Еще с глубокой древности центральный вопрос политики - кому должна принадлежать власть? - решался по-разному разными политическими мыслителями. Одни из них (еще в Античной Греции) считали, что власть должна принадлежать народу и сформулировали теорию демократии. Другие (Конфуций, Платон, их последователи) считали, что власть должна принадлежать немногим духовно одаренным личностям, немногим избранным, а удел большинства народа - подчиняться правящему меньшинству. Так была обоснована теория элитаризма.
Слово "элита" в переводе с французского означает "лучшее", "отборное", "избранное". Понятие элита не является категорией только политической науки и широко употребляется, например, в социологии, т.к. в современном обществе существует множество элит - политические, военные, экономические, профессиональные и т.д. В целом элита - это верхние слои общества, группы, занимающие в нем высшие или ведущие позиции (властные экономические, профессиональные и пр.). В социальной жизни господствуют три элитарные группы: экономическая, политическая и военная, на основе переплетения интересов которых формируется единая властвующая элита.
В политической науке изучается политическая элита, "властвующее меньшинство" как социальная группа, обладающая наиболее высоким объемом (или "индексом") власти, доступом к ее ресурсам, принимающая политические решения.
Роль политической элиты трудно переоценить. Она составляет мощную основу становления и функционирования политической власти, участвует в разработке и проведении в жизнь политических программ, экономических и правовых реформ и во многом другом. Социальная роль политической элиты отражается, прежде всего, в тех функциях, которые она выполняет. Кратко можно сформулировать следующие важнейшие функции: стратегическая - ее содержание заключается в разработке стратегии и тактики развития общества, определении политической программы. Политическая элита осуществляет и функцию "гегемонии" (термин крупнейшего итальянского политического философа XX века Антонио Грамши), т.е. морального, интеллектуального и политического руководства обществом, когда мировоззрение и идеалы элиты воспринимаются большинством как справедливые и истинные, как всеобщий здравый смысл:
- организаторскую, которая предусматривает осуществление на практике выработанного курса, воплощение политических идей в жизнь;
- интегративную - ее сущность состоит в укреплении стабильности общества, устойчивости его политических и экономических систем, в недопущении конфликтов, острых противоречий, деформации политических структур.
В начале XX века теория политических элит приобретает системный характер и становится интеллектуальной базой критиков парламентской представительной демократии, всеобщего избирательного права как ее неотъемлемой характеристики, позволивших широким массам народа легитимно участвовать в формировании институтов власти. В первые десятилетия ХХ в. появляются работы испанского философа и социального мыслителя Х. Ортеги-и-Гассета ("Восстание масс" и др.), в которых говорится о "гнилой демократии", о массах, которые вышли на "авансцену истории" и навязывают обществу низкопробные эстетические, культурные стандарты и вкусы.
А еще раньше, в конце XIX века бунт против посредственности, которая преобладает в обществе, поднял великий немецкий философ Ф. Ницше в своем учении о сверхчеловеке. Однако решающий вклад в теорию политических элит внесли два итальянских ученых - Гаэтано Моска (1858- 1941гг.) и Вильфредо Парето (1848-1923 гг.).
В. Парето в работе «Трактат по всеобщей социологии" один из первых в политологии применяет математические и статистические методы исследования динамики политической и социальной систем. Социальная система стремится к равновесию, делает вывод Парето, а динамика ее развития зависит от правящего меньшинства - политической элиты. Элита у Парето - это, прежде всего, группа людей, обладающих высоким уровнем способностей к интеллектуальной деятельности, накоплению капитала, профессионализмом. Таким образом, неизбежное деление общества на элиту и массу Парето выводил из неравенства индивидуальных способностей людей, проявляющегося во всех сферах социальной жизни.
Широко известна типология политических элит, предложенная В. Парето. Первый тип элит - элита "львов", для которых характерен консерватизм силовые методы правления. Преобладание "львов" обеспечивает стабильную политическую систему. Элита "лис" становится необходимой в период реформ, обновления политического режима, так как "лисы" - мастера компромиссов, социальной демагогии, политических комбинаций. Политический режим функционирует оптимально, когда обеспечен пропорциональный приток в элиту людей первого и второго типа. Превращение элиты в закрытую, замкнутую корпорацию приводит к ее вырождению, к революционной ломке системы, к формированию новой элиты с преобладанием в ней элементов "лис". Оригинален и вывод Парето о существовании в обществе не только правящей элиты, но и неправящей (контрэлиты), т.е. группы людей, обладающих незаурядными способностями, капиталом, "волей к власти", но не имеющих этой власти реально.
Социальная динамика, по Парето, зависит от "закона циркуляции элит", который ярко проявляется в период политических революций, смены режимов. Революция, по Парето, всего лишь борьба и смена элит: правящей элиты и контрэлиты, которая в этой борьбе привлекает на свою сторону широкие слои народа, т.к. способна сформулировать лозунги борьбы, доступные и актуальные для оппозиционных социальных слоев. Однако плоды революции - политическая власть, контроль над ресурсами - достается новой политической элите. "Революция никогда не помогала скинуть бревно тирании; максимум, что она может, - это переложить это бревно с одного плеча на другое", - заметил Бернард Шоу. Исторический процесс, по Парето, - вечная циркуляция основных типов элит, т.к. качества, обеспечивающие элите господство, меняются в ходе цикла социального развития, отсюда меняются и типы элит, а «история оказывается кладбищем аристократии».
Теория В. Парето оказала большое влияние как на современных сторонников теории элит, так и на западную социологию в целом, в которой широко используются его методы исследования в новом обогащенном виде. Другой выдающийся итальянский исследователь Гаэтано Моска (I858-I94I гг.), так же как и В. Парето, не видит политическую науку без применения методов точных наук.
Первой работой Моски в области политической науки была «Теория правления и парламентское правление» (1884 гг.). Затем сформулированную теорию элитаризма автор развернул в "Основах политической науки (1 т. – 1896 г., 2т. - 1923 г.), а итог подвел в «Истории политических доктрин» (1933 г.), последний параграф которой он назвал "Политический класс".
Моска дает характеристику закону социальной дихотомии общества: во всех человеческих обществах, достигших определенного уровня развития, возникает два класса - класс правящий (у Моски – «политический класс») и «класс управляемый». «Первый класс, всегда менее многочисленный, выполняет все политические функции, монополизирует власть и наслаждается преимуществами, которые дает эта власть..., второй, более многочисленный, управляется и регулируется первым, причем таким способом, который обеспечивает ... функционирование политического организма».
Политический правящий класс (элита) концентрирует руководство политической жизнью государства, так как, по мнению Моски, обладает политическим сознанием и влиянием, а, кроме того, он организован - господство организованного меньшинства над неорганизованным большинством неотвратимо. Индивиды, входящие в это правящее меньшинство, должны обладать умом, способностями, образованием, должны уметь управлять, а, главное, их качества должны соответствовать потребностям эпохи. Таким образом, политический класс обладает моральным превосходством перед пассивным большинством, а следовательно, делает вывод Г. Моска, его власть оправдана.
Еще один итальянский исследователь Роберт Михельс (1876-1936 гг.) исследует социальные законы, порождающие элитарность. В работе "Социология политических партий в условиях демократии" (1911 г.). Р. Михельс подчеркивает, что наличие политического класса - постоянно действующий фактор социальной эволюции. Пристальное внимание Михельса привлекает такой элемент демократического политического режима, как политические организации: партии, парламенты, профсоюзы и др. Исследуя социологические законы деятельности политических организаций, Михельс приходит к выводу, что любая организация связана с формированием элиты - активного меньшинства, которому массе приходится довериться ввиду невозможности контроля над крупной организацией. Профессиональные партийные, профсоюзные, парламентские функционеры меняют свой социальный облик - становятся членами правящей элиты. Таким образом, в демократиях любого типа действует "закон олигархических тенденций" (терминология Михельса), т.е. профессиональные политические и профсоюзные лидеры становятся правящей политической элитой, которая манипулирует финансами политических организаций, имеет монополию на информацию. Современные сторонники теории элит - неоэлитаристы считают, что в современной плюралистической демократии можно существенно ограничить действие "закона олигархических тенденций", так как существуют достаточно эффективные механизмы демократического контроля массы над элитой - выборы, референдумы, опросы общественного мнения, средства массовой коммуникации, группы давления и т.д. Тем не менее, как подчеркивает американский политолог Райт Миллс в книге "Властвующая элита", изданной в СССР в 1959 г., элита - отнюдь не эфемерное, а весьма реальное образование, которое в каждом обществе возглавляет три важнейших института: государство, крупные экономические корпорации и армию. Остальные институты - семья, церковь, профессиональный статус и пр. - оказываются на задворках, подчиняются этим трем основным институтам. Р. Миллс делает вывод, что эти иерархические институты-государство, корпорации, армия - образуют собой орудия власти и как орудия власти они сейчас имеют такое значение, какого они никогда еще не имели на протяжении всей истории человечества, контролируя командные пункты современного общества.
Одним из направлений теории элит являются исследования характера политической элиты в условиях социализма.
Впервые о возможности существования правящего политического класса после победы пролетарской революции и установления диктатуры пролетариата писал крупнейший теоретик анархизма в России Михаил Бакунин в работах 1870-1878 гг. Полемизируя с К. Марксом, Бакунин пришел к выводу, что государственная собственность при диктатуре пролетариата станет экономической базой господства класса "красной бюрократии". Эту же мысль развивает в 30-х гг. XX в. Н. Бердяев, который характеризует новую советскую бюрократию как более сильную, чем бюрократия царская, как новый привилегированный класс, который может жестоко эксплуатировать народные массы, а классовое угнетение приобретает новые формы.
В работе югославского исследователя М. Джиласа "Новый класс" подчеркивается, что коммунисты, захватив власть, строят не бесклассовое общество, а собственное, со своими привилегиями, и в этом смысле новый класс - категория лиц, пользующихся привилегиями в силу монополии на политическую власть и на управление общественной по форме собственностью. Именно высшие слои партии, олигархия, которая распоряжается собственностью, и является, по мнению Джиласа, правящим политическим классом.
Социология образования нового правящего класса в условиях социализма была разработана политологом из Германии (высланным из СССР) М. Восленским в книге "Номенклатура". В работе исследуется созданная при Сталине номенклатурная система формирования правящей элиты - коммунистической номенклатуры. Советская номенклатурная элита имела четкие формы, обусловленные ее институанальным характером. Списки ключевых руководящих должностей составлялись в ЦК КПСС, назначения на эти посты проводились только после согласования кандидатуры с руководящими партийными органами. Советская правящая элита была монолитна по своему характеру и может быть охарактеризована как партийно-государственная. Ее монолитность основывалась на том, что все руководящие посты могли занимать только члены КПСС, разделяющие доктринальные основы марксистско-ленинской идеологии, имеющие доступ к распределению национального продукта, контролю над собственностью на средства производства, а также значительные корпоративные привилегии в сфере потребления, распределения жилья, здравоохранении, организации отдыха
и т.д. Все это было особенно актуально в условиях существования тотального дефицита и низкого уровня жизни основной массы народа.
В условиях политической модернизации и смены политического режима от советской к парламентской демократии, которые начались с М. Горбачева, идет сложный и длительный процесс вытеснения старой партийно-государственной номенклатурной элиты представителями новой генерации политических лидеров, отвечающих требованиям нового этапа исторического развития России.
С приходом к власти В. Путина актуализировалось решение проблемы распределения политической власти между представителями центральной и региональных элит России при сохранении целостности и стабильности государства. Остро стоит проблема качества российской политической элиты, так как достаточно широкое распространение получили коррупция, безответственность. Успешная политическая модернизация российского общества возможна лишь на пути создания эффективной системы отбора (рекрутирования) элит, широкое введение конкурсных, конкурентных начал, жестких требований к деловым и нравственным качествам политических деятелей. В этом процессе помогут рекомендации политической науки, накопленные в процессе исследования теории элит.
Современная теория элит (неоэлитаризм) сконцентрировала достижения многих наук, в том числе методы структурно-функционального анализа, таких психологических дисциплин, как теория научения /бихевиоризм/, политический психоанализ. Появилось много новых концепций политических элит.
Одной из популярных модификаций теории элит является концепция меритократии (власти достойных и компетентных) английского социолога М. Янга и американского исследователя Д. Белла. Д. Белл в разработанной им концепции постиндустриального общества обосновывает необходимость власти "элиты знаний" - "новой интеллектуальной элиты".
У другого американского исследователя Дж. Гелбрейта новое индустриальное общество в условиях научно-технической и информационных революций неизбежно превращается во власть технократии – власть техноструктуры.
Еще со времен работы Т. Веблена "Инженеры и система цен" (1919 г.) технократы стали пониматься и изучаться как своего рода новый класс, вошедший в традиционные структуры управления и занявший в нем ведущие позиции. Дж. Гелбрейт расширяет понятие "технократия" как высших функционеров управления, действующих в соответствии с идеологией "технологического детерминизма", до понятия "техноструктуры - обширной иерархической структуры, объединяющей людей, владеющих специальными знаниями, - от рядовых инженеров и технологов до профессионалов: управляющих и директоров фирм, - и пронизывающей всю современную экономику. Все уровни техноструктуры, так или иначе, приобщены к власти, т.е. процессу принятия решений. Реальная власть в концепции Гелбрейта распределена между специалистами производства и управления.
С 80 -х гг. в политической науке появилась "новая технократическая волна", связанная с осмыслением проблем компьютеризации общества. По мнению сторонников этой волны (Э. Тоффлер и др.), компьютерная технология воздействует на общество гораздо глубже, чем это делали в свое время электричество и железные дороги. Вместо ценностей производства - потребления компьютерная техника выдвигает на передний план ценности человеческого самосовершенствования, гармонии с природой. Рождается и новый тип элитарного технократа: им становится создатель крупных компьютерных систем.
Вместе с тем с середины 70-х гг. определяется тенденция к обновлению техницистско-технократической парадигмы. Значительное количество исследователей осознают тот факт, что человечество находится в ситуации глобального технологического риска, признают двойственность (амбивалентность) технических инноваций, а во многих случаях - непредсказуемость последствий их широкого применения. В условиях демократического общества появляются институты независимой экспертизы (экологов, социологов, финансистов, общественного мнения и др.) по определению пределов допустимого технического риска проектов. Актуально звучат и сегодня слова выдающегося физика XX в. М. Борна, который писал, что влюблен в науку, однако его не покидает чувство, что ход развития естественных наук настолько противостоит всей истории и традиции человечества, что наша цивилизация просто не в состоянии с этим справиться. Нынешние политические и милитаристские ужасы, полный распад этики - всему этому М. Борн был свидетелем на протяжении своей жизни. Эти ужасы можно объяснить не как симптом эфемерной социальной слабости, а как необходимое следствие роста науки. Если даже род человеческий не будет стерт ядерной войной, он может выродиться в какие-то виды оболваненных и бессловесных существ, живущих под тиранией диктаторов и понукаемых с помощью машин и электронных компьютеров.
Однако современная правящая элита не может не использовать в своей деятельности достижения науки, не привлекать к процессу разработки политических проектов экспертов в той или иной области знаний, а ученые регулярно участвуют в работе государственных органов и служат посредниками между научным сообществом и правительством.
Совершенно ясно, что политическая элита является необходимым компонентом государственного управления, которое зависит от качества ее деятельности. Поэтому актуальной является проблема эффективной системы отбора политической элиты России, совершенствование демократического контроля над ее деятельностью.