Длительное занятие воинскими искусствами формирует у человека специфический взгляд на вещи, особое отношение к деятельности и свою особую философию, которая тем отчетливей и завершенной, чем целеустремленнее и целостнее личность мастера. Последний своим трудом, опытом должен буквально выстрадать адекватную ему философию. Причем такая философия, идущая от личности, гораздо влиятельней, чем любая навязанная обществом идеологическая доктрина, затрагивающая сознание бойца лишь поверхностно.
Своеобразным каналом взаимовлияния философии и воинских искусств являются общекультурные традиции. Напомним, что на Востоке издавна существовали весьма характерные стереотипы языка и мышления. Такие традиционные понятия, как Инь, Ян, Дао, дэ, ци, усин, увэй, Ли и др., вошедшие в плоть и кровь восточной культуры, пронизывают и быт, и семейные отношения, и управление, и медицину, и воинские искусства. Подобного рода влияние традиционной философии отчетливо зафиксировано в обязательных формальных комплексах базовой техники.
Наконец, можно выделить аспект специального, целенаправленного влияния философской системы на воинские искусства, в наибольшей степени представленный в даосизме и чань-буддизме. Здесь воинские искусства рассматривают как «до» — великий путь, т. е. систему психофизического развития и изменения личности по заданным параметрам. Представляется, что именно практика использования воинских искусств как системы психотренинга, призванная превратить интуицию человека в постоянно действующий фактор и через психосоматический и биоэнергетический баланс достичь состояния «просветленного» сознания, и есть высшая точка слияния философии и воинских искусств, точка, в которой они порождают принципиально новое и, по-видимому, неизвестное Западу культурное образование. Речь идет об ушу.