После войны и голода 1946 г., в 1947 г. карточная система была отменена, хотя многие товары оставались дефицитом, в частности, в 1947 г. вновь был голод. Кроме того, накануне отмены карточек были подняты цены на пайковые товары. Это позволило в 1948—1953 гг. неоднократно и демонстративно снижать цены. Cнижения цен несколько улучшили уровень жизни советских людей. В 1952 году стоимость хлеба составила 39 % от цены конца 1947 года, молока — 72 %, мяса — 42 %, сахара — 49 %, сливочного масла — 37 %. Как отмечалось на XIX съезде КПСС, в это же время цена на хлеб выросла на 28 % в США, на 90 % в Англии, во Франции — более чем вдвое; стоимость мяса в США выросла на 26 %, в Англии — на 35 %, во Франции — на 88 %[16]. Если в 1948 г. реальные зарплаты в среднем были на 20 % ниже довоенного уровня, то в 1952 г. они уже превышали довоенный уровень на 25 % и почти вышли на уровень 1928 г.[8] Однако среди крестьянства реальные доходы даже в 1952 г. оставались на 40 % ниже уровня 1928 г.
По завершении войны стране пришлось пережить долгий период восстановления и подъёма разрушенного хозяйства. Это сопровождалось крайне жёсткими мерами по восстановлению и укреплению советской власти на территориях, вошедших в состав СССР в 1939—1940 гг., репрессиями против представителей национальной буржуазии, интеллигенции, прежней государственной власти, вооружённым подавлением сопротивления на Западной Украине, в Западной Белоруссии, Прибалтике.
В послевоенный период в стране продолжались репрессии (борьба с космополитизмом, «ленинградское дело» и др.), прекратившиеся лишь со смертью Сталина.
Постановления о журналах «Знамя» и «Ленинград»
Эпоха войны отличалась относительной открытостью и благожелательностью по по отношению к Западу, и не только к западной культуре, но и к западному общественно-политическому устройству (демократии)[4] - все это воспринималось, как культура и образ жизни «союзников». При этом, война вызвала широкие надежды на либерализацию в политической и культурной сфере; миллионы советских людей, побывав в Европе и своими глазами взглянув на европейский быт, стали маловосприимчивы к пропагандистским штампам об «ужасах капитализма»[2]. Однако с окончанием мировой и началом «холодой» войны, в СССР началось идеологическое «закручивание гаек». В 1946-1948-м были приняты партийные постановления, означавшие резкое ужесточение политики в области идеологии и культуры. Первым из них стало постановление «О журналах “Звезда” и “Ленинград”» (14 августа 1946 г.). Оно обличало напечатанные в журналах «произведения, культивирующие несвойственный советским людям дух низкопоклонства перед современной буржуазной культурой Запада», «по отношению ко всему иностранному». Постановление «О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению» (26 августа 1946 г.) требовало запретить постановки театрами пьес буржуазных авторов, открыто пропоповедующих буржуазную идеологию и мораль, «сосредоточить внимание на создании современного советского репертуара». Постановления «О кинофильме “Большая жизнь”» (4 сентября 1946 г.), «Об опере “Великая дружба”» (10 февраля 1948 г.) давали уничижительные оценки творчеству ряда режиссёров, которым вменялись в вину безыдейность творчества, искажение советской действительности, заискивание перед Западом, отсутствие патриотизма.
«Борьба с космополитизмом» в узком смысле — кампания, проводившаяся в СССР в 1949 году и имевшая откровенно антисемитский характер, хотя целиком к антисемитизму не сводившаяся. Кампания сопровождалась обвинениями евреев в «безродном космополитизме» и враждебности русскому и советском патриотизму и их массовыми увольнениями со сколько-нибудь заметных постов и должностей и арестами[1][2]. По многим параметрам, она являлась продолжением и составной частью начавшейся в 1947 году и шедшей до смерти Сталина кампании «борьбы с низкопоклонством перед Западом», которую также нередко называют «кампанией по борьбе с космополитизмом». Целью последней было «воспитание советского патриотизма», понимaвшегося как подчёркивание исключительности национальных корней и отрицание всего иностранного. Кампания была направлена против интеллигенции, рассматривавшейся в качестве носительницы скептических и прозападных тенденций. Сопровождалась борьбой за отечественные приоритеты в области науки и изобретений, критикой ряда научных направлений, административными мерами против лиц, заподозренных в космополитизме и низкопоклонстве.
Организационно кампания по воспитанию «советского патриотизма» направлялась «Агитпропом» (Управлением, с июля 1948 г. Отделом пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) ) под общим руководством секретарей ЦК А. А. Жданова и (после его смерти в 1948 г.) М. А. Суслова. При этом, по мнению ряда исследователей, в послевоенную эпоху идеология всё более окрашивается «в цвета русского национализма и великодержавия».
В ходе «борьбы с низкопоклонством перед Западом», началась кампания поиска «русских приоритетов» во всех областях науки и техники. Так, например, пионерами воздухоплаванья, вместо Монгольфье и братьев Райт, были объявлены фантастический подъячий Крякутный, якобы построивший воздушный шар еще в 1731 году[12] (со ссылками на рукопись знаменитого фальсификатора XIX в. Сулукадзева[13], скромно аттестовывавшегося при этом как любитель и собиратель древностей[14] ) и А.Ф.Можайский, о паровом самолете которого, принципиально не способном к полету[15], утверждалось, что он якобы «поднялся в воздух»[16]. Другим известным образцом фальсифицированного «приоритета», пропагандировавшегося в эту эпоху, было якобы изобретение велосипеда около 1800 года мифическим же уральским крестьянином Артамоновым (легенда об Артамонове возникла еще в конце XIX века, но борцы за «приоритет», вместо научного исследования вопроса, подхватили и раздули легенду, не останавливаясь перед измышлением новых «фактов» биографии Артамонова)[17] [18] (подробно см. Приоритет российских изобретателей).
Стремление объявить русским изобретением буквально всё, «от велосипеда до самолета», быстро стало пищей для анекдотов о «России – родине слонов» [2]. По мнению По мнению члена-корреспондента РАН В. П. Козлова, «дутые национальные приоритеты» стали на рубеже 40-х - 50-х годов «одним из столпов политики и идеологии сталинизма». В этой атмосфере даже такие грубые о очевидные для специалистов подделки, как «сообщение» Сулукадзева о Крякутном или «Хождение на Грумант» (документ, якобы доказывающий открытие Шпицбергена древними новгородцами и сфальсифицированный писателем-маринистом Константином Бадигиным) стали немедленно цитироваться в научной литературе[19].
Такой подход сказывался и на текущей научной работе. Ссылки на работы современных зарубежных авторов расценивались как недопустимое проявление «низкопоклонства»; среди физиков в связи с этим возникла шутка, рекомендовавшая при ссылках называть Эйнштейна «Однокамушкиным» (калька фамилии)[9]. Стремление печататься в иностранных журналах также вменялось в вину, как криминал[20]. В июле 1947 г. были запрещены издания АН на иностранных языках, а также запрещена продажа в букинистических магазинах книг на иностранных языках. Почти половина ведущих научных журналов мира, включая такие, как Science и Nature, была изъята из свободного доступа и направлена в спецхраны[9]Как отмечал Я.Л.Раппопорт, такая ситуация оказалась наруку наиболее бездарным и беспринципным ученым, для которых «массовый отрыв от зарубежной литературы облегчал использование ее для скрытого плагиата и выдачу его за оригинальное исследование»
В 1947 году была развернута повсеместная массированная кампания против «низкопоклонства», поводом для которой послужило дело члена-корреспондента Академии медицинских наук Н. Г. Клюевой и профессора Г. И. Роскина. Клюева и Роскин создали эффективный препарат от рака - «КР» (круцин). Открытием заинтересовались американцы, пожелавшие издать их книгу и предложившие программу совместных исследований (что, при «постыдной нищете» советского финансирования, было воспринято учеными с восторгом). Соответствующая договоренность (разумеется с разрешения властей) была достигнута, и в ноябре 1946 г. командированный в США академик-секретарь АМН СССР В. В. Парин по указанию заместителя министра здравоохранения передал американским ученым рукопись их книги и ампулы с препаратом. Это, однако, вызвало резкое недовольство Сталина. По возвращении Парин был арестован и осужден на 25 лет за «измену Родине», а Сталин лично занялся организацией кампании. По его указанию, Ждановым было составлено закрытое письмо ЦК (17 июня), посвященное делу КР как проявлению «низкопоклонства и раболепия» интеллигенции перед «буржуазной культурой Запада» и важности «воспитания советской интеллигенции в духе советского патриотизма, преданности интересам Советского государства». Партийные организации призывались неустанно разъяснять указания товарища Сталина, что даже «последний советский гражданин, свободный от цепей капитала, стоит на голову выше любого зарубежного высокопоставленного чинуши, влачащего на плечах ярмо капиталистического рабства».
Курс на культурную изоляцию
В мае 1947 г. поэт Николай Тихонов обрушился с критикой на изданную еще в 1941 г. книгу Исаака Нусинова «Пушкин и мировая литература», обвинив автора в том, что Пушкин у него «выглядит всего лишь придатком западной литературы», в преклонении перед Западом, в забвении того, что только наша литература «имеет право на то, чтобы учить других новой общечеловеческой морали», обозвав автора «беспачпортным бродягой в человечестве» (выражение, ставшее крылатым). Вскоре с критикой «очень вредной» книги выступил Александр Фадеев на пленуме Союза Писателей СССР, после чего это начало перерастать в кампанию по обличению низкопоклонства, отождествленного с космополитизмом. Как явствовало из установочных статей руководителя агитпропа Дмитрия Шепилова, советское руководство подозревало в «антипатриотизме» всякого, кто не был уверен в безусловном превосходстве СССР перед Западом по всем параметрам.
В этих условиях начали делаться заявления об опасности «космополитизма». Впервые об этом было заявлено в статье Отто Куусиненена «О патриотизме» сразу же после тоста Сталина (статья опубликована под псевдонимом Н. Балтийский в №1 журнала «Новое Время», июль 1945 г.). Согласно Куусинену, космополитизм, в отличие от патриотизма , органически противопоказан трудящимся, коммунистическому движению. Он свойствен представителям международных банкирских домов и международных картелей, крупнейшим биржевым спекулянтам – всем, кто орудует согласно латинской пословице “ubi bene, ibi patria” (где хорошо, там и отечество).
В январе 1948 г. было впервые употреблено знаменитое впоследствии выражение «безродный космополит». Оно появилось в выступлении А. А. Ждановна совещании деятелей советской музыки в ЦК КПСС.
От кампании пострадали не только живые, но и умершие писатели, чьи произведения были осуждены как космополитические и/или очернительные. Так, «Дума про Опанаса» Э. Г. Багрицкого была объявлена «сионистским произведением» и «клеветой на украинский народ»[26]; произведения Ильфа и Петрова были запрещены к печати[27], как и произведения Александра Грина), также причисленного к «проповедникам космополитизма»[28]). Заочно пострадал от кампании и немецкий еврей Л.Фейхтвангер, до того времени широко публиковавшийся как «прогрессивный писатель» и друг СССР, а теперь объявленный «прожжённым националистом и космополитом» и «литературным торгашом»[24] В большинстве случаев обвинение в космополитизме сопровождалось лишением работы и «судом чести», реже арестом. По данным И. Г. Эренбурга, до 1953 г. арестован 431 еврей-представитель литературы и искусства: 217 писателей, 108 актеров, 87 художников, 19 музыкантов.
«Ленинградское дело»— серия судебных процессов в конце 40-х в начале 50-х годов против партийных и советских руководителей в СССР.
В ходе этих процессов обвиняемые были обвинены в измене Родине, намерении превратить ленинградскую партийную организацию в опору для борьбы с ЦК и отторгнуть Ленинградскую область от СССР. По первому из этих процессов были привлечены председатель Госплана СССР Н. А. Вознесенский, председатель Совета министров РСФСР М. И. Родионов, первый секретарь Ленинградского горкома и обкома ВКП(б) А. А. Кузнецов, второй секретарь Ленинградского горкома П. С. Попков, Я. Ф. Капустин, П. Г. Лазутин. Все обвиняемые 30 сентября 1949 года были приговорены к расстрелу. Приговоры были приведены в исполнение в тот же день.
Всего по аналогичным процессам были репрессированы около 2000 человек, 200 из них также были расстреляны. Ряд ответственных работников были понижены в должностях и направлены на низовую работу, в частности А. Н. Косыгин был направлен на работу в Казахстан.
«Дело врачей»— уголовное дело против группы высокопоставленных советских врачей, обвиняемых в заговоре и убийстве ряда советских лидеров. Истоки кампании относятся к 1948 году, когда врач Лидия Тимашук обратила внимание компетентных органов на странности в лечении Жданова, приведшие к смерти пациента. Кампания закончилась одновременно со смертью Сталина от инсульта в 1953, после чего с обвиняемых были сняты обвинения, а сами они освобождены от преследований.
Героем, изобличившим убийц в белых халатах (популярный пропагандистский штамп этой кампании), пропаганда представила Лидию Тимашук — врача, обращавшуюся в ЦК с жалобами на неправильное лечение Жданова еще в 1948 году. Её наградили орденом Ленина.
Начиная с 1952 года «Дело врачей» разрабатывалось органами МГБ под руководством подполковника М. Д. Рюмина, написавшего в 1951 году донос Сталину о «сионистском заговоре» в органах госбезопасности.
Сталин ежедневно читал протоколы допросов. Он требовал от МГБ максимальной разработки версии о сионистском характере заговора и о связях заговорщиков с английской и американской разведкой через «Джойнт» (сионистская благотворительная организация).
«Дело врачей» вызвало преследования родственников и сослуживцев арестованных, а также волну антисемитских настроений по всей стране.[5] В отличие от предыдущей кампании против «космополитов», в которой евреи, как правило, скорее подразумевались, чем назывались прямо, теперь пропаганда прямо указывала на евреев. 8 февраля в «Правде» был опубликован установочный фельетон «Простаки и проходимцы», где евреи изображались в виде мошенников. Вслед за ним, советскую прессу захлестнула волна фельетонов, посвященных разоблачению истинных или мнимых темных дел лиц с еврейскими именами, отчествами и фамилиями.
После того, как в советском посольстве в Израиле была взорвана бомба, 11 февраля СССР разорвал дипломатические отношения с Израилем. Готовились региональные дела, подобные московскому «делу врачей» (в частности, на Украине и в Латвии).
Существует версия[7], согласно которой громкий процесс врачей должен был стать сигналом для массовых антисемитских кампаний и депортации всех евреев в Сибирь и на Дальний Восток. По некоторым, документально не подтверждённым данным, было подготовлено письмо, которое должны были подписать видные деятели советской культуры, суть которого сводилась к следующему: «Мы, видные деятели культуры, призываем советское руководство оградить предателей и безродных космополитов еврейского происхождения от справедливого народного гнева и поселить их в Сибири». Предполагалось, что советское руководство должно благосклонно отозваться на эту просьбу.
«Еврейский антифашистский комитет»(ЕАК) — общественная организация в СССР, образованная органами НКВД в начале 1942 года при Совинформбюро из представителей советской еврейской интеллигенции для пропагандистских целей за рубежом. Стал на место первоначально планировавшегося Х. Эрлихом и В. Альтером международного Еврейского антигитлеровского комитета.
К концу войны, а также и после нее, ЕАК был вовлечен в документирование событий Холокоста. Это шло вопреки официальной советской политике представления Холокоста как злодеяния против простых советских граждан и непризнания геноцида евреев. Некоторые из членов комитета были сторонниками Государства Израиль, созданного в 1948, которое Сталин поддерживал очень недолго. Международные контакты, особенно к США в начале Холодной войны, в конечном счете сделали членов комитета уязвимыми для обвинений.
Контакты с американскими еврейскими организациями привели к изданию Черной Книги, документирующей холокост на оккупированной территории СССР и участие евреев в движении сопротивления. Черная Книга был издана в Нью-Йорке в 1946, но русский выпуск не появился. Шрифты были разбиты в 1948, когда политическая ситуация для советских евреев ухудшилась.
В январе 1948 года Михоэлс был убит на даче главы МГБ Белоруссии Цанавы под Минском с инсценированной после убийства автомобильной катастрофой. В ноябре 1948, советские власти начали кампанию, чтобы ликвидировать то, что осталось от еврейской культуры. 20 ноября 1948 Еврейский антифашистский комитет был формально распущен решением Бюро Совета Министров СССР и закрыт «как центр антисоветской пропаганды». В декабре 1948 были арестованы председатель ЕАК Ицик Фефер и директор Еврейского театра в Москве Вениамин Зускин. В начале 1949 было арестовано несколько десятков членов Еврейского антифашистского комитета. Они были обвинены в нелояльности, буржуазном национализме, космополитизме, планировании создать еврейскую республику в Крыму, чтобы служить американским интересам. 12 августа 1952 тринадцать подсудимых, среди которых было несколько видных еврейских поэтов (Л. Квитко, П. Маркиш, Д. Бергельсон, Д. Гофштейн), были казнены, и эта казнь известна также как «Ночь казнённых поэтов». Один из обвиняемых не дожил до суда и умер в больнице.
--
1 марта 1953 года у Сталина произошёл инсульт, сделавший его недееспособным. 2 марта антисемитская кампания в прессе была свёрнута[2]. 5 марта Сталин умер. Все арестованные по «делу врачей» были освобождены (3 апреля) и восстановлены на работе. Было официально объявлено (4 апреля), что признания обвиняемых были получены при помощи «недопустимых методов следствия». Разрабатывавший дело врачей подполковник Рюмин (к тому времени уже уволенный из органов госбезопасности) был немедленно арестован по приказу Берии; впоследствии, уже в ходе хрущёвских процессов над исполнителями репрессий, он был расстрелян (7 июля 1954).