Творчество Михаила Васильевича Ломоносова знаменует расцвет русской поэзии первой половины XVIII века. Культурным основанием этого периода явились реформы Петра I, насаждавшего образование и просвещение в России по западному образцу. Личность гениального ученого и поэта была выдвинута самой общественной русской жизнью как бы для того, чтобы культурные нововведения обратить к нуждам России, приспособить их к национальной стихии. Колоссально много задач выпало на долю Ломоносова! Он призван был оставить след почти во всех областях существующих тогда знаний и наук, продвинуть их вперед, одушевить поэтическим пафосом служения Отчизне.
Рассуждая о судьбе русского языка, А.С. Пушкин писал: "В царствование Петра I начал он приметно искажаться от необходимого введения голландских, немецких и французских слов. Сия мода распространяла свое влияние и на писателей, в то время покровительствуемых государями и вельможами; к счастью, явился Ломоносов <…> Соединяя необыкновенную силу воли с необыкновенною силою понятия, Ломоносов обнял все отрасли просвещения. Жажда науки была сильнейшею страстию сей души, исполненной страстей. Историк, ритор, механик, химик, минералог, художник и стихотворец, он все испытал и все проник: первый углубляется в историю отечества, утверждает правила общественного языка его, дает законы и образцы классического красноречия, с несчастным Рихманом предугадывает открытия Франклина, учреждает фабрику, сам сооружает махины, дарит художества мозаическими произведениями и наконец открывает нам истинные источники нашего поэтического языка <…> Если мы станем исследовать жизнь Ломоносова, то найдем, что науки точные были всегда главным и любимым его занятием, стихотворство же иногда забавою, но чаще должностным упражнением".
Согласимся ли с великим поэтом? Только ли забавой и должностными упражнениями были для Ломоносова стихи? Чтобы ответить на эти вопросы, проследим творческий путь поэта и ученого и попробуем определить его место в истории русской поэзии. О Ломоносове написано, снято в кино и на телевидении очень много. Иначе и не могло быть. Впечатляют сами факты незаурядной его биографии. Родился в Северном Поморье, в том крае, которого не коснулось порабощающее душу человека крепостное право. Смелые и предприимчивые северяне строили небольшие суда и ходили морем к берегам Норвегии и Швеции, торговали и обменивались товарами с западными соседями. Энергичный и, видимо, обладавшим большими способностями в кораблестроении, Василий Дорофеевич Ломоносов, отец Михайлы, выстроил на европейский манер крепкое и устойчивое судно-галиот. Эта была та самая "Чайка", на которой мальчик выходил с отцом в море, приучался мгновенно принимать нужное решение, когда шторм обрушивался на судно.
Мужество и непреклонное упорство, сопутствующие всю дальнейшую жизнь характеру и поведению Ломоносова, рождались здесь, на штормящем северном море. Это было время, когда русская армия еще не отвоевала устье Невы, не было завершено строительство Петербурга и берега Финского залива не принадлежали России. Архангельск, не так далеко от которого, в деревне Денисовка у города Холмогоры, прошли детство и юность поэта, оказывался едва ли не единственным портовым городом, соединяющим русских людей с Западом.
Северные города и села разбросаны, нередко отстоят друг от друга на сотни километров. Однако приметы большой жизни с ее промышленностью, торговлей и культурой отличали эти удаленные от центра России уголки. В Холмогорах располагались конторы иностранных купцов, были свои книжные лавки, живописцы писали иконы и заказные портреты. Но больше всего Холмогоры славились искусными мастерами-резчиками по кости. Особенно отличались Шубные, дальние родственники Ломоносовых. Из поколения в поколение передавалось в этой семье искусство изготовления скульптур из кости. Шубные и проводили девятнадцатилетнего Михайлу в Москву на учебу, снабдив небольшой суммой денег на пеший переход от Денисовки до незнакомого огромного города. Ломоносов всю свою жизнь будет благодарен Шубным и, как всегда у этого человека, не только на словах, но на деле. Позже он поможет выбраться в столицу и закончить Петербургскую академию художеств талантливому пареньку Федоту Шубному, будущему великому русскому скульптору Федоту Ивановичу Шубину.
В Москве Ломоносову пришлось назваться "дворянским сыном": крестьян в высшие учебные заведения тогда не принимали. Он поступил учиться в Славяно-греко-латинскую академию при Заиконо-Спасском монастыре. Великовозрастный юноша могучего сложения среди шумной ватаги мальчишек смотрелся необычно. Не было денег на еду, и помощи ждать было неоткуда. Позже он расскажет о своем житье-бытье в те далекие годы в письме к И.И. Шувалову (написано 10 мая 1753 года): "Обучаясь в Спасских школах, имел я со всех сторон отвращающие от наук пресильные стремления, которые в тогдашние лета почти непреодоленную силу имели. С одной стороны, отец, никогда детей кроме меня не имея, говорил, что я, будучи один, его оставил, оставил все довольство (по тамошнему состоянию), которое он для меня кровавым потом нажил и которое после его смерти чужие расхитят. С другой стороны, несказанная бедность: имея один алтын в день жалованья, нельзя было иметь на пропитание в день больше как на денежку хлеба и на денежку квасу, прочее на бумагу, на обувь и другие нужды. Таким образом жил я пять лет и наук не оставил. С одной стороны, пишут, что, зная моего отца достатки, хорошие тамошние люди дочерей своих за меня выдадут, которые и в мою там бытность предлагали; с другой стороны, школьники, малые ребята кричат и перстами указывают: смотри-де какой болван лет в двадцать пришел латыни учиться!"
Выручали предприимчивость, здравый смысл и сила характера. Он даже сумел войти в состав большой экспедиции, которую правительство посылало на Урал с тем, чтобы на реке Ори заложить городское поселение. Правда, к основанию Оренбурга Ломоносов все-таки непричастен: обнаружилось, что просящийся на должность священника при экспедиции Михайла Ломоносов вовсе не сын "церкви Введения Пресвятые Богородицы попа Василия Дорофеева", как он показал. По спискам Славяно-греко-латинской академии числится он "дворянским сыном". Как вышел Ломоносов из этой трудной ситуации, доподлинно неизвестно. Есть упоминание, что при разборе дела остаться в академии способному и толковому юноше помог Феофан Прокопович, знаменитый единомышленник Петра I и "правая рука" царя при жизни того.
Учили в академии основательно. Античная культура и культура эпохи Возрождения, философия, логика, пиитика, риторика, латинский язык и т.д. Все это подавалось, правда, в свете теологических учений (по-гречески theos – бог). Однако не столько богословская, сколько филологическая подготовка оказалась важной для Ломоносова. Он в совершенстве освоил старославянский язык. Можно предположить, что уже тогда задумывался об общности современного ему русского языка и праязыка, то есть языка славянского. И может быть, чистая и колоритная речь родного Севера, язык народных былин и песен сплетались в его сознании с нормами церковнославянского книжного языка. Не здесь ли истоки его позднейших разногласий с другим мэтром художественного слова, или, как тогда выражались, "витийства", – Тредиаковским? В статье "Слово о терпении и нетерпеливости" (1743) Тредиаковский настаивал на том, что церковнославянский язык не соприроден русскому литературному, в том числе и поэтическому, языку. Он утверждал: "Истинное витийство может состоять одним нашим общеупотребительным языком, не употребляя мнимо высокого славянского сочинения". Ломоносов же, составляя в том же 1743 году "Краткое руководство к риторике", предложит совершенно иной взгляд на поэтический язык. По его мнению, следует не отвергать то, что уже вошло в поэзию и существует, а напротив, приспосабливать одно к другому: "язык славенский" к "языку великороссийскому".
Не удивительно ли, что принцип единения различных начал, который Тредиаковскому помог в создании новой системы стихосложения, в области поэтического языка им категорически отвергался! Но мы уже выше говорили о противоречивости научной логики Тредиаковского. Ломоносов же последовательно шел к созданию своего знаменитого учения. На основе объединения различных языковых пластов он впервые выстраивал логичную и стройную систему жанровых, стилевых и языковых соответствий в русской поэзии. Чувство меры не изменяло ему при этом. Он напоминал, что "при важности и великолепии своем слово должно быть каждому понятно и вразумительно. И для того надлежит убегать старых и неупотребительных славянских речений, которых народ не разумеет, но притом не оставлять оных, которые хотя в простых разговорах неупотребительны, однако знаменование их народу известно".
Но вернемся к ученическим годам Ломоносова. Знаний, приобретаемых в стенах академии, ему явно мало. Он записан во всех московских библиотеках, перечитал там все, что касается литературы, истории, эстетики, философии. Когда в 1734 году его отправили на год поучиться в Киевской богословской академии, он и в этом городе первым делом стал осваивать фолианты библиотек, обнаружив кладези сведений по русской истории. В 1736 году в числе двенадцати лучших студентов Ломоносов переведен на учебу в Петербург и в этом же году посылается за границу. Теперь их уже только трое: Рейзер, Виноградов и Ломоносов, – талантливые молодые люди, одержимые жаждой новых знаний. О таких российских отроках мечтал Петр I, в них видел будущую славу России. В Марбургском, а затем и в других германских университетах, пройдя общую научную подготовку, они должны были вплотную заняться изучением горного дела и металлургии. В России началось активное освоение залежей горных пород Урала, разработка природных богатств Сибири – потребовались молодые отечественные специалисты.
Ломоносов давно уже не выглядел отроком. Отправляясь в Германию, он был широко образованным человеком, точно знающим, лекции каких профессоров следует избрать и прослушать. Курсы философии, физики и механики слушал у знаменитого немецкого ученого Христиана Вольфа, понимая, что прогрессивные мысли профессора помогут сформулировать собственную научную картину мира. Начнет Ломоносов как деист, но постепенно, по ходу своих естественнонаучных опытов и открытий, будет приближаться к материализму. Деизм (латинское deus означает бог), которого придерживались большинство передовых ученых XVII–XVIII веков, допускал существование бога как первопричины Вселенной и не соглашался признать бога как личность, управляющую природой и людьми. Это была половинчатая, достаточно противоречивая теория. Однако по сравнению с теизмом (греческое theos – бог), господствующим религиозным учением, согласно которому Бог создал мир и им управляет по своему разуму и воле, деизм открывал широкие перспективы для развития естественнонаучного знания.
Ломоносов не только усваивал существующие научные теории. Первооткрыватель по складу своего гениального мышления, он создавал новые. Природная практическая сметливость подсказывала ему, что в этих теориях приложимо к нуждам страны. Энциклопедизм его мышления как нельзя более вписывался в контекст XVIII века, века Просвещения. В своих научных изысканиях Ломоносов стремился свести воедино природу, культуру, религию, социальные и нравственные отношения человека и общества. Отдельные научные сферы интересовали его постольку, поскольку они складывались в общую картину мира. Вот неполный перечень программных направлений, по которым он в правление Екатерины II намеревался написать научные статьи, способствующие "исправлению внутренней политики правительства": "Исправление земледелия, ремесленных дел и художеств", "Истребление праздности", "Большое народа просвещение", "Сохранение военного искусства во время долговременного мира", "Лучшие пользы купечества", "Государственная экономия" и т.д. Видимо, это были смелые проекты. Одна из статей (дошедшая до нас), поданная в виде докладной записки министру, "О размножении и сохранении российского народа", была запрещена к опубликованию.
В последний год пребывания в Германии Ломоносова уже стесняли предписанные русским студентам учебные рамки. Для завершения образования студентов направили в город Фрейберг. Он славился развитым горнозаводским производством. К студентам приставили "учителя по горному делу" Генкеля. Научиться у него новому Ломоносов уже не мог, время тратилось попусту. И тогда молодой человек ("буян", по характеристике Генкеля) без официальных открепительных документов, без денежного пособия самовольно уходит из Фрейберга. Германия тогда была разбита на маленькие княжества. Ломоносов переходит из одного в другое, его интересуют рудники, заводы и фабрики, научные лаборатории. Во время этих странствий, попав в Марбург, он женится на Елизавете Цильх, девушке из состоятельной семьи немецкого ремесленника. Она приедет спустя несколько лет к мужу в Россию и станет ему верной подругой до последних дней его жизни.
Добирается Ломоносов и до Голландии: ему нужен русский посланник, чтобы получить деньги для возвращения на родину. Но в просьбе ему отказано. Переходя пешком из Голландии в Пруссию, безденежный русский студент присоединился на одном из постоялых дворов к веселой подвыпившей компании. Прусский офицер вербовал деревенских парней добровольцами в армию. Точнее сказать, спаивал, чтобы бесчувственными отвезти в ближайшую к деревне военную крепость Везель. Там они очнутся уже солдатами прусского короля. Крепкий молодой человек высокого роста очень понравился вербовщику. Ломоносов отличался большой сообразительностью, но голод, желание выпить и природная дерзость оказались сильнее грозящей опасности. Проснулся он ночью в Везеле обритым наголо. Нужно было срочно спасаться бегством! Крепость окружена была частоколами, высокими земляными валами и заполненными водой глубокими рвами. Все было рассчитано именно так, чтобы очнувшиеся "добровольцы" не мечтали о побеге. Какой нужно было обладать выносливостью и недюжинной силой, чтобы в короткое время, опередив погоню, преодолеть все это!
И вот наконец-то Россия. Летом 1741 года из Петербурга доставлены и указание возвращаться, и деньги на дорогу. Ломоносов зачислен в штат Петербургской академии наук. Отныне его жизнь и деятельность будут целиком связаны с нею. При кажущемся внешнем однообразии, это была сложная и напряженная жизнь, отмеченная многими драматическими событиями. Вспыльчивый, твердо верящий в правоту своего дела Ломоносов испытывал душевные муки, видя, как абсолютно равнодушные к нуждам русской науки иноземные бюрократы управляют Российской академией. Шумахер, правитель академической канцелярии, высокомерно заявлял: "Я великую прошибку в политике своей сделал, что допустил Ломоносова в профессоры". Получающие жалованье от русского правительства немцы по своему усмотрению распоряжались кадровой политикой в русской науке. Доступ отечественных ученых в Академию был крайне затруднен. Зять Шумахера и его "правая рука" Тауберт гневался: "Разве нам десять Ломоносовых надобно? и один нам в тягость!"
Впрочем, дело было вовсе не в том, что это немцы. Как помним, жена Ломоносова и верный его друг была немкой. Всю жизнь боготворил русский ученый своего знаменитого наставника Вольфа, дружил с выдающимся немецким математиком Эйлером, а в Петербурге его близким и надежным другом сделался профессор Рихман. Не против немцев воевал он, а против "неприятелей наук российских"! Главным делом его жизни стало теперь поддержание "чести российского народа" посредством просвещения общества и развития отечественной науки. "За то терплю, – с горечью признается Ломоносов, – что стараюсь защитить труд Петра Великого, чтобы выучились россияне, чтобы показали свое довольство". И утверждает: "Честь российского народа требует, чтобы показать способность и остроту его в науках и что наше Отечество может пользоваться собственными своими сынами не токмо в военной храбрости и в других важных делах, но и в рассуждении высоких знаний".
Еще в Германии, осваивая точные науки и технические производства, Ломоносов немало времени и сил отдавал поэтическому творчеству. Писал модные тогда любовные песенки. До нас дошли лишь некоторые из них, позднее помещенные им в качестве учебных образцов в "Письме о правилах российского стихотворства". В Германии же сочинил первое произведение в жанре оды "На победу над турками и татарами и на взятие Хотина" (1739). Ода станет любимейшим жанром поэта, он напишет их за свою жизнь более двадцати. И это не случайно. Ода полно выражала художественные возможности утверждающегося классицистического метода. Работа Ломоносова именно в этом жанре восхищала Белинского. В целом не жалуя русскую поэзию XVIII века, называя ее "риторической", критик делал исключение для ломоносовских од. Он видел в них "кроме замечательного искусства версификации, еще одушевление и чувство". Считая Ломоносова "первым поэтом Руси", Белинский вместе с тем заявлял, что "поэзия Ломоносова хвалебная и торжественная по преимуществу". Как понять современным школьникам взаимообусловленность этих двух положений? Как свести воедино бунтарский склад характера Ломоносова и "хвалебный" тон его од?
Отвечая на эти вопросы, не обойтись без экскурса в художественную природу классицистического метода. Термин классицизм произошел от латинского слова classicus, что значит образцовый. Нормы античного искусства принимались классицистами в качестве образцовых. В развитых европейских странах классицизм утвердился и господствовал в литературе на протяжении XVII–XVIII веков. Он был призван поддерживать государственную власть во имя блага страны и ее народа. Отсюда проистекают гражданский пафос поэзии и преобладание в ней патриотических и героических тем. Отсюда – торжественный "хвалебный" тон од и поэм, прославляющих идеальных монархов, полководцев, политических деятелей, подчинивших свою личную, частную жизнь служению государственному. Идеал высокого гражданского искусства был заложен в трудах античных мыслителей, например, древнегреческого философа Аристотеля. Античная эстетика обосновала и требование "гармонии" в поэзии: точно выдержанного соответствия формы произведения его содержанию.
Однако русский классицизм отличался своими особенностями. На фоне западных литератур он был явлением поздним, поскольку оформился в художественную систему лишь к 1740-м годам. Во Франции к этому времени классицизм насчитывал уже второе столетие. Русская классическая литература и в целом явление позднее. Оттого и выпал ей на долю такой стремительный темп развития, оттого и классицистический этап она прошла всего за несколько десятилетий. Уже на рубеже XVIII–XIX столетий классицизм в русской литературе – это, по выражению Белинского, "мертвец, хватающий за ноги живых". Но сдерживать развитие поэзии он начнет позже, пока же, в творчестве Ломоносова, набирает свою художественную силу. Еще одна особенность русского классицизма – смелое обращение поэтов к национальной, а не только античной тематике. Целый ряд вольностей и отступлений от условной и строгой схемы классицизма (вспомним главного теоретика метода француза Буало) позволяли себе русские поэты и в форме и в содержании произведений.