К 1950-м годам кажется, что анархизм уже совершенно мертвое движение, принадлежащее истории. Конец 1960-х годов становится временем, когда резко усиливается интерес к анархизму. Однако в студенческом бунте 1968 года анархизм как будто переживает второе рождение. Критика старых левых со стороны новых левых была направлена на бюрократизм, на партийный централизм. Соответственно, марксизм как в ленинской интерпретации, так и в версии Каутского воспринимался многими лишь как подготовка к сталинизму. Все марксистские партии показали себя не с лучшей стороны, а следовательно, рассуждали активисты студенческого движения, возможно, что анархисты в полемике с марксистами были не так уж не правы.
Возникает увлечение альтернативной историей русской революции, увиденной не с позиций большевиков, а с позиций Нестора Махно и других крестьянских анархистских движений. Поразительно, сколько диссертаций пишется в это время во Франции о батьке Махно. Кстати, Махно после Гражданской войны бежал во Францию, потому было легко писать, имелись архивные материалы.
Но далеко не все критики большевистского централизма полностью отвергают марксизм. Многие считают, что элементы анархистской идеологии должны быть соединены с марксистской теорией. Другие согласны с анархистами в критике централизма, но ищут опору не в анархистских идеях, а в самом же марксизме. В частности, в идеях Розы Люксембург, отстаивавшей преимущества спонтанной борьбы, выступавшей за самоорганизацию масс. Роза Люксембург не отрицала необходимости партии, но подозревала Ленина и Троцкого в том, что они преувеличивают значение партийной дисциплины.
Здесь неоанархистская критика марксизма соединяется с самокритикой марксизма. Другое дело, что Роза Люксембург нередко интерпретируется скорее в анархистском ключе: стихийный протест как самоцель, движение, которое само находит себе дорогу. Реальная Роза Люксембург потому и была марксисткой, что понимала недостаточность стихийности, она выступала за сочетание стихийной борьбы с идейной и политической работой, которая ведется последовательно и организованно.
Некоторые марксистские течения усваивают целый ряд аргументов и идей из анархистской концепции и начинают, включая эти идеи в более широкий марксистский контекст, использовать как свои собственные.
После краха мирового коммунистического движения в начале 1990-х годов наиболее заметно влияние анархизма и анархо-синдикализма стало именно в бывших коммунистических партиях (в Левой партии Швеции, в итальянской Rifondazione Communista). Это закономерно: люди пытались доказать окружающим и самим себе, что окончательно порвали со сталинизмом. И одновременно им нужна была радикальная риторика, отличающая их от социал-демократов.
Теоретическим продолжением той же традиции стали в Италии работы Тони Негри, включая крайне модную в начале 2000-х годов «Империю», написанную Негри в соавторстве с Майклом Хардтом.