В первые три десятилетия этого столетия венский невропатолог и университетский профессор Фрейд написал сочинения, в которых он описал современную психологию подсознательного ("психоанализ"). Он произвел сенсацию; книги его читались многими, даже не медиками, а главное - его учение распространялось в популярных статьях и докладах более или менее верно и понятно. Так, множество специальных слов, которым он частично придал совершенно новый смысл, пришло к людям, и даже те, кто не имел никакого представления о психоанализе Фрейда, принялись с жаром рассуждать о "Hemmungen" /"торможение"/ и "Komplexe" /"комплексах"/, с недавних пор - о "Frustrationen" (американский перевод термина Фрейда "Versagung").
Модные словечки часто становятся популярными в результате какого-либо политического или культурного события; однако точно также часто причина любви к модному словечку остается невыясненной. С помощью современных средств информации - прессы,
кино, радио и телевидения - они большей частью становятся известными в очень короткое время. Но точно также быстро стирается привлекательность их новизны, и они выхолащиваются; а поскольку употребляются эти слова слишком часто, ими обозначают и некоторые вещи, для которых уже существуют более точные и соответствующие им выражения.
"Deine Abneigung gegen Meta ist geradezu ein Komplex! /"Твоя антипатия к Мете - просто комплекс!"/ "Deine Abneigung gegen Meta ist nicht mehr zu begreifen" - "Твоя антипатия к Мете уже просто непонятна", -хочет сказать говорящий; "sie ist nicht mehr normal, ist geradezu krankhaft" /"она совсем ненормальна, просто болезненна"/. Этот упрек хорошо передает смысл слова "Komplex", делая его даже злым: "Deine Abneigung gegen Meta ist so unbegreiflich, daß man dich eigentlich zum Nervenarzt schicken müsste" /"Твоя антипатия к Мете настолько непостижима, что тебе, собственно, следовало бы сходить к невропатологу"/. Все это не высказано вслух, однако недвусмысленно подразумевается в этом слове из сферы психоанализа.
Если "Komplex" является дискредитацией, то "Hemmung" уже как бы старается сентиментально оправдаться: это понятие, если можно так выразиться, переохлаждает действительность. "Ich habe" - могло бы звучать такое предложение, - "eine Scheu davor, dorthin zu gehen." /"Я опасаюсь пойти туда"/. Такое признание явилось бы для меня, говорящего, психологическим барьером. Но я этого не желаю. За боязнь я был бы ответственен: "die Hemmung" явится (это знает каждый, кто хотя бы немного слышал о Фрейде) моей корректировкой скрытого процесса или развития в моем внутреннем состоянии. "Er war gestern sehr gehemmt /"Вчера он был сильно заторможен"/ - раньше бы беднягу назвали робким, нерешительным, не-
уклюжим или как-нибудь еще. Теперь на место свойства характера становится признак болезни. Большинство говорящих (или пишущих) сегодня едва ли задумывается о том, как сильно видоизменяет их мышление модное слово. Но одно ощущают все: тот, кто рассуждает о Komplexen или Hemmungen, надевает на себя маску образованности (в данном случае: знание трудов Фрейда или его теории), с помощью которой он хотел бы поднять себя в глазах окружающих.
С давних пор социология в сфере распространения терминов составляет психоанализу конкуренцию: Мы обязаны ей за "Alibifikation", "Bewußtseinsbildung", "Lernprozeß", "sensibilisieren" и "Denkanstoß", даже когда называем их наобум. Психологи тоже изрядно по могли внедрению модных словечек в народ; от них пошли "Lustgewinn", Erfolgserlebnis", "Motivation" и "Streß". Каждое из этих понятий усердно обсуждалось; правда, не все из них оказали на развитие нашего познания влияние, достойное упоминания.
Прилагательное "tiefschürfend" пришло из горного дела: оттуда его принесли в язык науки и теперь говорят о "tiefschürfenden Untersuchungen" /"глубинных исследованиях"/. В нем ощущается нечто об усилиях, затрачиваемых при научных изысканиях, о серьезности, с которой пытаются проникнуть в неисследованные области, о смелости научной мысли. Однако, если приветственная речь на праздновании какого-нибудь Ферейна будет названа "tiefschürfend", то образное значение слова будет утрачено, а оратор будет выглядеть смешным. Подобно тому и слово "Einstellung", частотности которого мы обязаны радио, к нашей беде, утратило свою исконную сферу употребления: сегодня у каждого есть своя позиция, установка /"Einstellung zu"/ ко всем мыслимым и немыс-
лимым отношениям и процессам окружающего мира, к кино, моде на шляпы и к коллеге Майеру - часто это звучит так, словно мы все без исключения превратились в репродукторы: "Das ist <meine Einstellung> zum Film" /"Это <моя установка> по этому фильму"/-т.е. я так думаю о фильме. "Seine <Einstellung> zum Sport ist bekannt" - "Seine Ansicht über den Sport kennen wir" /"Его точка зрения на спорт известна"/. "Wir müssen zur Hutmode des Herbstes folgende <Einstellung> beziehen" /". В осенней моде на шляпы мы должны придерживаться следующей установки"/ - "Ich empfehle die Hutmode des Herbstes wie folgt zu behandeln..." /"Я рекомендую рассмотреть осеннюю моду на шляпы следующим образом..."/. "Dem Kollegen Meyer gegenüber habe ich meine <Einstellung> nicht geändert"/ "В отношении моего коллеги Майера моя <установка> не изменилась"/. "Über den Kollegen Meyer urteile ich heute nicht anders als früher" /". О моем коллеге Майере сегодня я сужу также, как и прежде"/. Выражение "neue Welle" (искусство) тоже пришло через радио и телевидение; говоря о "Fress-" или "Saufwelle" (здесь: "на ветрах экономического чуда") никто, конечно, не имеет в виду бушующих под усиливающимся ветром волн прибоя. Понятие "grüne Welle" /"зеленая волна"/ пришло от автомобилистов, которые подарили нам также выражение "grünes Licht geben" /"дать зеленый свет"/.
Наряду с такими твердыми орешками другие модные слова выглядят почти безобидно: сегодня, например, заполучив что-либо без особого труда, не смущаясь употребят глагол "jemanden sich anlachen" /"подцепить кого-либо"/; правда, это выражение попахивает улицей (оно и пришло от проституток). Для характеристики строптивца могут по примеру "Шпигеля" использовать швейцарское прилагатель-
ное "aufmüpfig"; так звучит даже красочнее. Употребление модных выражений, в конце концов, дело вкуса: единственное, что можно посоветовать - не следует их вплетать в свою речь сплошь и рядом без разбору.
Моду на собственный язык информационно-политический журнал "Der Spiegel" обосновывает тем, что он по американскому образцу смешивает нормативные слова с просторечными и тут и там рассыпает собственные неологизмы. Этому журналу мы обязаны, например, наряду с пристрастием выбрасывать артикли или перевирать имена собственные всего лишь через раз, еще и такими образованиями как "Urlauben" или "genervt" ("gereizt"), цель которых заключается только в том, чтобы своим необычным звуковым обликом оказываться на слуху.
Изо всего этого мы видим, что модные словечки скрывают личную позицию говорящего, его собственную оценку, прячут ее за каменной стеной, которая на первый взгляд производит впечатление капитальной, а на самом деле оказывается трухлявой. Слов этих следует избегать: они сомнительны и характеризуют того, кто ими пользуется, как человека малообразованного и в мышлении, и в своей речи.
Но, с другой стороны, следует избегать употребления устаревших или устаревающих слов, которые делают нашу речь и письмо чопорными! Совсем недавно в речевой оборот вернулось давно исчезнувшее слово "ansonsten", в результате чего простое "sonst" приобрело вес, которого оно вовсе не заслуживает. Ведь больше не говорят "alldieweilen", "allwo" или "allda". В целом наша речь утратила торжественность; мы охотнее скажем Blume вместо Blüte и Gewürze вместо Spezereien. Устаревшими словами можно развеселить; главное, чтобы они были на своем месте.
Поэтому будьте осторожны при их употреблении! Это относится и к словам, которые еще недавно пользовались большой популярностью. В результате их постоянного употребления в официальном языке, а также церковью выхолостили их значимость, а нас сделали весьма к ним чувствительными. Keuschheit, Demut, Tugend, а также и Ehre, Ehrfticht и Fortschritt настолько важные и незаменимые ценности, что нам следует остерегаться упоминать их всуе.