Реферат Курсовая Конспект
Танец с шестом - раздел Образование, Игра на любовь После Окончания Седьмого Класса Мамы Преподнесли Нам Подарок ...
|
После окончания седьмого класса мамы преподнесли нам подарок в виде путевок в лагерь на месяц.
Первым и главным ударом стало то, что нас поселили в разных корпусах – меня с девочками, Тошу с мальчиками.
А потом начались сплошные неприятности: что бы мы ни делали, нам все запрещали. Захотелось нам пойти на пляж вдвоем – нельзя, только со всеми остальными отрядами и в сопровождении двух вожатых. Захотелось нам вдвоем поплавать на лодочке – фиг вам, девочки отдельно, мальчики отдельно. Захотелось пойти в лес – ни шагу за территорию, гуляйте по каменным дорожкам. Захотелось вдвоем поиграть в мячик – и тут облом – мяч выдают только целой команде, а если команды нет, гуляйте.
Первые дни мы пребывали в полной растерянности. «Ну и подарочек этот лагерь!» – подумали мы. Еще и кормили скверно! Все наши разговоры только и сводились к тому, как хорошо бы поскорее поехать в деревню. А единственную радость приносили маленькие шахматы, которые Антон привез с собой, и наша любимая игра «Представь себя…». Мы сами ее придумали. Тоша придумал. Правила были просты: представить себя любым знакомым и даже незнакомым нам человеком, может, героем фильма, и общаться от его лица. Поэтому, если Тоша хитро смотрел на меня и говорил, например: «Представь себя моей мамой!» – я принимала серьезный вид и голосом тети Оли спрашивала: «Антон, забияка! Ты сделал уроки?» А он мне, как примерный сын, отвечал…
В эту игру мы играли с самого детства, только изначально героями были маленькие фигурки зверюшек. Когда мы подросли, игрушки стали не нужны.
По субботам в лагере проводили банный день, а вечером, точно в награду, – дискотеку.
Для нас, городских жителей, привыкших каждый день принимать душ, ждать неделю, чтобы помыться, было нелегко.
И вот, когда наступил великий день жестяных тазов, все девочки из палаты достали свои лучшие платья. Как же – ведь сразу после бани дискотека.
Я тоже, чтоб не отставать, вытащила свое лучшее и единственное привезенное с собой платье.
Саму баню даже вспоминать тошно. Как итог, я стала чистой, оделась в лучшее платье, высушила волосы и побежала искать Антона. Нашла его неподалеку от бетонного мостика через канаву. Мальчишки с длинными палками забирались на бетонный мостик, втыкали свои шесты в дно канавы и прыгали на другой берег.
Я видела, что Антону тоже хочется, даже спросила:
– И ты будешь прыгать?
Он подумал‑подумал и кивнул. А затем подошел к одному мальчишке и попросил одолжить шест.
Тоша прыгнул, раз, два, три…
– Это легко? – полюбопытствовала я.
Парни надо мной засмеялись, а один из них, толстяк в кепке, заявил:
– Легко, только не для девчонок в платьицах!
Тогда я вырвала у него из рук шест, поднялась на пригорок и прошла по мостику.
– Ник, – позвал Антон, – может, не надо?
– Пускай‑пускай! – захохотал толстяк.
Я отмахнулась и воткнула шест в вязкую глину. Вода в канавах была темно‑желтая, берега блестели от склизкой глины и песка. Я прыгнула без раздумий, подол платья всколыхнулся, продемонстрировав всем мои трусики, и я приземлилась на другом берегу.
Парни восторженно зааплодировали.
Такое классное ощущение полета мне захотелось испытать еще, потом еще и еще. А на пятый раз я рухнула в эту грязнющую канаву плашмя. Мои ноги увязли, я барахталась в грязи, а парни на берегу чуть ли не по земле от смеха катались. Один лишь Антон испуганно тянул ко мне руки. Он подал мне палку, подтянул к берегу, затем схватил за руки и вытащил на берег. Мои туфли остались в канаве, с меня текло в три ручья, платье, волосы, все тело покрылось желтыми лепешками глины. Можно было подумать, я провалилась в сельский туалет.
На дискотеку мы не попали. Я оттанцевала свое.
Вожатые, когда меня увидели, сказали: «Вот так теперь и будешь ходить до следующей субботы». Я думала, они пошутили, но это оказалось не так, все пошли на стадион, где проходила дискотека, а меня оставили у корпуса, посидеть и подумать о своем поведении. Антон, конечно, не бросил меня.
Мимо нас проходили девчонки в нарядных платьях, хорошо причесанные, накрашенные, а я походила на кучу чего‑то неприятного.
– Красивые, – заметила я, тоскливо глядя вслед девчонкам из моей палаты.
И Антон сказал:
– Ты все равно красивее!
Я удивленно посмотрела на него, и он поправился:
– Не всегда же ты будешь в грязном платье!
Мы ждали‑ждали, а за мной все никто не приходил. Тоша побежал на стадион, чтобы позвать кого‑нибудь, но вернулся один. Я уже хотела разрыдаться, а он вдруг предложил:
– А давай возьмем мыло, полотенце, перелезем через забор и пойдем на озеро?
Так мы и сделали!
Ну и скандал был. На следующий же день за нами приехали мамы. Они как послушали наши рассказы, так сразу и забрали нас домой. Вожатым еще и влетело от администрации лагеря за дурное обращение с подопечными.
* * *
Я сидела в кресле возле наряженной елки.
Любовалась зеркальными шарами, без аппетита жуя бутерброд с икрой и запивая лимонадом. Мама смотрела телевизор – какой‑то концерт звезд. За праздничным столом мы были с ней вдвоем. Раньше мы всегда отмечали праздники с тетей Олей и Антоном. А теперь вот так… скучно. Мама не может пригласить тетю Олю без сына. Хоть на работе наши мамы видятся каждый день, встречаться просто так, как раньше, они стали реже. Я чувствую себя виноватой, но ничего не могу поделать.
– Ники, вкусно? – спросила мама, отрывая взгляд от экрана.
– Да.
– Попробуй колбасную нарезку, сказали, свежая.
Интересно, а с тем мужчиной, из‑за которого она все время такая радостная ходила, она встретится сегодня? Вопрос крутится на языке, спросить боюсь. Не знаю, какой ответ я хочу услышать.
– А ты пойдешь куда‑нибудь? – решила я начать издалека.
– А ты?
– Я‑то нет, спать скоро лягу, что‑то устала.
Мама замялась.
– А ты сходи, – торопливо посоветовала я. – Чего дома‑то сидеть!
– Может, и схожу… Ольгу нужно поздравить. – Она характерно посмотрела на меня.
– Передашь мне трубку, когда тетя Оля позвонит или когда ты сама ее наберешь.
Мама вздохнула, я видела, что ей очень хочется сказать про Антона, но она, как всегда, промолчала.
Пробили куранты.
Раньше этот звук казался мне волнующим и волшебным. Мы с Тошей всегда обнимали друг друга, пока били куранты. Нам верилось, что если встретим год вместе, то так его и проведем. И ведь всегда срабатывало, кроме последнего раза…
Мы с мамой выпили по бокалу шампанского, обменялись подарками, потом начались звонок за звонком, множество теплых пожеланий, приятных слов.
Немного позже я ушла к себе в комнату, выключила свет, оставив зажженной только гирлянду на маленькой елочке, стоящей на письменном столе, и легла в постель. Некоторое время бесцельно щелкала каналы, уставившись в телевизор.
Ни ожидания чуда, ни светлой радости, лишь стойкое желание остаться наедине со своими воспоминаниями. Я так скучаю по Нему…
Телик я раздраженно выключила.
Новый год, а рекламируют одни прокладки.
Это случилось в конце лета, перед восьмым классом.
В жизни каждой девочки приходят такие дни… вот и у меня они настали. Мама мне все объяснила, и я, преисполненная гордости от своей значимости, побежала гулять с Антоном.
Когда мы встретились и он, как обычно, в приветствии легонько толкнул меня плечом, я заявила:
– Теперь я женщина и ты не можешь пихать меня при встрече.
Тоша озадаченно оглядел меня и, явно не заметив перемен, пообещал:
– Когда стану мужчиной, тоже тебе что‑нибудь запрещу.
Я беспечно тряхнула хвостом и весь день очень радовалась своему новому положению и старалась вести себя как подобает взрослой женщине.
А на следующий день Антон при встрече пихнул меня плечом сильнее обычного и вместо «привет» сказал:
– Никакая ты не женщина, а всего лишь девушка! Женщиной тебя может сделать только мужчина… – Он прищурил хитрые глаза и добавил, как само собой разумеющееся: – Догадываешься, наверное, кто из нас станет когда‑нибудь мужчиной!
В тот момент у него было такое самодовольное и красивое лицо, у меня даже дух захватило.
Каникулы – это ад. Школьные дни – тоже ад. Вся разница в том, что дома я сижу одна, а в школу хожу с надеждой. И это не одна из моих двенадцати подруг, отнюдь.
Все дни напролет я проторчала у телика. Только пару раз сходила с подружками погулять, правильнее сказать, прошлась по магазинам. Именно такие прогулки у многих девочек. Петров звонил, но я всегда была очень занята просмотром очередной рекламы по телевизору. А сегодня, в последний день каникул…
Я посмотрела на стенные часы. Маленькая и большая стрелки замерли на семи вечера.
В дверь позвонили.
Пунктуальный, однако!
Мама пригласила «сотрудника». Того самого. Я думала, она никогда нас не познакомит.
По случаю встречи с маминым «сотрудником» я приоделась. Выйти к нему в полосатой майке и моих тапках‑собаках явно не годилось.
Поэтому на кухню, где был накрыт стол, я вошла – нет, не в платье, сперва, конечно, собиралась в нем, но передумала. Еще не хватало, чтобы этот «сотрудник» подумал, будто я для него старалась. На мне джинсы и малиновая водолазка.
Мама при параде, черное обтягивающее платье, туфли на каблуке. Господи, да у них все серьезно…
А вот и сам гость.
Мне кажется, я улыбаюсь… или думаю, что улыбаюсь.
– Добрый вечер, – произнес он низким баритоном.
На столе огромный букет орхидей. У меня по спине поползли мурашки. Мужчина возле стола в белой рубашке, галстуке и пиджаке очень недурен собой. У него коротко стриженные светлые волосы, яркие голубые глаза, ровные белые зубы и такая очаровательная улыбка.
Мама нас представила друг другу.
Дмитрий Александрович спросил, как у меня дела.
А я и сама не знаю, как! Если он будет жить с нами, вообще трудно представить мои дела.
Интересно, у него есть своя квартира?
– Вероника! – ошеломленно уставилась на меня мама.
– Что?
Дмитрий Александрович улыбнулся:
– Да, у меня есть квартира. Прописка, все дела. Женат не был. Внебрачных детей не имею. Судимостей тоже.
О боже! Сказала вслух? Вот идиотка!
– Простите, – выдохнула я, испуганно глядя то на него, то на маму.
Меня простили. Мы сели за стол.
И самое удивительное, все прошло хорошо!
Дмитрий Александрович позволил называть его просто Димой, о школе не расспрашивал, как обычно любят взрослые. Даже признался, что был главным двоечником в свое время. А мама укоризненно на него посмотрела и сказала:
– Ники, это редкий случай, когда двоечники делают хорошую карьеру. Дима – исключение из правил.
Мама, наверное, перепугалась, что я забью на учебу. Забавно. Да мне и делать нечего, кроме как учиться.
Весь ужин мне хотелось задать им один вопрос, но осмелилась я, лишь когда Дима уже уходил.
– Вы поженитесь? – спросила я.
Они переглянулись. Мама растерянно пожала плечами, а Дима сказал:
– Да, летом, сразу после твоего выпуска. – И умолк.
Они напряженно смотрели на меня и ждали.
– Отлично, – кивнула я и, поскольку они продолжали молчать, добавила: – Пусть будут черные голуби с белыми крыльями, ладно?!
Мама обняла меня, пообещав:
– Ну конечно, милая!
Дима не понял, но тоже утвердительно кивнул.
Я ушла к себе в комнату, чтобы не мешать им прощаться.
Черные голуби с белыми крыльями…
Мы с Антоном придумали, будто такие голуби на свадьбе символизируют прошлое, а белые крылья у них, потому что отпускаешь это прошлое добровольно, как бы ни было сложно, чтобы начать новую счастливую жизнь.
Когда мы рассказали об этом нашим мамам, они заявили, что мы дурилки. А еще добавили: «На вашу свадьбу обязательно будут два голубя».
Завтра в школу. Увижу Его.
За стеклом на полочке в разноцветном свете гирлянды поблескивает ветвь кораллов, Антон сорвал их для меня в море. Прежде каникулы никогда не были такими невыносимо скучными…
В восьмом классе на зимние каникулы мамы повезли нас в Египет. Из зимы в лето – поистине незабываемо.
Целую неделю мы купались в море, загорали, фоткались и, конечно, объедались всякими сладостями. Помнится, я даже поправилась.
В ночь перед отъездом мы пошли на море и купались голышом. Там такая темень, ничегошеньки не видно! Вода теплая‑теплая, а воздух пропитан ароматом каких‑то сладких цветов.
Утром завтракали в номере, нам принесли сок, булочки, фрукты.
– Ну как вы искупались? – спросила моя мама.
– Здорово, – прокомментировала я.
Антон молчал‑молчал, а потом как выдал:
– Да‑а, не хотел бы я себе такие сисички, как у Ник.
Тетя Оля даже подавилась. А моя мама потрепала его по волосам и заверила:
– Не беспокойся, у тебя таких не будет.
И тогда я впервые задумалась, что Антон может по‑настоящему нуждаться в мужском общении. Ведь странно обсуждать меня – со мной же? Мне доводилось слышать пацановские разговорчики, от которых уши вянут, но Тоша… он же совсем другой! Или нет?
Я мудро промолчала, не сказав, чего не хочу себе такого, что есть у него.
Но позже, в ванне, долго разглядывала себя в зеркале. И поняла! А ведь неплохо! Да и парни постарше засматриваются.
Когда мы только приехали в Египет, в аэропорту один блондинчик просто пожирал меня глазами. Я сказала маме с тетей Олей, что он симпатичный, а Тоша потом всю дорогу до отеля всякие гадости про него придумывал, на какое животное тот похож, и вообще, вел себя как настоящий дурак.
Тетя Оля ему тогда улыбнулась:
– Не ревнуй, не ревнуй.
– Конец работы –
Эта тема принадлежит разделу:
Игра на любовь... Город девчонок...
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: Танец с шестом
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
Твитнуть |
Новости и инфо для студентов