Я сидела и спокойно поедала фалафель, как вдруг напротив меня села Линг Су и сказала:
– Миа, как поживаешь?
А глаза такие большие, сочувственные. Я ей:
– Гм, прекрасно.
Тут рядом со мной села Перин, и говорит:
– Миа, мы знаем. Ты в порядке? Господи, с какой же скоростью в этой школе распространяются новости!
– У меня все отлично, – сказала я, стараясь при этом бодро улыбаться. А это, скажу я вам, нелегко, когда рот полон фалафеля.
– Мне просто не верится, – сказала Шамика. Обычно она не ЕСТ за нашим столом, потому что сидит за столом спортсменов и болельщиц и шпионит в нашу пользу. Но в этот раз она вдруг поставила свой поднос рядом с подносом Перин. – Он правда переезжает в Японию?
– Похоже на то, – сказала я.
Забавно, но теперь всякий раз, когда я слышу слово «Япония», с моим сердцем происходит что‑то странное. Оно переворачивается в груди так же, как переворачивалось от слова «Баффи», когда сериал «Баффи – истребительница вампиров» подходил к концу.
– Тебе надо его бросить, – сказал Борис, присоединившись к нам.
– БОРИС! – Тина была потрясена. – Миа, не обращай на него внимания, он сам не знает, что говорит.
– Знаю, – возразил Борис. – Я точно знаю, о чем говорю. В оркестрах такое случается сплошь и рядом. Двое музыкантов влюбляются друг в друга, потом одному предлагают более высокооплачиваемую работу в конкурирующем оркестре или в другом городе, или даже в другой стране. Они пытаются сохранить отношения – вроде как роман на расстоянии, но из этого никогда ничего не получается. Рано или поздно один из них влюбляется в кларнетиста или кларнетистку, и конец. Из романов на расстоянии никогда ничего хорошего не выходит. Тебе надо бросить его прямо сейчас и двигаться дальше. Вот и все.
Тина смотрела на своего парня в совершенном потрясении.
– Борис, какие ужасные вещи ты говоришь! Как ты можешь?
Но Борис не понял, он только плечами пожал и продолжал:
– А что, это правда. Это всем известно.
– Мой брат ни в кого другого не влюбится, – подала голос Лилли будничным тоном со своего места, она сидела напротив Джея Пи. – Все усвоили? Он помешан на Миа.
Тина ткнула в Бориса соломинкой.
– Ха! Вот видишь?
– Я говорю только о том, с чем я сам сталкивался, – сказал Борис. – Возможно, Майкл и не влюбится в кларнетистку. Но Миа может.
– БОРИС! – возмутилась Тина. – А уж ТАКОЕ как тебе могло прийти в голову?
– Да, Борис, – сказала Лилли, глядя на него так, будто он был мухой, попавшей в ее тарелку. – Что это ты так зациклился на кларнетистах? Я думала, ты считаешь, что деревянные духовые ниже твоего достоинства.
– Я просто констатирую факт. – Чтобы подчеркнуть свои слова, Борис со звоном опустил вилку. – Миа всего шестнадцать лет. И они с Майклом не муж и жена. Майклу не стоит думать, что он может вот так взять и уехать за границу, а Миа будет сидеть и ждать его. У нее должно быть больше свободы распоряжаться своей жизнью, двигаться дальше, встречаться с другими людьми, развлекаться, а не проводить субботние вечера в своей комнате целый год, пока Майкл не вернется.
Я увидела, как Шамика и Линг Су переглянулись. Линг Су даже сделала такое выражение лица, как будто говорила: «Упс, а он, пожалуй, прав!»
Но Тина не считала, что Борис прав.
– Ты хочешь сказать, если тебе дадут место первой скрипки в Лондонском филармоническом оркестре, ты не захочешь, чтобы я тебя ждала? – спросила она.
– Конечно, я захочу, чтобы ты меня ждала, – стал объяснять Борис. – Но я бы не стал ПРОСИТЬ, чтобы ты меня ждала. Это было бы несправедливо. Но я знаю, что ты бы все равно меня ждала, потому что ты такая девушка.
– Миа тоже такая, – решительно заявила Тина.
– Нет. – Борис серьезно замотал головой. – Я так не думаю.
Я испугалась, что Тина взорвется, и быстро сказала:
– Все нормально, Борис, я с удовольствием буду сидеть в своей комнате каждый субботний вечер до самого возвращения Майкла.
Борис посмотрел на меня как на сумасшедшую.
– Правда?
– Да, – сказала я. – Я так хочу. Потому что люблю Майкла, и если не могу быть с ним, уж лучше я не буду ни с каким другим мальчиком.
Борис только грустно покачал головой.
– Так говорят все пары в нашем оркестре. Но в конце концов одному из них надоедает си
деть в своей комнате. А потом, глядь, и они связались с кларнетистами. Кларнетист бывает всегда.
Это меня очень смущало. И вот я сидела, чувствуя ту же самую панику, которая меня охватывала всякий раз, когда я думала об отъезде Майкла – до него осталось всего три дня! Всего три дня, и Майкл уедет! – как вдруг случайно заметила, что на меня смотрит Джей Пи.
И когда я встретилась с ним взглядом, он мне улыбнулся и закатил глаза, как будто говоря: «Ну не глупость ли слушать этого сумасшедшего русского скрипача?»
Тут моя паника прошла, и я снова почувствовала себя нормально. Я улыбнулась в ответ, пододвинула к себе тарелку и сказала:
– Борис, я думаю, у нас с Майклом все будет хорошо.
– Конечно, – сказала Тина.
Борис вдруг ойкнул – я поняла, что Тина под столом пнула его ногой. Так ему и надо, надеюсь, у него останется синяк.