Современная педагогика стремится рассматривать все вопросы воспитания при свете точно установленных факторов духовного развития ребенка. (...) Наиболее наблюдательные учителя давно уже заметили, что душевная жизнь детей отличается от жизни взрослых своеобразными особенностями и что для обеспечения успеха в воспитании и обучении необходимо принимать во внимание при обращении с детьми как эти особенности, так и те, которыми дети отличаются друг от друга. Уже древнеримская педагогика в лице, например, Квинтиллиана, обращала внимание на необходимость приспосабливаться к индивидуальным особенностям и дарованиям детей, так как одни склонны к истории, другие к правоведению, третьи к красноречию, а четвертые к земледелию; одни нуждаются в подбадривании, а другие в сдерживании. В средние века мысль о необходимости сообразовываться в воспитании с особенностями детской природы высказывалась и писателями-теоретиками, затрагивавшими педагогические вопросы, как Рабле, Монтень и такими выдающимися педагогами-практиками, как Витторино да Фельтре. В новое время на мысли о приспособлении воспитания и обучения к природе детей останавливаются все лучшие представители педагогики, особенно: Коменский, Локк, Руссо, Песталоцци, Фребель, Гербарт и другие. Так, Коменский в своей великой дидактике обращает внимание на то, что развитие человека подчиняется тем же законам, какими управляется жизнь всей природы. Поэтому, если мы хотим понять законы развития человека, то должны обратиться к природе, а в ней нет скачков, все развивается последовательно и постепенно. Та же закономерность проявляется и в развитии человека, и с ней надо сообразоваться воспитателю. (...) Кроме того, воспитатель обязан приспосабливаться и к индивидуальности ребенка, так как дети так сильно различаются по своим способностям, что предъявление ко всем однообразных требований противоречило бы природе. (…)
По мнению Локка (...) наблюдение над душевной жизнью воспитуемых и изучение их природы важно не только для решения вопросов о средствах воспитания, но и для выяснения цели воспитания, его идеала. (...) “Тот, кто берет на себя заботу о воспитании детей, должен изучить их натуру и способности, испытывать в какую сторону они легче всего склоняются и что наиболее всего соответствует их внутренним свойствам, наблюдать, каков природный объем их ума, каким образом можно его увеличить и к чему применить, узнавать, чего им недостает и способны ли они себе усвоить это прилежанием и упражнением, равно как стоит ли труда этого добиться, так как в большинстве случаев все, чего мы можем достигнуть (и к достижению чего должны стремиться), - это утилизировать лучшую часть из того, что природа дала ребенку, предотвратить пороки и недостатки, к которым склонен данный характер, и развить в нем те выгодные стороны, к которым он способен. Руссо идет еще дальше в развитии мысли о том, что воспитание должно быть приспособлено к природе ребенка, что педагогика должна основываться на изучении природы детей”. (...)
По мнению Песталоцци, идеал школы заключается во всестороннем гармоническом развитии природных сил и способности человека при помощи самодеятельности, в воспитании людей труда путем разумной, осмысленной работы, причем весь ход преподавания должен строго приспособляться к естественному ходу развития ребенка. Эти мысли развивали и углубляли педагоги, следовавшие за Песталоцци и шедшие большей частью по указанному им пути. Они, между прочим, обратили внимание и на то, что игнорирование психологического обоснования воспитания вредит школьному делу, задерживает духовное развитие ребенка. По выражению Фребеля, “воспитание не должно быть чеканкой на подобие монет по одному образцу, оно, наоборот, проявление внутренней силы”. “Мы слишком мало, - замечает он, - придаем значения внутренней и одухотворяющей силе ребенка и отрока, и поэтому она дает в последствии такие ничтожные результаты; неупотребление внутренней силы приводит в конце концов к исчезновению самой силы”. Подобным же образом предостерегает неразумных родителей и воспитателей и Гербарт от обычая “ломать по своему вкусу своих питомцев и наводить на них, как на необтесанное дерево, всевозможный лак, который в зрелые годы все равно будет удален и, конечно, не без вреда и боли”. (...)
Не менее убедительно о необходимости изучения и понимания детской природы говорили учителя, наши выдающиеся педагоги: Ушинский, Пирогов, Толстой, Лесгафт и другие. Пирогов приглашал родителей и воспитателей войти в таинственно-священный храм детской души. Ушинский требовал, чтобы учитель, взявшись за воспитание духовной стороны человека, употреблял все зависящие от него средства, чтобы познакомиться насколько возможно ближе с предметом деятельности своей жизни. (...)
К изучению духовной деятельности детей более старшего возраста ученые приступили только в конце последней четверти прошлого столетия. Мост между исследованиями первого периода и второго перекинул известный физиолог В. Прейер, сочинение которого “Душа ребенка”, появившееся в 1882 г., (...) охватывает период только первых трех лет жизни ребенка, (...) имеет в виду изучение духовного развития - чувств, воли, рассудка и языка. Это сочинение обилием фактического материала и научностью его обработки оказало большое влияние на развитие науки о детях, заинтересовало изучением детей и показало, как надо приступать к делу. “Душа только что родившегося ребенка, - говорит Прейер в предисловии к своему сочинению, - не представляет собою листа, на котором позднее заносят свои впечатления органы чувств. Душевное содержание человека обуславливается не одними чувственными впечатлениями: еще до появления на свет, его белый лист исписан множеством неразборчивых, неясных и невидимых знаков, т.е. следами бесчисленных чувственных впечатлений, испытанных давно - минувшими поколениями. Эти остатки так стерты и неотчетливы, что душевную организацию принимали за белый лист, пока не ознакомились с ее изменениями в первое время жизни ребенка. Чем внимательнее стали наблюдать ребенка, тем разборчивее становятся непонятные вначале письмена, которые он приносит с собою в мир“. Разобрать эти неясные, неразборчивые знаки, прочесть иероглифы детской души и ставит своей задачей Прейер. Он обращает, между прочим, вполне справедливо внимание на то, что психология детства является основой научной педагогики. “Все более и более, - по его мнению, - прокладывает путь сознание, что психогенезис составляет необходимую основу педагогики. Только изучение душевного развития маленького ребенка может действительно поставить на ноги воспитание и образование”. (...) Понимание психологии ребенка школьного возраста невозможно без ясного представления истории его развития в более раннюю пору, в тот период, когда завязывались почки тех духовных способностей, которые теперь развертываются благодаря вашей деятельности и духовному росту ребенка. Психология раннего детства прокладывает дорогу для изучения психологии школьного возраста.
(...) Изучение детей школьного возраста выдвинуло практический вопрос о помощи малоспособным, отстающим, об организации для них особых вспомогательных школ. Выдвинутый врачами вопрос о вспомогательных школах для умственно отсталых и нравственно дефектных детей еще более привлек внимание к изучению детей школьного возраста при помощи точных приемов, когда первые организаторы школ для отсталых детей встретились с вопросом об отборе таких детей из нормальных школ, о точном определении степени отсталости данного ребенка. (...)
Первую попытку в этом направлении сделал американский исследователь профессор С. Холл, оказавший громадное влияние на направление педагогической науки нового времени. Заслуга этого ученого заключается в объединении отдельных разрозненных исследований о детях в одну науку о ребенке (педология), имеющую своим предметом изучение физической и духовной природы детей во всех отношениях и выяснение ее значения для воспитания. Главным недостатком современной школы, по мнению С. Холла, является то обстоятельство, что она старается втиснуть каждого ребенка в раз навсегда выработанные формы воспитания, приноровленные к среднему, в действительности не существующему ученику, в том, что как будто не школа существует для детей, а дети для школы. Наша школа, по мнению Холла, схолоцентрична, - она старается приноровить силы учащихся к раз [и] навсегда выработанным методам и программам, должна же она быть, наоборот, педоцентричной, такой, в которой все для ребенка и все исходит из понимания детской природы. Поэтому педагогика должна основываться на исследовании учащихся. (...)
Мейман (...) показывает, какое громадное значение для всей постановки дела воспитания имеют сведения, добытые при помощи точных наблюдений. Они требуют преобразования школы из школы пассивного обучения в школу активной самостоятельной работы, воспитания не только ума, интеллекта, но всего человека, его чувств и воли. “Самый общий вывод из всех наблюдений и опытов, который мы должны сделать, - по его мнению, - состоит в том, что только при правильном уходе за эмоциональной и волевой жизнью детей возможна правильная система воспитания, а сущность правильного ухода за эмоциональной и волевою жизнью заключается в тех мероприятиях и приемах воспитателя, которые увеличивают в детях доверие к себе, научают их правильно оценивать свои силы, ведут к развитию личности с сильной волей”. (...)
Изучая шаг за шагом развитие у ребенка различных душевных функций, он [Компере] обращает внимание воспитателей постоянно на то, какое большое значение имеет самостоятельное развитие ребенка, но в то же время отмечает, что “самостоятельного развития недостаточно. И психология детства, давая нам возможность оценить необходимость вмешательства, указывает нам средства точно и успешно регулировать это вмешательство”. (...)
Профессор Клапаред совершенно верно отмечает, что изучение психологии детства является испытанием педагогических способностей учителя. “Цель психологии детства, - говорит он, - в том и состоит, чтобы обратить внимание учителей на детские интересы, заставить их изучить. Учитель, который окажется неспособным заглянуть умом и сердцем в детскую душу, понять все, что ее волнует и радует, очевидно, ошибся в своем призвании и выбрал неподходящую профессию”. По мнению Селли, психология детства поможет учителю понять, что за сложная вещь человеческая душа в ранние периоды своего развития и как замысловато в ней переплетены между собой различные отличительные свойства. (...)