Конфуцианско-буддийская политическая культура

Духовный портрет конфуцианско-буддийской культуры многолик – здесь переплетаются множество самобытных народных религий, буддизм, даосизм, легизм, синтоизм, шаманизм, но приоритет конфуцианско-буддийской культуры очевиден. Такие страны, как Япония, Сингапур, Южная Корея, Тайвань, Гонконг, Сингапур являются наиболее яркими представителями этой цивилизации.

Более 2 тысячелетий свод этических правил конфуцианства имел огромное значение для развития китайской цивилизации. Вопрос о том, каким образом древнейшие философские учения оказывают влияние, по-прежнему остается предметом дискуссий. Основанное на гуманной этике, конфуцианское общество управляется в соответствии с пятью принципами отношений: отец должен относиться к сыну доброжелательно, а сыновья к отцу с сыновней почтительностью; старший брат должен относиться к младшему с добротой, а младший - к старшему с уважением; муж должен относиться к жене справедливо, а жена к мужу - услужливо; правитель должен относиться к подданным благожелательно, а подданные - с верностью.

Особая роль в политической культуре отводилась государству. Согласно конфуцианству, государство – нечто изначально присущее миру, порядок, установленный Небом. Такое отношение породило двоякого рода представления: с одной стороны, не делалось различий между церковью и государством, с другой стороны – государство воспринималось как-то, чему необходимо поклоняться. Такая точка зрения породила этатизм и патернализм (подданническая культура). И сегодня он разделяется большинством жителей АТР.

Под влиянием конфуцианства специфическую форму приобрел патернализм в Японии: «амаэ» - тип отношений, когда слабый устремляется к сильному, ищет опору и поддержку; «гири» - долг благодарности, который человек выполняет всю жизнь, платит добром на добро; «онгаэси» - благоволение старшего младшему в расчете на возвращение долга, когда младший повзрослеет, а старший состарится; «иэ» - группа соседей, проживающая рядом в городе и деревне. Конфуцианская этика внесла в культуру японского традиционного общества культ групп. Каждый человек должен ощущать себя частью семьи, общины-пятидворки или десятидворки. Групповое сознание возникло в древности. На его формирование оказала существенное влияние рисовая цивилизация: так как рис необходимо высаживать, а потом убирать в кратчайшие сроки - в два – три дня, это требовало высочайшей организованности коллектива общины.

В настоящее время традиции культа группы до сих пор живы – по сию пору во многих местах Японии существует обычай, когда приехавший человек с подарками навещает соседей справа, слева и напротив. Сослуживцы современных фирм считаются более близкими людьми, нежели родня. Группы являлись важнейшим институтом социализации, воспитывали чувство преданности и долга, подчинения авторитету, старшему по возрасту и чину, групповой конформизм, пассивность и послушание рядовых. До сих пор человеческие отношения внутри группы рассматриваются как более важные, чем все другие взаимоотношения. Отличительной особенностью традиционного японского общества, которая сохраняет свое значение поныне, является тот факт, что неформальная иерархия играет большую роль, нежели формальные структуры. Мнение, суждение группы является истиной в последней инстанции. В рамках группы не принято соперничать – действовала норма социальной нивелировки «шляпка гвоздя не должна торчать»: неприлично высовываться, все гвоздики должны быть забиты одинаково. Межличностные отношения между различными группами затруднены, смена групп – тоже. Все решения в группах принимались и принимаются через согласование и консенсус. «Никто не может служить двум хозяевам» - считают японцы и стараются сохранить преданность одной фирме, а во внешней ориентации – одной стране, Соединенным Штатам. Сами японцы феномен «адаптирующего коллективизма» характеризуют как коллективное управление. Данные установки нашли отражение в пословицах: «Не бойся немного согнуться, прямее выпрямишься», «Где люди горюют, горюй и ты». Таким образом, в странах АТР накопление «демократического потенциала» шло по пути не прямого заимствования западных стереотипов, а формирования собственных элементов демократической культуры. Приоритет общественных интересов перед частными, способность личности поступиться своими интересами, а иной раз и правами ради общего блага – все это органично присуще современной политической культуре этих стран.

Правоведы и политологи из Европы, знакомясь с японским судопроизводством, бывают крайне удивлены ничтожно малым по сравнению с Западом количеством гражданских дел. Японец, терпящий убыток по чьей-то вине, реагирует на ситуацию совершенно иначе, чем европеец. Обращение в суд с требованием возместить убытки рассматривается почти как вымогательство, поэтому японцы стараются воздерживаться от таких действий. Даже незначительная компенсация, далеко не соответствующая понесенным убыткам, расценивается потерпевшей стороной как искреннее желание возместить ущерб, обычно принимается с благодарностью. Клановость, замкнутость, кастовость характерные черты современной Японии.

В современной политической культуре тихоокеанских стран этатизм соединился с рыночной экономикой. Государственная опека экономического и научно-технического развития выражается в том, что правительственные ведомства выступают и как попечители грядущих новаций, и как эксперты отраслевого развития, и как финансовые гаранты в случае неизбежных для всякого нового дела потерь. Например, Япония в 1996 г. обнародовала новую программу крупных правительственных субсидий, призванных усилить влияние перспективных направлений в электронике, в применении жидких кристаллов, в биотехнологии. Над проектом шефствует Министерство торговли и промышленности, которое отвечает за полное претворение в жизнь этой программы. Китайская газета “Цзинцзи жибао” опубликовала анализ экономического развития АТР в 1996 г., в котором сделан вывод о том, что одной из главных причин азиатского экономического чуда является стремление правительств многих азиатских государств играть руководящую роль в экономике, что выражается в разработке хозяйственных планов. Газета констатировала, что в Сингапуре были осуществлены два пятилетних и два десятилетних плана, на Тайване — шесть четырехлетних и один шестилетний. Таким образом, даже частный капитал вынужден подстраиваться под эти государственные ориентиры.

Таким образом, специфическая политическая культура имеет своим фундаментом учение Конфуция. Говоря о современности и конфуцианстве, китайский аналитик Чжао Чуньфу считает, что в конфуцианской этике содержатся постулаты как противоречащие модернизации и демократизации, так и способствующие им. Первое обусловлено тем, что конфуцианская этика является продуктом древней аграрной цивилизации. Это феодальная этика, основанная на принципах жесткой иерархии, противоречащей духу индустриального общества. Другой аспект конфуцианства заключается в том, что в течение 2000 лет развития оно вобрало в себя многие положения других учений, философских течений, верований, социальных и политических традиций, которые делают его совместимым с модернизацией.

Рассматривая антимодернизационные стороны конфуцианства, Чжао Чуньфу указывает на следующие:

1. Идея иерархии и взаимозависимости не согласуется с современным принципом равенства и духом демократии.

2. Возвеличивание семьи, общины, культ предков противоречат принципу индивидуализма.

3. Конфуцианское требование почитания старины не соответствует принципу созидательности современного общества.

4. Учение о середине, т. е. конфуцианское требование жесткой социальной справедливости, становится высшим принципом морали, что несовместимо с принципом конкуренции.

5. Кроме того, нравственные ценности в конфуцианстве вообще ставятся выше всякой материальной заинтересованности.[53]

Помимо этого, западные политологи выделяют следующие принципы организации конфуцианского общества, которые, по их мнению, препятствуют развитию либерального общества:

- клановый характер – выдвижение на первое место интересов семьи;

- право наследования за всеми детьми (как фактор распыления капитала);

- чрезмерное внимание к личному накоплению (как препятствие на пути обращения капитала);

- жесткая социальная иерархия, в которой ремесленники и торговцы занимают нижнее место в социальной иерархии (как препятствие на пути развития среднего класса).

Вместе с тем, Чжао Чуньфу указывает на некоторые стороны конфуцианства, которые способствуют модернизации и демократизации:

1. Сильное чувство социальной ответственности.

2. Энергичное и деятельное отношение к жизни: конфуцианская этика подчеркивает, что добродетельный человек должен постоянно содействовать развитию

3. Кроме того, упор на моральные ценности, деятельность и саморегуляцию, которые способствовали развитию духа патриотизма китайского народа.

4. Принцип позитивного отношения к другим «жэнь» (дословно «относиться к другим с любящим сердцем») способствует созданию положительного микроклимата в китайских социальных группах.

5. Дух прагматизма[54]

Что касается буддийской этики, то Н. Кандзи исследовал роль буддийской этики в политической модернизации Японии. Оказалось, что буддизм наряду с конфуцианством поддерживал этику мирского аскетизма, трудолюбия, бережливости, накопительства, поклонения старшим, преданность государству. Н. Кандзи приводит наиболее важные заповеди буддийской секты «Чистая земля»: работай усердно дома, не играй в азартные игры, будь умеренным в бесцельной роскоши и т. д.

Однако практика социально-экономического развития «азиатских драконов» опровергла схемы политологов. Опираясь на авторитарно-патриархальную модель, в странах АТР был создан климат нетерпимости к хозяйственной безответственности и роскоши. Он позволил в государственном секторе обеспечить необычайно высокую долю накопления: более трети валового национального продукта. Одновременно государством был обеспечен жесткий экономический протекционизм по отношению к национальной промышленности и торговле. Транснациональные корпорации не допускались на внутренний рынок до тех пор, пока национальные предприятия не получали реальной возможности с ними конкурировать.

Приверженность к канонам в политике, стереотипность китайского мышления – одна из важных черт современного политического процесса в странах конфуцианско-буддийского направления. Если политик, обращаясь к аудитории, использует в качестве аргумента исторический факт, он неизменно встречает благосклонный прием. Решающим аргументом в пользу той или иной точки зрения были ссылки на прецеденты в истории, ссылки на классиков, канонические книги. Таким образом, новые идеи получали отклик в Китае только в том случае, если они подкреплялись историческим прецедентом. Вспомним реформатора Кан Ювэя, объявившем свою программу реформ «обновленным конфуцианством». Он объяснял свое обращение к авторитету Конфуция так: «Когда простой смертный говорит об изменениях государственного режима, то это вызывает у людей лишь удивление; когда же он начинает приписывать все эти слова древним властителям, то никто не бывает этим испуган, и сам он избежит опасности. Без исторического примера трудно добиться доверия, а без доверия народ не будет повиноваться…». Таким образом, древность вошла в политическую культуру как основание института политической традиции.

Таким образом, лояльность, умеренность, поклонение старшим, коллективизм – вот наиболее важные ценности конфуцианско-буддийской политической культуры. Отражением этого является специфическое восприятие ценностей других культур восточным обществом. Т. Ишида внимательно исследовал этот вопрос на примере восприятия японцами и китайцами ценностей западной демократии. Он отмечал, что такие привычные для европейцев понятия, как «гражданское общество», «политическая свобода», «права человека» были здесь изначально чужими. Перевод английского слова «свобода» на китайский имеет другой смысловой оттенок – эгоистичный, своевольный, более подходя под бранное выражение.

Подводя итог изложенному, следует подчеркнуть, что, будучи официальной идеологией императорского Китая, конфуцианство оказало большое влияние на формирование политической культуры китайского народа. Вплоть до XX в. конфуцианство культивировалось, главным образом, в рамках института «большой семьи». Затем остатки конфуцианства в мышлении китайцев стали предпосылкой для возникновения современной политической культуры переходного типа, основанной на квазисемейственности. По мнению аналитиков, демократические и антидемократические черты, как в классическом конфуцианстве, так и в современной политической культуре китайцев находятся неразделимом состоянии. Тем не менее, в настоящее время в политической культуре китайцев наметилась тенденция к проявлению черт индивидуализма. Появляются предпосылки для возникновения этического учения, сочетающего в себе ценности конфуцианства и предпринимательства, что могло бы стать идеологической базой для процесса модернизации. Таким образом, через нравственные ценности страны конфуцианско-буддийской Азии делают акцент на прагматических аспектах. Менталитет «азиатских драконов» как бы пронизывается духом меркантилизма, коммерциализации и конкуренции.

Политическая культура групповой ориентации, восточное неиндивидуалистическое правовое и гражданское сознание, основанное на компромиссе, способность к реинтерпретации ценностей в духе современности с опорой на национальную традицию характерно для стран конфуцианско-буддийской ориентации. Успех этих стран показал, что благополучие нации складывается не только из экономических показателей, оно в немалой степени вырастает из духовного единства народа, поверившего в свои силы.