А.К. Ехалов

Дорогой Карса Марса¹

Едва приехал в деревню, не успел еще чаю с дороги напиться, как в дверях уже гостья – соседка тетка Лида Филина. И с порога претензии к местным властям:

· - Автобус к нам не ходит который месяц. Куда жаловаться идти? Я покачал головой:

· - Думаю, жаловаться бесполезно в нынешние времена. Им не до вас.

· - Нет! – решительно возразила тетка Лида. – В райком надо идти. Это непорядок.

· - Нету, тетка Лида, теперь райкома. Ликвидировали.

· - Тогда в райисполком, – не сдавалась она.

· - И райисполкома нет. Тоже ликвидировали.

· - Пойдем в леспромхоз. Автобус-то леспромхозовский был.

· - Тетка Лида! Ты чего, разве не знаешь, что леспромхоза-то вашего нет. Считай, продали леспромхоз. Все ваши акции норвежская фирма скупила. Если уж жаловаться, то пиши сразу в Осло.

· - Надо будет, напишем и в Ослу, – сердито пробурчала тетка Лида, недовольная моими возражениями.

Я дальше спорить не стал и пригласил тетку Лиду за стол. Чай пили молча, думая каждый о своем.

Летом были у нас московские социологи, изучавшие общественное мнение, или, как это теперь называется, «менталитет электората». Надо сказать, что уже первые опросы населения показали, что московская социология имела представление о настроениях и думах сельского люда, подобное тому, какое тетка Лида имела об устройстве и компетенции новых властных структур в районе. Особенно поразило науку, что среди колхозников фактически не нашлось желающих воспользоваться дарованными свободами и выйти из колхоза и взять в собственность землю, что среди политических деятелей прошлого наибольшей популярностью пользуются Маленков и Брежнев: один – за то, что прирезал земли к огородам и снял налоги, другой – за то, что «сам жил и другим давал», что самый желаемый политик будущего – Сталин.

Не уверен, что результаты этой социологической экспедиции повлияли на менталитет наших ведущих политиков. Судя по всему, те и другие живут каждый сам по себе и думают также каждый свою думу.

Вот и тетка Лида, едва напившись чаю, говорит:

· - Сталина теперь надо бы на правление! Я спешил:

· - И ты туда же. Вы же здесь сплошь раскулаченные и высланные. Давно ли ты сама Сталина-то ругала?

· - Что с того. Я за порядок. Ты погляди, что деется! Работать некому – все в спекулянты подались. Кругом одне брокеты да хермеры. Сахар – три тыщи, хлеб – полторы. Мужики – все, как есть, поспились. Ежовы рукавицы надобны.

Пронеси, Господи! Как же так дожили мы, что из одних тенет, да в большие. Что за демократию построили, ставшую лучшим пропагандистом и агитатором за социалистическое, умытое слезами и кровью прошлое?

Да и то верно. Вот уже сколько лет это безостановочное падение. И безверие. А дай хотя бы малую надежду, хотя бы самую малую подвижку к лучшему! Каким бы новым светом озарился мир, какие силы народные были бы вызволены к жизни!

Проскрипели двери. Новая гостья на пороге – Нина Ивановна Крюкова, пустившая на днях под нож всю немалую живность на своем дворе. Еще с порога кричит:

· - Толька! Ты там не чул, в Москве-то! Думают оне совецку власть восстанавлеть али нет? Гнать всех этих правителей, жуликов, спекулянтов, кулачье. А идти надо по пути, какой завещали нам наши вожди Каре Марс и Финдрих Энгельс.

* * *

Очерк М.П. Любимова, в прошлом советского разведчика, в настоящее время известного писателя и публициста, интересен прежде всего оригинальностью замысла и мастерством его воплощения. По существу, это антиочерк, очерк-мистификация. Автор сообщает о вымышленных фактах как о действительно имевших место, при этом предлагая весьма своеобразную интерпретацию тех процессов, которые в последнее десятилетие происходили в стране. Персонажами очерка являются всем известные государственные и политические деятели, в текст введены якобы подлинные «совершенно секретные» документы. Сам автор выступает в роли активного участника описываемых событий.

Автор учитывает, что читателям хорошо известны реалии современной жизни и факты биографии действующих лиц. А поскольку очерк написан с соблюдением «законов жанра», вполне естественно складывается впечатление полной достоверности его содержания. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что один из «фигурантов» очерка обратился в редакцию издания, опубликовавшего это произведение, с резким опровержением.

¹ Публикуется по изд.: Известия. 1995. 16 марта.