Эта мысль о силе договоров получила яркое выражение у греков. У Демосфена несколько раз цитируется поговорка: «Hosa an tis hekon heteros hetero homologue kyria einai» - о чем друг с другом добровольно договорятся, то и господствует. И когда противник Демосфена делает ссылку на это правовое положение, то Демосфен добавляет существенную оговорку: «Да, милейший, договоры являются господами, но при том условии, что они правомерны — ta ge dikaia, о beltiste» (Против Афиногена, кол. 6). У Платона мы читаем вариант этой поговорки. «На d'an hekon hekonti homologes, phasim hoi poleos basileis — nomoi, dikaia einai» — в чем добровольно друг с другом договорятся, это является правом, так говорят цари государства — законы (Пир, 196. С.). Итак, законы это цари, а договоры — господа (kyrioi), носители права (dikaia).
В Риме только к концу республики появляется такая мысль и притом в устах людей, впитавших в себя греческую культуру.
Приведенное выше ходячее эллинское слово о силе договора пересказано у Цицерона в следующих словах: «Fundamentum iustitiae fides, id est dictorum conventorumque constantia et veritas» — основа права это верность, то есть твердое и правдивое соблюдение слова и договора (De officiis, 1. 73).
Раннее римское право лишь постепенно поднялось до этого уровня. Вначале сила римского договора покоилась на его торжественной обрядности, на особой формальности.