Известно, что политическая власть основополагающая категория
политологии. Она дает ключ к пониманию сущности и предназначения
политической сферы общества. Политическое знание вырастало, прежде всего, из
осмысления сущности, направленности, механизма властных отношений в
обществе. Давно подмечено, что при отсутствии или при параличе власти
увеличивается не только социальная неупорядоченность, но снижается уровень
защищенности человека, растет неуверенность, беспокойство, напряженность в
обществе.
Власть – одно из фундаментальных начал общества и политики. Она
существует везде, где есть устойчивые группы людей: в семье, производственных
коллективах, организациях и учреждениях, во всем государстве – и в этом случае
мы имеем дело с верховной, политической властью.
Политическая власть, как и любая другая власть, означает способность и
право одних осуществлять свою волю в отношении других, повелевать и
управлять другими. Политическая власть характеризуется способностью и
возможностью для тех, кто ею обладает, проводить свою волю в руководстве и
управлении всем обществом, оказывать определяющее воздействие на
поведение народных масс с помощью средств, находящихся в распоряжении
государства, мобилизовывать на достижение поставленных целей и программ
большие массы людей, регулировать отношения между отдельными группами
людей.
Эффект использования власти в значительной степени определяется ее
социальным содержанием – способностью действовать в согласии или вопреки
интересам управляемых. В политической практике постепенно реализуется
чрезвычайно продуктивная идея самоценности человека, которая в развернутом
виде была сформулирована И.Кантом в категорическом императиве. В
политической, властной сфере она предполагает, прежде всего,
неприкосновенность, ненарушаемость прав человека, которые вытекают из
самоценности личности. Последняя, таким образом, оказывается органически
связанной с идеей, принципом Конституции как нормативным ограничителем
государственной власти с точки зрения обеспечения и защиты прав человека.
Для соответствия такому своему назначению Конституция как
политикоправовой документ должна, вопервых, базироваться на принципе
безусловного равенства всех людей, никого не исключать из субъектов всей
совокупности человеческих прав и свобод. Правами наделяются либо все, либо
никто. Любое неравенство в фундаментальных правах по отношению к
определенной категории граждан неизбежно оборачивается постоянным
расширением этой категории. Во-вторых, эффективность Конституции зависит от
преобладания в ней юридического компонента над политикоидеологическим, что
превращает ее из политической декларации о возможных намерениях
государственной власти – в юридический документ, имеющий четкую
нормативную форму.
Существует несколько типов отношений власти со своим главным
источником, носителем – человеком. В рамках единства человека и власти
возникают два варианта их связи. Первый предполагает отношение к власти как к
средству, используемому для решения задач социального, морального,
религиозного порядка. Такой тип связи воплощает собой лидерство,
вырастающее из способности руководителя отражать, удовлетворять интересы
своих последователей.
Второй вариант единства человека и власти – это отношение к власти как к
цели, признание самодовлеющей и самодостаточной ценностью, по своей
значимости перекрывающей все другие. В рамках такого отношения к власти
формируется «авторитарная личность», характерными чертами которой являются
полное слияние человека с механизмом власти, подчинение личной жизни
потребностям власти.
Результатом разрыва человека и власти оказывается отчуждение, при
котором человек рассматривает и решает проблемы личной жизни в их отрыве от
жизни социальной, регулируемой действиями властного механизма. В политике
действует нечто вроде «принципа дополнительности», говорящего о
взаимонаправленности двух противоположных начал политической жизни –
человека и власти – говорящего о невозможности их изолированного
существования.
В современном обществе происходит нарастание личностного измерения
власти, человеческого аспекта политики. Выражением этой тенденции является и
приоритет прав человека во всей системе законодательства, в т.ч. и
международного, ощутимое повышение значимости личной инициативы и
активности каждого участника политического процесса, который подпитывается и
направляется человеческой энергией и заинтересованностью.
Основными участниками политического процесса, компонентами
политической власти являются ее субъект, объект, средства (ресурсы). Субъект и
объект непосредственные носители, агенты власти. Им может быть отдельный
человек, организация, общность людей (народ) или даже мировое сообщество,
объединенное в ООН.
Практика показывает, что власть никогда не является свойством или
отношением лишь одного действующего лица (органа). Власть всегда
двустороннее, ассимитричное, с доминированием воли властителя,
взаимодействие ее субъекта и объекта. Она невозможна без подчинения объекта.
Если такого подчинения нет, то нет и власти, несмотря на то, что стремящийся к
ней субъект обладает ярко выраженной волей властвования и даже мощными
средствами принуждения.
Объектом политической власти может быть общество в целом, т.е. народ, а
также каждый гражданин в отдельности, мужчина и женщина. Народ может быть и
объектом, и субъектом власти? Да, народ в демократическом обществе субъект
власти, но он одновременно и объект власти, поскольку, передав по доброй воле
выполнение властных функций соответствующим властным структурам, народ,
общество в целом берут на себя обязанность подчиняться избранной им
политической власти.
Первичное разделение труда между членами общества, поставило их в
неравное, зависимое положение. За мужчинами было закреплено право на
«внешнюю» деятельность, на освоение мира и господство над ним, а значит – на
роль субъекта истории, а за женщинами – право на рождение и воспитание детей,
на обустройство дома, быта, т.е. право на то, что в новое время определяют как
жизнь в «частной» сфере. И дома женщина тоже оказалась подчиненной
мужскому авторитету, стала объектом его власти. Современная канадская
исследовательница О`Брайен отмечает, что «идеология мужского превосходства
находит свое отражение и обоснование не в конкретных сексуальных отношениях,
а в глобальном процессе человеческого воспроизводства».
В XVII – XVIII вв. вспыхивает целое созвездие королев, цариц,
правительниц, которое поставило под сомнение миф о «природном назначении»
женщин. Весь XIX в. для женщины – это поиск ее социальной идентичности в
границах между признанием и отрицанием ее права быть личностью (субъектом),
гражданкой, полноценным членом общества и активным участником политических
процессов и принятия политических решений.
Большинство ученых сходятся во мнении, что гендерная принадлежность
оказывает сильное влияние на характер и стиль политического управления и
распоряжения властными полномочиями, на восприятие самого понятия власть.
Так, в последнее время получила распространение теория empowerment.
Мужчины, как утверждают феминисты, рассматривают власть как власть над
(powerover), как возможность влиять и доминировать, в то время как женщины
видят власть как осознание силы для (empowerment). Термин empowerment
используется ими для описания власти, уполномочивающей для, в отличие от
власти над кемлибо. Предложенная в 1980 г. концепция осознания силы
(empowerment) стала центральной для феминистского определения политики.
Феминисты проводят различие между термином empowerment, которое включает
стратегию убеждения и другие формы непринудительного влияния, и термином
authority, powerover (власть), предопределяющая отношения
господстваподчинения, отношения соперников, а не партнеров и основанная на
угрозе социальных санкций, запугивания.
Феминистская теория также считает, что женщины не только определяют
власть поиному, чем мужчины, но и пользуются ею подругому. Empowerment в том
смысле, который ему придают феминисты, означает процесс обретения
угнетенными некогда личностями возможности распоряжения своими судьбами,
расширения участия в делах и присутствия в структурах власти. Следствием этого
является не традиционное использование власти как власти над другими или
власти в виде доминирования, но понимание власти как полномочие или как
компетенция. Сама же власть видится в руках женщин более кооперативной и
менее конфронтационной, нежели в руках мужчин. Эта вера в иной подход в
политике, присущий женщинам, пожалуй, является одним из наиболее часто
используемых аргументов для отстаивания требования возрастания числа
женщин на элитных властных позициях.