Не нужно повторять соображения, по которым нельзя считать доказанной
гипотезу Анри Буйана де Лакота (1949) о том, что "Озарения" написаны якобы
после 1873 г., т. е. после "Одного лета в аду".
В статье разъяснено, что уже при изданий "Озарений" отдельной книгой в
том же 1886 г., когда они были напечатаны в журнале "Ла Вог", порядок
расположения стихотворений в прозе, принятый в журнале, был нарушен, и,
кроме того, они были перемешаны со стихотворениями 1872 г. Эта ошибка,
исправленная только в 1946 г. в первом издании Плеяды (где стихотворения
1872 г. выделены в особую рубрику - "Последние стихотворения"), ранее
затрудняла понимание "Озарений" и сбивала читателей и исследователей
(подробнее об этом см. в статье, раздел V).
Так же как и многие "Последние стихотворения", "Озарения" в большинстве
своем не поддаются сколько-нибудь надежному рассудочному разъяснению,
согласно смыслу слов и фраз, а музыка фраз и сама бессвязность имеют не
меньшее значение для их восприятия (см. статью, раздел V).
Поэтому мы ограничиваемся сообщениями данных об "Озарениях" и
указаниями возможности той или иной интерпретации.
I. После Потопа
Впервые напечатано без ведома автора в журнале "Ла Вог" Э 5 от 13 мая
1886 г. Не смешивать с последующей книгой в издании "Ла Вог" того же года,
где "Озарения" были размещены вперемежку с "Последними стихотворениями", а
порядок их изменен без объяснения причин перестановок.
Источник - автограф "рукописи Гро" (ныне хранится в Национальной
библиотеке в Париже; помещено на условном листе I).
"После Потопа" интерпретируют как ключевое произведение книги Рембо,
желающего абстрагироваться от мещанской грязи и показывать отмытый мир,
радоваться ему. Вместе с тем начиная со слов: "На грязной улице..." -
описание представляется намеком на торжество Версаля, буржуазного
предпринимательства и буржуазной прозы жизни, в которой мечется
Рембо-"ребенок", вообще настоящий поэт.
Конец стихотворения можно понимать как призыв к новому очистительному
потопу - к новой Коммуне (ср. с "О сердце, что для нас..." в "Последних
стихотворениях").
Мазагран - кофе с добавлением воды или спиртного, бывшее в моде в
Париже 60-70-х годов.
Слово "Отель" в подлиннике заключает игру омонимией, созвучием слова с
клерикальными ассоциацияии ("алтарь") и с буржуазным ("отель").
Эвхарис (Эвхар_и_та) - значит "обаятельная", "приятная". Это имя одной
из нимф, спутниц Калипсо, в романе "Телемак", написанном французским
писателем XVII-XVIII вв. Фенелоном по мотивам "Одиссеи" Гомера. Эвхаристия -
религиозное таинство (нисхождение благодати на хлеб и вино при причастии,
якобы превращающее их в плоть и, кровь Христовы). Рембо может иметь в виду
сочетание обоих значений.
Другие переводы Ф. Сологуба, Т. Левита, Н. Балашова (фрагменты).
II. Детство
Напечатано там же, источник тот же, условные листы II-V.
Текст еще более загадочный, чем предыдущий. (Это особенно заметно в
переводе Ф. Сологуба.)
В первом фрагменте иногда усматривают аналог живописной манере Гогена
таитянского периода.
Второй фрагмент разные интерпретаторы, начиная от Эрнеста Делаэ и
вплоть до Антуана Адана, пытались связать с конкретными биографическими
фактами жизни семьи Рембо и - более успешно - с детскими зрительными
впечатлениями поэта от окрестностей Шарлевиля. Этот отрывок представляет
собой образец того фрагментарного, картинного, но бессвязно-алогичного
построения, которое характерно для "Озарений" Рембо.
Следует обратить внимание на игру глагольными временами и положением
глагола во фразе, создающую смену тональностей, воздействующих на читателя,
возбуждающую и перестраивающую его внимание.
В третьем и четвертом фрагментах смысл надо искать в особой
синтаксической и содержательной роли последней фразы.
Пятый фрагмент может быть понят более определенно, чем другие, в свете
темы неприятия поэтом буржуазной цивилизации и мучительного ощущения им
давящей тоски города.
Другие переводы - Ф. Сологуба, Т. Левита, В. Козового, II. Балашова
(фрагмент).
Главки I и III в переводе Ф. Сологуба: