Отыгрыш должно естественным образом проистекать из предпосылки. Нельзя посреди шутки менять позицию или тему.
Неверно:
«Я думаю, предостережения насчет употребления алкоголя и табака слишком общие. Они должны быть более конкретными. Мой отец говорил: «Выпивка разрушит твое здоровье». Я думал, что выпивка просто заставит меня превратиться в такого же засранца, как мой отец».
Эта шутка некорректна, потому что завязка посвящена табаку и алкоголю, а отыгрыш – предостережению от отца (против того, чтобы превратиться в отца).
Верно:
[Предостережения – глупая вещь.] «Я думаю, предостережения насчет употребления алкоголя и табака слишком общие. Они должны быть более конкретными: «Те, кто курит, рано или поздно начнут отхаркивать черные кусочки своих легких». И еще: «Осторожно! Алкоголь превратит вас в такого же засранца, каким был ваш отец!» - GEORGE GARLIN
Не иметь тех же персонажей в отыгрыше - все равно что смотреть импровизацию, в которой аудитория говорит: «Покажите сценку с доктором и английской королевой на Луне», а артисты показывают сценку с адвокатом и английской королевой в Нью-Джерси. Так же как и в ресторане, где вы намереваетесь съесть то, что заказали, зрители ожидают, что вы представите им то, о чем сказали в завязке. Поэтому если ваша позиция в завязке была выражена словом «странно», ваш отыгрыш должен выражать, насколько странным является что-то. И эта странность должна быть преувеличенной.
«Странно, когда мужчины меняют детям памперсы. Потому что когда это делает женщина, можно услышать: [отыгрыш женщины, сюсюкающей с младенцем] «Ах ты мой маленький, сю-сю-сю, малыш». Но когда памперс ребенку меняет мужчина, вы всегда слышите: [отыгрыш мужчины, который становится в самом деле странным] «Боже ж ты мой! Лежи смирно! Не двигайся… Ааааааа!» - JULES ROENITZ