Остановимся несколько подробнее на методах толкования Св. Писания.
Разница в толковании Св. Писания может быть настолько широкой, что в еврейской традиции говорится, что у Торы – семьдесят лиц[19], т.е. семьдесят уровней смысла, по числу народов земли. Мы не сможем дать единственно верный смысл, и поиски такового неизбежно приведут к ереси (впрочем, конечно, следует отсекать то, что противоречит догматам Церкви).
Именно неисчерпаемая глубина смыслов Св. Писания обусловила то, что в истории Церкви существовали разные методы и даже школы толкования Св. Писания.
Конечно, проще всего видеть в библейском тексте только буквальный смысл. Так можно читать исторические книги Ветхого Завета, именно так нужно читать исторические повествования в Евангелиях и книгу Деяний.
Однако если так подойти, например, к Песни Песней, можно смутиться. На помощь приходит аллегория. В данной книге под Женихом будут понимать Бога, под невестой – Церковь или душу человеческую. Этот иудейский по происхождению метод используют св. Кирилл Александрийский, св. Григорий Нисский и другие.
Для первых христиан было важно найти пророчества, которые бы подкрепляли нашу надежду и веру, пророчества не только словом, но и ситуацией. Так, иудейская Пасха предвосхищает христианскую, манна – Евхаристию, в повествовании об Иосифе, Исааке или Моисее мы видим прообразы Христа, и т.д. Этот метод назывался теорией.
Безусловно, стремление к праведности, очищению и возвышению души также нашло свое проявление. Появляются моральные толкования, образцом для которых всегда останутся творения отцов-аскетов.
Наконец, с расцветом монашеской мистики появляются толкования, которые прозревают в текстах глубокие вещи о Боге, Царстве Божием. Этот метод получил название анагогии[20].
Впрочем, как замечает свт. Григорий Нисский, не стоит спорить о названиях методов, можно даже не знать их, действительно важно «держаться полезных разумений», т.е. понимать Св. Писание так, чтобы это приносило пользу душе.
Важно также отметить, что святоотеческие толкования никогда не были произвольными фантазиями на тему библейского отрывка, но гармонично сочетали буквальный и духовный смысл; и иначе быть не могло, потому что настоящие толкования – это не рассудочные размышления, а то, что открывается в чтении с молитвой, в меру следования заповедям Христовым.