Наш язык в течение столетий накопил множество устойчивых речевых оборотов, которые мы в большинстве случаев используем как украшение речи, не имея представления об их происхождении и основном значении. Когда осознаешь это, то они придают языку историческую наполненность. Существуют сотни подобных оборотов: они способны, когда их бережно вплетают в контекст, сделать нашу устную и письменную речь расцвеченной и разнообразной:
выражение "Achillesferse" /"Ахиллесова пята"/ для многих еще понятно: древнегреческий герой имел единственное уязвимое место на своем теле, а именно пятку, ставшую причиной его смерти. "Das ist deine Achillesferse!" /"Это твоя ахиллесова пята!"/ можно сказать, указывая на слабое место собеседника. Античные легенды, особенно популярные у нас в изложении (с 1838г.) Густава Швабса, обогатили нашу сокровищницу устойчивых выражений такими, как: "Adonis", "Argusaugen" /" недреманное [аргусово] око"/, "Ariadnefaden" /"нити Ариадны"/, "Augiasstall" /"авгиевы конюшни"/, "Damoklesschwert" /"дамоклов меч"/, "Danaidenfass" /"бочка Данаид"/, "Ganymed, gordischer Knoten" /"гордиев узел"/, "Kassandraruf /"зловещее прорицание"/, "(wahren) Krösus" /"Крез", "богач"/, "Sisyp-husarbeit" /"сизифов труд"/, "Stentorstimme" /"гром кий голос"/, "Tantalqualen" /"танталовы муки"/, в новейшие времена также "Jupiterlampe" /"юпитер" [лампа]/ и "Ödipuskomplex" /эдипов комплекс"/. Однако выражение "Pyrrussieg" /"пиррова победа"/ опирается на историческое лицо, повелителя Эпира, подразумевает огромные потери (битва при Аускулуме, в 276 г. до Р.Х.), и Xanthippe и Lukullus, которые так часто у нас на устах, также являются историческими лицами, первая - вовсе не та-
кая уж сварливая жена Сократа, как о ней утверждали (469-399 до Р.Х.), Лукулл, римский полководец (117-57 до Р.Х.), который так обогатился на взимании налогов, что обеспечил себе беззаботную старость.
Выражение "Angsthase" /"трус"/ не поддается объяснению; но, полагаю, при упоминании "Amtschimmel" /"бюрократическая волокита"/ никто уже не вспоминает о клячах гонцов позднего средневековья: этих гонцов высокий городской совет обеспечивал отнюдь не арабскими скакунами (хотя некоторые исследователи ведут это слово от латинского корня).
Вот еще несколько устойчивых выражений с исторической подоплекой: кто-то бушует как "Berserker" (древнескандинавский воин в медвежьей шкуре); другой же находится "in Orpheus Armen" /"в объятиях Морфея"/, (спит как сын древнеримского бога сна, навевавшего грезы); другой же "ist arm wie Lazarus" /"беден как Лазарь, Еванг. от Луки, XVI, 20, 21/.