В 1927 году Вернер Гейзенберг доказал, что уравнениям квантовой механики присуща неопределенность. Он показал, что если мы попытаемся одновременно измерить координату и импульс электрона, то у нас ничего не получится. Чем точнее мы знаем, где находится объект, тем меньше мы уверены в величине его импульса, и наоборот. Таким образом, принцип неопределенности утверждает, что координата и импульс субатомной частицы не могут одновременно принимать точные значения. Средствами литературного языка точно описать атом невозможно; все, что мы можем сделать, это измерить атом, да и то с обязательной степенью неопределенности. Причина вовсе не в дефектах измерительных технологий. Все дело, собственно, в расплывчатости наших представлений о том, как ведут себя микроскопические частицы материи. Мы никогда не узнаем, ведут ли себя атомы как конкретные физические системы, двигающиеся с определенной скоростью.
В результате Гейзенберг опроверг предположение о том, что «за статистической вселенной в нашем восприятии спрятан «реальный», но «бесполезный и бессмысленный» мир, подчиняющийся «законам причинности».