Писарро фантастически не везло – на протяжении десяти долгих лет он ввязывался в самые неудачные экспедиции и провальные походы. Единственное, что ему удалось приобрести – это опыт, чаще всего – жестокий и кровавый. У Алонсо де Охеды, известного военачальника, он перенял испанскую тактику в сражениях с аборигенами – рассекая их ряды, тот прокладывал в толпе просеку из трупов.
– Пользуйся теми преимуществами, что дала тебе цивилизация. Наша сила не в количестве, а в умственном и духовном превосходстве, – наставлял его Охеда.
Годы походной жизни привили Франсиско привычку никогда не быть одному. Он уже не мог существовать вне этого сплоченного братства. Долгие и бесплодные походы не выматывали его, а наоборот, лишь разжигали желание непременно добиться цели.
Ему было уже 35 лет, когда в качестве старшего офицера он принял участие в знаменитом броске Васко Нуньеса де Бальбоа. Измученные путешественники в буквальном смысле прорубили себе тогда путь через леса Панамы и вышли к берегам Мар дель Сур, Южного моря, позже названого Тихим океаном. Гордости Франсиско не было предела, но он был лишь одним из многих в этом походе. Именно здесь, на берегу великого океана он окончательно решил во что бы то ни стало стать первым, главным!
Его удачливый кузен – Эрнан Кортес вторгся в могущественную империю ацтеков в Мексике. У Кортеса в отряде было около 500 человек и 16 лошадей, но ему удалось одержать победу над союзом восставших против него племен. Благодаря искусной дипломатии, выдержке и безжалостной храбрости своих солдат Кортес завоевал империю, полную экзотического великолепия. Один отряд захватил территорию, по своему населению и богатству равную Испании... Достижения Кортеса воодушевили испанцев не меньше, чем открытия Колумба. Испанцы, принадлежавшие к самым разным слоям общества, подстегиваемые нетерпением, поплыли через Атлантику в поисках приключений и богатств.
Когда однажды Франсиско вернулся под вечер в лагерь, тот весь гудел, как встревоженный улей. Уставший Писарро подошел к костру. К нему подбежал молоденький солдат с восторженными глазами:
– Мы будем богаты! Богаты, как короли! Я буду купаться в золоте!
Франсиско решил, что нужно изолировать этого сумасшедшего, пока тот не натворил бед. Он нехотя поднялся и пошел к палатке своего друга, Диего Альмагро, но тот уже сам бежал ему навстречу:
– Франсиско, ты еще не знаешь: к нам прибыл гонец из Панамы, он привез невероятные новости! Они могут изменить все! Только надо спешить…
– Подожди, Диего. Остановись и объясни все спокойно. Неужели вас всех охватила лихорадка или безумие?
Диего взял Франсиско под руку и повел в палатку, шепча по дороге на ухо:
– Захватили одного старика-индейца, видимо, какого-то их жреца. Он рассказывает невероятные вещи. Где-то здесь есть земля «Золотого человека». Они называют ее Эльдорадо. Там все из золота – дворцы, жилища, украшения, посуда, даже животные, птицы и растения. Правитель этой страны, осыпанный золотым песком, каждый день совершает ритуальные омовения в священном озере, оставляя драгоценные песчинки на дне. Целое озеро золота! Представляешь?! И если мы не поспешим, его найдет кто-нибудь другой! Мы должны как можно скорей набрать людей и поподробнее выяснить про местоположение этой страны. Я знаю одного человека, который поможет нам с деньгами.
Энтузиазм друга захватил Франсиско. Происхождения Диего был безродного, скитался, был солдатом. Франсиско сразу почувствовал в нем родственную душу авантюриста и искателя приключений. Они вместе бредили несметными сокровищами, которые скрывали в неприступных джунглях дикие племена, и мечтали о том, чтобы однажды возглавить свою собственную экспедицию, не завися от чьих-либо решений. И вот этот момент настал.
Они вернулись из лагеря в город, полные надежд и планов. Там они узнали, что их конкурент – Паскуаль де Андагойя, проплыл около 200 миль вдоль побережья Колумбии и поднялся по реке Сан-Хуан. Он искал племя, которое называлось «пиру», о котором говорил тот самый захваченный в плен индеец. Но, ничего не обнаружив, разочаровался, и теперь пытался сплавить кому-нибудь свои корабли, полностью оснащенные и готовые к плаванию. Их-то и решили приобрести два друга. Но на что? Хотя они и владели в городе некоторой собственностью, все давно было заложено-перезаложено, оба были по уши в долгах. Тогда-то Диего и привел этого священника, капеллана Эрнандо де Луке.
Три компаньона встретились в основанном на месте древнего инкского храма монастыре святого Августина, и, проговорив восемь часов к ряду, уже глубоко за полночь заключили договор, согласно которому каждому причиталась третья часть будущей добычи, причем ни один из них не имел понятия не только о величине и могуществе, но даже о местоположении «Золотого царства», которое они собирались завоевать. Это было своеобразное «товарищество на паях», названное «Эмпреса дель Леванте» - «Дело восхода».
Под договором мог расписаться один только Эрнандо де Луке. Писарро и Альмагро, не обученные письму, вывели вместо подписей кресты.
Через некоторое время от берегов Панамы в далекую загадочную страну «Пиру» отправились два небольших корабля с сотней солдат и несколькими лошадьми на борту.
Запасы продовольствия были скудны. Точность карт вызывала большие сомнения. Экспедиция блуждала в темноте, наугад. Наконец, они достигли места, которое испанцы назвали — по понятным причинам — Голодный Берег. Там Альмагро потерял глаз в стычке с местными жителями. Напряжение от неудач достигло предела. Но Писарро и Альмагро, казалось, невозможно было остановить. К тому же их вел опытный лоцман Бартоломео Руис.
– Руис, посмотри, мне кажется, я что-то вижу.
– Опять ты сходишь с ума, Карлос. Иди, выпей что-нибудь, и мираж пройдет,– Руис невозмутимо попыхивал трубкой. Ему тоже до чертиков надоела эта бесконечная водная гладь, но он не позволял себе расслабиться.
– Это плот, Руис. Черт возьми! И на нем люди... Большой плот. И много людей.
– Дай сюда, – Руис выхватил у матроса подзорную трубу.
К ним действительно что-то приближалось. Руис пригляделся повнимательней: это был бальсовый плот, снабженный превосходными парусами из хлопка. И на нем действительно плыли люди. На солнце их одежды отливали золотом, но когда плот приблизился, все поняли, что это не одежда, а украшения из драгоценного металла. Несколько человек на плоту, при виде приближающегося к ним огромного судна, предпочли быструю смерть в водах океана, другие, напуганные до смерти, жались друг к другу и лопотали что-то на своем языке. Руис пытался знаками их успокоить и убедить, что они пришли с мирными целями. Но индейцы трепетали от каждого обращенного на них взгляда и толком не могли ничего объяснить.
На берегу Писарро отпустил шестерых, а троих предусмотрительно оставил. Их стали спешно учить испанскому языку, и уже вскоре они смогли кое-как объяснить, что их судно плыло по торговым делам с целью обмена изделий инков на темно-красные раковины и кораллы. Писарро заставил все тщательно и подробно записать. Он знал, что нужно было вызвать алчный интерес, чтобы впоследствии получить всемерную поддержку короля:
«Они везли много изделий из золота и серебра в виде украшений, включая короны и диадемы, пояса и браслеты, латы для ног и нагрудники, щипцы и погремушки, нити и гроздья бисера и рубинов, зеркала, украшенные серебром, бокалы и другие сосуды для питья. Они также везли много накидок из шерсти и хлопка, туники и другие предметы одежды красного, малинового, синего, желтого и других цветов, украшенные разнообразными вышитыми орнаментами с фигурами птиц, животных, рыб и деревьев. У них были крошечные весы, чтобы взвешивать золото. В мешочках для бусин находились изумруды, халцедоны и другие драгоценные камни, кусочки хрусталя и камеди. Они везли все это, чтобы обменять на морские раковины белого и красного цвета...»
Писарро повел экспедицию дальше на юг, чтобы исследовать побережье Эквадора, но удача, казалось, снова покинула их. Они приплыли к необитаемому острову Петуха, в устье реки Тумако. Это были бесплодные берега с влажным климатом, изобилующие гибельными мангровыми болотами. От голода и болезней каждую неделю умирали по несколько человек. Люди хотели повернуть назад.
Горстка выживших, оборванных и изможденных, потерявших всякую надежду людей, собралась на берегу, чтобы услышать, что скажет Писарро. Франсиско смотрел на них и понимал, что они обрадуются любой возможности вернуться домой. Что может их удержать? Как пробудить в них боевой дух? В его голове крутились какие-то фразы, но он не был до конца уверен, что они подействуют. Что может пересилить отчаяние, упадок сил – душевных и физических?
Он еще раз вгляделся в хмурые недоверчивые лица и вдруг, охваченный внезапным порывом, выхватил шпагу из ножен и прочертил на песке, между кораблем и своими людьми, черту:
– Этот путь ведет к Перу и богатству, а этот – обратно в Панаму, к нищете. Выбирайте!
Франсиско увидел отчаяние, озлобленность и страх, но в глазах некоторых смельчаков загорелась надежда. Он понимал, что, должно быть, это люди, которым больше нечего было терять и некуда возвращаться, но именно такие были ему нужны. Он и сам был таким. Первым через черту переступил Диего Альмагро. За ним – еще тринадцать человек. Затем еще несколько. Горстка безумцев. Позже их будут называть «славной тридцаткой».