Доминанты развития политической культуры Запада, Востока, России

Запад Россия Восток
антропоцентризм    
полицентризм    
инновационность    

Доминанты развития восточной политической культуры определяются, исходя из их максимальной противоположности западному варианту. Если Западу был свойственен антропоцентризм, то на Востоке личность была поглощена общиной, представлявшей её перед государством. Именно общинность, формировавшая не западный индивидуализм, а восточный коллективизм – специфика Востока. Студентам не составит труда противопоставить западному полицентризму его восточную альтернативу, сформированную монологичностью восточной политической культуры, а инновационности противопоставить иной, замедленный вариант политической динамики.

Стоит обдумать и тезис А.С. Панарина о том, что народ Востока – «это скорее духовная общность, скреплённая, с одной стороны, традицией (общностью культурной памяти), с другой – надеждой и верой в грядущее воплощение правды-справедливости», что от власти он ожидает «не демобилизации и свёртывания полномочий, как бюргерство на Западе, а, напротив, постоянной мобилизованности в отстаивании хрупкого Добра перед материально почти всегда превосходящими силами Зла».

Бесспорно, выделяя общие черты, характеризующие Восток как традиционно вычленяемое единство, нельзя забывать об особенном в становлении и эволюции отдельных составляющих многоликого региона.

Говоря о цивилизациях, сформировавшихся в русле конфуцианской системы ценностей, важно выделить те политические идеи, которые предопределили специфику политической культуры государств столь крупного азиатского региона. Отличаясь практической направленностью, конфуцианство стремилось определить пути достижения гармонии в государстве, воспринимавшемся как большая семья, где каждый тщательно исполняет свои обязанности, где власть стремится к добру и ответственна перед народом, за что он платит ей доверием и покорностью, где чиновники радеют о справедливости.

Необходимо помнить, что в реальной политической практике идеи Конфуция сталкивались с полити­ческими установками школы легистов, считавших основой государственного благополучия культ закона, исходивших из необходимости активного вмешательства государства в дело организации земледелия и торговли («земледелие, торговля и управление – три основных функции государства»). Жесткая централизация управления, бесправие всех перед императором, обеспечение монополии государства на использование природных богатств, постоянный контроль за развитием экономики, система государственного феодализма, воспроизводившая полную зависимость от государства получающих землю чиновников, уравновешивались до некоторой степени равными возможностями пред­ставителей разных слоев общества подняться до вершин бюрократической ле­стницы и, что еще важнее, поощрением выступлений против «недобродетель­ных» правителей конфуцианским учением. Последнее обстоятельство обусло­вило цикличность политического развития: каждая новая китайская династия начинала успешные преобразования, способствовала расцвету страны, который постепенно сходил на нет, наступала эпоха упадка, приближавшая новое вос­стание и смену династии. Столкновение с западной цивилизацией («Вызов» За­пада, пользуясь терминологией А. Тойнби) обусловило необходимость модер­низации конфуцианского общества, которая в каждой из стран этого культурно-исторического типа проходила в специфических условиях.

Япония, справедли­во рассматриваемая как молодая цивилизация (определяемая частью исследова­телей в качестве вторичной по отношению к Китаю), более двух столетий за­крытая для внешнего мира, в силу ряда обстоятельств проложила дорогу вос­точной модернизации. Переживая период активной китаизации (с середины VII в. н.э.), развивавшаяся в начале минувшего тысячелетия по пути, близкому за­падноевропейскому (слабая императорская власть, усиление знати, рассматри­вавшей переданные в управление территории как собственные владения, замк­нутое рыцарское сословие самураев, расцвет городов, добившихся в X1II-XIV вв. определенного самоуправления), прошедшая через период междоусобных войн и объединенная к началу XVII в. режимом сёгуната, отличавшегося деспо­тическими тенденциями восточного типа, она неоднократно демонстрировала удивительную способность сохранять свою самобытность. Даже вбирая внешние влияния, будь то религии, добивавшиеся статуса государственных (буд­дизм, конфуцианство так и не уничтожили традиционных синтоистских верований), или политические, экономические, технологические образцы, органично перерабатываемые японцами на национальный лад, Япония оставалась Японией. Среди тех поли­тических ценностей, которые в течение столетий определяли специфику поли­тической культуры Японии, должны быть отмечены корпоративность, предан­ность корпорации (а значит и олицетворяющему ее вождю, хозяину), предан­ность государю, преданность традиции, опирающуюся на культ предков, под­держиваемый синтоизмом, усилившим свои позиции в предшествующем столетии.

В книге Ф. Броделя «Время мира» к единому дальневосточному миру-экономике, наряду с Китаем и Японией, отнесена Индия. Наличие единого экономического пространства еще не оз­начает единение в сфере культуры, политики и т.д. Если в Китае на протяжении столетий пробивала себе дорогу формула «сильное государство – сильное об­щество», то в Индии, напротив, влияние буддизма обеспечивало ориентацию на тезис «слабое государство – сильное общество», «стань сам владыкой над со­бой, и не будет над тобой владык» – девиз буддизма, провозглашавшего идеал духовно свободной личности. Недолговечность государств, княжеств, постоянное перекраивание границ были нормой в индийской истории. Противовесом этому служила цементировавшая цивилизацию, неизменная в веках сельская община, замкнутая, самодостаточная, деспотичная, мало зависевшая от цен­тральной власти, дополняемая в городах профессиональными корпорациями купцов и ремесленников. Разделенная по религиозному, кастовому, националь­но-языковому признаку, Индия легко оказалась, по выражению Ф. Броделя, «за­воеванной самой Индией», так как прибывавшие в страну европейцы мгновен­но оказывались втянутыми в бесчисленные взаимоотношения с деятельными представителями местного населения. Нестандартно завоеванная, Индия и к обретению независимости пришла нестандартными путями, возведя ненасиль­ственные действия, реализацию идеи «упорства в истине» в ранг политических методов борьбы. Скептически воспринятые политиками, привыкшими мыслить военными категориями, эти методы сегодня приобретают статус методов бу­дущего, активно обсуждаются современным международным сообществом. Наиболее острая проблема Индии после освобождения, не решаемая методами ненасильственных действий, - сосуществование с мусульманским миром.

Мир ислама возник позднее других религией очерченных миров и отлича­ется наибольшей воинственностью. Идея священной войны, джихада, требует от мусульман распространения веры с оружием в руках, истребления неверных. Ислам продолжает играть определяющую роль в развитии мусульманских го­сударств. Со времен Арабского Халифата, когда произошло объединение ду­ховной (имамат) и светской (эмират) власти в руках халифа, воспроизводится практически неизменная структура вновь образующихся весьма неустойчивых государственных образований (султанатов, эмиратов). Тяготевшие в течение столетий к режиму восточной деспотии, основывающейся на полной незащи­щенности личности, исламские государства, включаясь в происходящие в мире процессы модернизации, сохраняют нормы и ценности, несовместимые с поло­жениями международных документов, раскрывающих современное представ­ление о правах человека. Исламская революция в Иране стала еще одним сви­детельством неприемлемости для мусульман тех цивилизационных стандартов, которые находят понимание в рассматривавшихся выше государствах восточ­ного региона. По мнению И.А. Василенко, в современном исламском политическом мире наиболее значимыми являются следующие, теократические по своему характеру, установки:

· принцип универсальности ислама – всеобщность и нераздельность религии в мусульманском обществе;

· принцип панисламизма – убеждение в единстве всех мусульман, объединенных верой, независимо от национальности;

· идея возрождения халифата – установление исламского порядка, основанного на законах шариата, фиксирующего сложившиеся нормы поведения мусульман;

· идея возвращения к первоначальному «истинному» исламу, освобожденному от многовековых наслоений.

 

Обращаясь к проблеме специфики политического самоопределения России между Западом и Востоком, важно охарактеризовать те природно-географические особенности, которые способствовали формированию своеобразия отечественной политической культуры. Г.В. Вернадский отмечал, что тот природный ареал, в рамках которого проходило становление российской государственности, являясь Восточной Европой, в то же время представляет собой Западную Евразию.

Вероятно, уже ранние известия о политических предпочтениях наших предков позволяют сделать некоторые выводы: представляется, летописная легенда о призвании варягов может трактоваться как свидетельство относительно невысокого статуса властных полномочий, с готовностью уступавшихся иноплеменникам ещё на пороге государственности. Важно обратить внимание на поставленную К.Н. Леонтьевым проблему византийского влияния на государственность в России. В начале 70-х годов ХIХ века он отмечал: «Основы нашего, как государственного, так и домашнего быта, остаются тесно связаны с византизмом». Следует, выделяя временные границы очерченного расклада политических сил, обдумать точку зрения Г.В. Вернадского, писавшего: «На Руси, как на Западе, управление обществом строилось на основе домашнего господства правителей... И князь на Руси, и король на Западе должны были делить свою власть с могущест­венной аристократией, но в Киевской Руси существовал еще и третий важный по­литический компонент, которого не было на Западе: город».
Говоря о становлении рос­сийского самодержавия, важно увязать специфику складывающейся формы прав­ления с теми огромными, все расширявшимися в процессе колонизации простран­ствами, которыми предстояло управлять московским царям, являвшимся, по мнению евразийцев, с точки зрения границ подвластных им территорий, наследниками империи Чингисхана. Проблема отложенного влияния монголов на политические институты и отношения в Московской Руси ярко освещена в книге Г.В. Вернадского «Монголы и Русь». Ф. Бродель в книге «Время мира», в параграфе, озаглавленном им «Россия – долгое время сама по себе мир-экономика», исходя из анализа торговых связей, пришел к выводу, что «желая того или нет, но Россия выбрала скорее Восток, чем Запад».
В этой связи полезно было бы проанализировать, насколько этот вывод применим к структуре, специфи­ке политической власти России в период Московского царства, в какой мере ситуа­ция изменилась в период империи, после петровских реформ, причудливо сочетав­ших с себе начала деспотизма и европеизации. Охарактеризованные Н.Я. Данилевским как тяжелая операция, которую должна была вынести Россия, реформы Петра I, с его точки зрения, развили в россиянах болезнь «европейничанья», выражавшуюся не только в заимствовании иностранных бытовых норм и уч­реждений, но и в искажении политического сознания русского народа, в привитии привычки смотреть на все политические вопросы «в европейские очки», «под евро­пейском углом наклонения». В этом контексте есть смысл сопоставить политическую динамику в российском государстве до и после петровских реформ, соотнеся её с западным и восточным стандартами, а также обосновать, какой из вариантов развития восточной политической культуры наиболее близок к отечественной политической культуре.

В процессе складывания российской политической культуры, бесспорно, доминировали такие факторы, как общинность и моноцентризм власти, что придает ей, казалось бы, исходные восточные черты; впрочем, на архаической ступени своего развития и западное общество отдало дань этим началам, неслучайно отечественные исследователи А.И. Щербинин и Н.Г. Щербинина подчеркнули в своей книге «Политический мир России», что особенное в России то, что универсально. По их мнению, община как «чудо из чудес отечественного политического мира», именно в России не превратившись в «оковы новых структур, мертвую схему», придавало относительную подвижность социальным связям, «ладило» с государством, с верховной властью. Политический мир России, в связи с этим, «предстает как эмоциональная атмосфера творческого застоя», в рамках которого консерватизм политического сознания проявляется не столько в идеологии, сколько в механическом воспроизведении архаических стереотипов.

С точки зрения А.И. Щербинина и Н.Г. Щербининой, отечественная политическая культура является безликой, что свойственно коллективистскому типу общества. Сакрализируемый «герой» ее определяется не по достоинствам и достижениям, а исключительно по своей типичности, способности олицетворять общественные ценности. В политическом мире России доминирует коллективная личность, «свободолюбивая по видимости», уютно бунтующая «в пределах обычая». Бунт коллективной личности, поклоняющейся Справедливости как равенству перед государем (пусть и «равенству холопов»), исследователи рассматривают как бунт прежде всего ценностный: «Коллективная личность бунтует главным образом не потому, что ей тяжело, она неприхотлива, а потому, что требует на место обесцененных ориентиров новые ценности». Студентам предлагается обдумать, насколько соответствует отечественным политическим реалиям в прошлом и настоящем тезис авторов о том, что «российская коллективистская политическая культура вообще не испытывала нужды в герое».

Причины того, что в отечественной политической культуре в период московского царства возобладал азиатский тип, политологи определяют по–разному. Если в исследовании А.И. Щербинина и Н.Г. Щербининой акцентируется органичность превращения «коллективного гражданина» в «холопа – подданного», « государеву сироту», то для авторов книги I из серии «Современная российская цивилизация» значимым является фактор насильственного насаждения восточного варианта в монгольский период, когда русские княжества вошли в состав Золотой Орды : « Наметившееся было в Галицкой Руси, Новгороде, Пскове и Твери европейская тенденция договорных отношений между гражданами и государством была насильственно задавлена».

Характеризуя современное состояние политической культуры россиян, обычно отмечают преобладание подданнического отношения ко всем властным центрам, что связывается с длительными авторитарными традициями, осложненными тотальным контролем за всеми сферами жизни общества при эгалитарно-авторитарном режиме, закреплявшем неизбежный в таких условиях конформизм как устойчивую модель не только политического поведения, но и политического мышления. К числу отличительных черт отечественной политической культуры относят и правовой нигилизм, закладывавшийся ещё, без сомнения, в монгольскую эпоху, когда правовые отношения на несколько веков исчезли из жизни отдельных людей, социальных групп, общества в целом. Склонность искать правды за пределами правовой системы, сформированная извечной правовой незащищенностью, закрепилась, стала поведенческим стереотипом.

В 1909 г. Б.А. Кистяковский с горечью писал в сборнике «Вехи» об отсутствии в русском обществе идеала правового государства, правовой личности, приводил не утратив­ший, видимо, и по сей день актуальности отрывок из стихотворения поэта-юмориста Б.Н. Алмазова:

 

По причинам органическим Мы совсем не снабжены Здравым смыслом юридическим, Сим исчадьем сатаны. Широки натуры русские, Нашей правды идеал Не влезает в формы узкие Юридических начал.

 

Исследователи отмечают также крайнюю поляризованность российской политической культуры, что сближает её с тем континентально-европейским вариантом, который существовал в Западной Европе ещё несколько десятилетий назад. Отчетливо прорисовывающаяся сегодня реабилитация политического центризма позволяет говорить о том, что изменения, происходящие в политическом мире России соответствуют общемировым закономерностям развития политической сферы. Однако ещё отнюдь не пришла пора говорить об «остуженности», технологичности происходящих политических процессов. Среди всех субъектов, формирующих политическую культуру России, по-прежнему превалирует государство, а потому и по сей день не стал вполне архаикой известный афоризм историка В.О. Ключевского: «В России все элементы культуры парниковые, казенные: всё, и даже анархия, воспитано и разведено на казенный счет».

В целом, как отметил А.И. Соловьев, российскую политическую культуру можно охарактеризовать как « внутренне расколотую, горизонтально и вертикально поляризованную культуру». Студентам стоит обдумать, в какой мере многообразие поведенческих стереотипов, воспроизводящихся в масштабах огромного российского государства, предопределяет устойчивые варианты функционирования отечественных, политических институтов, и, напротив, насколько эти варианты провоцируют закрепление полярных по своим характеристикам поведенческих стереотипов.

Задания для самостоятельной работы:

1. Объясните, какие особенности феномена политической культуры обусловили появление известного афоризма политологов: «Если мы не понимаем чего-нибудь в политической системе, то называем это культурой». Какой смысл они в него вкладывают?

2. Объясните, в рамках какого из подходов, объективного или субъективного, в политической культуре выделяются следующие компоненты: когнитивные ориентации (знания и вера, касающиеся сферы политики); аффективные ориентации (чувства, эмоции относительно сферы политики); оценочные ориентации (суждения и мнения о сфере политики).

3. Объясните, в рамках какого из подходов, объективного или субъективного, в политической культуре выделяются следующие компоненты: культура политического сознания; культура политического поведения; культура функционирования политических институтов.

4. Составьте таблицу «Важнейшие субъекты формирования политической культуры в России (или США, Великобритании и т.д.) в ХХ столетии».

5. Выделите тот субъект формирования политической культуры России, о котором идёт речь в известном афоризме В.О. Ключевского: «В России все элементы культуры парниковые, казённые: всё, и даже анархия, воспитано и разведено на казённый счёт». Какие особенности процесса складывания политической культуры в России историк стремился подчеркнуть?

6. Составьте таблицу «Важнейшие центры власти в средневековой Англии (Франции или Германии)». Охарактеризуйте то влияние, которое полицентризм власти в избранной Вами стране оказал на её политическую динамику.

7. Обоснуйте, какой из вариантов развития восточной политической культуры, с Вашей точки зрения, ближе всего по основным характеристикам к отечественной политической культуре.

Литература:

1. Голосов Г.В. Сравнительная политология. Гл. IV. Новосибирск: Изд-во НГУ,

1995. Гл. IV.

2. Козлов Н.Д. Политические культуры регионов России: уравнение со

многими неизвестными. // Полис. 2008 № 4.

3. Политология. Краткая хрестоматия. / Сост. Б.А. Исаев. СПб.: Питер., 2008. С. 111 – 186.

4. Политология. /М.А. Василик и др./ М.: Гардарики, 2008.

5. Политология: учебник. / А.Ю. Мельвиль и др. М.: МГИМО, 2008. Гл. 9 - 11.

6. Политология. Учебник. М.: ИНФРА-М., 2008. Гл. 12, 14.

7. Теория политики: Учебное пособие. / Под ред. Б.А. Исаева. СПб.: Питер,

2008. Гл. 16 – 18, 20, 21.

8. Фельдман Д.М. Политология конфликта. М.: Стратегия, 1998.

9. Чугров С.В. Япония: гибридизация и гармонизация. // Полис. 2008 № 3.

10. Щербинин А.И., Щербинина Н.Г. Политический мир России. Томск:

Водолей, 1996.