СИМВОЛИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ

Одним из первых, кто обратил серьезное внимание на зна­ковый характер культуры, былЭ.Кассирер, который и заложил основы семиотического подхода в исследовании этого явления

По мнению ученого, вся человеческая деятельность носит символический характер. Из этого положения им делается вывод о том, что сущностей особенностью человека является не разумное начало и не политическая активность, как утверждалось в ев­ропейской философской традиции, а способность к созданию символов. «Человек, — утверждал Кассирер, — есть животное, со­здающее символы» В своей теории ученый исходил из призна­ния творческо-активной природы сознания, которая проявляет­ся в созидании культуры. Возникновение различных культурных форм он связывал с постижением человеком окружающего его мира. Но при этом исследователь обращал внимание на то, что содержание образов мира, создаваемое в науке, искусстве и ре­лигии, зависит не только от свойств постигаемого объекта, но и от природы познающего субъекта. Отсюда им делался вывод, что эти образы являются не копиями, а символами действительнос­ти. Таким образом, у него культура, как символическая деятель­ность человека есть нечто большее, чем простое копирование ре­альности Символические формы культуры — язык, наука, рели­гия и искусство — с одной стороны, указывают на предметы ре­ального мира, а с другой стороны,, каждая из них создает соб­ственный мир смысла. Следует заметить, что если последнее за­мечание Кассирера нельзя в целом отнести к науке, то оно справедливо по отношению к искусству, религии и мифологии. Дей-i-гвительно, в этих формах культуры мир представлен не в своей объективной значимости, а в том смысловом значении, какое он имеет для человека и общества.

Представив культуру как органическое единство, Кассирер по­пытался понять соотношение в ней различных символических форм. В результате им было высказано несогласие с основопола­гающей идеей рационалистической традиции, нашедшей завер­шение в философииГегеля Исходя из рационализма, разум по­лагается высшим достижением человеческого духа, а познание провозглашается самой совершенной формой постижения бытия. Искусство и религия рассматриваются Гегелем как менее совершенные средства познания мира.

Кассирер нарушил сложившуюся традицию и пришел к весь­ма любопытному, заслуживающему внимания решению пробле­мы соотношения различных символических форм культуры. По­нимание мира, как утверждал ученый, не сводится к его научному познанию. Наряду с рациональной формой освоения действитель­ности существуют и другие, нерациональные формы ее осмысле­ния — искусство, религия и мифология. Каждая из символических форм обладает специфическим созидательным принципом и выполняет уникальную роль в постижении реальности. Создавая свой | образ мира, ни одна из них не обладает преимуществом перед дру­гими, Из этой идеи Кассирера следовал справедливый вывод о том, что есть научные истины и есть истины искусства, религии, ми­фологии, и каждая из них обладает своей специфической особен­ностью и имеет равное право на существование.

Продолжателем научных идей Кассирера явиласьС. Лангер,американский философ и эстетик. Из концепции своего учите­ля она заимствовала идею способности сознания к созиданию символов. Человек, уточняет эту мысль Лангер, отличается от животного прежде всего тем, что он создал символическую сис­тему (культуру), которую поместил между собой и окружающим его миром, и поэтому человеческие отношения к миру оказа­лись опосредованы этими символическими формами — языком, искусством и религией. Понимание символической деятельно­сти человека, как утверждает ученый, является основой осмыс­ления его сущностной природы. Вот почему ее изучение, на чем шстаивал американский философ, должно стать в XX веке ос­новной проблемой науки о человеке. Свое исследование симво­лизма культуры Лангер ограничила сферой искусства, где она пытается выявить специфику художественных символов. Сопо­ставляя их с символами разговорной речи и науки, ученый справедливо усматривал их особенность в том, что они лишены фик­сированных значений. То есть, если слова речи и научные поня­тия однозначны, то знаки искусства (цвет, линия и композиция в живописи, интонация, ритм, темп, тембр в музыке и т.д.) много­значны.

Особый интерес в исследовании культуры в семиотическом ас­пекте представляет тартурско-московская семиотическая школа. Один из основоположников этого направления в нашей отече­ственной наукеЮ.МЛотман видел в культуре знаковую систему и определял ее как «семиосферу» (по аналогии с понятием «био­сфера», введеннымВ.И.Вернадским), подчеркивая тем самым ее глобальный характер, «...область культуры, — замечал ученый, — всегда область символизма»⁶. Основную социальную роль культу­ры он усматривал в том, что она является «негенетической памя­тью коллектива», хранит и передает накопленный опыт. Потому культура в его концепции предстает, с одной стороны, как опре­деленное количество накопленных текстов, а с другой стороны — как совокупность унаследованных символов. Этим был обуслов­лен научный интерес Лотмана к диалогу культур, отсюда возникла потребность осмыслить механизм и условия функционирования культуры как коммуникативной системы.

Анализируя процесс общения различных культур, ученый пы­тался установить его закономерности. В этой связи представляет интерес высказанная им идея о том, что культурный диалог в сво­ем развитии проходит три закономерные стадии. Если для пер­вой из них характерно стремление одной из общающихся куль­тур освоить более богатое духовное наследие другой культуры, то на следующей стадии происходит «присвоение» заимствованных идей, их своеобразная «национализация». Иными словами, куль­тура пытается «убедить» себя в том, что эти идеи, духовный опыт, якобы, уже давно имел в ней место и они — ее законная «собствен­ность». На последней стадии диалог сопровождается нарастани­ем неприязни одного из субъектов общения к той культуре, кото­рая в свое время для него была источником положительного куль­турного наследия. Так, Франция, национализировав идеи италь­янского Ренессанса, затем оказывает мощное воздействие на Ита­лию, которое завершилось вторжением в нее Наполеона. По тем же законам развивался диалог русской и французской культур в XVIII — XIX вв.

* Юрий Михайлович Лотман (1922 — 1993 гг.) — известный русский ученый, крупный специалист в области семиотики культуры, исследователь отечествен­ной культуры, теоретик искусства.

 

В XVIII веке Русь наследует учение французских просветителей, при этом-идеи Просвещения в России воспринимаются только на французском языке, который считается языком европейской образованности. Вскоре эти идеи провозглашаются «своими», у них находят русские национальные корни — в русском крестьянине видят «человека природы». Завершается же назреванием неприязни Руси не только к идеям французского Просвещения, но и ко всему французскому вообще, ко всему, чему не так давно поклонялись, и французская культура оце­нивается уже как культура развращенных маркизов.

Одной из основополагающих проблем семиотики культуры, решение которой, по утверждению Лотмана, существенно рас­ширило наши знания о культуре, явилась проблема культурно­го текста и осмысление его роли в общении. В своей теории культурного текста ученый высказал ряд важных для культуро­логии идей, среди которых особый интерес представляет про-блема понимания текста (под «культурным текстом» здесь по­нимается не только письменный текст, но и художественное произведение, ритуал, обряд и любой другой памятник культу­ры — все, в чем закодировано сообщение). Лотман обращал внимание то, что в системе культуры текст может играть две роли:

1} ибо служить адекватной передаче информации, либо порож­дать новые смыслы. Первую из них он выполняет при макси­мальном совпадении кода отправителя и получателя информа­ции. Необходимое условие такой коммуникации — текст на ис­кусственном языке. Однако наибольший интерес в плане пони­мания специфики общения культур представляет осмысление особенностей второй роли текста, когда он выступает генера­тором нового смысла. Если в теории информации изменение текста в процессе его передачи трактуется как «шум», как резуль­тат несовершенства работы передающей системы, то в общении различных культур, в общении с художественным произведени­ем подобный «шум» должен восприниматься как норма. И дей-• тнительно, культурный текст, выступая генератором смысла, Всегда предполагает не получателя информации, а собеседни­ца. На диалогическую природу культурного текста обращал в пюс время внимание иМ.М.Бахтин. Он утверждал, что вне диалога нет текста, а есть лишь материальное тело. Отсюда им де­лался вывод о том, что диалог — форма бытия культуры, форма Понимания культур.

Из сказанного вытекает идея о том, что культурном диалоге 11| х (исходит слияние смысловых «слоев» общающихся культур. Так, п| )и интерпретации памятников других культур невозможно адекватно реконструировать то их смысловое значение, которое они имели в своей культуре. Содержание памятника прошлой культуры всегда понимается в контексте той культуры, которая пытается по­стичь его смысл.

Искусство в семиотической концепции Лотмана рассматрива­ется как бифункциональный феномен: оно выступает как средство познания жизни и как средство передачи информации. Отсюда де­лается вывод о бинарной (двойственной) природе искусства, кото­рая выражается в том, что, с одной стороны, оно является моделью действительности, средством ее познания, а с другой стороны — знаком, то есть средством передачи информации. Два выделенных в искусстве начала тесно взаимосвязаны. Тем не менее, как замеча­ет ученый, все это различные аспекты исследования искусства, и смешение их затрудняет понимание его природы. Если основой первого аспекта, поясняет Лотман, будет проблема истины в искус­стве, то в центре второго аспекта станет вопрос о «понятности и непонятности» художественного произведения и как воспринима­ется оно публикой. Поскольку исследователь ставит своей целью осмыслить искусство в семиотическом «срезе», то его научный ин­терес сосредоточен на коммуникативной природе искусства (вто­рой аспект).

Искусство, рассматриваемое Лотманом как символ предстает в его концепции как многосмысловой феномен; при таком под­ходе к искусству раскрывается особая природа художественной информации. Чтобы понять смысл и важность сказанного, следу­ет обратить внимание на те замечания, которые высказал об осо бенностях символаА-ФЛосев. Символ, говорил он, хотя и явля­ется отражением предмета, однако содержит в себе гораздо боль ше, чем сам предмет в его непосредственном проявлении. Символ вещи не есть просто отражение ее физических, физиологических и пр. свойств; он есть ее смысловое отражение, то есть отражениием того, чем данная вещь является для человека.

Относительно искусства сказанное означает, что художествен­ный образ заключает в себе нечто такое, что не находит непос­редственного выражения в самом тексте. Это «невыраженное» и есть самое существенное в его содержании. Так, «Вишневый сад» у Чехова, например, если его понимать как художественный образ, не есть изображение вишневого сада как такового, а есть символ уходящей России. Относительно специфики художественного общения Лотман справедливо замечает, что «искусство выдает по­требителю ту информацию, в которой он нуждается и к усвоению которой он подготовлен»⁷.

Завершая сказанное о символической природе культуры, необ­ходимо заметить, что семиотический анализ искусства и культуры не следует рассматривать как некий универсальный способ осмысления | им этих феноменов. Очевидно, что в семиотическом осмыслении куль-1уры вскрывается ряд ее содержательных моментов, которые остаются ииг сферы внимания в иных аналитических «срезах». Тем не менее этот подход имеет и свои недостатки. В его рамках невозможно, например объяснить существование тех или иных моральных норм и других цен­но нтей в определенной культуре и причины их изменений. Подобные ни ледования не могут ответить и на вопрос: почему в разных культурах существуют свои критерии культурных ценностей?