Слова-символы являются аккумулятором языка (подобно устойчивым выражениям, границы которых не всегда возможно очертить строго). В этом заключается некоторая опасность. Прежние слова-образы стали настолько расхожими, что мы уже не задумываемся над их первоначальным смыслом, а чаще всего даже не подозреваем его. "Ach, wieder die alte Leier!" /"опять старая песня"/ - думаем, говорим или пишем, когда слышим что-нибудь, уже набившее оскомину. Почему именно alte Leier /шарманка/? Шарманки, которые все еще изготовляют в нескольких местах в Германии, за время долгой эксплуатации теряли чистоту своего звука; он становился хриплым и визгливым. Die alte Leier режет наш слух. Но мы уже вряд ли помним об этом, также, как и, поколотив мальчишку, мы говорим "verdreschen" "ihm seine Dresche verabreichen" и нам не приходят на память тяжелые удары молотильного цепа (der Dreschflegel), ну кто из нас жил в те времена? - или когда мы говорим о jungen Dachsen ("молокосос", "юнец"), чья непочтительность огорчает нас, то перед нашим мысленным взором вряд ли возникает образ забавного проныры-барсучонка, которого и видел-то далеко не каждый из нас.