День Китайской свадьбы.

 

Утром, служащий отеля принес мне завтрак и приглашение на свадьбу. Открытка была настоящим шедевром искусства. Выполненное на красной бумаге, украшенное живыми цветами и шелковыми лентами, на нем была указана дата, место и время проведении церемонии. А внизу были подписаны имена жениха и невесты.

Теперь я официально являюсь гостем. И на этих правах, я думаю, мне позволят подробно записать все, что будет происходить на этой прежде закрытой для посторонних глаз священной церемонии. Шаг за шагом, я должна буду воспроизвести все, что увижу и все что услышу.

Я уже собиралась в душ, когда в дверь вновь постучали.

Накинув халат, я открыла. На пороге стоял Алесс. Улыбаясь, он протянул мне белый цветок. Я никогда не была сильна во флористике, поэтому точное название цветка не знаю. Но этот был великолепен, с огромными бутонами, ароматно благоухающий. По всей видимости, только недавно варварски сорванный с куста.

‑ Вас русских не учат прощаться? ‑ без намека на обиду спросил Алесс, и прошел мимо меня в номер.

Оставалось только удивленно развести руками.

‑ Да конечно, входи. ‑ с легкой иронией сказала я, когда он уселся в кресло и налил себе кружку только принесенного мне служащим кофе.

Он чувствовал себя хозяином в моем номере. Я сама не чувствовала себя хозяйкой в своей жизни, а он с такой легкостью переступил все мои стереотипы. Ворвался ко мне, и теперь с огромным удовольствием хозяйничает в моих покоях, на территории максимально закрытой для окружающих. Он перешагнул грань моего личного пространства – ворвался в мой кокон. Я нервно поежилась, почувствовав неловкость.

Алесс бросил взгляд на мое красное платье, лежащее на кресле, и удивленно изогнул бровь, в результате чего его сережка забавно поползла наверх. Я хмыкнула.

‑ Ты уже готовишься к нашему второму свиданию? ‑ спросил он.

‑ Нет. Я сегодня иду на свадьбу. – ответила я.

‑ Надеюсь не на собственную?

Я улыбнулась. Он ревновал, но делал это так ненавязчиво. Это значило, что он уже пытается предъявить на меня права. Выглядело все весьма забавно. Мой милый итальянец. Как же случилось что судьба решила свести нас вместе, таких разных и далеких друг от друга. Это какой‑то загадочный магнетизм притягивал нас друг к другу. Наперекор обстоятельствам, наперекор всему миру.

‑ Ты пришел с какой‑то определенной целью?

Он удивился моей прямоте.

‑ Честно говоря, да. Мне хотелось узнать. Ты сбежала потому, что не хочешь больше знать меня, или у меня все‑таки есть шанс увидеть тебя снова?

‑ Есть шанс.

Он улыбнулся. Своей неповторимой хищной улыбкой, на самом деле улыбка на первый взгляд была открытой и светлой, но я рассмотрела в ней словно предчувствие предстоящей победы. Так хищник облизывается над телом своей жертвы, предвкушая лакомую трапезу.

Я почувствовала себя ребенком загнанным в угол, но вместо того чтобы испугаться, вдруг ощутила волнение, волнение от воспоминаний прошлой ночи. Мне казалось, что я вновь ощущаю на себе прикосновения его рук, по коже моей пробежала дрожь и я покрылась мурашками. Никогда прежде я не испытывала этого странного волнения.

Обычно я не реагирую так на мужчин. Мужчины в принципе не вызывали во мне подобных эмоций. Один из моих бывших ухажеров, однажды сказал: Ты словно ледяная леди, тебя трудно почувствовать, трудно понять. Что ты испытываешь и о чем думаешь?

Он был прав. Я обладала холодным сердцем (чем гордилась) и холодным рассудком. Что же было особенного в этом загадочном мужчине, что заставило меня трепетать от одного только его взгляда. Мне казалось, я задыхаюсь, попадая под чары его карих глаз.

‑ Когда? – продолжил он.

Я подошла к нему, забрала свой кофе (жить без которого просто не могу), и села в кресло напротив.

‑ Не играй со мной в эти игры. – прямо глядя ему в глаза, сказала я.

Снова его бровь поползла наверх.

‑ Тебе не нравится? Я смущаю тебя, или раздражаю?

‑ Нравится. Смущаешь.

‑ Значит я на верном пути. Так когда?

‑ Завтра.

‑ Во сколько?

‑ В семь.

Алесс поднялся, глядя мне прямо в глаза. Медленно подошел, наклонился и нежно поцеловал в висок. Он не переставал дразнить меня. Опять по коже моей побежали мурашки и я выругалась про себя за эту слабость.

‑ Тогда… до завтра. – прошептал он, и вышел.

Когда дверь за ним закрылась, я непроизвольно тряхнула головой, пытаясь согнать с себя это наваждение, и поплелась в ванную.

Ну вот надо было мне на старости лет, да еще и в моем критическом состоянии, попасть в сети опытного ловеласа, стать жертвой чьей‑то интрижки, упасть к ногам незнакомого мне мужчины.

Струи прохладной воды бежали по коже, но совсем не охлаждали, а наоборот обжигали.

Нет у меня времени на эти глупости. В жизни столько много неизведанного и привлекательного, зачем тратить время на чувства, на которые я в принципе в силу своей прагматичности, не способна. Зачем давать надежду себе, зачем давать надежду ему. Надо будет прямо сказать, что все это пустая трата времени, и закрыть тему нашего общения. Тем более что через несколько дней я уеду в Египет, а он уедет к себе домой. Наши пути разойдутся, и мы забудем друг о друге. Зачем терзать свое сердце, пытаясь научить его любить. Проще скомкать все светлое, что удалось испытать и выбросить в корзину прошлого. Предать забвению и отрешению. Нет времени. Нет желания. Нет сил.

Позже пришла Маша, помогла мне одеться и накраситься. Волосы я оставила распущенными, хотя редко ходила с распущенными волосами. Мне нравилось ощущение их шелковистости, нравилось, как они спадают по плечам. Я гордилась своими волосами. Однако всегда напрягало то, что их приходится заправлять или все время придумывать, чем закрепить, чтобы они не мешали.

Маша увидела цветок лежащий на постели. Многозначительно улыбнулась, и, решительно оторвав один бутон, осторожно пропустила его в мои пряди.

По ее взгляду я поняла, что выгляжу сногсшибательно. Без лишней скромности могу признаться, я всегда знала, стоит мне накраситься и правильно одеться, мужчины буквально пожирали меня глазами, в такие моменты я ощущала себя красивой женщиной. Хотя в обычные дни, предпочитала ходить в джинсах и простых футболках.

‑ Ты у меня такая красивая. – с гордостью призналась Маша.

Я обняла подругу, чувствуя как глаза начинает щипать от слез. Она даже не представляет как помогает мне, как мне необходимо ее присутствие, ее поддержка, ее участие. Мне стоит рассказать ей все. Скоро… Но не сейчас, я не хочу видеть жалость в ее глазах. Позже, когда прейдет время я непременно расскажу ей, а пока остается наслаждаться короткими мгновениями счастья, отведенными мне судьбой.

‑ Только не плачь. ‑ Возмущенно проворчала Маша. – А то весь макияж растечется, и ты будешь похожа на клоуна.

‑ Не буду. Даю слово.

‑ Ну что, пойдем. Юнлэ уже заждался.

Я посмотрела на Машку, она так легко говорит о нашем китайском друге, будто это само собой разумеющиеся, и мы идем не на правах гостей, а на правах родственников. Мне казалось, что в Машиной голове уже зреют картины совместной жизни с Юнлэ.

‑ Маш, скажи мне. А у тебя ведь серьезно с этим китайцем?

Машин взгляд выразил явное удивление.

‑ С чего ты взяла?

Я чуть не охнула от удивления.

‑ Ну вы всегда вместе, ты говоришь о нем так трепетно, а он смотрит на тебя с благоговением… Вот я и подумала…

‑ Глупости ты подумала. Если ты переживаешь, что я могу передумать и не подамся с тобой в странствия, то успокойся. Мне просто приятно его внимание. Он такой забавный… А что он вытворяет в постели…

‑ Без подробностей, ‑ воскликнула я, заметив как блеснули Машины глаза.

‑ Одним словом, ‑ смеясь, продолжила Маша. – Женщине как воздух необходимо мужское внимание, а мужчине женская ласка. Он дает мне этот воздух. Мы друг друга дополняем. Но это не более чем флирт. Я уеду, а он наверняка сразу забудет меня.

‑ Не думаю. – буркнула я себе под нос.

И мне вдруг стало так жалко бедного Юнлэ. Машкин отказ наверняка разобьет его сердце. Она может быть первая в его жизни такая откровенная и эмоциональная. Он наверняка после этого возненавидит всех женщин. Остается только надеяться, что Машка сделает все красиво, не причиняя боли хрупкому мужскому сердцу.

‑ А ты как я вижу тоже обзавелась поклонником. – кивая на цветок спросила Маша.

‑ Ну я бы не сказала так громко: «Поклонник», просто один мужчина, который нравится мне. И наверное я ему тоже нравлюсь.

Маша пророческим взглядом посмотрела на меня, словно сканируя мои мысли, положила руку на плечо и с несвойственной для нее серьезностью сказала:

‑ Если ты решила прожить долгое время в скитаниях, не открывай свое сердце мужчине. Ты сейчас словно оголенный нерв, оторванный от родного дома, ты уязвима, и один неосторожный шаг может причинить много боли. Твоя неопытность сейчас играет против тебя. Береги себя.

Откуда в ней столько мудрости? вдруг подумала я. Машка, всегда была легкомысленной и по жизни шла легко. Почему же сейчас она так точно говорит правильные для меня вещи. Мне захотелось упасть ей на плечо и разрыдаться. Она ведь наверняка даже не представляет насколько ее слова бьют точно в цель.

Это был словно разговор матери с дочкой, накануне свадьбы. Она словно дала мне мудрые напутствия, чтобы жизнь моя была безоблачной и счастливой.

Я обняла Машку.

‑ Спасибо тебе.

‑ За что? – удивилась Маша.

‑ За то, что ты со мной.

‑ Прекрати, я сейчас расплачусь. А я не люблю плакать. ‑ Маша отстранилась, и радостно возвестила. ‑ Нас ждут шикарные каникулы. А теперь идем. Опоздаем. Юнлэ уже наверняка заждался.

Юнлэ встречал нас у машины.

Осмотрев внимательно взглядом наши наряды, он улыбнулся, и я почувствовала гордость в его взгляде. Ему вероятно льстило, что он приедет на церемонию в компании (без лишней скромности) таких шикарных женщин.

Маша одарила Юнлэ очаровательной улыбкой, и, мы сели в машину.

Дом, где жила семья Юнлэ находился на окраине, в часе езды от нашего отеля. Его семья принадлежала к древне китайскому знатному роду, и за долгие годы уже несколько раз успела преумножить свое благополучие и была одной из самых богатых в округе.

Отец Юнлэ занимал важный правительственный пост. Мать, занималась домом, и детьми. У Юнлэ было три сестры, две из которых уже были замужем, и два младших брата, которые еще ходили в школу.

В этот день замуж выходила самая младшая из сестер. Она недавно только окончила университет, и теперь готова была принять на себя традиции семьи Сынь, стать хорошей супругой и любящей матерью.

Район где они жили, был небольшой, но чистый и по всей видимости благополучный. Красивые дома прятались в густых кустарниках все еще не известных мне. Торчали только их крыши, позолоченные, деревянные, красные, и все выполненные в тематике древнего Китая.

Дом Юнлэ располагался в отдалении от дороги, и нам даже пришлось пройти пешком по узкой аллее ведущей к главному входу.

Я ни на секунду не задумалась, что нахожусь в чужой стране, иду на свадьбу к незнакомым мне людям, мне казалось что я возвращаюсь домой, что сейчас я вновь увижу маму, папу, что встречать меня выбежит моя сестра, что этот мир, это мой тайный уголок рая, куда я мечтала сбежать.

На встречу нам вышла молодая красивая женщина, в красном платье. В Китае принято чтобы преобладал красный цвет – это цвет благополучия и семейной гармонии. Женщина поприветствовала Юнлэ и обратилась к нам.

‑ Вы вероятно Виктория, ‑ ласково произнесла она.

Я протянула руку. Женщина осторожно сомкнула свои пальцы на моем запястье, и вдруг ее лицо изменилось. Она отдернула руку и испуганно перевела взгляд на Юнлэ. Они заговорили на китайском. По ее интонации я поняла, что речь идет о моей болезни.

Юнлэ посмотрел на меня испуганным взглядом, словно я была призраком, а я одними губами дала ему понять, чтобы он не распространялся о моей тайне. Маша и так уже заинтересованно рассматривала странную на ее взгляд женщину. Не пришло еще время. Рано еще выворачивать душу на изнанку.

Я сделала едва уловимый жест рукой, призывая незнакомую женщину поговорить наедине. Она кивнула в знак согласия, и мы отошли.

Юнлэ в это время увел Машу в сторону дома.

Оставшись наедине с пугающей меня женщиной, я пристально посмотрела на нее.

‑ Что вы увидели? – спросила я.

‑ На вас печать смерти. – успокоившись ответила она. – Вы скоро уйдете в мир наших предков. На священные небеса.

‑ Я знаю.

Женщина одарила меня пугающе проницательным взглядом, словно вся моя душа была вывернула перед ней наизнанку и она как пророк читает меня словно книгу строчку за строчкой.

‑ Вы верите в бога? – вдруг спросила она.

‑ Нет. Но и не отрицаю возможность его существования.

‑ Вы верите в то, что есть высшие силы оберегающие нас от несчастий?

‑ Возможно.

Женщина посмотрела на меня пугающим взглядом.

‑ Вы должны впустить в свое сердце веру. Вера помогает справиться с трудностями, в одиночку вы не справитесь.

‑ Веру во что?

‑ Веру в свои силы. Веру в жизнь.

‑ Я верю в жизнь!

‑ Нет! – она резко оборвала меня. – Я вижу. В вашем сердце тьма неверия. Вы боитесь. А должны спокойно принять свою участь, тогда судьба подарит вам второй шанс.

Она начинала пугать меня. Что эта женщина может знать о моей жизни? Откуда она вообще все это узнала? И почему я должна ее слушать?

Я поднялась. Маша наверняка уже ждет меня.

Но в тот же момент, женщина схватила меня за руку, довольно грубо, чем ввергла в ступор. Шла от нее необъяснимая энергия, словно она передавала мне невидимые импульсы, будто пыталась направить мою жизнь в нужное русло.

Несколько мгновений она держалась за меня, нашептывая себе под нос непонятные, обрывистые фразы, а затем, также неожиданно – ослабила хватку. Я сделала шаг назад. Меня всю трясло от необъяснимого страха – это был страх перед неизвестностью, страх перед силами, которые мой разум не может принять.

Я попыталась вырвать руку, но ее пальцы впились с новой силой, железной хваткой удерживая мое запястье. Вдруг она закрыла глаза и шумно втянула воздух. Затем сняла со своей шеи один из амулетов и протянула мне.

‑ Что это? ‑ тревожно спросила я.

‑ Он будет оберегать тебя. – тихо произнесла женщина.

‑ От чего?

‑ От беды. Главное ты должна верить…

Я сделала вид, что понимаю, о чем она говорит и приняла от нее загадочный дар. Мне так хотелось быстрее бежать от этой ужасной женщины. Она смертельно напугала меня. Даже услышав о своем диагнозе я не испытала такого отчаяния и страха. Меня всю трясло. Я нервно пыталась сглотнуть, словно мне в горло вонзили сотни маленьких иголок, и речь моя и голос мне уже не принадлежали.

Так же неожиданно как все началось, все и закончилось ‑ женщина поднялась и отпустила меня. Она улыбнулась и с материнской нежностью дотронулась рукой до моего лба.

‑ Я сделала все что могла. Остальное зависит от тебя. – ласково произнесла она и ушла.

Позже я узнала, что у сестры Юнлэ еще в детстве открылся дар. Она была особенной девочкой, могла одним прикосновением снять боль, всегда знала, кто в семье может заболеть. Всегда знала, где прячутся вещи, которые долго не могли найти. Минье, так ее звали, была особенной, а дар ее был наградой, хотя она редко им пользовалась. Амулет, который она передала мне, хранил в себе не известный состав трав, аромат которых должен был оберегать меня в путешествии.

Когда отгуляли свадьбу, я поблагодарила Минье. Я не знала еще тогда за что, и какую пользу мне принесет ее участие в моей судьбе, мне просто стало значительно легче, как и говорила Минье, стоило лишь понять что я сама скульптор своей судьбы, и что мое смирение с неизбежным только усложняет жизнь, усугубляет и без того критическое состояние.

Мне на самом деле стало легче. Стало легче дышать. Стало легче смотреть на мир. Может это и была известная сила самовнушения, но я забыла о том, что срок мой ограничен. С этого дня я должна жить как все, не думая, не ожидая и лишь надеясь.

Вечером мы вернулись в гостиницу. Едва мы вошли во двор, я поймала себя на мысли, что взглядом ищу Алессандро. Дикое желание увидеть его, не покидало меня после первого выпитого бокала шампанского. Это женская проблема, алкоголь всегда будит в нас потребность чувствовать себя желанной. Во стократ приятнее ловить на себе восхищенные взгляды, обостряются все эмоции и чувства. Этот странный резонанс, правильного и запретного, является неким женским очарованием. Мне всегда нравилось чувствовать себя совершенно трезвой и рассудительной, но сегодня я получала удовольствие от состояния легкого хмеля.

Алессандро нигде не было. Тот факт, что сегодня я его не увижу, меня весьма огорчил.

Проходя мимо ресторана, я вновь поймала на себе ненавидящие взгляды француженок, но отчего‑то их повышенное внимание лишь позабавило меня. Проходя мимо, я улыбнулась и подмигнула самой старшей из них. По их лицам, я успела заметить, что они чуть не задохнулись от негодования. А я прошла мимо, словно и не было нашей недавней ссоры. И женщин этих я видела впервые в своей жизни… Учиться прощать, не обращать внимания на серость и повседневность, вот какой урок я извлекла из сегодняшнего дня. Не тратить время на негативные эмоции, а радоваться каждому подаренному дню, радоваться как будто все происходит впервые.

Всю ночь мне снились странные сны. Снилось, что я вижу Алессандро, он идет ко мне из густого тумана. Такой родной и желанный. И вдруг туман рассеивается, я приближаюсь к нему, он отворачивается. Я кладу руку ему на плечо, и произношу его имя. Он оборачивается, и передо мной уже не он, а совершенно чужой человек. Жуткий и пугающий, с омерзительной улыбкой и безумными глазами.

Я начинаю кричать и пытаюсь убежать, но стоило мне отвернуться, как он окликнул меня, своим голосом. Я оборачиваюсь и вновь вижу его. Его родные черты, его теплый взгляд и открытую улыбку.

Я вновь возвращаюсь к нему и он обнимает меня. Нежно, трепетно, он весь дрожит от желания вновь ощутить меня. Я закрываю глаза, поднимается ветер, я чувствую ледяной холод. Алессандро уже нет рядом. Он отпустил меня и растворился в тумане, и больше я никогда его не увижу. И я задыхаюсь от боли, начинаю плакать. Меня тошнит от рыданий рвущихся наружу, я пытаюсь позвать его, но вместо звуков из горла моего вырываются лишь хриплые стенания. И больно… Очень больно в области груди. И вновь я ощущаю его прикосновения, он вернулся… Алесс обнимает меня, шепчет ласковые слова. Целует мокрые от слез щеки. Он такой родной и милый. Он вернулся. Он боится оставить меня одну. Он дрожит, так же как и я. И шепчет:

‑ Я никогда не оставлю тебя одну.

А я шепчу в ответ:

‑ Ты моя последняя надежда. Не делай мне больно.

И он отвечает.

‑ Клянусь. Никогда… Слышишь… Я никогда не сделаю тебе больно…

И туман рассеивается, и мы уже сидим среди белых цветов, окружающих нас своим ароматом. Он продолжает обнимать меня, гладит мои волосы и шепчет.

‑ Я буду с тобой до конца.

В чем смысл наших снов? Несут ли они нам надежду, или являются лишь плодом наших заблуждений?

К утру сон мой обрел четкие картинки. Мне снилось наше знакомство, я вновь переживала минуты проведенные с ним. Вновь возносилась на вершины блаженства, задыхаясь от любви в его крепких объятиях. И лишь когда солнце появилось на горизонте, я открыла глаза и осмотрелась. Я была одна в своей комнате. На подушке моей еще остались следы ночных слез, а горло все еще болело от безудержных рыданий. Но на душе было так легко.

Я поднялась, подошла к окну и с улыбкой произнесла:

‑ Здравствуй!

С этого самого дня, я каждый день здоровалась с неизвестным мне другом. Мне казалось, что с лучами солнца, ко мне приходит мой ангел хранитель. Он будет оберегать меня от грустных мыслей. Он наполнит мою жизнь радостью и счастьем. И я поклялась себе в тот день, что наперекор судьбе, буду счастлива.