Характерная черта протестантов – умеренность в личном потреблении вплоть до аскетизма. Как подчеркивает Вебер, «идеальный» тип капиталистического предпринимателя отличается тем, что «ему чужды показная роскошь и расточительство, а также упоение властью и внешнее выражение того почета, которым он пользуется в обществе. Ему скорее свойственны сдержанность и скромность». Богатство порицается вместе с тем лишь постольку, поскольку оно «таит в себе искушение предаться лени, бездеятельности и грешным мирским наслаждениям, а стремление к богатству — лишь в том случае, если оно вызвано надеждой на беззаботную веселую жизнь. В качестве же следствия выполнения профессионального долга богатство не только оправдано, но даже предписано». Однако прибыль при всем ее значении как «знаке Божьем» все же стоит по значению на третьем месте после угодности дела Богу и общественной пользы. Но и общественную пользу может принести скорее человек состоятельный. «Поэтому желание быть бедным равносильно желанию быть больным и достойно осуждения. Что же касается нищенствования, которому предается человек, способный работать, то это не только грех бездеятельности, но и нарушение завета любить ближнего своего».
Что касается русских купцов, то «даже в купеческих группировках и на бирже богатство не играло решающей роли… Да кроме того, всегда интересовались происхождением богатства». Бурышкин пересказывает статью великого русского критика и общественного деятеля В. Стасова, в которой говорится о «новой породе» русских купцов, выросших в первой половине XIX в. «У них, невзирая на богатство, всегда, по словам Стасова, было мало охоты до пиров, до всякого жуирства и нелепого прожигания жизни, но была у них великая потребность в жизни интеллектуальной, было влечение ко всему научному и художественному. И всегда, во всем стоит у них на первом месте общественное благо, забота о пользе всему народу… Именно в купеческой среде необычайно были развиты и благотворительность, и коллекционерство, на которые смотрели как на выполнение какого-то свыше назначенного долга».
Бурышкин рассказывает об одном ярком эпизоде, из которого видно, насколько действительно общественное благо для этих людей было выше личного. К Николаю Александровичу Алексееву, представителю одного из самых именитых купеческих родов, а в момент эпизода — городскому голове Москвы, пришел богатый купец. Желая позабавиться, покуражиться, как тогда говорили, он сказал Алексееву: «Поклонись мне при всех в ноги, и я дам миллион на больницу». Кругом стояли люди. Николай Александрович, ни слова не говоря, в ноги купцу поклонился. Больница была построена.