Основные принципы договорных отношений. Понятие риска.

Об основных принципах договорных отно­шений, изложенных в первой части Граж­данского кодекса, я уже упоминала. Это равенство сторон; неприкосновенность частной соб­ственности; свобода договора; недопустимость произвольного вмешательства кого-либо в частные дела; необходимость беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечения восстановления нарушенных прав, их судебной защиты.

Однако бывают случаи, когда принципы могут быть нарушены. Зачастую взаимодействие сторон в процессе исполнения договорного обязательства под­вержено влиянию различных обстоятельств, не зависящих от контрагентов. Сущест­вует вероятность, что лицо, вступившее в договорное правоотношение ради получе­ния определенного социального блага, этого блага не получит. По ряду причин, в частности в связи с вещественностью объекта и возможным негативным влиянием на него, вплоть до уничтожения, как действий (бездействия) иных субъектов, так и природных явлений; невозможностью достижения результата (положительного эф­фекта) договора по объективным причинам. Вмешательство случая — не зависящих от стороны данного обязательства непредвиденных обстоятельств и, как следствие, неисполнение стороной возложенной на нее обязанности, несмотря на должную степень проявленной ею заботливости и осмотрительности, предполагает неблаго­приятные имущественные последствия.

Вероятность случая, влекущего неблагоприятные имущественные последствия, обусловливает потребность в нормативном решении вопроса о распределении этих последствий между взаимодействующими сторонами. Анализ действующего законо­дательства позволяет привести многочисленные примеры, когда данный вопрос раз­решается с помощью нормативных установлений, оперирующих термином «риск». М. Танаев, исследуя понятие «риск» в Гражданском кодексе РФ, справедливо обра­щает внимание на «многоязычность этого слова, что требует максимально корректно­го его использования, с четким указанием (определением) того аспекта этого поня­тия, который конкретно подразумевается»[4]. Здесь и далее понятие «риск» употребля­ется в значении возможной опасности имущественных потерь.

Положения, направленные на распределение рисков между сторонами договор­ного обязательства, служат эффективным приемом воздействия на экономический оборот. Законодатель использует нормативные установления о распределении рис­ков в целях обеспечения соответствия реального поведения сторон в процессе ис­полнения обязательства установленной законом и условиями договора модели. Это достигается путем закрепления негативных последствий для той стороны правоотно­шения, чье поведение не соответствует границам дозволенного (возможного и/или необходимого) поведения, и позитивных — для той стороны, чье поведение им соответствует. Например, негативные последствия случайной гибели товара, произо­шедшие после исполнения продавцом обязанности по его предоставлению в распо­ряжение покупателя, отнесены положениями ст. 458 и п. 1 ст. 459 ГК РФ на последнего. Негативные последствия случайной гибели (повреждения) материалов, обору­дования и вещей, предназначенных для переработки (обработки), а также результа­та выполненной работы возлагаются на сторону, допустившую просрочку передачи или приемки результата работы - п. 2 ст. 705 и п. 7 ст. 720 ГК РФ.

Далее. Посредством решений в сфере распределения рисков устанавливаются до­полнительные (по сравнению со смежными договорными конструкциями) возможно­сти для одной из сторон правоотношения за счет противоположной его стороны. Так, нормы п. 2 ст. 595 ГК РФ предоставляют право плательщику постоянной ренты тре­бовать прекращения обязательства по выплате ренты либо изменения условий ее выплаты при случайной гибели или случайном повреждении имущества, переданно­го под выплату ренты за плату. Диспозитивное правило ст. 669 Кодекса, в отличие от общих положений об аренде, возлагает риск случайной гибели или случайной порчи имущества, арендованного по договору лизинга, на арендатора (с момента передачи ему арендованного имущества). Положения ст. 696 возлагают на ссудополучателя риск случайной гибели или случайного повреждения вещи в случаях использования вещи не по назначению, передачи ее третьему лицу без согласия ссудодателя, а также, если ссудополучатель мог предотвратить ее гибель или порчу, пожертвовав своей вещью, но предпочел сохранить свою вещь.

Несложно заметить, что нормы п. 2 ст. 595 и ст. 696 ГК РФ отражают различное отношение гражданского законодательства к правоприобретателям по возмездной и по безвозмездной сделке.

Законодательные решения, нашедшие отражение в ст. 459, 595, 669, 696, 705, 741 ГК РФ, характеризуются рядом общих черт. Для их применения не имеет значе­ния сопряженность обязательства с осуществлением стороной предпринимательской деятельности. Речь идет о возложении на одну из сторон взаимодействия неблаго­приятных последствий любого случая, как простого, так и непреодолимой силы. Кроме того, соответствующие законодательные положения оперируют термином «риск». Между тем отмеченные примеры не исчерпывают нормативных предписаний в сфере распределения неблагоприятных последствий случая между сторонами гра­жданско-правового обязательства. Распределение данных последствий может обес­печиваться и без употребления термина «риск».

Рассмотрим правило п. 3 ст. 401 ГК РФ, согласно которому неисправный субъект предпринимательской деятельности несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств. На­званное положение породило не утихающие споры. Один из центральных вопросов: допустима ли ответственность без вины, и если да, каково ее основание?

Ответ, в частности, зависит от того, какое значение каждый ученый придает субъективной стороне. Авторы, полагающие вину обязательным условием ответственности, счита­ют, что здесь речь об ответственности вообще не идет[5]. Пример иной точки зрения — позиция, согласно которой главный критерий — противоправность, ответствен­ность же может возлагаться на началах риска[6]. Здесь в качестве субъективного осно­вания ответственности предлагается рассматривать риск. Далее. В специальной юри­дической литературе встречается указание на общее правило о безвиновной ответст­венности должника по обязательству, связанному с осуществлением предпринима­тельской деятельности[7].

Формулировка первого абзаца п. 1 ст. 401 ГК РФ позволяет сделать вывод, что в третьем пункте данной статьи речь также идет об ответственности. Это находит от­ражение и в современных учебниках гражданского права. Авторы соответствующих разделов отмечают общий характер правила, согласно которому вина является условием ответственности, и наличие отступлений от него[8]. Господствует, таким образом, точка зрения, согласно которой вина не во всех случаях выступает условием граж­данско-правовой ответственности, равно как не во всех случаях привлечение к граж­данско-правовой ответственности требует полного состава правонарушения.

Ссылка на статью закона сама по себе, конечно, не разрешает проблемы теорети­ческого осмысления положений п. 3 ст. 401 ГК РФ. Действительно, возможно, иной подход обеспечит новые эффективные приемы правового регулирования и позволит найти более сбалансированные решения. Поэтому центральным представляется во­прос о целесообразности при моделировании нормативных установлений отталки­ваться от позиции, признающей вину обязательным условием ответственности. От­кроет ли данная основа новые возможности совершенствования законодательства? Представляется, что такой перспективы нет. Принятие рассматриваемой позиции в качестве основы нормотворчества приведет к утрате общих правил, как следствие — обусловит необходимость усложнений правового регулирования, практическая по­требность в которых вызывает сомнения. Если же не обеспечить отграничение ответ­ственности от обязанности претерпевать негативные последствия случая, за которые никто не отвечает, на уровне конкретных нормативных решений, то бессмысленно отказываться от единого термина. Следовательно, применение единого подхода, а значит, и единого термина вполне оправданно. Другой вопрос: вытекает ли из фор­мулировки п. 3 ст. 401 ГК РФ вывод об общем правиле безвиновной ответственности должника по обязательству, связанному с осуществлением предпринимательской деятельности? Думается, наиболее полно отражает сущность правила п. 3 ст. 401 формулировка, согласно которой ответственность лица, не исполнившего или не­надлежащим образом исполнившего обязательство при осуществлении предприни­мательской деятельности, не зависит от его вины[9]. Возможно, ненадлежащее испол­нение (неисполнение) обязанности связано с тем, что должник не проявил должную степень заботливости и осмотрительности. Возможно, оно обусловлено случаем[10]. Однако вопрос о причинах неисполнения (ненадлежащего исполнения) обязательст­ва по общему правилу п. 3 ст. 401 ГК РФ значения не имеет, соответственно — ис­следованию не подлежит. Безразличие права к наличию (отсутствию) вины неис­правного предпринимателя простирается до непреодолимой силы — по выражению Д. И. Мейера, «случайности высшей категории, никакими средствами неотврати­мой[11]. Применительно к случаю неисполнения или ненадлежащего исполнения обя­зательства при осуществлении предпринимательской деятельности гражданское за­конодательство, по сути, вводит общее правило, согласно которому учитывается только такая невиновность должника, которая обусловлена непреодолимой силой.

Негативные последствия любого иного случая, кроме непреодолимой силы, заведо­мо отнесены на неисправного субъекта предпринимательской деятельности. Однако данное общее правило предполагает возможность исключений.

Иное может быть закреплено с помощью различных приемов правового регули­рования. В частности, посредством правила об ответственности при наличии вины — см., например, ст. 538, п. 2 ст. 547, п. 1 ст. 777 ГК РФ. Далее. Путем уточнения вида вины, например установления ответственности за умысел и грубую неосторожность, — см., например, п. 2 ст. 901 ГК РФ. Кроме того, путем ограничения размера ответ­ственности, например установления права кредитора потребовать возмещения толь­ко реального ущерба, но не упущенной выгоды — см. п. 1 ст. 547, ст. 692, п. 2 ст. 777, п. 2 ст. 796, п. 2 ст. 902 ГК РФ; установления исключительной законной неус­тойки. Наконец, отступление от общего правила п. 3 ст. 401 может быть установлено путем расширения, по сравнению с данной нормой Кодекса, перечня обстоятельств, на которые в соответствии с п. 3 ст. 401 вправе ссылаться лицо, чтобы избежать ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства при осуществлении предпринимательской деятельности. Думается, при установлении таких дополнительных обстоятельств законодателю следует исходить из того, что они должны соответствовать критериям простого случая, то есть исключать виновное неисполнение обязательства[12].

Доказывая, что неисполнение (ненадлежащее исполнение) обязательства обу­словлено случаем, должник тем самым обосновывает свою невиновность. При этом перечень случайных обстоятельств, на которые может ссылаться должник-пред­приниматель, может быть расширен законом или договором до такого предела, что это, по сути, будет означать ответственность должника при наличии его вины. Со­кращение или расширение перечня случайных обстоятельств, на которые может ссы­латься неисправный предприниматель, стремящийся избежать применения к нему мер ответственности, означает соответственно повышение или сокращение вероятно­сти отнесения на него неблагоприятных последствий случая. Путем дополнения под­лежащих учету обстоятельств сокращается перечень случаев, неблагоприятные по­следствия которых заведомо будут возложены на неисправного должника-предпринимателя.

Таким образом, решение вопроса об адресате неблагоприятных последствий слу­чая может обеспечиваться с помощью различных приемов, не только посредством установления правил, оперирующих термином «риск», но и методом определения круга обстоятельств, на которые может ссылаться неисправный контрагент.

Определение на основании норм п. 3 ст. 401 ГК РФ адресата неблагоприятных последствий случая, воспрепятствовавшего получению стороной договорного обяза­тельства ожидаемого блага, опосредуется ответственностью и, соответственно, пред­полагает констатацию того, что обязанность контрагента не может считаться испол­ненной. Поскольку речь идет об ответственности, возложение неблагоприятных по­следствий случая на неисправного контрагента посредством положений п. 3 ст. 401 по общему правилу обеспечивает возможность применения к неисправному контр­агенту меры ответственности. Тем самым на неисправного контрагента возлагаются не только прямые, но и косвенные неблагоприятные последствия случая.

Неблагоприятные имущественные последствия, о которых идет речь, могут найти различное проявление. Это зависит от ряда причин, в частности от характера обяза­тельства, содержания договора, связанности обязательства с предпринимательской деятельностью сторон (стороны).

В конечном счете речь идет о возможности имущественных потерь, причина которых:

· неполучение субъектом предусмотренной договором оплаты (иного предостав­ления) из-за обстоятельств, которые потенциальный получатель платежа не мог предотвратить и устранение которых от него не зависело. Пример: товар, переданный перевозчику и отчужденный с обязанностью продавца по доставке, случайно погиб в пути;

· возникновение у субъекта обязанности по оплате контрагенту определенной денежной суммы (передаче иного предоставления) либо отсутствие возможности вернуть уплаченную в качестве предварительной оплаты (аванса) сумму (возможности
возврата переданного предоставления) при заведомой невозможности получить фактически то предоставление, ради которого субъект вступил во взаимодействие (заведомой невозможности претендовать на встречное предоставление). Примеры: оплата товара, случайно погибшего в пути и отчужденного без обязательства продавца по доставке товара покупателю; недостижение результата работы по причине,
указанной в п. 2 ст. 713 ГК РФ, при наличии условия, предусмотренного п. 3 ст. 713; оплата стоимости научно-исследовательской работы, проведенной до выявления невозможности получить результат, — ст. 775 ГК РФ;

· возникновение у субъекта обязанности возместить стоимость случайно погибшей чужой вещи (стоимость ее повреждения) при перемещении на него законом или договором с собственником риска случайной гибели (повреждения)
п. 211 ГК РФ;

· применение стороной обязательства, не получившей того блага, на которое она рассчитывала, или по ее требованию способов защиты нарушенного права, несмотря на то, что неисправный контрагент проявил надлежащую степень заботливости и осмотрительности. Это неблагоприятное последствие может наступать в совокупности с иным последствием из отмеченных ранее. Пример: применение мер ответственности в соответствии с п. 3 ст. 401 ГК РФ.

Далее вопрос о распределении неблагоприятных последствий случая между сто­ронами договорного обязательства рассматривается на примерах некоторых наибо­лее распространенных договорных конструкций. При этом решения законодателя, сформулированные с использованием понятия «риск» и рассчитанные на всех субъек­тов гражданского права, сопоставляются с решениями, распределяющими неблаго­приятные последствия случая посредством иных приемов, в частности путем измене­ния перечня случайных обстоятельств, на которые вправе ссылаться не исполнивший свое обязательство предприниматель с целью избежать ответственности. Наблюда­ются ли здесь функциональные связи дополнения и/или исключения? Данный во­прос нуждается в изучении на конкретных примерах. Кроме того, заслуживает вни­мания вопрос о том, насколько эффективно используется законодателем полезный потенциал решений в области распределения риска случайной гибели (случайного повреждения) материального объекта.