Она упрашивала меня делать разные глупые пустячки для неё, которые я ненавидел. Но ведь я, поставивший запрет эмоциям, и не показывал ей (по крайней мере, явно), что ненавижу делать это. Хотя и тут, в своих просьбах она поступала как манипулятор до мозга костей: “Раз ты любишь меня, что стоит тебе выполнить такой пустяк. Можно подумать, я горы тебя своротить прошу. Мне так нравится, когда ты делаешь это. Ты такой милый и похож на ребёночка. Ну... мурлыкни как кошечка”.
И я мурлыкал, надувал щёки, скашивал глаза и пел цоевскую “восьмиклассницу”, которую успел уже возненавидеть (петь я никогда не любил).
И когда я однажды всё-таки воспротивился и наотрез отказался надувать щёки (что за бред!), она страшно обиделась и сказала, что для меня такую ерунду сделала бы тысячу раз, и тут же продемонстрировала мне свои надутые щёки. После этого я вынужден был подчиниться...