученных в ходе тщательной разведки, плотность размещения памятников в различных природных условиях и полученные результаты проецируются на области, более или менее сходные с изученными в природном и культурном отношении.

 

Исторические свидетельства. Первобытная, или доисторическая археология по самому своему определению не может при поисках памятников оперировать историческими свидетельствами. Археология письменного периода, напротив, имеет возможность обращаться с этой целью к зачастую достаточно многочисленным документам. Многие народы имели карты, данные переписей и массу иных документов, содержащих разнородные и в различной мере достоверные данные о местоположении памятников. При всем обилии исторических свидетельств пользоваться ими можно с двумя оговорками. Во-первых, далеко не всегда легко определить современное расположение на местности пункта, обозначенного на древней карте. Ориентиры и названия со временем изменились, а многим древним картам свойственны неточности и искажения. Один и тот же древний объект, отмеченный на карте или упомянутый в документе, разные исследователи могут поместить в разных местах. Во-вторых, не каждый археологический памятник прошлых эпох упомянут в документах того времени.

 

Раскопки. Фундаментом археологических исследований в первую очередь являются раскопки - систематическое извлечение из земли и регистрация археологических материалов и связанных с ними сведений. Цель раскопок выглядит обманчиво простой: собрать информацию таким образом, чтобы сохранить и зафиксировать все сколько-нибудь существенные данные. К сожалению, цель эта недостижима, поскольку сохранить и зафиксировать все невозможно, а в вопросе о том, что именно является наиболее существенным, согласия между учеными нет. Кроме того, раскопки любого памятника и решение любой исследовательской задачи требуют использования особых приемов. Этим объясняется существование множества пригодных с профессиональной точки зрения способов ведения раскопок.

Первым шагом при раскопках обычно является составление плана исследования памятника, который, как правило, фиксируется документально. В этом плане учитываются цели исследования, сведения, необходимые для их достижения, оптимальный способ получения этих сведений, а также имеющиеся средства, планируемый график работ и возможные препятствия. По ходу полевых исследований, предоставляющих археологу новую информацию, даже самый совершенный план обычно приходится корректировать в направлении его сокращения или расширения.

Еще до начала любых других полевых работ территорию памятника необходимо разбить на квадраты. К этой координатной сетке привязывают место находки любого объекта или предмета, и потому ее разбивку следует производить очень тщательно и при этом так, чтобы ее можно было со временем восстановить. Тщательность достигается аккуратной работой и применением специальных инструментов; точность этой операции значительно возросла с началом использования в 1980-х годах лазерного теодолита. Возможность восстановления сетки квадратов означает, что археолог, вернувшийся к исследованию данного памятника спустя сто лет, может воссоздать ее в прежнем виде.

Это обеспечивается привязкой сетки к каким-либо неподвижным ландшафтным объектам; лучшим ориентиром служит топографический знак - постоянный знак, установленный государственными службами и обозначенный на официальных картах, - но можно воспользоваться для этой цели и заметной скалой или другим подобным объектом.

Флотация. Флотация - это раскрытие очень мелких объектов посредством размывания перекрывающих их более тяжелых отложений водой или иной жидкостью. В археологии флотация впервые получила признание после ее применения в 1960-х годах Стюартом Стрейвером при исследовании памятника Костер. Первоначально ее популярность была основана на удобстве этого метода для собирания зерен злаков, мелких косточек, рыбьей чешуи и других биологических остатков, важных для осуществления зарождавшихся экологических исследований. Вскоре стало ясно, что методом флотации можно выявлять также крохотные бусины и даже еще более микроскопические объекты, и это показало его значение для самых разных археологических изысканий. Археологическую флотацию можно применять как в поле, так и в лаборатории, при обработке доставленных туда проб отложений.

Другие виды полевых работ. Существуют некоторые разновидности археологических полевых работ, не относящиеся к обычным разведкам и раскопкам. В основном они связаны с изучением наскальных изображений и надписей или подводных памятников. Фиксация наскальных изображений и надписей. Наскальное искусство - основной термин, принятый для обозначения изображений, нанесенных на поверхность валунов и скал или на стены пещер.

Подводные памятники. Полевая археологическая работа по большей части осуществляется на суше, но иногда ее проводят и под водой. Примерно до 1960-х годов подводные поиски обычно проводились почти бесконтрольно, и при этом ради легкой добычи произведений искусства часто жертвовали ценной информацией. Современные подводные раскопки, хотя и ведутся в условиях, существенно отличающихся от наземных, не уступают им по тщательности, документированности и результативности.

 

7. Понятие "относительная хронология" в современной Археологии и методы ее определения.

Археологическая датировка

установление хронологии событий, изучаемых по археологическим данным. Применяются две системы А. д.: абсолютная и относительная хронология. Абсолютная хронология датирует события в понятиях общепринятого календаря, относительная — определяет лишь последовательность событий. Относительные даты устанавливают по стратиграфии и типологическим методом. Наблюдения за последовательностью залегания слоев земли с остатками деятельности человека (стратиграфический метод) позволяют отнести каждый слой к определенной эпохе (обычно чем ниже слой, тем он древнее). Типологический метод основан на том, что в разные исторические эпохи типы вещей и материал, из которого их делали, были различны. Переход от относительной датировки к абсолютной возможен при совместных находках недатированных вещей с вещами, время изготовления которых известно, а также с монетами и надписями или при исследовании памятников, датирующихся по письменным источникам. Для А. д. дописьменных эпох применяют также методы, заимствованные из естественных наук: по отложениям ленточных глин, дендрохронологический (по годичным слоям древесины, найденной в археологических памятниках), радиоуглеродный (по содержанию ¹⁴C в органических остатках), палеомагнитный (по остаточной намагниченности подвергшихся обжигу изделий из глины), химический и др.

ОТНОСИТЕЛЬНАЯ ДАТИРОВКА
Первым и, в ряде случаев, самым важным шагом во многих археологических исследованиях является установление последовательности объектов. Объектами последовательности могут стать археологические находки, сделанные при стратиграфических раскопках или же изделия, расположенные в типологической последовательности. Изменения климата Земли также дают начало местным, региональным и глобальным последовательностям - наиболее значительной является последовательность глобальных колебаний в течение ледникового периода. Все эти последовательности могут стать основой относительной датировки.
СТРАТИГРАФИЯ
Как мы видели в главе 3, стратиграфия - это исследование стратификации - расположения или залегания слоев (называемых также отложениями) друг над другом. С точки зрения сравнительной датировки, важнейшим принципом является отнесение нижнего слоя к более раннему периоду времени по сравнению с более верхним слоем. Так, последовательное расположение слоев дает основу относительной хронологической последовательности, от наиболее раннего (самый нижний слой) к позднейшему (самый верхний слой).
Возраст костей
Эффективным методом определения принадлежности ряда найденных костей к стратиграфическому отложению, в котором они находились и их относительного возраста является метод химической датировки, основанный на анализе содержания азота, фтора и урана.
Содержание протеина (главным образом, коллагена) в костях, погребенных в отложениях очень медленно уменьшается за счет процессов химического распада. Наиболее эффективным показателем содержания протеина является содержание азота, которого в современных костях содержится около 4 процентов. Скорость снижения количества азота зависит от температуры и влажности, а также от содержания химических веществ и бактерий в окружающей среде захоронения костных останков. [стр. 113]
В то же время, на состав кости значительно влияют просачивающиеся грунтовые воды. Два элемента, растворенные в грунтовых водах - фтор и уран - постепенно поглощаются костью. Следовательно, содержание фтора и урана в костных останках постепенно увеличивается и может быть измерено в лаборатории. Как и скорость сокращения содержания азота, скорость возрастания содержания фтора и урана строго зависит от местных факторов. Таким образом, все скорости происходящих изменений слишком переменчивы для того, чтобы стать основой метода абсолютной датировки, этот метод напоминает сопоставление относительной датировки, привязанной к одному участку раскопок с относительной датировкой другого участка. При раскопках же на одном участке химическая датировка позволяет выделить костные останки разного возраста, образующих очевидную стратиграфическую связь.
ТИПОЛОГИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТИ
В основе концепции относительной датировки посредством типологии лежат два следующих понятия.
Первое состоит в том, что продукция данного периода и места имеет узнаваемый стиль: некоторые отличительные черты формы и орнамента могут, в известном смысле, быть характерными для производящего их общества. Этот вопрос еще будет затронут в главах 5 и 10. Археолог или антрополог часто может узнать и определить тип отдельных изделий по их стилю и, следовательно, установить их особое место в типологической последовательности.
Второе понятие заключается в том, что изменения в стиле (форме и орнаменте) изделий происходят весьма медленно или эволюционно.

Расположение по сериям
Концепция “подобное сопровождает подобное” была разработана, скорее, для исследования находок, связанных друг с другом (коллекций), чем для изучения формы единичных изолированных объектов. Этот принцип упорядочения позволяет выстроить изделия в последовательность или серийный порядок, который затем используется при построении хронологического порядка: таким образом, это практикование по составлению относительной хронологии. Подобная технология имеет два варианта: упорядочение по контексту и упорядочение по частоте.
Упорядочение по контексту. В данной последовательности основную роль играет длительность существования различных стилей (форм и орнаментов).

Упорядочение по частоте.опиравшееся, в основном, на измерении изменений пропорций или частоты повторения того или иного стиля керамики.

ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ДАТИРОВКА
Для полноты информации стоит также упомянуть об одном интересном подходе к вопросам хронологии, который, в данном случае, применен не к предметам, а к изменениям в языке, обнаруженным при сопоставлении с лексикой родственных языков. Основной принцип прост. Если две группы людей, говорящих на одном языке разделить так, чтобы в дальнейшем между ними не было никаких контактов, в обеих группах, без сомнения, будут продолжать говорить на том же языке. Однако, с течением времени в языке каждой группы будут происходить изменения; будут изобретены и введены в оборот новые слова, в то время, как другие слова выйдут из употребления. Так, через несколько столетий, две независимых группы людей практически перестанут говорить на одном языке; через несколько тысяч лет язык одной группы станет почти непонятным для другой.
Применение данного метода усложнено и различными другими факторами, в частности, наличием в обоих изучаемых языках слов, заимствованных из других языков и не являющихся частью общего языкового наследия. И все же, утверждение, лежащее в основе данного метода о том, что более высокий процент общей лексики означает большую степень родства языков, само по себе справедливо и подобный подход нельзя исключать при обсуждении методов относительной датировки.

КЛИМАТ И ХРОНОЛОГИЯ
важный вид последовательностей, построение которых опирается на изменение климата Земли и целесообразно при относительной датировке в местном, региональном и даже глобальном масштабе. Некоторые из подобных экологических последовательностей могут также составляться с использованием различных методов абсолютной датировки. Глубинные морские пласты и ледниковые пласты самое последовательное в мире свидетельство изменений климата может быть получено из образцов глубоководного керна, полученного при бурении океанского дна. Этот керн содержит раковины микроскопических морских организмов, так называемых фораминифер, отлагавшихся с постепенным нарастанием на дне океана. Колебания соотношения двух изотопов кислорода в углекислом кальции этих раковин являются чувствительным показателем температуры моря в период жизни данных организмов. В настоящее время составлена точная температурная последовательность продолжительностью до 2,3 миллионов лет, отражающая изменения климата в мировом масштабе. Так, периоды похолодания, отраженные в глубоководном керне соответствуют периодам наступления льда в ледниковом периоде, а периоды потепления связаны с отступлением ледников.

Датировка по пыльце растений
Все цветущие растения образуют почти неразрушимые зерна, называемые пыльцой, а их сохранение в отложениях болот и озер позволило специалистам по изучению пыльцы (палинологам) выстроить детальные последовательности смены растительности и климата в прошлом.

Датировка по фауне
В основе данного метода лежит давно известный способ датировки по фауне, исходящий из того факта, что многие виды млекопитающих претерпели значительную эволюцию в течение последних нескольких миллионов лет, при этом, новые виды появлялись, а старые вымирали. Изменения каждого вида были нанесены на карту, на основании чего была составлена грубая последовательность, например, слонов или свиней. Теоретически, если сходная последовательность видов свиней обнаруживается в двух различных местах, можно допустить, что эти места имеют один относительный возраст. Практически, этот метод оказывается крайне неточным по многим причинам, в том числе, потому, что разновидность, прекратившая существование в одной области может еще долго развиваться в другой.

 

8. Понятие "абсолютной датировки (хронологии)" в современной Археологии и методы ее определения.

АБСОЛЮТНАЯ ДАТИРОВКА
Несмотря на большую пользу методов относительной датировки, археологи в конечном счете стремятся узнать возраст последовательностей, поселений и изделий в календарных годах. Для достижения этой цели они нуждаются в методах абсолютного датирования, описанных в настоящих разделах, начиная от традиционных исторических до опирающихся на великое множество современных научных технологий. [стр. 122]
КАЛЕНДАРИ И ИСТОРИЧЕСКИЕ ХРОНОЛОГИИ
До создания первых научных методов датировки в начале нынешнего столетия археологическая датировка почти полностью зависела от исторических методов. Иными словами, она опиралась на археологические соотношения с хронологиями и календарями, установленными самими народами в древние времена. Подобные методы не утратили своего огромного значения до сих пор.
Работая с ранними историческими хронологиями, археологи должны помнить о трех важнейших условиях. Во-первых, хронологическая система требует тщательной реконструкции и любой перечень правителей или царей должен быть достаточно полным. Во-вторых, перечень, даже надежно фиксирующий число лет каждого царствования, еще требует увязки с нашим собственным календарем, иначе он останется просто “плавающей хронологией”. В-третьих, изделия, признаки или сооружения, подлежащие датировке в конкретном месте должны каким-либо образом быть соотнесены с исторической хронологией, возможно, по их связи с надписью, относящей их к царствованию соответствующего правителя.

 

9. Естественно - научные и математические методы в современной
Археологии.

Дендрохронологический метод, основанный на том положении, что толщина древесного ствола каждый год увеличивается на одно, т.н. годичное,кольцо. Все годичные кольца одного дерева разнятся своей толщиной: при благоприятных условиях образуется толстое кольцо, при неблагоприятных — тонкое. При этом и сама толщина кольца, и ее соотношение с предшествующими и последующими кольцами могут быть установлены с высокой степенью точности. Поскольку колебания годичного прироста в рамках конкретной климатической зоны у деревьев одного биологического вида
схожи, то, получив спилы со стволов, период жизни которых совпадает на каком-то отрезке времени, можно совместить последовательности их годичных колец и получить таким образом совокупную децлрохронологическую колонку, или шкалу. Эту шкалу можно протягивать в прошлое, используя последовательности годичных колец, полученные для более старших деревьев этого же вида.

Массовые находки бревен в культурном слое позволяют на основе взаимного сопоставления и наложения дендрошкал воссоздавать историю колебаний годичных приростов у деревьев данной климатической зоны и использовать эту шкалу как эталон при дальнейших исследованиях ископаемой древесины. Особенно продуктивным оказывается здесь изучение древесины деревьев-долгожителей, таких, например, как секвойя и сосна остистая.
Однако и для регионов, где нет таких видов, можно строить достаточно протяженные дендрошкалы за счет т.н. перекрестного наложения нескольких последовательных шкал. Ныне дендрохронологичсские шкалы выстроены для разных древесных пород и географических регионов Старого и Нового Света и охватывают период около 10 тыс. лет (от наших дней).

Для того чтобы конкретная шкала получила не только относительную, но и абсолютную хронологию, достаточно знать абсолютную (календарную) дату хотя бы одного из относящихся к ней колец. Если внешнее, финальное кольцо (год образования которого идентичен году рубки дерева) соотносится с какой-либо известной датой (например, с сообщением летописи о годе сооружения церкви, при строительстве которой был использован ствол данного дерева), то все кольца данного спектра получают
абсолютную хронологическую привязку. Этот спектр, в свою очередь, становился источником абсолютного датирования для всей коррелируемой с ним дондрохронологической шкалы. В идеале такая шкала может быть доведена до современности и тем самым стать основанием абсолютного ретроспективного отсчета.

При отсутствии же абсолютных привязок многочисленные коррелируемые дендрохронологичсскис колонки обеспечивают по крайней мере относительное датирование. Используя их, можно, например, определить хронологический диапазон между двумя ископаемыми древесными конструкциями в одной климатической зоне.

Однако дендрохронологический метод применим в основном для районов с заметными колебаниями климата и при условии хорошей сохранности древних бревен в культурных слоях.

Метод шапочных глин основан на том же принципе, что и дендрохронологический, поскольку каждому году соответствует отложение на дне озер и в зоне речного половодья двойного сдоя глины определенной толщины, образующегося в результате гибели различных мелких организмов.
Летом это тонкий и обычно светлый слой, зимой — толстый и чаще темный. Кроме того, сезонные слои, имеющие разную толщину, отражают и другие климатические колебания.

Применение данного метода носит ограниченный характер. Им непосредственно датируются лишь изменения в ледниках, на краю которых образовывались эти водоемы. Опосредованно можно датировать и археологические объекты, так или иначе связанные с ледниковыми колебаниями.

Непосредственно же датируются этим методом только те археологические объекты, которые почему-либо оказались перекрыты водоемами и соответственно ленточными глинами, например древние свайные поселения.

Радиоуглеродный, или радиокарбонный, метод. Как известно, помимо «нормального» углерода (С-12) и изотопа С-13 существует радиоактивный изотоп углерода С-14, постоянно образующийся в земной атмосфере из азота N-14 под действием космических лучей и постоянно попадающий наряду с С-12 в органическое вещество всего растительного и животного мира: растения получают его в составе углекислого газа при фотосинтезе, а животные и люди — по цепочке питания.

При жизни растительного или животного организма в его составе сохраняется та же, что и в атмосфере, постоянная пропорция между преобладающим обычным углеродом С-12 и изотопом С-14. Но с момента гибели данного организма эта пропорция нарушается в пользу С-12, ибо, перестав питаться, организм перестает воспринимать всякий углерод. Если содержание С-12 в составе организма после этого остается неизменным, то содержание изотопа С-14 (в силу его радиоактивности) начинает неуклонно уменьшаться. Период полураспада С-14, превращающегося в исходный азот N14, объективно установлен соответствующими исследованиями (ранее считалось, что он составляет 5568 ± 30 лет, по новым уточненным данным — 5730 ±40 лет). На этом основании и с учетом пропорции между С-12 и С-14 в современных живых организмах, исследуя ископаемые остатки какого-либо древнего организма (будь то кости или мягкие ткани животного или человека, остатки дерева и т.д.), можно определить, как давно в его составе началось нарушение постоянной пропорции между С-12 и С-14, т.е. когда наступила гибель данного организма. В таком случае можно установить, например, за сколько лет до момента проведения конкретного анализа было срублено дерево, использованное в конструкции древнего сооружения или для сожжения в погребальном костре. Можно высчитать, как давно было совершено захоронение человека или животного. Необходимо отметить, что родиокарбонные даты являются достоверными для объектов, древность которых не превышает 60 тыс. лет. При большем возрасте образцов они становятся ненадежными из-за незначительности содержания С-14.

Вместе с тем, в последние годы радиокарбонный метод подвергается серьезной корректировке, поскольку недавние исследования показали, что в силу изменчивости магнитного поля Земли, вариаций солнечной активности и других физических явлений концентрация С-14 в атмосфере и соответственно пропорция между С-14 и С-12 не являются неизменными.
Абсолютная дендрохронологическая шкала, построенная на изучении годичных колец секвойи, показала, что в кольцах, соответствующих тысячному году до н.э., концентрация пришедшего из атмосферы С-14 оказалась выше его концентрации в современных годичных кольцах. В связи с этим радиокарбонные данные теперь пытаются поправить («калибровать» математика)ПО дендрохронолотическим таблицам, что представляется возможным на глубину до 8тыс. лет. Впрочем, это также пока не привело к абсолютно достоверным результатам, ибо в ряде случаев калиброванные радиокарбонные даты оказываются несовместимыми с данными других методов датирования, в том числе письменных источников. Возможно, сама система калибровки требует совершенствования. Кроме того, для уверенной датировки того или иного памятника необходимо иметь серию дат. Поэтому в силу дискуссионности этой проблемы в данном учебнике радиокарбонные датировки приведены в основном в традиционном, некалиброванном виде.

Калий аргоновый метод основан на определении соотношения радиоактивного изотопа калия-40 и изогона аргона-40 в вулканических минералах. Первый элемент, содержащийся в земной коре, превращается во второй с очень малой скоростью полураспада в 1,3 млн. лет. Следовательно, можно узнать возраст таких минералов, в кристаллической решетке которых оседает появившийся в ходе этого процесса аргон-40, подсчитав его количество в массе минерала на момент измерения. Нулевое же содержание аргона-40. как показали эксперименты, характерно для вулканических
минералов в момент их формирования, поскольку при их нахождении в исходном расплавленном состоянии весь прежде содержавшийся в предшествующем веществе аргон-40 (инертный газ) полностью улетучивается. Таким образом, соотношение калия-40 и аргона 40 в вулканических минералах становится хронологическим показателем. Появляется возможность получить абсолютную датировку для культурных слоев, если они оказываются перекрытыми и/или подстилаемыми слоями вулканических веществ в виде лавы. Этот метод в силу длительности периода полураспада калия -40 эффективен для датирования памятников начала каменного века.

Термолюминесцентныи анализ основан на том, что решетки кристаллов минералов улавливают альфа-частицы, испускаемые радиоактивными торием и ураном, а при нагревании эти частицы высвобождаются в виде света. Для археологов важно, что это в полной мерс относится и к минералам, содержащимся в глине, из которой делалась древняя керамика. При обжиге последней выделялись альфа-частицы. Если вновь подвергнуть эту
керамику нагреванию, то освобождающаяся при этом энергия выделяется в виде небольших видимых вспышек света. Qua этих вспышек, их количество зависят от величины накопленной в образце энергии, т.е. в конечном итоге or времени, прошедшего с момента последнего обжига — при изготовлении сосуда или при пожаре, в котором сосуд погиб. Вспышки замеряются фотоумножителем, и производится расчет. Но и здесь есть свои оговорки: на интенсивность с печения алияют, кроме возраста, и другие
факторы — содержание урана в глине и восприимчивость глины к радиационным повреждениям. Метод может быть использован и для докерамических эпох— при обнаружении обожженной глины.

Существуют и другие естественно-научные методы датирования.

При всем огромном значении естественнонаучных методов в системе
абсолютного датирования эти методы требуют, с одной стороны, дальнейшего совершенствования, с другой — обязательного соотнесения с традиционными и новыми разработками но относительной хронологии типов ископаемых изделий, археологических памятников и культур в целом, а также с известными данными письменных источников.

 

10. История Археологии как науки.

История образования Археологии

В России сложилось понятие (с XIX в.), сохраняющееся до сих пор, что археология — часть исторической науки, изучающая в основном ископаемые… 4. Важно также понятие хронологических рамок науки археологии. В него входят:

Этапы развития Археологии в России

Наиболее яркие события в истории археологии

11. Основные этапы антропогенеза. Антропогенез, предки человека и основные этапы его эволюции Антропогенез (греч. anthropos — человек, genesis — происхождение, возникновение) — происхождение и эволюция человека,…

ДРЕВНЕЯМНАЯ КУЛЬТУРА

Основу х-ва составляли подвижное скотоводство и металлургия меди, базировавшаяся на разработке Каргалинских медных рудников. Пос. не найдены. В… Д.К. сформировалась в степях Вост. Европы на базе культур Хвалынской…  

Андроновская культура

40. Карасукская культура. Карасукская культура, археологическая культура конца бронзового века(конец… 41. Фатьяновская культура.

Славянские археологические культуры V—VI вв.

Соответствует местам обитания склавинов византийских авторов. Характерные признаки: 1) посуда — горшки ручной лепки без украшений, иногда глиняные… Соответствует вероятным местам обитания антов византийских авторов. Отличается…

Киевская археологическая культура II—IV вв.

Признание киевской культуры славянской не решает вопроса об этногенезе славян. Среди возможных кандидатов, предшествующих киевской культуре,…

Версия В. Седова

Во II—III вв. славянские племена пшеворской культуры из Висло-Одерского региона мигрируют в лесостепные районы междуречья Днестра и Днепра,… В конце IV века развитие пшеворской и черняховской культур прервалось… Однако современные археологи признают тесные связи и некоторую преемственность пшеворской, зарубинецкой и черняховской…

Версия М. Гимбутас

62. Зарубинецкая культура. Зарубинецкая культура, археологическая культура, распространенная около 1 в.… 63. Черняховская культура.

Грамотность в среде горожан

Городские книгохранилища и ризницы

Городская литература

Изучение древнерусского письменного богатства XI-XIII вв. неизбежно приводит к выводу, что письменность была распространена в различных кругах русского общества. Купцы и ремесленники нередко были грамотными, а в некоторых случаях и образованными людьми своего времени. Письменность вошла в общественный быт, была непосредственно связана с жизненными потребностями, по крайней мере в условиях городской жизни.
Возникает вопрос: были ли городские круги безучастны по отношению к литературным движениям на Руси XI-XIII вв.?
Если судить по трудам о летописании А. А. Шахматова и М. Д. Присёлкова, то на этот вопрос пришлось бы ответить отрицательно. Шахматов придавал громадное значение деятельности церковных кругов в области летописания. Его основной труд по истории летописного дела - «Разыскания о древнейших летописных сводах», по существу говоря, связывает всё летописное дело с епископскими кафедрами и большими монастырями. На смену церковникам киевского Софийского собора, которым Шахматов приписывает составление древнейшего летописного свода на Руси, приходит Киево-Печерский монастырь. В нём составляются своды 1073 г. и 1093 г., а затем Повесть временных лет. Повесть редактируется в Выдубицком монастыре в Киеве и заново исправляется в Киево-Печерском монастыре. В XI же веке появляется летописный свод при новгородском Софийском соборе.
Дальнейшие исследователи истории летописания в основном идут по стопам Шахматова, с той только разницей, что, по М. Д. Присёлкову, в составлении летописных сводов XII-XV вв. принимали участие преимущественно князья. Таким образом, не остаётся места для участия в летописании каким-либо другим кругам населения.
Стремление объяснить всё летописание с точки зрения церковного или княжеского участия в составлении летописей, несомненно, затемняет правильное представление о характере русской литературы древнего времени. Между тем такая точка зрения ещё держится в литературе.
Известно, что Галицко-Волынская летопись XIII в., составляющая последнюю часть Ипатьевской летописи, отличается необычным расположением материала, который не укладывается в наше представление о летописном своде. Так, указания годов в Ипатьевском списке внесены уже в готовый летописный текст и плохо отвечают действительной хронологии событий. Существуюти такие списки Галицко-Волынской летописи (Хлебниковский список), в которых годы совершенно не указаны.
Гражданский характер Галицко-Волынской летописи неоднократно подчёркивался исследователями, да и в ней самой находим прямое указание на то, что её составители заботились о сплошном, а не о погодном изложении исторических событий: «Хронографу же нужно писать о всем бывшем, иногда писать раньше, иногда же отступать к позднейшему, мудрый читающий поймет; числа же годам здесь не писали» 1).
Несмотря на такое замечание самих составителей Галицко-Волынской летописи, В. Т. Пашуто, написавший недавно книгу по истории Галицко-Волынской земли, считает, что в Галицко-Волынской летописи мы имеем, в сущности, несколько летописных сводов, которые были составлены по преимуществу при княжеских или епископских дворах. Так, появляется «княжеский Холмский свод митрополита Кирилла, составленный, вероятно, до отъезда его в Никею, т. е. около 1246 г.». Другая часть Галицко-Волынской летописи признаётся летописью епископа Ивана, хотя этот епископ только трижды упомянут в наших источниках. Впрочем, и сам В. Т. Пашуто, рассказав о деятельности епископа Ивана, приходит к печальным выводам: «Последующие редакции настолько деформировали Холмскую летопись владыки Ивана, что сделать ещё какие-либо выводы относительно её состава, а также датировки едва ли возможно» 2). Так малоизвестный епископ оказывается одним из творцов великолепного памятника древнерусской письменности, брызжущего светской жизнерадостностью, столь характерной для Галицко-Волынской летописи.
Теперь, когда мы знаем о распространении письменности в кругах городского населения, купцов и ремесленников, уместно поставить, вопрос о пересмотре наличного богатства нашей древней письменности. Среди дошедших до нас памятников письменности, которые попали в поле зрения историков литературы, мы как раз и найдём произведение, составленное в городской среде, - это «Моление Даниила Заточника».
В «Слове» Даниила, адресованном князю Ярославу Владимировичу, перед нами выступает яркий образ русского феодала: «Гусли бо страяются персты, а тело основается жилами; дуб крепок множеством корениа; тако и град нашь твоею дръжавою. Зане князь щедр отець есть слугам многиим, .мнозии бо оставляють отца и матерь, к нему прибегают» 1). Князь - это правитель города; подобно тому как гусляр настраивает гусли, он направляет деятельность горожан. В Барсовском списке на месте слов «тако и град нашь» читаем «тако и градницы». Градник - гражданин, горожанин. Это слово встречается в древнейших русских памятниках с XI в. Поэтому нет основания предполагать, что оно появилось в Барсовском списке в виде позднейшей поправки 2). Из числа градников и выходят те «слуги», оставляющие отца и мать и переходящие на княжескую службу. Это жилы, которыми укреплено тело, корни, питающие дуб, т. е. княжескую власть.
Тема о слугах, которых должен привлекать и князь и боярин на свою службу, занимает важное место в Слове Даниила Заточника. В Академическом списке, принятом в печатном издании за основу, читаем, что многие «оставляют» отца и матерь, тогда как в других списках находим на этом месте слово «лишаются». Вероятно, именно это слово и стояло в первоначальном тексте.
Напрасно видеть в термине «слуга» человека, прислуживающего в домашнем хозяйстве. Понятие слуги в качестве феодально зависимого человека, чаще всего мелкого вассала, хорошо известно по нашим источникам XII в. и более позднего времени. Психологию такого зависимого человека и рисует перед нами Слово Даниила Заточника. Слуга находится в зависимости от своего господина: «Доброму бо господину служа, дослужится слободы, а злу господину служа, дослужится большей работы». Важное значение имеет «щедрость» князя или боярина. Щедрый князь сравнивается с рекою, щедрый боярин - с колодцем со сладкой водой; скупой князь уподобляется реке в каменных берегах, скупой боярин - солёному колодцу. В такой же среде, вероятно в среде мелких княжеских слуг, зародились памятники, подобные житию Александра Невского, автор которого близко стоял к дружинным кругам и не мог забыть княжеской милости, так же как и Даниил Заточник.
Некоторые известия в летописях были написаны людьми, вышедшими из демократических кругов русского общества. Кому иному могут принадлежать знаменитые слова Новгородской летописи под 1255г. о боярах, которые творили себе добро, а «меньшим» зло: «и был в вятших (людях) совет зол, како победити менших, а князя ввести на своей воли» 1).
Народные массы не оставались безмолвными свидетелями больших политических событий своего времени. Они помнили о злом тысяцком Путяте, двор которого был разграблен в киевское восстание 1113 г. Путята Вышатич под искажённым именем Мышатички Путятина сохранился в русских былинах, как сохранились в них имена защитника новгородских прав Ставра Годиновича и посадника Мирошки.
Конечно, трудно предполагать, что гражданская литература в Древней Руси преобладала над литературой церковной. Но были особые условия для гибели памятников гражданской литературы, которые действовали на протяжении ряда веков и которые до сих пор слабо отмечены в нашей исторической литературе. Хранителями церковной письменности, как это хорошо известно, были монастыри. За их крепкими стенами скапливались рукописные богатства, но самые условия монастырской жизни мало способствовали сохранению памятников гражданской литературы. Монастырские библиотеки (Чудова монастыря, Троице-Сергиева монастыря и пр.) в большом количестве сохраняли различного рода церковные книги и произведения церковных писателей. Менее тщательно сберегались светские произведения (кроме летописей, хронографов). Повидимому, дошедшие до нас древнерусские сочинения гражданского характера сохранились только в виде исключения, в том случае если они были объединены в сборнике с каким-нибудь летописцем, хронографом или с церковными статьями. Рукопись, заключавшая «Слово о полку Игореве», представляла собой сборник, в который входили хронограф и Временник, «еже нарицается летописание Русских князей и земля Русская». «Поучение Владимира Мономаха» дошло в составе Лаврентьевской летописи. «Слово о погибели Русской земли» оказалось в соседстве с житием Александра Невского, как это показывают оба его сохранившихся списка.
Иными словами, памятники гражданской литературы Древней Руси сохранились до нашего времени преимущественно при посредстве летописных или церковных произведений. Между тем гражданская литература Киевской Руси вовсе не исчерпывалась одиночными памятниками вроде «Слова о полку Игореве» или «Моления Даниила Заточника». В этом убеждают русские летописи XI-XIII вв., которые сохранили немалое количество памятников гражданской литературы, представлявших собой когда-то особые повести.
Уже К. H. Бестужев-Рюмин подметил, что некоторые повести, известные нам теперь по летописи, когда-то представляли собой отдельные сочинения. Между тем в курсах истории русской литературы такие повести редко изучаются в виде отдельных произведений, а рассматриваются под общей рубрикой летописей, чем создаётся неверное представление об односторонности русской литературной традиции.
Можно указать несколько повестей, включённых в состав летописей XI-XIII вв., которые не имеют никакого отношения к церкви и не могут быть приписаны официальным княжеским историографам. Так, Бестужев-Рюмин указывал на существование особого сказания об Изяславе Мстиславиче, положенного в основание известий за 1146-1152 гг. в Ипатьевской и Лаврентьевской летописях 1).
Действительно, события названных лет описаны в Ипатьевской летописи не только подробно, но и с определённой точки зрения, враждебной Юрию Долгорукому и его союзникам, черниговским князьям Ольговичам. Но не эта черта сказаний об Изяславе, давно уже отмеченная в литературе, привлекает наше внимание, а вопрос о том, в каких кругах возникло подобное повествование. Автор его не мог быть представителем духовенства, так как рассказ лишён почти всякого намёка на церковность, за исключением обычных слов о победе Изяслава «пособьем божиим». Наряду с этим известие о разграблении домов и монастырей в Киеве оставлено без всяких замечаний о неприкосновенности церковных имуществ 1). М. Д. Присёлков считал, что выделяющееся «талантом изложения, живостью и жизнерадостностью описание времени Изяслава Мстиславовича» было составлено «весьма близким к князю лицом, едва ли не дружинником князя». В этом высказывании ярко выразилась тенденция Присёлкова приписывать памятники летописания лишь духовенству и феодалам. Между тем в тексте Ипатьевской летописи очень мало говорится о самом Изяславе, по крайней мере нет ничего похожего на те похвальные отзывы, которые помещает о владимирских князьях Лаврентьевская летопись. Зато некоторые другие черты заставляют предполагать в авторах рассматриваемых летописных известий горожан.
Главное действующее лицо повествования Ипатьевской летописи о междоусобных распрях князей в середине XII в. - это киевские горожане. «Кияне» (киевляне) ведут переговоры с Игорем Ольговичем, жалуясь на княжеских тиунов, «вси кияне» приносят присягу Игорю и потом изменнически переходят на сторону его противника Изяслава. Во всём рассказе нет и намёка на обычные рассуждения о нарушении крестного целования, имеется только ссылка на слова черниговского епископа о клятвопреступлениях.
Ещё интереснее рассказ Ипатьевской летописи об убийстве Игоря Ольговича. Тема рассказа о насильственной смерти князя от разъярённой толпы давала простор для церковных рассуждений о мученических кончинах и пр. Действительно, в летописном тексте помещены предсмертная молитва Игоря и другие отступления церковного характера, но трудно оспаривать их вставное происхождение 2). Первоначальный рассказ об убийстве Игоря лишён налёта церковности. В нём «кияне вси» сходятся на вече во дворе Софийского собора, «от мала и до велика», подробно переданы переговоры между киевлянами и послом Изяслава Мстиславича. Та социальная среда, в которой возникла мысль о необходимости убить Игоря, выясняется из речей, произнесённых на вече. «Един человек» напоминает о восстании 1068 г., поднятом киевскими ремесленниками и торговцами. В убийстве Игоря принимает участие «народ», тогда как митрополит и тысяцкие выступают против решения киевлян, что щл «не кончати добром» с Ольговичами.
В рассказе об убиении Игоря нет прямых или косвенных указаний на то, что он написан дружинником, на первом месте в нём стоят не феодалы, а «вси кияне». Автор рассказа даже не считает нужным порицать киевлян. Он приписывает приближённым Изяслава фразу, складывающую вину за убийство на самого Игоря и его родичей: «не ты его убил, но убили суть братия его» 1).
Если нельзя настаивать на том, что автором рассказа о смерти Игоря был безусловно горожанин, средневековый торговец или ремесленник, то нельзя и отрицать такой возможности. Во всяком случае, такое предположение легче объясняет происхождение рассказа о смерти Игоря из городской среды, чем домыслы о княжеском дружиннике Изяслава как авторе летописного текста. Выражение «бог за нашим князем и святая Софья» 2) напоминает соответствующие выражения новгородских летописей.
Историки литературы, обращавшие внимание главным образом на церковную окраску летописных известий, почти игнорировали гражданские повести, включённые в летописные своды в виде особых повествований. Впрочем, за некоторыми из них утвердилось название «воинские повести», которое заставляет думать, что такие повести вышли из феодально-военной среды, в частности из среды княжеских дружинников.

определение содержания повестей чрезмерно сужает их значение и может быть применено далеко не ко всем произведениям гражданского характера, включённым в летопись. Да и само военное дело было знакомо средневековым купцам и ремесленникам. Поэтому, например, авторство повести о взятии Царьграда латинянами, вставленной в Новгородскую летопись под 1204 г., с равным успехом может быть приписано как дружиннику, так и новгородскому купцу.
В повести о взятии Царьграда, в частности, проявляется особый интерес к междоусобной борьбе за византийский престол, употребляются выражения, характерные для новгородской действительности XIII в. По смерти императора Исаакия, читаем в повести, «людие на сына его восстали за поджог города и ограбление монастырей; и собралася чернь и влекли («волочаху») добрых мужей, обсуждая с ними, кого поставить в цесари». «Вси люди» не дали Мурчуфлу оставить царский венец, «люди» собрались в св. Софии, цесарь Мурчуфл «много жаловался на бояр и на всех людей». Повесть лишена типично церковных терминов и даёт суммарное описание богатств св. Софии, измеряя их количественно (40 кубков великих, 40 кадий чистого золота и т. д.). Крайне показательны заключительные слова повести о гибели земли Греческой «в сваде» (в распрях) цесарей 1).
Почти уже прямое указание на автора, вышедшего из среды торговых людей, имеем в сказании об убийстве Андрея Боголюбского, помещённом в Ипатьевской летописи. Сказание это сложное по составу. Начало его представляет церковную похвалу Андрею, изображённому в виде мученика. В сущности, рассказ о самом убийстве вводится словами: «се же бысть в пятницу». Этот рассказ написан лицом, хорошо знакомым с описываемыми им событиями. Единственным человеком, позаботившимся о теле убитого князя, изображён некий Кузьмище Киянин. Имя его говорит о происхождении из Киева, на его социальное положение указывает припоминание об убитом князе, который показывал богатства церкви в Боголюбове «гостям» (купцам), приходившим из Царьграда и из иных стран. Кузьмище Киянин - это заезжий

киевский гость, свидетель трагических событий в Боголюбове 1).
И приведённые примеры показывают вероятность участия городских кругов в создании русской литературы XI-XIII вв. При более внимательном изучении это положение получит ещё большее подтверждение, чем раньше. Например, сказание о Липецкой битве 1216 г. при беглом взгляде может быть отнесено к воинским повестям. Но такое заключение будет очень поспешным. В краткой и подробной редакции этого сказания главными героями являются новгородцы и смольняне, предпочитающие сражаться пешими, а не конными. Воины слезают с коней, сбрасывают с себя верхнюю одежду и сапоги. В отличие от них «сами князи и вси вой поидоша по них на коних» 2). Пешие воины не профессионалы-дружинники, а ополченцы; между тем они показаны главными героями победы на Липецком поле, а о подвигах дружинников нет ни слова. Особый интерес проявляется автором сказания к судьбе новгородцев и смольнян, «которые зашли гостьбою» в земли враждебных князей.
При более детальном изучении древнерусской литературы выявится немалое количество произведений, возникших в городской среде - среди городских ремесленников, купцов, приходского духовенства. Городская письменность и литература - немаловажный фактор древнерусской культуры; им должно быть отведено достойное место и в нашей исторической литературе.

 

68. Балты и Финно - Угры в эпоху Средних веков по данным Археологии.

Лесная зона Восточной Пиропы с глубокой древности была заселена двумя значительными этноязыковыми массивами племен - балтами и финно-уграми.
Занимаемая ими территория простиралась от беретов Балтийского моря до Уральских гор и от Среднего Прикамья до Среднею Поволжья. В основе формирования балтских и финских племен эпохи позднего железною века лежат более ранние археологические культуры: днепро-двинская, дьяковская, городецкая, ананьинская, ньяноборская, культура штрихованной керамики и некоторые другие. В позднем железном пеке балтские племена заселяли часть юго-восточной Прибалтики, включавшую большую часть бассейнов рек Немана и Западной Двины (Даугавы) и частично Верхнего Днепра. Балтские племена подразделяются на восточные (лето-литовские), западные (пруссы, ятвяги и др.), а также близкие им судя поданным топонимии, — «днепровские». Более северные и северо-восточные
территории от побережья Балтийского моря и Ботнического залива до нижнего и среднего течения р.Обь (Сибирь) принадлежали различным финно-угорским племенам. Среди финских племен Восточной Европы выделяют три группы: прибалтийско-финскую (западно-финскую), поволжскую и прикамскую (пермскую). Прибалтийские финны обитали на территории от Балтики до Белозерья и до Западной Двины. Здесь лингвисты отмечают сохранение в течение долгого времени гидронимов прибалтийско-финских типов. Группа поволжских финнов (восточные финны) занимала Волго-Окское междуречье. Прикамскис финны (также восточные) обитали на территории Прикамья и в восточной части среднего Поволжья. С историей этих народов неразрывно связана история Древней Руси и сам процесс формирования древнерусской народности и культуры.

Верховья Днепра, междуречье Днепра и Западной Двины и часть территории белорусского Поднепровья в раннем железном веке до III -IVbh. н.э. занимали племена днепровских балтов, оставившие памятники днепро-двинской культуры. Дальнейшие судьбы носителей этой культуры понимаются по-разному. По мнению одних, в III—IV вв. из. на этой территории происходят некоторые изменения в облике культуры, широко распространяются открытые поселения селиша. Немного позже, в IV-V вв., появляются и затем в течение нескольких столетий существуют неизвестные ранее типы памятников: городища-убежища _и городища святилища,
но сохраняются грунтовые могильники с трупосожженнями. Считается, что изменения связаны с дальнейшим развитием культуры днепро-двиниев и оформлением генетически связанного с ними населения тушемлинской культуры. При этом указывается на сходство некоторых предметов материальной культуры с принадлежащими восточным балам и отмечается немногочисленный импорт и некоторое влияние со стороны провинциально-римской культуры через население, обитавшее в бассейне Вислы и Немана. Другие авторы полагают, что в 111-fV вв. на указанную
территорию стали проникать группы населения-носители разных вариантов киевской (раннеславянской) культуры. Происходила постепенная ассимиляция пришельцами местного населения. В V-VI вв. на этой основе сложился ряд культурных образований, среди которых тушемлинская культура, культура псковских длинных
курганов и иные, близкие им группы. Вероятно, в то же время или немного позднее группы нового населения продвигаются на более северные территории - на Псковщину и в районы Верхней Волги. Таким образом, можно предполагать, что оставившее памятники этих культур население сформировалось в результате тесного
взаимодействия нескольких этнических групп.

 

Период существования тушемлинской культуры — V-VH вв. н.э. Наиболее распространенный тип поселения — селища. Они обычно расположены на пологих склонах надпойменных террас, иногда у подножия холмов, занятых городищами раннего железного века. Площадь селищ больше плошали укрепленных поселений предшествующего периода и колеблется от 0,4 до 8 га, однако культурный слой незначителен. На селищах раскопаны остатки прямоугольных наземных жилищ столбовой конструкции с очагами, устроенными в овальных углублениях в центре помещения. Постройки сопровождаются хозяйственными ямами.

Городища-убежища, как правило, практически не имеют культурного слоя (Слобода-Глушица, Колодня в Смоленской области). Обычно они устраивались на отдельно расположенных холмах-останцах или в болотистой низменной местности. Овальная или округлая площадка на вершине холма окружалась невысоким валом и тыном или деревянной стеной из горизонтально закрепленных между столбами бревнами и рвом с наружной его стороны. Типичным является расположение по краю площадки
жилой постройки столбовой конструкции с рядом очагов, сложенных их камней на уровне земляного пола. Центр площадки оставался свободным и мог использоваться для загона домашнего скота. Между внутренней стороной вала и глухой задней стеной столбовой постройки оставался проход.
Столбовая постройка, расположенная по периметру площадки городища Тушемля, являлась частью деревянной конструкции оборонительного вала, образуя своеобразную «жилую стену». На мысу этого же городища исследованы остатки святилища в виде круглой площадки со столбом в центре (деревянное изображение божества?), окруженной канавкой с остатками столбиков.

Бескурганные могильники тушемлинской культуры расположены на краю селиш или поблизости от них на возвышенных местах. Могильники занимают небольшую площадь. Погребальный обряд — трупосожжение на стороне с размещением остатков на дне округлых грунтовых ям. Иногда захоронение совершалось в глиняном сосуде-урне, погребения безынвентарные. В редких случаях в ямах встречаются фрагмента бронзовых проволочных колец и спиралек.

Предметы материальной культуры. Для населения тушемлинской культуры характерна легкая посуда однообразной слабопрофилированной формы, с грубо обработанной поверхностью, как правило, неорнаментированная. В качестве столовой посуды использовались также лепные, но лучше выделанные сосуды с полностью или частично залощенной гладкой поверхностью. Среди них преобладают мелкие сосуды и небольшие миски. Значительную часть находок составляют глиняные пряслица, глиняные бусы
грузила для сетей. Изделия из кости встречаются редко, обычно это проколки. Хорошо известны некоторые сельскохозяйственные орудия- серпы, серповидные ножи, косы-горбуши. Встречены многочисленные железные ножи разной формы, бритвы, плоские пинцета, шилья, рыболовные крючки, узколезвийные проушные топоры.

Предметы вооружения найдены в основном на памятниках Смоленского Поднепровья. Они представлены втульчатыми наконечниками копий, черешковыми трехлопастными и плоскими наконечниками стрел. Найдены также железные шпоры и двусоставные железные удила. Изделия из серебра или бронзы связаны с костюмом - это проволочные и массивные браслеты, большие проволочные височные кольца, стеклянные и янтарные бусы; к редким находками относятся фрагменты шейных гривен, детали ременной гарнитуры, подвески и фибулы.

Хозяйство. Основу хозяйства составляло подсечное и пашенное земледелие. Обработка земли велась с помощью деревянного рала. Выращивали пшеницу, ячмень, просо, овес, бобы, коноплю, лен. Стадо домашних животных состояло из крупною и мелкого рогатого скота, свиней и лошадей, к концу существования культуры заметно увеличился процент крупного рогатого скота, что, видимо, связано с активным использованием животных в качестве тягловой силы. По сравнению с материалами днепро-двинской культуры уменьшился удельный вес свиней в составе стада, а в середине I тыс. н.э. заметно уменьшилась роль охоты.

На многих селищах найдены скопления железных шлаков и кусков
болотной руды, встречены железные прокованные заготовки и кузнечные инструменты. Анализ изделий из черного металла показал, что тушемлинскис кузнецы в основном изготавливали цельножелезные изделия, лишь изредка используя приемы термообработки. Для местных изделий характерно использование высокотвердого железа, тогда как сталь, вероятно, была привозной.

Основная часть находок различных предметов материальной культуры, в том числе предметов вооружения, происходит с территории селиш и городищ-убежищ, что частично объясняется чрезвычайными обстоятельствами их истории. На ряде поселений тушемлинской культуры прослежены следы разгрома и пожарищ. Запустение селищ и гибель городиш-убежиш, по мнению некоторых исследователей, происходит в основном в течение VII в.,
«по, вероятно, можно связывать не только с внутренними конфликтами, но и с проникновением на эту территорию групп какого-то нового населения.

 

69. Степные кочевники Восточной Европы в эпоху Средних веков по данным археологии.

Кочевое и полукочевое население в VI 1-ХI вв. Хазары

На обширных пространствах степи и лесостепи от Волги до Приазовья и Крыма Oт верховьев Северского Донца и Дона до предгорий Кавказ в последней четверти I тыс. н.э. сформировалось и расцвело одно из первых раннесредневековых государственных образований Восточной Европы - Хазарский каганат. Наиболее
ранние упоминания о хазарах, одном из тюркских объединений, игравшем активную роль в истории Тюркского каганага, относятся к VI в. После развала Тюркского каганата в 30-х гг. VII в. на его территории возникли два новых государственных образования во главе с представителями знатных тюркских семей: Великая Болгария и Хазарский каганат. В состав первого вошли племена, обитавшие на Тамани и в Приазовье, в состав второго - тюркские и аланские племена прикаспийских степей и предгорий Дагестана. Постепенно хазарский союз кочевых племен расширил свое влияние и вытеснил часть болгар из Приазовья. Вытесненные орды болгар откочевали на запал, на Дунай и образовали там новое государство - Дунайскую
Болгарию. Оставшаяся же в Приазовье часть болгар подчинилась хазарам и вошла в их объединение. В первой трети VIII в. территория Хазарскою каганата уже охватывала не только степи и предгорья Дагестана и Приазовье, но и Прикубанье, часть причерноморских степей и Крыма. В этот период происходят неоднократные столкновения с арабами, стремившимися закрепиться в Восточном Закавказье и степном Дагестане. Натиск арабов вызвал движение части аланских племен, обитавших в предгорьях Кавказа, - часть их переселяется на северные территории, осваивая
участки лесостепи и степи в бассейне рек Северский Донец и Дон.

 

в 737 г. арабы нанесет страшное поражение хазарам и разоряют хазарские города и поселения в восточном в Восточном Предкавказье. Однако Хазарский каганат не был уничтожен.
Создав крепкую экономическую базу на новых территориях и обязав соседние с ним народы платить дань, каганат существовал еще более 200 лет вплоть до разгрома его русскими дружинами, взявшими и разорившими хазарскою столицу Итиль в низовьях Волги и торгово-ремесленныИ центр Саркел на Нижнем Дону.
В период расцвета Хазарского государства на большей части его территории сформировалась салтово-маяцкая археологическая культура (конец VIII – первая половина Х в.), культура племен ираноязычных алан тюркоязычных болгар, собственно хазар и других народов, живших на территории каганата.

Неоднородностъ этнического состава населения Хазарского каганата и разнообразие хозяйственных укладов нашло отражение в разнообразии видов археологических памятников, деталях погребального обряда, в наборе и форме бытовых предметов или оружия. Выделены несколько локальных вариантов культуры, памятники которой объединяются в две основные группы: памятники лесостепи и памятники степи.

 

Памятники лесостепного варианта распространены в бассейне Северного Донца, и Среднего Дона. Для этой территории характерны городища _с остатками белокаменных или сырцовых стен, связанные с ними селища и катакомбные могильники. Таковы, например, Верхне-СалтовскиЙ, Дмитриевский, Ютановский и Маяцкий комплексы. Население лесостепи было преимущественно аланским, хоти ряд погребальных памятников свидетельствует о присутствии здесь и тюрок-болгар.

Памятники степного варианта распространены в Приазовье, бассейне Нижнего и Среднею Дона, на Кубани. Основными памятниками этого варианта являются городища с земляными укреплениями и сопровождающие их селища, стационарные и сезонные кочевья, грунтовые могильники с ямными захоронениями, характерными для болгар.

Следует отметить, что памятники собственно хазар долгое время оставались неизвестными. Многие современные исследователи склонны считать хазарскими так называемые курганы с ровиками. Подобные курганы обнаружены на Дону, в Нижнем Поволжье, на территории междуречья Волги и Дона, в калмыцких степях. Время их сооружения - VIII – первая половина X в. Погребения, раскопанные под этими курганами, располагаются в грунтовых ямах с подбоем на четырехугольной или круглой площадке, которую ограничивает ровик-канавка. В его заполнении обнаруживаются остатки жертвоприношений в виде костей мелкого и крупного рогатого скота. Подбойные могилы содержат остатки вытянутых трупоположений. Погребения сопровождались -захоронениями коней или их чучелами (найдены черепа и кости конечностей), напутственной пищей, глиняной посудой, предметами вооружения (сабли, луки, кистени), богатыми поясными и сбруйными наборами и нередко - золотыми византийскими монетами. Подобные погребения раскопаны в урочище Кривая Лука в Поволжье и Вессловском могильнике на Нижнем Дону (Россия).

Выделяются памятники хазар второй половины VII-VII1 вв., расположенные на территории между Каспием и Кавказским горным хребтом, в степях и предгорьях от р. Терек до Дербента (Дагестан), т.е. там, где формировалось ядро Хазарского каганата. Здесь выявлен ряд крупных городищ площадью ог 30 до 120 га) с сырцово-глинобитными или каменно-глинобитными стенами, башнями, рвами и выделенными цитаделями. Вблизи городищ открыты небольшие селища и грунтовые могильники с катакомбными, ямными, изредка подбойными захоронениями и подкурганными
захоронениями, также совершенными в ямах или катакомбах.

Одно из этих городищ (Чир-юрт) предположительно связывают с Беленджером, первой столицей Хазарин, известной по арабским источникам. Оборонительная стена городища сооружена из камня и сырцового кирпича, переложенных слоями камыша (антисейсмический прием), и усилена башнями. На городище и примыкающем к нему селище найдены остатки глинобитных жилищ, поставленных на каменные цоколи, выложенные в «елочку» — этот антисейсмический способ кладки прослежен и на некоторых поселениях степного варианта культуры более позднего времени.
Особый интерес представляют курганы, относящиеся к этому поселению.

 

Более 160 насыпей образовывали несколько скоплений, состоящих из больших курганов в окружении малых. Курганные насыпи перекрывали дромосы, ведущие к катакомбным погребальным камерам с индивидуальными захоронениями на слое угля и камышовых подстилках; в нескольких камерах останки помешались в гробах из туго сплетенных камышовых жгутов. Несмотря на то что многие погребения были разграблены еще в древности, очевидно, что они содержали разнообразный и богатый инвентарь
Погребенные в подкурганных катакомбах сопровождались саблями, копьями, луками и стрелами, седлами, сбруйными и поясными наборами, различными украшениями. Найдено несколько золотых византийских монет использовавшихся в качестве подвесок к ожерельям. Вероятно, чир-юрговские курганы принадлежат собственно хазарам-язычникам.

Поселения салтово-маяцкой культуры представлены селищами, городищами и кочевьями. Отдельную группу составляют города, существовавшие на месте предшествовавших античных поселений.

Все поселения расположены по коренным берегам рек или на первых надпойменных террасах. Селища занимают, как правило, наиболее удобные и давно обжитые участки надпойменных террас. Иногда поселки оказываются расположенными на участках берега, защищенных самой природой — оврагами, выходящими в пойму. Городища в большинстве случаев расположены на мысах высокого коренного берега. Отмечены случаи, когда салтовцы селились на заброшенных городищах раннею железного века, используя еще сохранявшиеся валы и рвы. Собственно салтовскис укрепленные поселения делятся на городища с земляными укреплениями (вал и
ров) и городища с каменными и сырцовыми стенами. Во многих случаях отмечается стремление использовать рельеф местности. Городища с каменными и сырцовыми стенами могли быть замками и сторожевыми или опорными крепостями. Часть из этих городищ возникла в IX в. и в большинстве своем располагалась в северо-западных, пограничных со славянами районах каганата. Отличительными чертами таких городищ являются правильная, обычно прямоугольная (иногда, подчиняясь условиям местности, треугольная) форма плана крепости и возведение стен без фундамента непосредственно на древней поверхности или на материковом грунте. Иногда внутри выделяется цитадель. К таким городищам относятся Маяцкое, Дмитрневское, Всрхне-Салтовское и др. Для оборонительных сооружений обычно применение панцирной техники возведения стен. В этом случае стена формировалась из внешнею и внутреннего каменного панциря, сложенного насухо, без раствора, а внутреннее пространство -заполнялось забутовкой из мелких камней. При возведении кирпичной стены или стены из сырцовых блоков в качестве связующего раствора использовалась
жидкая глина. Правильная форма крепостей и некоторые строительные детали (такие как, например, использование известкового связующего раствора), имеющие аналогии в византийской фортификационной архитектуре, позволяют предполагать участие иноземных специатистов в их сооружении.

 

Арабские и византийские источники называют несколько хазарских
городов: Итиль, Семендер, Беленджер, Саркел. Но только один из них, Саркел, хорошо исследован археологически.

Из сообщений византийских авторов известно, что в 833 г. каганом для строительства Саркела были приглашены византийские инженеры. Это один из немногих памятников, который всеми исследователями безоговорочно связывается с хазарами и их правителем.

Археологически Саркелу соответствует Левобережное Цимлянское городише, ушедшее под воду Цимлянского водохранилища. Крепость известная древнерусской летописи как Белая Вежа, стояла на левом берегу р. Дон, на перекрестке торговых путей, что в значительной мере и определяло ее характер. Как считают, первоначально Саркел должен был обслуживать торговые караваны и служить местом сбора торговой пошлины.

 

Прямоугольная в плане крепость, ориентированная углами по сторонам света, поставлена как бы на искусственном острове, ограниченном руслом реки и проточным рвом. По углам и вдоль стен располагались массивные квадратные башни. Две из них были воротными. Перед главными воротами внутри крепости был сооружен колодец, облицованный белым камнем вторые ворота выходили к реке. Юго-восточную часть крепости занимала цитадель, не имевшая выходов за пределы крепости и отделенная от остальной территории дополнительной стеной. Внешние и внутренняя стены, а также все постройки внутри крепости сооружены из обожженного кирпича и без фундамента, т.е. поставлены на подчищенную, выровненную поверхность материка. Бесфундаментное строительство совершенно
несвойственно византийской практике, но в то же время хорошо известно хазарским и аланским строителям, обитавшим в сейсмических зонах предгорий Кавказа. К местным особенностям можно отнести, видимо, и использование эпизодически вместо известкового раствора жидкой глины.
Площадь крепости составляла около 21 га. В истории поселения выделены 3 периода: два первых относятся к хазарскому времени, т.е. к 1Х-Хвв. последний — к древнерусскому.

К первому строительному периоду относятся два караван-сарая построенных внутри основной части крепости. Один из них состоял из нескольких жилых комнат для гостей, длинного помещения для скота и широкого, закрытого со всех сторон двора. В углах некоторых комнат в ямках были найдены так называемые закладные жертвы: черепа и кости ног коня- угли, кости животных, рыбья чешуя и обломки лощеных сосудов- разрозненные кости женского скелета и череп ребенка. Кроме караван-сараев найдены остатки пяти полуземлянок с каркасными стенами из жердей. Две из них были жилыми - в центре располагались открытые очаги. Две
полуземлянки служили производственными помещениями: в них найдены запасы гончарной глины и остатки гончарных кругов. Одна постройка оказалась кузницей: на дне котлована и в заполнении этой постройки найдены остатки горна, огромное количество шлака, криц, сломанных и целых железных поделок. Со вторым караван-сараем связаны три жилые полуземлянки такой же конструкции. Ко времени строительства крепости относится несколько построек, раскопанных с внешней стороны крепостной стены, между нею и рвом. Кроме жилищ-полуземлянок и хозяйственных ям здесь найдены гончарная мастерская и гончарная печь, несколько железоплавильных горнов.

Второй строительный период относится уже к X в. В это время происходит кардинальное изменение характера застройки. На территории крепости возникает значительное количество небольших жилых построек-полуземлянок с открытыми очагами в центре, наземных с глинобитными полами и дощатыми стенами, обмазанными глиной, сочетающими открытые очаги в центре иола и печи в одном из углов. Часть кирпичных построек раннего периода была разобрана и из этого кирпича отстроены новые. Помещения караван-сараев переделаны в жилые. Некоторые жилые дома пристроены вплотную к внутренней стороне крепостной стены.

Изменения в системе застройки связаны с изменением характера поселка — Саркел стал небольшим городком-крепостью.

Разрушенный и сожженный войсками князя Святослава в 965 г., он
продолжал существовать вплоть до середины XII в. С этим периодом истории крепости связаны остатки полуземляночных и наземных построек, привозной (из Крыма и Византии) тарной и стоповой поливной керамики, прежней (хазарского периода) круговой посуды, лепной, богато орнаментированной печенежской посуды, а также типичных древнерусских горшков с линейно-волнистым орнаментом. Разнообразие этого материала свидетельствует о деятельности в Белой Веже не только местных гончаров, но и мастеров, пришедших из южнорусских городов. Кроме гончарного здесь процветали и другие ремесла - от ювелирного и косторезного _до кузнечного и железоплавильного. Материалы обширного могильника древнерусского времени, расположенного вокруг городка, позволяют говорить
о разноэтничном составе его населения.

В состав хазарского каганата VIII - начала X а входили некоторые города Крымского и Таманского полуострова. Сапово-маяцкая керамика следы характерной бесфундаментной строительной техники с кладкой «в елочку» и некоторые другие элементы отмечены в материалах Керчи (Самкерна), Тамани (Таматархи), Фанагории, Судака (Сугдеи), Мантупа и др.

Кочевья — это сезонные стойбища населения, ведущего кочевой и полукочевой образ жизни. Обычно кочевья расположены на надпойменной террасе; они бедны находками, территория поселения определяется по распространению отдельных костей домашних животных и редких черепков глиняной посуды. Большинство кочевий зафиксировано на Нижнем Дону и в Приазовье. Застройка, как правило, хаотичная, иногда прослеживается планировка типа «курень» - большая юрта в окружении нескольких сооружений меньшей площади.

Жилища салтово-маяцкой культуры можно разделить на временные и
стационарные. Временные жилища - юрты, следами от которых являются округлые или четырехугольные слегка углубленные в грунт площадки с ямками от кольев каркаса по периметру и прокаленным пятном от очага в центре. Этот тип построек чаще всего встречается на степных памятниках Стационарные жилища прямоугольные в плане, наземные и полуземлянки, с очагом в центре. Стены стационарных построек чаще всего из дерева
обложенные сырцовым кирпичом или пластами глины. В Приазовье и
Крыму распространены дома, каменные стены которых возведены на каменном же цоколе.

Религия и погребальный обряд. По сообщениям письменных источников известно, что население Хазарин поклонялось огню, богу молнии священным деревьям, особенно широко был распространен культ коня и т.д. Видимо, хазарское язычество представляло собой сложный сплав верований различных племен, входивших в состав каганата. Известно, что в 80-х гг. VII в. один из местных правителей Хазарин принял христианство
которое не получило там распространения. В начале IX в., судя по
сообщениям арабских авторов, каган и его окружение перешли в иудаизм однако из источников IX-X вв. следует, что часть населения исповедовала христианство, ислам, а большинство оставалось язычниками. Это подтверждается открытием христианской часовни VIII в. на территории курганного могильника Чир-Юрта и мусульманских погребений IX в у городища Маяки на Северском Донце.

Катакомбы, характерные для аланского населения лесостепной зоны могут быть одиночными, парными или коллективными и содержат до 10 погребений, т.е. являются семейными усыпальницами. Мужчин хоронили на спине, в вытянутом положении; женщин - в скорченной позе на боку. Парные захоронения (мужчины и женщины) часто оказываются посыпанными углем. Как правило, в катакомбах находят глиняные сосуды, видимо, с напутственной пищей и питьем. Подавляющее большинство погребений имеет богатый и разнообразный инвентарь. Мужские погребения сопровождаются предметами вооружения: слабоизогнутыми саблями, боевыми топорами-чеканами и стрелами, иногда вместе с остатками лука и колчана.
Воинские наборные пояса, украшенные серебряными или бронзовыми бляхами, отражают ранг погребенного - чем богаче набор, тем более славен воин. Кроме того, в мужских погребениях встречаются предметы снаряжения верховою коня: удила, уздечный набор, стремена, остатки седел.

Для женских погребений характерны ножницы, бронзовые зеркала в виде круглого диска с ручкой в центре обратной стороны, копоушки, ногтечистки, туалетные пинцеты и различные украшения: серебряные или бронзовые серьги, перстни со стеклянными вставками, бронзовые и железные браслеты, разноцветные стеклянные бусы и бусы из хрусталя, сердолика и др. Встречено несколько женских погребений, сопровождаемых оружием и
воинскими поясами. И в мужских, и в женских погребениях оказываются ножи и небольшие железные прямоугольные втульчатые мотыжки. Разнообразен набор подвесок-амулетов. Для раннего периода культуры характерны так называемые солнечные амулеты в виде колесообразных фигур подвески с изображением птичьих головок и вписанными в крут грифонами или фигурами всадников. Встречаются амулеты в виде фигурок птиц, лошадок, миниатюрные зеркала, подвески из копей или косточек животных.
Детские захоронения, как правило, вещей не содержат.

Катакомбные погребения часто сопровождаются «поминальными» комплексами или тризнами. Остатки тризн в виде целых или разбитых сосудов (чаще всею кухонных) и костей домашних животных оставлялись в небольших округлых ямках рядом с дромосом - входной ямой в катакомбу. Жертвенными животными были коровы, козы и свиньи.

Иногда в дромосах помешались ритуальные захоронения коней — костяки лошадей с подогнутыми ногами расположены головой в сторону входа в погребальную камеру.

Ямные могильники, характерные для тюркских племен степной зоны
содержат погребения в обычных продолговатых и круглых ямах, в подбоях. В ямах вдоль длинных сторон оставлялись заплечики - уступы для опоры деревянного перекрытия. Дно могильных ям иноита посыпалось углем или выстилалось камышом. Все захоронения совершены в вытянутом положении, на спине. В целом для ямных могильников погребальный инвентарь не характерен. В мужских погребениях изредка встречается оружие, в женских и детских - серьги, браслеты, перстни. В ногах или головах погребенных ставили 1-2 сосуда и оставляли куски напутственной пиши - найдены кости коровы, барана, свиньи и очень редко лошади.

Погребальный обряд и антропологический материал катакомбных могильников салтово-маяцкой культуры имеет прямые аналогии в катакомбных могильниках Северного Кавказа. Материал ямных могильников культуры аналогичен материалам Волжской и Дунайской Болгарии этого же времени.

Особую группу погребений составляют трупосожжения встреченные на территории Северского Донца. Остатки трупосожжений на стороне помешались на дне неглубоких грунтовых ям, иногда при этом использовалась урна. Рядом с некоторыми погребениями располагались своеобразные тайники. в которых найдены грудой сложенные конская сбруя, предметы вооружения, украшения, железные котлы. Зачастую клинки сабель согнуты или
специально сломаны. Аналоги таким погребениям известны в Среднем и западном Предкавказье. Исследователи предполагают, что они принадлежат касогам, хорошо известным по различным письменным источникам.

Хозяйство салтово-маяцкого населения было земледельческо-скотоводческим, знакомо ему виноградарство и садоводство, добыча и обработка железа, гончарство, ювелирное дело и разнообразные промыслы. Для земледелия использовались в основном пойменные земли, распахивались и небольшие участки целины в степи, которые обрабатывались тяжелым плугом - на ряде поселений найдены слегка асимметричные лемехи и плужные ножи-чресла. Выращивали пшеницу, просо, ячмень. Зерно размалывали с помощью каменных жерновов, вытесанных из песчаника или известняка. В состав стада домашних животных входили крупный и мелкий рогатый скот, лошади и свиньи. Набор животных мог варьироваться. Для лесостепной территории наиболее характерно придомное пастушеское скотоводство, а для степной полукочевое и кочевое. Встречаются находки костей осла и верблюда.

Важной особенностью культуры Хазарского каганата является распространение среди его населения письменности- надписи, выполненные тюркскими рунами, встречены на памятниках прикладного искусства, изделиях из кости, каменных блоках и тл. Знаки этого алфавита не совпадают с сибирскими рунами и пока не прочитаны. Интересны и многочисленные граффити - процарапанные на поверхности глиняных сосудов, кирпичей, каменных блоков изображения людей, животных, геометрические фигуры и т.п.

 

Кочевники южнорусских степей в IX—XII1 вв.

В 1X-X1II вв. в южно-русских степях кроме болгар обитали три основных тюркоязычных парода - мшига, торки (тузы) и поломы, основу хозяйства которых составляло кочевое скотоводство. Археологически различить все эти кочевые народы очень трудно, поскольку вид хозяйства и образ жизни был у них практически
одинаков. На основе письменных источников в истории южнорусских степей выделяются два периода: печенежский (Х- начато XI в.) и половецкий (середина XI— первая половина XIII в.).

В IX в. союз кочевых племен лесостепной полосы между Волгой и Уралом возглавили печенеги. Наряду с тюрками в этот союз вошли и разноязычные потомки позднесарматских племен Заволжья. В это же время в степях Зауралья сформировался другой племенной союз во главе с гузами и половцами. Гузы представляли собой мощное Объединение полукочевых племен, обитавших в Приаралье и по
р. Сырдарье. В конце IX в. они начат втеснять печенегов из-за Волги на запад. С этого времени начинается постепенное продвижение печенегов по территории Хазарин, частичное разорение ее поселений и столкновения печенегов с Русью. Печенеги кочевали в степях между Волгой и р. Прут до их разгрома дружинами
Ярослава Мудрого в 1036 г. После итого часть печенегов отошла далее на запад в Придунавье, а оставшаяся часть смешалась с вторгшимися в первой половине XI в. из-за Волги родственными племенами гузов (именовавшихся в русской летописи
горками) и половцев.

Культура средневековых кочевников изучена в основном по материалам погребений, поселения их почти неизвестны.

Все кочевнические погребения совершены по обряду трупоположсиия в подкурганных ямах. Как правило, курганы кочевников не образуют заметных скоплений, а разбросаны по степи, как бы отмечая маршруты кочевок.

Для печенежского периода характерно использование уже существующих, ранее сооруженных курганов. Собственно печенежские курганы насыпались редко. Погребение совершалось в продолговатой яме, головой на запад. С левой стороны от умершего размешались голова и ноги коня, разложенные в анатомическом порядке, вероятно, это остатки от чучела животного. Иногда чучело размешалось на специальном уступе вдоль боковой стенки могильной ямы. Женские погребения встречаются очень редко.
Мужские захоронения сопровождаются наступательным оружием и снаряжением верхового коня: удилами и стременами. Из предметов вооружения чаще всего встречаются черешковые наконечники стрел разной формы, к числу редких находок относятся наконечники копий — втульчатые, бронебойные, и сабли — короткие слабо искривленные клинки, очень похожие на салтово-маяцкие. Кроме того, в погребениях находят остатки берестяных или кожаных колчанов, окованных железными пластинами, костяные накладки седел, часто орнаментированные, и детали от сложных луков.
Встречаются грубые лепные сосуды, пышно украшенные орнаментом в
виде ямок, волны, насечек и др.

Половецкий период характеризуется сооружением курганов из земли и камня или обкладкой основания насыпи камнями. Человека, помещенного в могильную яму головой на восток, сопровождал конь, часто взнузданный. который располагался сбоку от него. В некоторых случаях коня погребали отдельно, в специально вырытой для него яме.

В погребениях этого периода появляется защитное вооружение: железные кольчуги, шлемы и даже наколенники. По-прежнему частой находкой являются черешковые стрелы, а копья встречаются редко. Сабли встречены примерно в половине мужских погребений. Происходит постепенное увеличение длины и кривизны клинка, конец которого затачивается с двух сторон. В половецкое время в погребениях появляются железные лицевые маски, которые, как полагают, передают индивидуальные черты умерших, и кистени — боевые гири. В погребениях обычной находкой являются предметы снаряжения верхового коня. К удилам и стременам добавляется плеть с металлическим или костяным набалдашником. Кроме предметов вооружения и конского снаряжения, в мужских погребениях находят кресала, ножи, гребенки.

 

В отличие от предшествующею периода, женские погребения достаточно многочисленны. Для них характерны витые браслеты и браслеты, украшенные на концах вставками из ляпис-лазури, перегни, бронзовые или серебряные серьги, украшенные полыми биконическими или шипастыми бусами, шейные гривны, круглые бронзовые зеркала, похожие на салтово-маяцкие, ножницы, глиняные и каменные пряслица. Встречаются серебряные бляшки-нашивки or головных уборов, сшитых из шелковых тканей и украшенных цепочками и бубенчиками.

Кроме глиняных лепных сосудов, в погребениях встречаются железные клепаные котлы цилиндрической формы.

 

Печенеги, торки, половцы были язычниками – в погребениях довольно много находок различных амулетов.

С культом предков связаны так называемые половецкие «бабы» - каменные изваяния мужчин и женщин, большинство которых относится к концу ХI – началу ХIII в. Ранние изваяния довольно примитивны и схематичны. Поздние – это скульптурные изображения, передающие зачастую индивидуальные особенности костюма и лиц. Изображенные на каменных фигурках оружие, украшения, бытовые предметы имеют многочисленные аналоги в находках кочевнических курганов этого времени. Половецких «баб» находят от Среднего Поднепровья до междуречья Волги и Дона Изваяния устанавливались в центре СВЯТИЛИЩ, сооруженных в степи на высоких местах. Святилища имели вид квадратных площадок, окруженных каменной оградкой. В центре площадок находятся остатки жертвоприношений, совершенных у подножия изваяний. Жертвенными животными были лошади, быки, бараны, собаки.

 

Как уже говорилось, поселения кочевников известны плохо. Часть из них представляла собой, видимо, зимовища — длительные ежегодные стоянки. Обычно зимовища не укреплялись, исключение составляли поселения, устроенные на местах разрушенных городов и крепостей, например в Белой Веже, взятой половцами в 1117 г. Остатки половецкого становища здесь представлены развалами глинобитных и турлучных построек, керамикой и редкими находками предметов вооружения, относящимися к первой половине XII в.

По сообщениям древнерусской летописи, половцы владели несколькими «городами», бывшими ранее хазарскими крепостями. Свои, очевидно новые названия - Шарукан, Сугров, Балин - они получили по именам владевших ими ханов.

Жилищем кочевников были юрты и двух- или четырехколесные кибитки. известные по запискам Плано Карпини и Вильгельма Рубрука (XIII в.). Следы юрт обнаружены в поздних слоях Саркела-Белой Вежи, относящихся ко второй половине X — началу XI в.

Хозяйство было преимущественно коневым. Стада состояли из лошадей, крупного и мелкою рогатого скота, верблюдов. Часть населения кроме скотоводства занималась земледелием, оседая на местах длительных ежегодных зимовищ по берегам рек. Выращивали просо, пшеницу'. Видимо, ремесла имели сезонный характер и развивались в основном на зимовищах. Разнообразный перечень специальностей и связанных с ними предметов приведен в «Половецком словаре», памятнике XIII в. В нем упомянуты: сапожник, токарь, кузнец и соответствующие предметы - сапог, подошва, пила, циркуль, наковальня, железо, молот.

 

70. Археологическая культура Волжской Болгарии.

В средневековой истории Восточной Европы заметное место по праву занимает Волжская Болгария, активно участвовавшая в торговле, политике и других областях жизни многих восточноевропейских народов. Велика роль этого, первого в Среднем Поволжье государственного образования, в формировании культуры тюркских и финно-угорских народов региона. Наивысшего развития хозяйство и культура волжских болгар достигли в домонгольский и золотоордынский периоды. В это время интенсивно развивались земледелие и скотоводство, замечательных успехов достигла архитектурно-строительная школа болгар, в многолюдных городах процветали ремесла, активно функционировали внешние и внутренние торговые пути.

Однако основы такого бурного развития были заложены в раннеболгарский период. Предлагаемая работа посвящена исследованию этнокультурного состава ранней Волжской Болгарии или, вернее, процесса формирования этнокультурной основы волжских болгар VIII-Х вв. До недавнего времени из-за отсутствия материала такое исследование было невозможно. Лишь в последние 25-30 лет благодаря изучению памятников того времени Танкеевского, I Большетарханского, Кайбельского и других могильников, ряда поселений и местонахождений появилась база для разработки темы. Характеристика культуры любой этнической группы трудна сама по себе, поскольку включает в себя анализ громадного числа вещей и явлений.

Анализ культуры населения раннеболгарского объединения намного усложняется многокомпонентностью и очевидной разноэтничностью его, причем различные компоненты имели разные и нередко даление друг от друга истоки. Взаимодействие этих компонентов составляет характерную черту раннеболгарского периода. Собственно только в конце периода, да и то в самой общей, начальной форме сформировались основные этнокультурные черты волжских болгар. Вследствие этого анализ культуры ранних болгар с необходимостью должен включать в себя вопросы ее формирования, выделения составляющих компонентов и изучения их взаимодействия. Само возникновение мусульманской Волжской Болгарии далеко на севере от исламских стран представляет собой примечательное явление.

В многочисленных комплексах раннеболгарских могильников не прослеживаются какие-либо значительные элементы именьковской культуры. Сама социально-экономическая основа жизни пришлых болгарских кочевников была иной, чем у именьковского населения, хозяйство которого базировалось на пашенном земледелии и домашнем скотоводстве, требующих оседлой жизни. Известное затруднение представляет вопрос о хронологических границах раннеболгарского периода. До изучения памятников этого времени само содержание раннеболгарского периода представлялось неопределенным. Исследователи или включали его в домонгольский, или же, выделив, имели о нем представление в основном лишь по отрывочным сведениям письменных источников. В.Ф. Смолин, один из немногих исследователей, определяя этот период, ограничил его VII-IX вв. Он считал, что этот "первый начальный период болгарской культуры" является периодом оформления болгарского государства в пределах Камско-Волжского края". При характеристике периода он опирался на данные письменных источников, языковедческие работы и лишь в небольшой степени на разрозненные археологические материалы. В целом В.Ф. Смолин отмечал, что "материал для первого периода Камско-Волжской Болгарии весьма скуден и мало разработан".

Открытие и изучение могильников с богатыми комплексами вещей VIII-Х вв.. позволило приоткрыть завесу над этим временем, хотя, как отмечалось, поселения VIII-IX вв. фактически до сих пор нам не известны. Полученные материалы показывают, что выделение раннеболгарского периода как времени консолидации пришлых этнических групп и формирования государства стало необходимым, ибо он в отличие от последующего определяемого как домонгольский имеет свою специфику в этнокультурном, хозяйственном, социальном, политическом, религиозном планах. Материальная и духовная культура ранних болгар не только хронологически, но и в принципе отделяется от культуры последующего, домонгольского времени. Своим исходным пунктом этот период имел приход на данную территорию новых этнических групп, а своим содержанием их взаимодействие. Завершение периода следует относить ко времени утверждения государства, возникновения городов в процессе бурного развития производительных сил, принятия мусульманства.

Если нижняя граница периода датируется приходом болгар в Среднее Поволжье где-то в середине второй половине VIII в., то определение верхней границы представляет затруднение. Ясно, что переход раннеболгарского периода в домонгольский не был кратковременным. Требовалось какое-то время, какой-то переходный период, чтобы завершилось оформление государства, чтобы большинство прежде языческого населения приняло мусульманство и т.д. По сообщению Ибн-Фадлана, царь болгарского объединения Алмуш в 922 г. активно утверждает в болгарском обществе мусульманство и собирается строить город. Очевидно, это могло быть в начале переходного этапа к домонгольскому периоду. На этом этапе, охватывающем в основном 2-3-ю четверти X в., судя по материалу могильников и ранних постоянных поселений, в формирующейся общеболгарской культуре сохраняются сильные языческие пережитки. Ко 2-3-й четверти Х в. можно отнести наиболее ранние материалы болгарских постоянных поселений. В это время возникают города, очевидно, в начальный период как политические центры племен и племенных группировок, а потом как ремесленные и торговые образования". Географические и политические границы раннеболгарского объединения в силу определенной отрывочности наших сведений по ним не везде имеют четкую фиксацию. В работе Р.Г. Фахрутдинова в качестве наиболее ранних приводятся в основном границы, полученные в результате локализации домонгольских памятников XI первой половины XIII в."

Локализация северных памятников собственно раннеболгарского периода, расположенных в пределах Татарии, приведена в совместной работе Т.А. Хлебниковой и Е.П. Казакова". За пределами Татарии насчитывает ся еще ряд памятников болгарского объединения ЧП1-Х вв. Суммируя все данные, территорию ранней Волжской Болгарии в настоящее время с севера можно ограничить правым берегом р. Кама, с запада-бассейном р. Свияга. На востоке основная пограничная территория проходила, видимо, где-то по линии г. Чистополь-с. Билярск, а возможно, доходила до р. Шешма.

Самыми южными памятниками являются Хрящевское, Немчанское и другие погребения в Самарской области. Здесь по левому берегу Волги, начиная от Самарской Луки, лесостепь сменяется степными просторами. Плохо исследована юго-западная граница объединения болгар. Да и в отношении остальных границ, кроме, пожалуй, линии по р. Кама, дальнейшие исследования могут внести определенные изменения. В различные периоды существования раннеболгарского объединения границы тоже, вероятно, менялись. Во всяком случае намечаются две хронологически различные группы памятников: первая из них занимает преимущественно юго-западную часть отмеченной территории и датирует ся с середины-конца ЧIII до середины IX в. (рис. 1). Это так называемые памятники первого этапа. Вторая группа памятников локализуется в основном севернее первой. Большинство памятников второй группы или второго этапа датируются второй половиной IX-Х в. В широком плане возникновение Волжской Болгарии можно рассматривать как результат вызываемых преимущественно политическими коллизиями массовых миграций этнических, в первую очередь болгарских групп Восточной Европы. В социально-экономическом развитии, находясь на стадии перехода к классовому обществу, пришельцы на новых местах объединялись в политические союзы, которые сравнительно быстро превращались в государственные организации (Дунайская Болгария, Венгрия). Некоторые из них стали колыбелью современных народов. Раннюю Волжскую Болгарию в определенной мере следует считать частью огромного салтовского мира. Роль ее в этом мире, да и в целом в Восточной Европе, была существенной, связи с другими народами многообразными.

Как уже отмечалось, историю Волжской Болгарии можно разделить на два этапа: 1-й — вторая половина VIII — первая половина IX в.; 2-йвторая половина IХ — первая четверть Х в. Х век, исключая первую четверть, определяемый по некоторым работам как переходный этап, можно отнести к домонгольскому периоду, поскольку в это время как по письменным, так и по археологическим источникам у волжских болгар формируется государственный строй, появляются постоянные поселения и города, а также раннемусульманские могильники. В то же время по крайней мере во второй-третьей четверти Х в. еще сохраняется деление населения на этнокультурные, видимо племенные, группы. Об этом свидетельствует материал поздней части языческих могильников. Письменные источники, относящиеся, по мнению Б.Н. Заходера, ко времени Ибн-Фадлана, а скорее всего к 40-м годам Х в., сообщают о пережитках кочевничества у жителей городов Булгар и Сувар, которые ведут ожесточенную борьбу с неверными из тюрок, находящихся "вокруг них". Поэтому данный, охватывающий кардинальные перемены в болгарском обществе этап является своеобразным переходным временем, сохраняющим, особенно во второй четверти Х в., существенные черты раннеболгарского периода. Е. Казаков/