Специальная педагогика и специальная психология

ВЫСШЕЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ

СПЕЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

Под редакцией В. И. Лубовского

Учебное пособие

Для студентов дефектологических факультетов высших педагогических учебных заведений

2-е издание, исправленное

УДК 301.151(075.8) ББК 88.4я73 С718

Издательская программа «Специальная педагогика и специальная психология» для педагогических вузов и колледжей. Руководитель программы — доктор педагогических наук, профессор Н. М. Назарова

Авторы:

В.И.Лубовский — Введение, гл. 1, 3, 8 (8.1, 8.2, 8.3); В.Г.Петрова — гл. 2;

Г. В. Розанова — гл. 4; Л. И. Солнцева — гл. 5 (5.1, 5.2, 5.3 — совм. с Р.А. Курбано-вым; 5.4 совм. с В.А.Лониной; 5.6, 5.9, 5.12—5.16); В.А.Лонина — гл. 5 (5.5, 5.7, 5.8, 5.10, 5.11), 8.4; Е. М. Мастюкова — гл. 6; Т.А.Басилова — гл. 7

Рецензенты:

доктор психологических наук, заведующая кафедрой специальной психологии МГОУ, профессор И. Ю. Левченко;

доктор психологических наук, главный научный сотрудник отдела клинико-психологических исследований нарушений психического развития НИИ психиатрии Министерства здравоохранения Российской Федерации И. А. Коробейников

Специальная психология: Учеб. пособие для студ. высш. пед. С718учеб. заведений / В. И.Лубовский, Т. В. Розанова, Л. И.Солн­цева и др.; Под ред. В.И.Лубовского. — 2-е изд., испр. — М.:

Издательский центр «Академия», 2005. — 464 с.

ISBN 5-7695-0550-8

В учебном пособии представлены основные теоретические положения специальной психологии, общие закономерности нарушенного психи­ческого развития и охарактеризовано психическое развитие при разных типах дизонтогенеза. Многие фактические данные публикуются впервые. В заключительной главе книги представлены направления практического применения специальных психологических знаний и другие вопросы, относящиеся ко всем типам нарушенного развития.

Для студентов дефектологических факультетов высших педагогических учебных заведений. Может быть полезно школьным психологам и учителям, а также педагогам дошкольных учреждений.

УДК 301.151(075.8) ББК 88.4я73

©Лубовский В. И., Розанова Т. В., Солнцева Л. И.

и др., 2003 ISBN 5-7695-0550-8 © Издательский центр «Академия», 2003

ВВЕДЕНИЕ

Без изучения психологии детей, имеющих недостатки разви­тия, педагогическое образование нельзя считать полноценным. Зна­ние данной проблемы важно как для педагогов общеобразователь­ных и дошкольных учреждений, так и для школьных психологов.

Количество детей с нарушениями развития очень велико, и, к сожалению, обнаруживается тенденция к некоторому его увели­чению. Эти дети воспитываются в специальных детских садах, обу­чаются в специальных школах и школах-интернатах разного типа, в специальных дошкольных группах при детских садах общего типа, в специальных классах и логопедических пунктах при обычных школах. Однако хорошо известно, что не все дети получают спе­циальную коррекционно-педагогическую помощь. Для того чтобы иметь представление о том, сколько же всего нуждающихся в та­кой помощи детей, придется прибегнуть к зарубежной статистике. Это вполне допустимо, поскольку известно, что распространен­ность недостатков развития примерно одинакова во всех странах мира. Едва ли можно предположить, что, например, в США процент умственно отсталых значительно больше, чем в России. По данным исследований, проведенных в отдельных регионах нашей страны, этот показатель составляет около 3 % от общего числа детей. Близкие количественные показатели были получены и исследователями других стран (2—3 %). Совпадение этих данных дает основание для использования зарубежной статистики.

О чем же она говорит?

Процентный состав детей с недостатками развития, получаю­щих специальную коррекционную помощь, в общей популяции детей школьного возраста по данным, опубликованным в 1987 г., выглядит следующим образом:

дети с трудностями в обучении' — 4,57 %;

с недостатками речи — 2,86 %;

умственно отсталые — 1,84%;

с эмоциональными нарушениями — 0,91 %;

' Эта категория детей более других соответствует применяемому нами термину «задержка психического развития»; психологи и дефектологи США относят к ней некоторых детей с недостатками речевого развития, трактуют ее более широко.

слабослышащие и глухие — 0,18 %;

с недостатками моторики — 0,14%;

с ослабленным здоровьем — 0,13%;

слепые и слабовидящие — 0,07 %;

с множественными (сложными) дефектами — 0,07%.

Таким образом, около 11 % (10,77%) детей школьного возра­ста имеют различные недостатки развития. Это примерно в 2,5 раза превышает процент детей, получающих специальную педа­гогическую помощь в России.

Широкомасштабного изучения распространенности недостат­ков развития в нашей стране не было. Совсем недавно опубликова­ны результаты исследования, целью которого было выявление распространенности двух типов нарушенного развития: задержки психического развития и умственной отсталости. Оно проводи­лось на достаточно представительной популяции детей школьно­го возраста в Курской области. В 1995 г. обследовано 118 712 детей. Среди них частота задержки психического развития составила 8,21 %, а частота умственной отсталости — 3,16 %. В 2000 г. иссле­дованием было охвачено 112 560 детей, среди которых распрост­раненность этих нарушений развития оказалась более высокой:

9,85 и 3,41 % соответственно.

Часть детей с недостатками развития вообще не обучаются (так, например, только в Москве и Московской области родительской ассоциацией «Мы — детям» в начале 1990-х гг. выявлено более

3 тыс. детей с тяжелыми недостатками развития, не охваченных обучением; значительно большее их количество обучаются в обыч­ных общеобразовательных школах).

Элементарный расчет показывает, что на начальном этапе обу­чения в каждом классе может быть в среднем 2—3 ребенка, име­ющих, как принято ныне говорить, особые образовательные по­требности, т.е. нуждающихся в специальной педагогической под­держке, специальном обучении, которое должен осуществлять в большем или меньшем объеме специалист-дефектолог определен­ного профиля. Каждый учитель начальных классов сталкивался с такими детьми в своей повседневной работе, иногда не имея до­статочных знаний ни о них, ни о том, чему и как их надо учить.

Нельзя предъявлять учителям серьезные претензии, ибо в число учебных дисциплин педвузов лишь сравнительно недавно был вклю­чен краткий курс общих основ дефектологии, который дает хотя бы основные представления о том, что кроме таких очевидных недо­статков, как слепота, глухота, дефекты опорно-двигательного аппа­рата, есть не столь очевидные: задержка психического развития, легкая степень умственной отсталости, общее недоразвитие речи и др.

Эти типы нарушений психического развития различаются пси­хофизиологическими и психическими особенностями. Вместе с тем возможна классификация этих нарушений и по другому прин-

ципу — по характеру нарушения развития, т.е. по типу дизонтоге-неза. Такая классификация разработана В. В.Лебединским (1985), использовавшим клинические классификации вариантов дизон-тогенеза психиатров Г.Е.Сухаревой, Л.Каннера и В.В.Ковалева. В ней выделяются шесть типов дизонтогенеза.

1. Недоразвитие, под которым понимается общее стойкое отста­вание в развитии всех функций вследствие раннего органического поражения мозга (прежде всего — коры больших полушарий). Пора­жение может иметь наследственную природу (эндогенную) или быть результатом внешних (экзогенных) факторов, действующих во внутриутробный, природовой периоды или в раннем детстве. Наи­более характерным примером недоразвития является самая распро­страненная форма умственной отсталости — олигофрения.

2. Задержанное развитие — замедление темпа всего психиче­ского развития, возникающее чаще всего в результате слабо вы­раженных органических поражений коры головного мозга (обыч­но парциального характера) или длительных и тяжелых сомати­ческих заболеваний.

3. Поврежденное психическое развитие, представленное орга­нической деменцией — нарушением психического развития в конце раннего возраста или уже после трех лет вследствие массивных травм мозга, нейроинфекций, наследственных дегенеративных за­болеваний. Во многих случаях органическая деменция имеет про­грессирующий характер.

4. Дефицитарное психическое развитие. Наиболее ярко его пред­ставляют нарушения психического развития при недостаточности анализаторных систем — зрения, слуха и мышечно-кинестетиче-ской системы (т.е. опорно-двигательного аппарата).

5. Искаженное психическое развитие — разные варианты слож­ных сочетаний общего недоразвития, задержанного, ускоренного и поврежденного развития. Причинами искаженного развития яв­ляются некоторые процессуальные наследственные заболевания, например шизофрения, врожденная недостаточность обменных процессов. Ранний детский аутизм — наиболее яркий пример это­го типа нарушенного психического развития.

6. Дисгармоническое психическое развитие, связанное с наруше­нием формирования эмоционально-волевой сферы. К нему отно­сятся психопатии и случаи патологического развития личности вследствие крайне неблагоприятных условий воспитания.

Среди представителей каждого типа нарушенного развития на­блюдаются значительные индивидуально-групповые различия, ко­торые зависят от причин нарушения, периода действия и интен­сивности фактора, вызвавшего нарушение.

Знание типов нарушенного развития дает возможность более глубоко понять типологию нарушений по психофизиологическим проявлениям, которые рассматриваются в данной книге.

Вплоть до последнего времени даже в программы краткосроч­ной подготовки школьных психологов, которая ведется многими педагогическими вузами, не были включены учебные курсы по психологии детей с различными недостатками развития'. Среди школьных психологов, как и среди учителей, еще немало тех, для кого задержка психического развития или общее недоразви­тие речи лишь нечто отвлеченное, и, в лучшем случае, они име­ют об этом поверхностное представление. В результате, таких детей не выделяют среди нормально развивающихся сверстников и не оказывают им специальной педагогической помощи. Трудности, которые испытывают эти дети в обучении, педагоги, не понима­ющие их потребностей, склонны относить к проявлениям невни­мательности, лени, нежелания учиться. Вместо специальной по­мощи учителя чаще всего предъявляют повышенные требования к детям, оказывают на них давление, апеллируют к родителям, что нередко заканчивается физическими наказаниями и форми­рованием у детей негативного отношения к учению, школе, учи­телю.

Между тем, если такие дети выявляются сразу же после по­ступления в школу, то в случаях слабо выраженных недостатков развития педагогическая поддержка (коррекционное обучение) может осуществляться непосредственно учителем класса (если он имеет специальную подготовку), в других случаях ребенок дол­жен быть выведен из обычного класса в особо организованные педагогические условия: специальный класс для детей с задерж­кой психического развития, или специальную школу, или по­мимо занятий в обычной школе он будет посещать занятия с логопедом.

Знание особенностей и возможностей детей с различными не­достатками развития дает педагогу и школьному психологу сред­ства для коррекции недостатков в условиях обычной школы и помогает избежать непоправимых ошибок в определении пути обу­чения ребенка, которые иногда губительно сказываются на всей его жизни.

Необходимо, однако, отметить, что объем психологических зна­ний о детях и взрослых с различными психическими и физиче­скими недостатками пока не так уж велик, поскольку специаль­ная психология как целостная отрасль психологической науки начала формироваться всего несколько десятилетий назад. Коли­чество знаний о разных недостатках крайне неравноценно по той же причине.

Довольно основательно изучены особенности познавательных процессов у умственно отсталых и глухих, достаточно много дан-

' В настоящее время курс «Основы специальной психологии» включен в Государственный стандарт подготовки психологов всех специальностей.

ных накоплено о психической деятельности слепых, в последние годы интенсивно изучалась психология младших школьников с задержкой психического развития. Вместе с тем психологи почти совсем не изучали особенности детей с недостатками опорно-двигательного аппарата. Мало исследовалась и психическая деятель­ность детей с нарушениями речевого развития (значительно глуб­же — собственно речевые процессы).

Если же вернуться к наиболее изученным недостаткам, то сле­дует подчеркнуть неравномерность объемов знаний о них по от­ношению к разным сферам психической деятельности: при нали­чии богатых данных о развитии и особенностях познавательной деятельности глухих, слепых и умственно отсталых, начиная с младшего школьного возраста, очень мало представлены иссле­дования волевых процессов и эмоциональной сферы детей и взрос­лых этих категорий. Гораздо слабее по сравнению с детьми школь­ного возраста изучены дошкольники. Практически отсутствуют пси­хологические данные о том, как проявляются нарушения разви­тия в раннем возрасте.

Такая неравномерность и в целом ограниченность знаний о пси­хологических особенностях детей и взрослых с психическими и физическими недостатками объясняются в основном двумя об­стоятельствами.

Во-первых, в этой области психологии направление исследо­ваний в значительно большей степени, чем в общей, детской и педагогической психологии, определялось запросами практики — нуждами учреждений, обслуживающих таких людей. Интерес к психологическим особенностям детей с психическими и физи­ческими недостатками возник лишь тогда, когда встал вопрос об их школьном обучении.

Необходимость обучения детей разных категорий требовала об­основания соответствующего педагогического подхода, разработки методик обучения и определения его содержания, для чего нужно было прежде всего знать особенности познавательной деятельно­сти детей, следовательно, особенности сенсорно-перцептивных процессов, внимания, памяти, мышления, речи. При этом — сна­чала применительно к школьному возрасту, так как специальные образовательные дошкольные учреждения начали создаваться го­раздо позднее, чем специальные школы. Кроме того, изучение начиналось с выделения грубых проявлений недостатков разви­тия в их неосложненных, «чистых» формах, и лишь через десяти­летия постепенно психологи подошли к исследованию более лег­ких и осложненных форм.

Во-вторых, ограниченность и неравномерность психологиче­ских исследований объясняются тем, что при большом разнооб­разии видов, форм и степеней выраженности недостатков разви­тия собственно психологов, посвятивших себя работе в этой об-

ласти, крайне мало, причем не только в России, но и в других странах. Психологические исследования развертываются по мере включения в систему образования широкой сети школ для лиц с недостатками развития разных категорий. Серьезная работа в этом направлении началась на рубеже XIX и XX вв. До этого времени имелись лишь некоторые данные в смежных областях знаний.

Первые сведения о психологических особенностях людей с пси­хическими и физическими недостатками обнаруживаются в про­изведениях художественной и философской литературы, а также в медицинских трактатах древности и Средневековья. Эти сведе­ния, естественно, имеют описательный характер и, отражая дан­ные эмпирических наблюдений, в значительной мере субъектив­ны. В основном они относятся к слепым и глухим. Ограниченный объем данного пособия не позволяет рассмотреть конкретные при­меры. Отметим только наиболее общие особенности лиц с психи­ческими и физическими недостатками, выделяемые сразу в не­скольких источниках. В качестве таких особенностей отмечаются зависимость от окружающих людей и возможность проявления высокого уровня каких-то специальных способностей (например, музыкальных или художественных).

Лишь в середине XIX столетия появляются первые результаты научного изучения лиц с недостатками умственного развития, свя­занные с попытками медицинской помощи умственно отсталым. Французский психиатр Ж. Э.Д. Эскироль в 1839 г. опубликовал двух­томный труд об умственно отсталых, где среди медицинских, ги­гиенических и медико-социальных проблем, связанных с умствен­ной отсталостью, значительное место занимали чисто психологи­ческие вопросы. Умственная отсталость (тогда она называлась иди­отией) была впервые определена как стойкое состояние, отлич­ное от психических заболеваний, возникающее вследствие нару­шения развития и обязательно сопровождающееся интеллектуаль­ной недостаточностью. До Эскироля умственная отсталость рас­сматривалась как вид психоза. Характерной особенностью умствен­но отсталых Эскироль считает недостатки речи. На оценке состоя­ния развития речи (преимущественно ее экспрессивной стороны:

объема словаря, сформированности грамматического строя, дос­тупности речи для понимания окружающими людьми) основы­вается дифференциация форм умственной отсталости. Таким об­разом, классификация Эскироля строилась на определенных пси­хологических характеристиках.

В рамках психиатрии начиналось и организованное обучение умственно отсталых. Его основатели — французские психиатры Ж.Итар и Э.Сеген, работавшие во второй половине XIX в., — значительное внимание уделяли изучению психологических осо­бенностей умственно отсталых. Сеген, в частности, обратил вни­мание на проявления недостаточности волевой сферы и выделил

их в качестве ведущего психологического дефекта при умственной отсталости, определяющего остальные недостатки.

Врачами и педагогами описывались также отдельные психоло­гические особенности слепых и глухих. Эти сведения носили раз­розненный характер. Появились отдельные исследования наруше­ний речи, возникающих вследствие повреждений мозга. Однако до начала развертывания широкой сети школ для детей с недо­статками зрения, слуха, умственного развития собственно психо­логические исследования в этой области не проводились.

Важнейшей вехой в истории развития специальной психоло­гии было введение обязательного общего начального обучения. Оно привело к появлению в составе начальных классов умственно от­сталых детей, ранее не вовлекавшихся в образовательный про­цесс, у педагогов появились трудности, связанные с незнанием особенностей таких детей. Нужно было отделять их от нормально развивающихся.

Министерство народного просвещения Франции, где было введено общее обязательное начальное обучение, создало комис­сию для разработки принципов и методики отбора умственно от­сталых детей с целью направления их в специальные классы. В эту комиссию вошли выдающийся французский психолог А. Бине и психиатр Т.Симон. Выполняя поручение министерства, Бине и Симон собрали значительный материал, характеризующий осо­бенности умственно отсталых детей и включенный вместе с изло­жением принципов диагностики в их книгу «Ненормальные дети», перевод которой был опубликован в России в 1911 г.

Следует отметить, что с началом XX в. связан целый поток публикаций в основном по методикам диагностики умственной отсталости, они содержали описание психологических особенно­стей детей и подростков этой категории. В этот поток, в частно­сти, входят: статья бельгийского психиатра и психолога Ж.Демо-ора «Медико-педагогические заметки об одной мышечной иллю­зии» в Брюссельском медицинском журнале в 1898 г.; вышедшие в США книги Н.Нортуорти «Психология детей с умственной не­достаточностью» (1906), Годдарда «Градуирование умственно от­сталых детей» (1908); книги Т.Цигена «Принципы и методы ис­пытания интеллекта» (1908) и В.Вейгандта «Ящик для оценки интеллекта» (1910), вышедшие в Германии; книга российского невропатолога и психолога Г. И. Россолимо «Психологические про­фили: Метод количественного исследования психических процес­сов в нормальном и патологическом состояниях», изданная в 1910 г.; книга врача и психолога Г.Я.Трошина «Антропологиче­ские основы воспитания. Сравнительная психология ненормаль­ных детей», напечатанная в Петрограде в 1915 г., и др.

Психологические данные о слепых и глухих появляются также в работах педагогов и врачей. Следует отметить, что таких работ

значительно меньше, чем посвященных умственно отсталым. Оче­видно, это определялось большим своеобразием психического раз­вития последних. Отдельные сведения о психологических особенно­стях детей и взрослых с недостатками зрения и слуха содержались в работах крупнейших сурдо- и тифлопедагогов прошлого, в част­ности в трудах французского тифлопедагога В.Гаюи (создателя первых учреждений для слепых во Франции и в России), посвя­щенных методике обучения слепых и вышедших еще в конце XVIII в., в трудах французского сурдопедагога Ш.М.Делепе, ра­ботавшего в то же время, и в более поздних педагогических пуб­ликациях. Специальные психологические исследования отсутствуют вплоть до начала XX в., это остро ощущается тифлопедагогами.

Так, на I Российском съезде по педагогической психологии тифлопедагог Р.Ф.Лейко указывал на необходимость заниматься тифлопсихологией: «Тифлопедагогика бродит в потемках. Тифло-психология — это факел, который помог бы нам осветить путь обучения и воспитания слепых»'.

Оценивают ли так же высоко значение специальной психоло­гии нынешние педагоги? ^/

Собственно психологические работы, касающиеся слепых и глу­хих, появляются лишь в начале XX в. Назовем некоторые из них. Прежде всего следует отметить труды наших соотечественников:

педагога А.В.Бирцлева («Об осязании слепых», 1901), психолога А.А.Крогиуса («Шестое чувство у слепых», 1907 и «Из душевного мира слепых. Ч. 1. Процессы восприятия у слепых», 1909) и незря­чего педагога А. М. Щербины («Слепой музыкант» В.Г.Королен­ко как попытка зрячих проникнуть в психологию слепых в свете моих собственных наблюдений», 1916). Важное значение имели книги американки Е.Келлер («Оптимизм», 1910; «История моей жизни», 1920), которая, в детстве потеряв слух и зрение, пере­дает внутренний мир человека со сложным недостатком на ос­нове самонаблюдения, и немецкого психолога К. Бюрклена («Пси­хология слепых», 1924).

Далее развитие психологических исследований лиц с психи­ческими и физическими недостатками идет нарастающими тем­пами. Накапливаются знания об умственно отсталых, при этом подавляющее большинство исследований посвящается познава­тельным процессам у детей школьного возраста, и таким образом формируется олигофренопсихология.

В основном в том же направлении развивается психология глу­хих, в которой акцент делается на особенностях формирования устной речи. При изучении познавательной деятельности слепых большое внимание уделяется осязательному восприятию и воз-

0 воспитании и образовании слепых детей: Сб. статей. — СПб., 1910.

можностям слухового анализатора для компенсации отсутствую­щего зрения.

В 1930 — 1940-х гг. появляются отдельные исследования нару­шений речевого развития детей. Исключительно важное теорети­ческое и практическое значение имеет психологическое изучение слепоглухих, начатое в эти же годы И.А.Соколянским и А.В.Яр­моленко.

В 1960-е гг. развертывается изучение психологических аспектов трудового обучения и трудовой деятельности лиц с недостатками развития. И в это же время появляется ряд работ, посвященных изучению личности детей и подростков с нарушениями слуха, зре­ния, умственно отсталых, а также психологические работы о детях с недостатками опорно-двигательного аппарата.

Одновременно начинается и широко развертывается психоло­гическое изучение детей, испытывающих устойчивые трудности в обучении. В результате исследований, проводившихся в тесном взаи­модействии с медицинским, психоневрологическим изучением этой группы детей, выделяются дети с задержкой психического развития и формируется новая ветвь специальной психологии.

В 1970-х гг. возникает еще одно новое направление — психологи­ческое изучение детей с ранним детским аутизмом.

На основе накопленных экспериментальных данных выпуще­ны учебные пособия по психологии умственно отсталых детей, по сурдопсихологии и тифлопсихологии, опубликованы итого­вые труды по психологии детей с задержкой психического раз­вития.

Современный уровень психологических знаний о людях с на­рушениями зрения, недостатками слуха, речи, опорно-двигатель­ного аппарата, дефектами умственного развития, нарушениями эмоционально-волевой сферы позволяет говорить о наличии осо­бой области психологических знаний, которую можно обозначить как специальную психологию.

Вместе с тем нельзя не отметить, что специальная психология до последнего времени остается в основном психологией школь­ников с психическими и физическими недостатками: объем пси­хологических знаний о взрослых людях этих категорий, как и о детях дошкольного возраста, весьма невелик. Что же касается ран­них периодов развития, то их изучение — одно из перспективных направлений развития специальной психологии в ближайшем бу­дущем. Мало пока исследованы и особенности психики при тяже­лых и глубоких степенях нарушений развития.

Изучая недостатки развития, необходимо знать специальную терминологию, применяемую для их обозначения. Особенно важ­но это потому, что она претерпевала значительные изменения. Прежде всего это касается наиболее общего термина, включаю­щего в себя все категории нарушенного развития.

В начале XX в. детей с недостатками развития называли «ненор­мальными детьми». Этот термин использовался как отечественны­ми, так и зарубежными психологами, психиатрами и невропато­логами (А.Бине, Г.Я.Трошин, Г.И.Россолимо). Почти одновре­менно начинает использоваться понятие «дефективные дети» (В.П.Кащенко, Л.С.Выготский и др.).

В конце 1930-х гг. вводится термин «аномальные дети», охваты­вающий все недостатки развития. В послевоенный период термин «дефект», сохраняется лишь в качестве словообразующего в тер­мине «дефектология».

Все определения понятия, охватывавшего типы нарушенного развития, начиная с определения, сформулированного А.Бине, включали в себя указание на наличие психических и (или) физи­ческих недостатков и необходимость создания специальных усло­вий обучения.

При рассмотрении проблем взрослых используются слова, обозначающие конкретный недостаток («глухой», «слабовидящий» и т.д.).

Изменения в терминологии происходили и за рубежом, где в 60-х гг. XX в. наряду с терминами, аналогичными термину «ано­мальные дети», стало применяться понятие «исключительные дети», которое объединяло как детей с недостатками развития, так и детей, обладающих выдающимися способностями, т.е. ода­ренных.

В связи с развитием интегрированного подхода к обучению де­тей с физическими и психическими недостатками и стремлением избегать «навешивания ярлыков» в США и некоторых других стра­нах в среде неспециалистов, в средствах массовой информации стали применять весьма неопределенное понятие «дети с особы­ми потребностями», которое, совершенно очевидно, охватывает и детей одаренных. Это относится и к варианту «дети с особыми образовательными потребностями». Вместе с тем в законодатель­стве ряда стран по вопросам образования лиц с недостатками раз­вития применяется термин «disabled», в русском переводе — лицо с ограниченными возможностями. Это понятие было использова­но и у нас при разработке проекта закона о специальном образо­вании.

Психологи и дефектологи используют также термины «нару­шения (недостатки) развития» и «физические и психические не­достатки» как объединяющие все категории лиц с ограниченны­ми возможностями. В последнее время часто применяется термин «отклоняющееся развитие».

Касаясь конкретных категорий нарушенного развития, следует сказать, что сейчас при описании лиц с тотальными нарушения­ми слуха и зрения чаще употребляются термины «неслышащие» и «незрячие», реже — «глухие» и «слепые».

Обнаруживается тенденция заменять «умственную отсталость» «интеллектуальной недостаточностью», что представляется невер­ным, поскольку последний термин охватывает и задержку психи­ческого развития, т.е. по отношению к умственной отсталости является более широким.

Предлагаемая книга — это попытка представить специальную психологию как целостную область психологической науки, вы­делить то общее, что характеризует все типы нарушенного психи­ческого развития, и вместе с тем в отдельных главах изложить основные данные, характерные для конкретных типов.

Авторы надеются, что такой подход позволит глубже понять общее и особенное в нарушениях психического развития, осо­знать проблемы и перспективы этой относительно молодой обла­сти психологической науки.

Два типа нарушенного развития не представлены в данной книге: нарушения эмоциональной сферы и поведения, а также нарушения речевого развития. Это связано с односторонностью накопленных психологических данных. В первом случае в литера­туре рассматривается лишь одна немногочисленная группа таких нарушений — ранний детский аутизм, во втором случае имеются материалы, отражающие в основном лишь особенности речи.

 

ГЛАВА 1 ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ СПЕЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ

1.1. Предмет, задачи и методы специальной психологии

Специальная психология — отрасль психологической науки, изучающая закономерности психического развития и особенно­сти психической деятельности детей и взрослых с психическими и физическими недостатками. В качестве отдельных направлений в нее входят: психология умственно отсталых (олигофренопсихоло-гия), психология глухих и слабослышащих (сурдопсихология), пси­хология слепых и слабовидящих (тифлопсихология), а также на­чавшие развиваться позднее психология детей с недостатками речи, психология детей с задержкой психического развития, психоло­гия слепоглухих и еще более молодая — психология лиц с недо­статками опорно-двигательного аппарата.

Специальная психология, в свою очередь, входит как важная составная часть в дефектологию — интегративную научную об­ласть, охватывающую проблемы разностороннего изучения, вос­питания, образования, подготовки детей и взрослых с нарушени­ями физического и умственного развития к труду и самостоятель­ной жизни в обществе. Дефектология включает в себя разные от­расли специальной педагогики, занимающиеся проблемами вос­питания и обучения детей и взрослых всех тех категорий, изуче­ние которых ведет специальная психология. К дефектологии от­носятся также нейрофизиологические, патопсихологические и клинические аспекты изучения недостатков развития, социоло­гическая проблематика, связанная с изучением причин и распро­страненности нарушений развития, а также вопросы социальной адаптации и жизнедеятельности лиц с физическими и психиче­скими нарушениями. В дефектологию входит также разработка спе­циальных технических средств, которые применяются с целью коррекции и компенсации недостатков лиц с дефектами зрения, слуха и опорно-двигательной системы при обучении, в трудовой деятельности и быту.

Специальная психология связана с такими областями психо­логии, как детская, возрастная и педагогическая психология, пси­хофизиология и нейропсихология. Она соприкасается с рядом разде­лов общей психологии.

Важно четко отграничить специальную психологию от близких к ней патопсихологии и клинической психологии.

Патопсихология изучает изменения психической деятельности при патологических состояниях мозга, вызванных психическими или соматическими заболеваниями, в то время как специальная психология имеет дело с устойчивыми аномальными состояния-ми, вызванными не текущим болезненным процессом, а отда­ленными последствиями каких-то органических повреждений или нарушений формирования психических функций в результате край­не неблагоприятных социальных условий. В некоторых случаях лица с недостатками развития могут становиться и объектами патопси­хологии. Так, например, при умственной отсталости неблагопри­ятные условия могут вызывать психотические проявления. В этих случаях бывает необходимо использовать как патопсихологическое изучение, так и соответствующие средства коррекции.

Клиническая психология, как и патопсихология, имеет дело с психологической проблематикой, связанной с текущими заболе­ваниями. Она занимается психологическими аспектами профилак­тики заболеваний, диагностикой психических болезней и вызван­ных соматическими заболеваниями патологических изменений психики, психологической коррекцией, способствующей выздо­ровлению, психологическими аспектами работы медицинского персонала, вопросами экспертизы и социально-трудовой реаби­литации больных.

В задачи специальной психологии входит: изучение закономер­ностей и особенностей психического развития детей и взрослых с различными психическими и физическими недостатками в раз­ных условиях, и прежде всего в условиях коррекционного обуче­ния; создание методов и средств психологической диагностики нарушений развития; разработка средств психологической кор­рекции недостатков развития; психологическое обоснование со­держания и методов обучения и воспитания в системе специаль­ных образовательных учреждений; психологическая оценка эф­фективности содержания и методов обучения детей с недостатка­ми развития в разных условиях; психологическое изучение соци­альной адаптации лиц с недостатками; психологическая коррек­ция дезадаптации.

В настоящее время наиболее актуальной задачей является раз­работка диагностических методик, поскольку эта область остается слабо освещенной. В период, начавшийся после окончания Вели­кой Отечественной войны, система обучения детей с недостатка­ми развития постоянно совершенствовалась в направлении все большей дифференциации и более полного охвата специальным обучением детей с нарушениями развития разных категорий. Если в довоенный период работали три основных вида специальных школ (для умственно отсталых, для глухих и для слепых), то в

настоящее время существует восемь основных видов таких школ , в которых реализуется 15 различных учебных планов и программ. Кроме того, имеются специальные классы при школах общего назначения и в ограниченных масштабах осуществляется интегра­ция детей с некоторыми недостатками развития в обычные клас­сы. Глубоко дифференцирована и система специальных дошколь­ных учреждений.

Направление детей в соответствующее недостатку развития об­разовательное учреждение должно осуществляться на основе тон­чайшей и точнейшей дифференциальной диагностики. Между тем диагностика на медико-педагогических комиссиях, проводящих отбор в специальные школы, остается в основном на том же уров­не, на котором она оказалась после постановления ЦК ВКП(б) 1936 г. «О педологических извращениях в системе наркомпросов», т. е. на интуитивно-эмпирическом уровне. Дальнейшее совершен­ствование системы образовательных учреждений для детей и взрос­лых с психическими и физическими недостатками может быть до­стигнуто только при углублении индивидуализации их обучения. Это, в свою очередь, станет возможным только тогда, когда диаг­ностика нарушений развития, осуществляемая психолого-медико-педагогическими консультациями или комиссиями, станет более совершенной, точной, не будет ограничиваться только определе­нием типа нарушения развития у обследуемого ребенка и направ­лением его в соответствующую специальную школу или класс, но будет достаточно подробно характеризовать слабые и сильные сто­роны психического развития ребенка, выявлять его индивидуаль­ные особенности и потенциальные возможности. Все это необхо­димо для составления индивидуального плана обучения ребенка, иметь который особенно важно в условиях интегрированного обу­чения детей с отклонениями развития в обычных школах.

Подготовка рекомендаций к индивидуальному плану обучения как одна из задач психолого-медико-педагогической консульта­ции (комиссии) указывается и в проекте Закона РФ «Об образо­вании лиц с ограниченными возможностями здоровья».

В специальной психологии отсутствуют какие-либо особые, спе­циальные методы исследования. В ней, как и в общей, детской и педагогической психологии, применяются индивидуальный и груп­повой лабораторный психологический эксперимент, наблюдение, изучение продуктов деятельности (например, анализ письменных работ детей, изучение их рисунков, предметов, производимых ими в процессе трудового обучения, и др.), анкетирование, проектив-

' Школы для: 1) глухих, 2) слабослышащих, 3) слепых, 4) слабовидящих, 5) умственно отсталых, 6) детей с недостатками опорно-двигательного аппара­та, 7) детей с общим недоразвитием речи, 8) детей с задержкой психического развития.

ные методики, тесты, обучающий эксперимент, используются также условно-рефлекторные методики.

Каждая из методик применяется в определенных целях и с уче­том особенностей объекта изучения.

Так, экспериментально-психологические методики, использу­емые в индивидуальном или групповом лабораторном психологи­ческом эксперименте, представляющие собой различные задания, выполнение которых требует применения обследуемым опреде­ленных операций или действий, позволяют выявить наличие и особенности этих действий у обследуемого ребенка, свойства его личности.

Практически всякое задание, независимо от его основной на­правленности при обследовании ребенка, в большей или мень­шей мере позволяет видеть его интеллектуальные возможности, так как, для того чтобы выполнить задание, необходимо понять инструкцию и на основе ее понимания осуществить определен­ные действия. Чем сложнее инструкция, тем большим должно быть участие мыслительных процессов в ее понимании (независимо от степени сложности самого задания). Это должно учитываться при проведении экспериментов с детьми, имеющими недостатки раз­вития. Уже из этого следует, что каждая экспериментально-пси­хологическая методика имеет ограничения, связанные с особен­ностями конкретного недостатка развития, а также определенные возрастные границы своего применения. Так, например, анкети­рование можно применять при изучении детей с недостатками развития более старшего возраста, хотя в экспериментах с нор­мально развивающимися это возможно раньше.

Особое значение при изучении детей с недостатками разви­тия приобретает наблюдение. Из-за ряда особенностей этих де­тей применение экспериментальных методик в раннем и дош­кольном возрасте часто не дает значимых результатов. В то же время целенаправленное прослеживание поведенческих прояв­лений может дать очень многое. Тщательное наблюдение за пове­дением ребенка должно осуществляться и в экспериментальных ситуациях. Такое наблюдение может дать очень многое для по­нимания характера трудностей ребенка при выполнении им раз­личных заданий.

Требует специальной разработки метод анкетирования родите­лей, воспитателей, педагогов для оценки уровня и особенностей развития ребенка в раннем возрасте, когда наиболее значимые данные могут быть получены не исследователем в короткие перио­ды специально организованных наблюдений, а теми, кто видит ребенка ежедневно на протяжении многих часов, кто наблюдает динамику его развития в течение длительного периода времени.

Все экспериментальные исследования обычно строятся как сравнительные. Чтобы результаты психологического эксперимен-

та или наблюдения были полноценными и плодотворными, дан­ные, полученные при изучении какой-то определенной группы детей с недостатками развития, обязательно должны сопостав­ляться с результатами выполнения точно таких же заданий груп­пой нормально развивающихся сверстников, т.е. в исследованиях в специальной психологии для сравнения всегда организуются контрольные группы.

Особенно продуктивны исследования, в которых одно и то же психическое явление изучается с привлечением детей разных ка­тегорий. Такие исследования позволяют более четко видеть спе­цифические особенности детей каждой категории и особенно важ­ны как для диагностики нарушений развития, так и для опреде­ления своеобразия коррекционно-педагогических воздействий, необходимых для успешного обучения этих детей.

Важную методологическую проблему специальной психологии составляет разработка и применение невербальных психологиче­ских методик. Поскольку у нескольких категорий детей с отклоне­ниями развития имеются значительные недостатки словесной речи, затрудняющие понимание ими словесных инструкций и ответы на задания в словесной форме, трудно, а то и невозможно вы­явить уровень умственного развития этих детей, используя сло­весные задания.

Невербальные задания, решение которых может быть выраже­но в форме практических действий, позволяют обойти эти труд­ности и получить представление, например, об интеллектуальных возможностях ребенка или об особенностях восприятия.

Прямо противоположная ситуация имеет место при изучении детей с глубокими недостатками зрения. Применение зрительно воспринимаемых заданий становится невозможным. Часть зада­ний наглядного характера может быть представлена в рельефной форме, воспринимаемой осязательно. Однако не все методики могут быть преобразованы таким путем. Поэтому гораздо большее значение, чем при исследовании лиц с нормальным зрением, приобретают вербальные задания и особый их подбор с учетом своеобразия речи незрячих.

1.2. Общие и специфические закономерности психического развития

Запросы практики специального обучения детей с разными нарушениями развития с момента создания соответствующих об­разовательных учреждений стимулировали в первую очередь пси­хологическое изучение познавательных процессов. Это было не­обходимо для понимания возможностей детей в усвоении мате­риала, для обоснования и разработки содержания и методов

обучения в специальных школах, классах и дошкольных учреж­дениях.

В ходе этого изучения все яснее становилось, что наиболее об­щие закономерности, обнаруживаемые в психическом развитии нормального ребенка, прослеживаются и у детей с различными умственными и физическими недостатками.

Впервые это было отмечено врачом и психологом Г.Я.Троши-ным в его книге «Антропологические основы воспитания. Срав­нительная психология ненормальных детей», вышедшей в 1915 г. в Петрограде. Затем это неоднократно отмечал Л. С. Выготский.

К таким закономерностям прежде всего относятся определен­ная последовательность стадий развития психики, наличие сен-зитивных периодов в развитии психических функций, последова­тельность развития всех психических процессов, роль деятельно­сти в психическом развитии, роль речи в формировании высших психических функций, ведущая роль обучения в психическом раз­витии.

Эти и другие конкретные проявления общности нормального и нарушенного развития были четко показаны в исследованиях Л.В.Занкова, Т.А.Власовой, И.М.Соловьева, Т.В.Розановой, Ж.И.Шиф и др., проводившихся в период с 1930-х до 1970-х гг. Эти психологи и их сотрудники показали, что основные законо­мерности развития восприятия, представлений, памяти, мышле­ния, деятельности, установленные при изучении нормально раз­вивающегося ребенка, распространяются и на глухого, и на ум­ственно отсталого.

Немаловажную роль в создании этих общих представлений сыг­рало и то, что крупные исследователи в области специальной пси­хологии, начиная с Л.С.Выготского, занимались одновременно или в разные периоды времени изучением психического развития детей с разными видами недостаточности. Это давало материал для широких сопоставлений и сравнений и способствовало пре­одолению разобщенности отдельных направлений специальной психологии, создавало условия для их объединения.

Сравнительные исследования, охватывающие несколько типов нарушенного развития, с 1960-х гг. начали проводиться и в других странах. Так, например, в США изучение психолингвистических способностей детей разных категорий проводили С. Кирк и его сотрудники. В этой же стране X. Фурт изучал развитие речи у глу­хих и детей других категорий. В Великобритании Н. 0'Коннор про­водил сравнительные исследования роли слова в восприятии пред­метов и реагировании на них умственно отсталых и глухих. Во всех этих исследованиях были установлены закономерности, как об­щие для лиц с недостатками развития и нормально развивающих­ся, так и свойственные только лицам с отклонениями от нор­мального развития.

Сравнительные исследования детей с недостатками развития имеют важное значение и для общей психологии. К психологи­ческим исследованиям полностью применимо то, что великий русский физиолог И.П.Павлов говорил о соотношении патофи­зиологии и нормальной физиологии: исследования нарушенных функций позволяют обнаруживать то, что в скрытой и усложнен­ной форме существует и происходит в условиях нормального раз­вития.

В отечественной психологии интерес к закономерностям пси­хического развития при различных типах недостаточности возник уже давно. Первым, кто пытался целенаправленно рассмотреть вопрос о наличии закономерностей психического развития, про­являющихся при разных типах нарушений, и выделить некоторые из них, был Л.С.Выготский. Рассматривая такие недостатки, как глухота, слепота, умственная отсталость, он отметил, что причи­ны, их вызывающие (в основном это различные заболевания, трав­мы, иногда — наследственность), ведут к возникновению основ­ного нарушения в сфере психической деятельности, которое оп­ределяется как первичное нарушение. Так, первичным нарушени­ем при слепоте является выключение или резко выраженная не­достаточность зрительного восприятия', при глухоте — грубые нарушения или полное выключение слухового восприятия, при умственной отсталости — нарушения аналитико-синтетической деятельности мозга (т.е. прежде всего недостатки мышления).

Первичное нарушение, если оно возникает в раннем детстве, приводит к своеобразным изменениям всего психического разви­тия ребенка, что проявляется в формировании вторичных и по­следующего порядка нарушений в сфере психической деятельно­сти. Все они обусловлены первичным нарушением и зависят от его характера (т.е. от типа первичного недостатка), степени его выраженности и времени возникновения.

Так, при глухоте первичным нарушением является выключе­ние или грубая недостаточность слухового восприятия. Вторич­ный дефект — нарушение речевого развития, так как словесная речь при отсутствии у ребенка слуха самостоятельно (как это про­исходит у слышащего ребенка) не развивается. Нарушение рече­вого развития в свою очередь отрицательно сказывается на разви­тии мыслительной деятельности, недостатки в формировании которой выступают уже как дефекты третьего порядка, ведущие

' В настоящее время среди лиц, определяемых как практически слепые, лишь небольшую часть составляют тотально (полностью) незрячие (так, например, в школах для слепых детей число таких детей составляет не более 7 %), остальные обладают в той или иной мере так называемым остаточным зрением, т.е. для них характерно не полное отсутствие зрительного восприятия, а его грубая не­достаточность и практически отсутствие возможности пользоваться зрением. Ана­логичная картина наблюдается и при глухоте.

далее к трудностям общения. При частичном нарушении слуха — у слабослышащих детей — первичный дефект выражен слабее, а нарушения в развитии речи имеют качественно иной характер, ибо речь может формироваться на основе сниженного слуха, хотя при этом характеризуется целым рядом недостатков: дефектами произношения и грамматического строя, ограниченностью сло­варя, замедленным формированием понятий и их неточностью и т.д. Эти недостатки также приводят к нарушениям в формиро­вании мыслительной деятельности и другим дефектам.

При потере слуха в возрасте, когда словесная речь уже в основ­ном сформирована, например после 6 лет, вторичные недостатки и дефекты оказываются еще менее выраженными.

Подробнее своеобразие разных типов психического развития в условиях недостаточности будет рассмотрено в последующих главах.

Возникновение вторичных дефектов в процессе психического развития ребенка с недостаточностью того или иного типа было выделено Л.С.Выготским в начале 1930-х гг. как общая законо­мерность аномального развития. Тогда же он указал еще на одну закономерность, проявляющуюся в затруднениях взаимодействия с социальной средой и в нарушениях связей с окружающим миром всех детей, имеющих недостатки развития. Рассматривая проблему общности и своеобразия в нарушениях развития, Ж. И. Шиф формулирует эту закономерность следующим образом:

«Общим для всех случаев аномального развития является то, что совокупность порождаемых дефектом следствий проявляется в изменениях в развитии личности аномального ребенка в целом»'. Там же отмечается, что у детей с недостатками развития всех ка­тегорий наблюдаются нарушения речевого общения, хотя прояв­ляются они в разной мере и форме.

Установление закономерностей, действующих в группе изуча­емых явлений, и специфических особенностей, отражающих свое­образие каждого из них, является одной из важнейших задач лю­бой области науки, и специальная психология не является ис­ключением из этого правила. Однако выделение общих законо­мерностей, с одной стороны, и особых, специфических проявле­ний этих общих законов развития — с другой, а также таких осо­бенностей, которые характерны только для отдельных недостат­ков развития, — дело сложное и трудное. В этом можно убедиться, ознакомившись с многими исследованиями в области специаль­ной психологии.

Для иллюстрации приведем выдержки из двух работ, каждая из которых содержит результаты изучения особенностей словес-

' Основы обучения и воспитания аномальный детей / Под ред. А.И.Дьячко-ва.-М., 1965.-С. 147.

ных обобщений у одной из категорий детей с нарушениями раз­вития.

1. «Значения слов в сознании... учащихся очень неопределен­ны, нечетко отграничены друг от друга, расплывчаты. В силу этого наблюдаются своеобразные отношения между словами, употреб­ляемыми в речи школьников, и предметами объективной дей­ствительности. В своей речи ученики допускают слишком широ­кие «обобщения». Это проявляется в том, что дети произвольно переносят название одного из однородных объектов на другой... В ряде случаев учащиеся одним и тем же словом обозначают не только однородные, но и довольно различные предметы...

Характерно, что основанием для непомерно расширенного ис­пользования слов служит не существенное, а чисто внешнее... сходство между предметами...

Обобщения, которыми школьники овладевают в процессе уче­ния и успешно пользуются в условиях, близких к учебной дея­тельности, лишь медленно и постепенно перестраивают устано­вившиеся у них способы осмысления действительности».

2. «...Слова употребляются в значении, опирающемся только на наглядный опыт ребенка, они не содержат не только отвлечен­ного обобщения, но и не являются «псевдопонятиями». Характер­ная... замена одних слов другими демонстрирует перед нами рас­ширенную предметную отнесенность. О том же свидетельствует смешение слов, относящихся к одной ситуации, и замена слов, обозначающих название предмета, названием действия или при­знака предмета и т. п. Все это отражает очень медленно развиваю­щуюся способность речевого обобщения...»

Сопоставив эти два отрывка, легко убедиться, что, хотя содер­жание в них излагается разными словами и с разной мерой под­робности, не только не представляется возможным установить, о детях какой категории идет речь в каждом из них, но трудно даже сказать, о разных формах нарушения развития или об одной и той же пишут авторы цитированных отрывков. Между тем пер­вый из них взят из книги «Особенности умственного развития учащихся вспомогательной школы» (М., 1965. — С. 142, 249), а второй приводится по тезисам «Развитие смысловой стороны речи у глухих и слабослышащих», опубликованным в книге «Материа­лы IV Всесоюзного съезда Общества психологов» (Тбилиси, 1971. — С. 747).

Становится очевидным, что закономерности или особенности, выделяемые часто исследователями как специфические для дан­ного дефекта, не всегда являются таковыми. Многие из них в дей­ствительности имеют более общий характер и прослеживаются в развитии детей, относящихся к нескольким типам нарушенного развития. Это обстоятельство убедительно подтверждает высказан­ное ранее положение о том, что сопоставление особенностей де-

тей, относящихся к какому-то одному типу нарушения развития, с нормой явно недостаточно, так как не дает возможности вы­явить специфические признаки данного дефекта, обнаружить за­кономерности развития, только ему присущие. В равной мере та­кое сопоставление не позволяет дифференцировать закономерно­сти, характерные для всех или для нескольких типов нарушенно­го развития, и те, которые свойственны только какому-то одному типу нарушений.

Кроме уже указанных общих закономерностей нарушенного пси­хического развития, благодаря анализу отечественной и зарубеж­ной литературы и экспериментальным исследованиям, проводив­шимся в сравнительном плане, были описаны и другие (В.И.Лу-бовский, 1971, 1978).

Если их расположить в порядке их значимости и всеобщности, то, несомненно, прежде всего необходимо упомянуть сниженную по сравнению с наблюдаемой у нормально развивающихся детей способность к приему и переработке информации. При всех типах нарушенного развития объем информации, которая может быть принята в единицу времени, в той или иной мере меньше по сравнению с нормой. Для того чтобы принять информацию, рав­ную по объему принимаемой нормально развивающимся ребен­ком, детям с отклонениями психического развития необходимо больше времени. Кроме того, повышение порогов чувствительно­сти (например, при снижении слуха) приводит к росту уровня шумов, что влияет на точность принимаемой информации, ведет к ее искажениям. Замедлена переработка информации.

Используя термины «прием» и «переработка» информации, сле­дует иметь в виду, что соответствующие понятия охватывают це­лый ряд психических процессов и явлений разного уровня и раз­ной сложности организации. Это и сенсорные процессы — ощу­щения и восприятия, — и такие познавательные процессы, как мышление, память, представления, речь. Следовательно, причи­ны сниженной скорости приема и переработки информации мо­гут быть самыми различными.

Прежде всего такими причинами могут быть дефекты сенсор­ного входа, т.е. рецепторной части анализатора (органа чувств), могут проявляться и нарушения функционирования центральной части анализатора, мозгового его конца — соответствующей об­ласти коры мозга.

Человек может дать ответную реакцию и на раздражение, не достигающее высшего коркового уровня центральной нервной си­стемы, как это происходит при инстинктивных реакциях, но, го­воря о приеме и переработке информации, обычно имеют в виду сигналы, которые доходят до коры мозга.

С точки зрения психофизиологии нарушения приема и перера­ботки информации могут быть связаны, как это уже отмечалось,

с повышением порогов абсолютной и различительной чувстви­тельности, что ведет к повышению уровня шумов в системе дан­ного органа чувств и снижает точность и полноту восприятия. Могут иметь место нарушения интегративных процессов, что, в частно­сти, проявляется в трудностях узнавания предметов и явлений, для осуществления которого необходима актуализация образов-представлений, относящихся к другой модальности (например, для опознания зрительно воспринимаемого предмета в необычном ракурсе важное значение имеют зрительно-двигательные представ­ления). Недостатки интегративных процессов особенно сильно сказываются при восприятии таких сложных раздражителей, ка­ким является звучащая или письменная речь.

Понимание причин изменения приема и переработки инфор­мации осложняется тем, что получаемые в экспериментальных исследованиях количественные характеристики принимаемой ин­формации зависят от того, каким показателем мы пользуемся. Так, в психофизиологических исследованиях Г.В.Гершуни, Е.Н.Со­колова и других было показано, что пороги чувствительности, являющиеся одной из характеристик приема информации, могут значительно различаться количественно в зависимости от того, служит ли индикатором приема информации ориентировочная реакция — безусловная или условная. И даже внутри каждой из этих групп реакций обнаруживаются различия. Они могут быть связаны, например, с тем, какой компонент ориентировочной реакции используется в качестве показателя приема информации:

кожно-гальванический рефлекс, сосудистые изменения, измене­ния дыхания или двигательная реакция.

Различия в скорости приема и переработки информации мож­но наблюдать по такому показателю, как время сенсомоторной реакции (например, в виде нажатия на кнопку при появлении светового сигнала), при этом они могут определяться совсем не органическими или функциональными недостатками деятельно­сти органа чувств, принимающего информацию, а нарушениями интегративных процессов, выходящих за пределы одного конк­ретного анализатора.

Выяснение причин сниженной скорости приема и переработ­ки информации позволит установить специфические проявления данной общей закономерности для каждой отдельной формы на­рушенного развития.

Относительно менее сложно судить о том, какое звено в систе­ме приема и переработки информации нарушено в случае дефек­тов органов чувств, и особенно применительно к информации, принимаемой поврежденным анализатором, например примени­тельно к звуковой информации при нарушении слуха. В таких слу­чаях уменьшение скорости и объема принимаемой информации выражено значительно.

Однако оно обнаруживается и при восприятии раздражителей, действующих на сохранные органы чувств. В исследованиях многих отечественных и зарубежных психологов показано, что у глухих детей снижение скорости приема и переработки информации, по крайней мере до достижения ими определенного уровня психи­ческого развития, совершенно отчетливо проявляется и по отно­шению к зрительно воспринимаемой информации. Проявляется это в увеличении латентного периода простой и сложной двига­тельной реакции на зрительный раздражитель, как это было по­казано Ж. И. Шиф, увеличении времени, необходимого для вос­приятия предметов или изображений (И.М.Соловьев). Как уста­новлено в исследованиях И.М.Соловьева, А.П.Гозовой и дру­гих, глухим детям свойственны меньшая точность зрительного вос­приятия, уменьшение количества воспринимаемых деталей при усложнении условий восприятия. Те же исследователи обнаружи­ли аналогичные затруднения в осязательном восприятии глухих. Л. И. Переслени, применяя тактильно-вибрационные сигналы раз­ной сложности, показала проявление этой закономерности у де­тей с задержкой психического развития. При этом четко проявля­ется, по мере взросления, приближение показателей детей с за­держкой психического развития к величинам латентных периодов реакций на сигналы, регистрируемым у нормально развивающихся школьников того же возраста.

1.3. Динамика психического развития в условиях недостаточности функций

Уже в раннем детстве, с самых первых дней жизни ребенка с повреждением сенсорных органов или центральной нервной сис­темы проявляется действие общих и специфических закономер­ностей нарушенного развития.

Прежде всего это обнаруживается в сниженной активности и реактивности ребенка, начиная с периодов новорожденное™ и младенчества.

В эти периоды основным фактором развития ребенка является его взаимодействие с матерью. Это взаимодействие осуществляет­ся не только во время кормления, пеленания, купания ребенка. Мать с первых дней жизни ребенка постоянно взаимодействует с ним и без прямой практической надобности: наклоняется над ним, улыбается ему, разговаривает с ним (отдавая себе отчет в том, что новорожденный не может не только ответить, но и понять ее обращения), гладит его, привлекает его внимание погремушкой, берет на руки. Все эти действия оказывают воздействие на органы чувств ребенка: зрение, слух, кожную чувствительность — и явля­ются необходимыми стимулами их развития и тем самым психи-

ческого развития ребенка в целом. Ребенок, в свою очередь, на воздействия матери на 2-м месяце жизни начинает отвечать своей реакцией, которую психологи, физиологи и врачи называют ком­плексом оживления. Эта реакция состоит в том, что ребенок улы­бается, шевелит ручками, а затем и тянет ручки в направлении лица матери, поднимает ножки, изгибает тельце. Такая реакция младенца вызывает положительную эмоциональную реакцию ма­тери, радует ее и стимулирует продолжить «общение» с ребен­ком, чаще и дольше быть с ним. Чем больше времени проводит мать с ребенком, чем активнее она взаимодействует с ним, тем лучше для его развития. Совсем по-иному складывается взаимо­действие матери с ребенком, имеющим недостаточность каких-либо функций. Когда мать такого ребенка берет его на руки, у него не возникает комплекса оживления. В лучшем случае он реа­гирует не сразу, с большим отставанием во времени. Такая пас­сивность, отсутствие реакций на мать и на других близких или, по крайней мере, замедление и ослабление такой реакции свой­ственны детям с недостатками развития на протяжении всего пе­риода младенчества и раннего детства.

Естественно, отсутствие реакции ребенка не стимулирует мать к тому, чтобы чаще обращаться к нему, заниматься с ним. Как правило, это приводит к тому, что активность матери сокраща­ется и нередко ограничивается лишь действиями, направленны­ми на удовлетворение биологических потребностей малыша. На­пример, перепеленав ребенка, мать укладывает его и занимается другими делами. Таким образом, она взаимодействует с ребен­ком все меньше, хотя, напротив, для того чтобы вызвать у него ответную реакцию, необходима более длительная и более частая его стимуляция. Такая ситуация значительно задерживает психо­физическое и психическое развитие ребенка в ранние периоды его жизни.

Взаимодействие ребенка с недостатками сенсорных функций и повреждениями центральной нервной системы с матерью в ран­ние периоды жизни как фактор его развития стало предметом пристального изучения психологов США в 1980-х гг. В России та­кие исследования начались лишь недавно.

Отсутствие постоянного взаимодействия со взрослыми являет­ся основной причиной отставания в развитии детей-сирот в домах ребенка. Предполагается, что персонал домов ребенка (няни, се­стры) должен осуществлять развивающее взаимодействие с деть­ми, но условия таковы, что на одну няню приходится в лучшем случае 8—10 младенцев, и соответственно время взаимодействия со взрослыми уменьшается в 8— 10 раз по сравнению с домашней ситуацией. Разумеется, и эмоциональная связь с родной матерью гораздо сильнее, что также имеет важное значение. В результате отставание в развитии возникает с самого раннего возраста даже

у тех детей, у которых нет ни повреждений центральной нервной системы, ни дефектов органов чувств. Если же такие дефекты имеются, то отставание будет особенно значительным. Такие дети нуждаются в эффективной коррекции недостатков их развития в дошкольном возрасте. Этой необходимости можно было бы избе­жать, если бы специальная развивающая коррекционная работа начиналась уже на первом году жизни ребенка.

Как показали исследования, проводившиеся на протяжении ряда лет в дефектологии под руководством Е. П. Кузьмичевой, ран­няя коррекционно-педагогическая работа с детьми, имеющими значительные сенсорные недостатки, может приблизить их раз­витие к нормальному. В этих исследованиях участвовали несколько семей, имевших глухих детей.

Известно, что словесная речь у ребенка, глухого от рождения, не развивается без специальной педагогической работы. И весь процесс его речевого развития идет совершенно иначе, чем разви­тие речи у слышащего. Предпосылкой развития звуковой речи у слышащего ребенка является появление гуления — неоднократ­ного воспроизведения звуковых рядов типа ба-ба-ба, гу-гу-гу и т. п. (почему это явление и называется гулением). Это спонтанно воз­никающее звукопроизводство переходит затем в лепет, когда ребе­нок начинает произносить некие подобия слов. Слушая произноси­мые им звукосочетания, ребенок корригирует их произнесение, начиная постепенно копировать те слова, которые он наиболее часто слышит от взрослых. Так, обычно к концу первого года жиз­ни появляются первые слова: чаще всего это «мама» или «папа».

Совсем иная картина наблюдается у глухих. Они не слышат производимых ими звуков и тем самым лишаются стимуляции к развитию лепета — гуление угасает, не переходя в лепет.

В тех случаях, когда ребенок с потерей слуха получает уже на первом году жизни индивидуальный слуховой аппарат и тем са­мым у него в той или иной мере восстанавливаются возможности слышать звуки, в том числе и производимые им самим, развитие ребенка значительно приближается к нормальному. Если, используя слуховой аппарат ребенка, систематически заниматься с ним, раз­говаривать, как обычно родители разговаривают с маленьким ре­бенком, то развитие речи у него происходит примерно в те же сроки, что и у нормально слышащего. Появление первых слов и первых фраз примерно совпадает по времени, чаще всего появля­ются первыми те же слова, что и у слышащего ребенка. Остается одно существенное отличие: качество произношения звуков речи у ребенка с потерей слуха остается худшим, чем у слышащего ребенка, так как даже частичная недостаточность слухового ана­лизатора создает трудности контроля за собственной речью, ухуд­шает обратную связь, снижение качества которой неизбежно ве­дет к недостаткам произношения.

Однако недостатки произношения не являются фатальным пре­пятствием для развития словесной речи — овладения словарем и грамматическим строем — и при условии систематических кор-рекционных занятий могут постепенно преодолеваться.

Нарушения развития речи являются наиболее ярким приме­ром специфических особенностей раннего развития детей с недо­статками слуха.

Специфически идет и раннее развитие ребенка с глубокими нарушениями зрения. Как известно из общей психологии, зрение поставляет человеку 80 % всей получаемой им информации. Ли­шение такого мощного источника информации ведет к глубокой перестройке всего психического развития. Основными источни­ками информации становятся слух и осязание. С самого начала развития по-иному, чем у зрячего, формируется образ мира.

Специфические особенности наблюдаются и при других недо­статках.

Так, при умственной отсталости, когда вследствие поражения коры головного мозга непосредственно страдает переработка ин­формации, или, иначе говоря, аналитико-синтетическая деятель­ность, у детей значительно отстает формирование и предметной деятельности, и речи, и понятий, и элементарных мыслительных операций.

При недостатках опорно-двигательного аппарата (при детском церебральном параличе, последствиях полиомиелита и других за­болеваниях) ограничение двигательных возможностей ребенка ведет к тому, что он не может брать игрушки и другие предметы, плохо координирует движения руки и глаза. Это в свою очередь приводит к нарушению формирования пространственных пред­ставлений, недостаткам восприятия предметов, хотя зрение как таковое и не нарушено.

Значительная специфика характерна и для такого важного пси­хического явления, как сензитивные периоды развития. Так на­зываются те периоды в жизни ребенка, когда та или иная психи­ческая функция особенно чувствительна к внешним воздействи­ям и наиболее интенсивно развивается под их влиянием. Сензи­тивные периоды разных функций различны как по времени нача­ла их проявления, так и по длительности. Такие периоды есть как в развитии отдельных психических функций (например, зрения или двигательной функции), так и в формировании сложных си­стем (например, словесной речи, чтения и т.д.).

Обычно полагают, что сензитивные периоды в развитии пси­хофизиологических функций и психических процессов у детей с недостатками физического и умственного развития и у нормаль­но развивающихся совпадают по их отнесенности к возрасту ре­бенка. Однако это не так: как начало проявления, так и длитель­ность сензитивных периодов определяются не возрастом, а физио-

логической зрелостью нервных структур, составляющих анатомо-физиологический субстрат соответствующих функций. Хорошо известно, что и среди нормально развивающихся детей отмечает­ся некоторый разброс показателей времени созревания нервных структур. Такая неравномерность значительно больше выражена среди детей с различными недостатками развития.

При этом сроки созревания разных структур задержаны в раз­ной мере, что связано с разными формами и разной степенью выраженности органических повреждений, вызывающих то или иное нарушение развития.

В результате такой неравномерности значительно изменяются по сравнению с тем, что наблюдается у нормально развивающих­ся детей, не только сроки созревания отдельных функций, но и порядок соотношения их, созревания во времени. Это имеет осо­бо важное значение для формирования сложных, высших психи­ческих функций, поскольку в структуру каждой из высших пси­хических функций входит несколько более простых функциональ­ных систем. При этом при формировании высших психических функций эти более простые составляющие включаются в слож­ные функции в определенной последовательности. Так, напри­мер, при формировании речи сначала у ребенка развивается вза­имодействие слухового и двигательного анализаторов, несколько позднее в эту чрезвычайно сложную функциональную систему включается зрительный анализатор. Это происходит примерно на пятом году жизни, и это время считается началом сензитивного периода для обучения чтению. Надо отметить, что участие зри­тельного анализатора в формировании функции чтения и письма постепенно совершенствуется и усложняется на протяжении не­скольких лет.

Дефект хотя бы одной из более простых функций, входящих в сложную систему (в случае чтения это зрение, слух, речедвига-тельная функция), затрудняет и замедляет формирование этой системы. При полном выпадении одной из простых составляющих формирование сложной функциональной системы, такой, напри­мер, как чтение, возможно только на основе использования об­ходных путей. Так, при слепоте в процессе обучения чтению вме­сто отсутствующего зрительного восприятия используется осяза­ние, с опорой на которое детей, потерявших зрение, обучают чтению текстов, напечатанных выпуклым точечным шрифтом Брайля.

Аналогичным образом используются обходные пути при фор­мировании речи у полностью глухих детей. Вместо слухового вос­приятия при этом используется зрительное (вид органов речи при произнесении звуков) и тактильно-вибрационное (восприятие воз­душного потока, вибраций горла при произнесении звуков, вос­приятие колебаний специального устройства — вибратора).

Понятие сензитивных периодов или сензитивных возрастов было впервые применено итальянским педагогом М. Монтессори в изуче­нии дошкольного возраста и разработке эффективных методов ран­него развития детей. Разработанная в начале XX в. М. Монтессори система сенсорного, моторного и умственного воспитания дошколь­ников, описанная ею в книге «Метод научной педагогики, при­меняемой к детскому воспитанию в домах ребенка», была построена с учетом сензитивных периодов. До сих пор эта система сохраняет свое значение и элементы ее применяются дефектологами.

Значительное внимание уделял проблеме сензитивных перио­дов один из создателей специальной психологии и дефектоло­гии — Л. С. Выготский. Он использовал это понятие в связи с оп­ределением оптимальных периодов начала обучения детей с не­достатками развития.

М. Монтессори отмечала, что, если мы начинаем развивать какую-либо функциональную систему ребенка с опозданием, т.е. частично или полностью упустив сензитивный период, мы рискуем вообще никогда не добиться того уровня ее развития, который может быть достигнут при условии своевременного на­чала педагогического воздействия. Преждевременные попытки сформировать какие-то функции до начала сензитивного периода также не приведут к ожидаемому эффекту, так как они не вызо­вут активности и интереса ребенка и могут создать отрицательное отношение к занятиям.

Следует отметить, что до сих пор ни специальная, ни общая психология не располагают достаточно надежными данными о том, какой путь является наиболее эффективным для формирования сложных функций, таких, например, как чтение: целесообразно ли сначала развивать простые, входящие в эту систему функции (т. е. тренировать зрительное различение, использовать элементар­ную звуковую стимуляцию и т.д.), или следует сразу формировать сложную функциональную систему. Метод Монтессори основы­вается на первой точке зрения. Некоторые отечественные иссле­дователи также свидетельствуют в пользу ее позиций. Так, в ис­следованиях физиолога М.М.Кольцовой, проведенных в домах ребенка, было показано что специальные занятия по развитию моторики пальцев руки благотворно сказываются на речевом раз­витии детей. У детей, с которыми такие занятия проводились, речь начинала развиваться раньше и ее развитие шло более быст­рыми темпами по сравнению с детьми контрольной группы.

Определенные аргументы есть и у сторонников противополож­ной точки зрения, в соответствии с которой сложные функции следует формировать сразу.

На Международном психологическом конгрессе в Токио 1972 г. состоялся доклад «Чтение до говорения» по материалам эксперимента, в ходе которого детям, начиная с первого года

жизни, ежедневно многократно демонстрировали буквы алфави­та с произнесением соответствующих звуков. Крупные изображе­ния буквы развешивались также в кровати ребенка и над ней. В результате дети начинали читать слова сразу же, как только овла­девали произношением соответствующих звуков. Несмотря на то что длительный эффект такого обучения не был изучен и экспе­римент не получил распространения, можно утверждать, что ран­няя стимуляция, несомненно, оказывает положительное влияние на развитие ребенка как нормального, так и с различными недо­статками. Однако изучение проблемы сензитивных периодов дол­жно продолжаться, поскольку понимание деталей этой проблемы имеет самое прямое отношение к вопросам методики раннего вос­питания и обучения детей с недостатками развития, которая в России лишь начинает разрабатываться.

Полученные уже результаты раннего обучения глухих детей сви­детельствуют о том, что при наличии недостатков, каким, в част­ности, является нарушение слуха, специальная коррекционно-педагогическая работа имеет гораздо большее значение, чем ран­нее организованное воспитание и обучение детей без физических и умственных недостатков. Спонтанное развитие детей с такими недостатками идет гораздо медленнее, а некоторые функции у них (как, например, словесная речь у глухих) вообще не раз­виваются без специально организованного педагогического воз­действия. Специальное обучение играет огромную роль и на более поздних этапах развития детей с разными видами недостаточ­ности. Тезис Л. С. Выготского «Обучение ведет развитие» примени­тельно к детям с недостатками приобретает особое значение.

Сравнительно недавно началось специально организованное воспитание и обучение дошкольников с задержкой психического развития. И уже первые результаты работы дошкольных групп для детей с задержкой психического развития показали, что более половины детей со значительным отставанием в развитии после двухлетнего специально организованного дошкольного воспита­ния по уровню своего развития приблизились к нормально разви­вающимся сверстникам и смогли пойти в обычную, массовую школу, где без особых затруднений овладевали программным ма­териалом. Этому способствовало то, что программы дошкольного воспитания таких детей предусматривали преодоление отставания в развитии этих детей, сложившегося в ранние периоды их разви­тия. В соответствии с программами у детей формировались отсут­ствовавшие у них знания об окружающем мире, развивалась речь, формировались необходимые мыслительные операции — обобще­ние, отвлечение, сравнение и др.

Решающая роль специального обучения, учитывающего специ­фические особенности детей с недостатками развития, сохраня­ется и в период школьного обучения.

Наглядной демонстрацией эффекта специального обучения мо­гут служить результаты экспериментов Т.В.Егоровой с младши­ми школьниками с задержкой психического развития и с умствен­но отсталыми того же возраста, обучающимися во вспомогатель­ной школе. В качестве контрольной группы были обследованы уча­щиеся массовой школы. Детям была предложена для устного опи­сания цветная картинка с изображением веточки вишни с не­сколькими плодами. Всего на изображенном объекте можно было выделить 20 признаков. Нормально развивающиеся школьники на­звали в среднем 12 признаков; дети с задержкой психического развития — 6,5; умственно отсталые выделили лишь 4,5 признака. После этого на другой картинке, изображавшей ветку яблони, детям объяснили, какие признаки могут быть выделены, включая цвет, форму, количество деталей, т.е. было проведено обучение использованию определенных мыслительных операций.

Затем вновь была предложена первая картинка. Нормально раз­вивающиеся дети назвали после этого 18 признаков. Дети с задерж­кой психического развития значительно улучшили свои результа­ты и, назвав в среднем 10,5 признака, приблизились к первона чальньш результатам нормально развивающихся детей. Умствен но отсталые дети указали лишь 5,7 признака.

Приведенный пример из многочисленных экспериментальных исследований на разных группах детей с недостатками развития важен в нескольких отношениях.

Во-первых, он свидетельствует о роли специального обучения в психическом развитии детей с разными проявлениями недоста­точности. Во-вторых, он говорит о том, что у всех детей имеется «зона ближайшего развития» (Л.С.Выготский), потенциальные возможности, которые могут быть раскрыты и использованы при правильно организованном обучении. В-третьих, он подтвержда­ет первостепенную важность формирования у детей обобщенных умственных операций, чему уделяется большое внимание в оте­чественной психологии. Эта проблема занимала важное место в исследованиях таких крупных отечественных психологов, как П.Я.Гальперин, В.В.Давыдов, Д.Б.Эльконин, А. В. Запорожец, Л.А.Венгер и др.

Психологическое изучение средств эффективной коррекции не­достатков развития составляет одну из важнейших задач специ­альной психологии на современном этапе. Особую важность оно приобретает в связи с тем, что в стране начинает развиваться интегрированный подход к обучению детей с недостатками раз­вития, т.е. обучение таких детей в обычных школах вместе с нор­мально развивающимися детьми. В этой ситуации наибольшее зна­чение будут иметь те методические приемы, использование кото­рых будет полезным и эффективным применительно как к детям с недостатками развития, так и к нормально развивающимся. Фор-

мирование обобщенных умственных операций и действий являет­ся одним из таких подходов.

В связи с развитием интеграции в образовании важное значе­ние приобретает и психологическое изучение наиболее благопри­ятной для развития детей окружающей среды.

Создание «наименее ограничивающей среды» является одной из основных идей концепции интегрированного обучения. Одна­ко предстоит еще исследовать, для всех ли детей с недостатками развития среда массовой школы является «наименее ограничиваю­щей» и как она влияет на психическое состояние и развитие детей с различными недостатками. По предварительным данным, это влияние неоднозначно. Очевидно, оно наиболее благоприятно для детей со слабо выраженными недостатками развития и может вызвать трудности у детей с глубокими нарушениями развития.

Контрольные вопросы и задания

1. Охарактеризуйте предмет и задачи специальной психологии.

2. Каковы важнейшие требования к исследованиям в области специ­альной психологии и чем они обусловлены?

3. Приведите примеры закономерностей психического развития детей с разными видами недостаточности:

а) общие для нормального и нарушенного развития;

б) свойственные только детям с нарушениями развития.

4. Дайте определение первичного и вторичного нарушений.

5. Выделите признаки проявлений недостатков развития в приведен­ных на с. 22 характеристиках речевых обобщений детей двух разных категорий.

6. Приведите примеры проявления снижения скорости приема и пере­работки информации у детей с разными типами нарушения развития.

7. Перечислите возможные причины снижения скорости приема и пе­реработки информации у детей с разными типами нарушения развития.

8. Какие иные специфические особенности развития могут вызвать, по вашему мнению, эти причины?

9. Охарактеризуйте особенности развития детей с физической или пси­хической недостаточностью в первые месяцы жизни.

10. Что такое сензитивные периоды и в чем различия этих периодов у нормально развивающихся и отстающих в развитии детей?

11. Дайте определения зон актуального и ближайшего развития.

12. По результатам эксперимента Т.В.Егоровой подсчитайте в про­центах относительный прирост числа признаков, выделенных детьми трех исследованных категорий.

Литература

Выготский Л.С. Избранные психологические исследования. — М., 1956. ГозоваА.П., Кулагин Ю.А., Лубовский В.И., Петрова В.Г. Изучение пси­хического развития аномальных детей //Дефектология. — 1983. — №6. Лубовский В.И. Развитие словесной регуляции действий у детей. — М

1978.

 

ГЛАВА 2 УМСТВЕННО ОТСТАЛЫЕ ДЕТИ

2.1. Определение понятия. Причины нарушений интеллектуального развития у детей

Умственно отсталые дети, которых в ряде более ранних публи­каций называют слабоумными, а в соответствии с нечеткой ны­нешней терминологией — детьми со сниженным интеллектом, с трудностями в обучении, с особыми нуждами и т.п., — одна из наиболее многочисленных категорий детей, отклоняющихся в сво­ем развитии от нормы. По имеющимся у нас данным, такие дети составляют около 2,5 % от общей детской популяции. Наши зару­бежные коллеги нередко указывают другие, более высокие про­центы, что обусловлено использованием несколько иных крите­риев при диагностировании умственного развития ребенка.

Понятие «умственно отсталый ребенок», принятое в россий­ской коррекционной педагогике и специальной психологии, как, впрочем, и в большинстве других стран, охватывает весьма раз­нообразную по составу группу детей, которых объединяет нали­чие органического повреждения коры головного мозга, имеюще­го диффузный, т.е. «разлитой», характер. Морфологические изме­нения, хотя и с неодинаковой интенсивностью, захватывают мно­гие участки коры головного мозга ребенка, нарушая их строение и функции. Конечно, не исключены и такие случаи, когда диффуз­ное поражение коры сочетается с отдельными, более выраженны­ми локальными (ограниченными, местными) нарушениями, иногда включающими и подкорковые системы. Все это обусловливает воз­никновение у ребенка различных, с разной отчетливостью выра­женных отклонений, обнаруживающихся во всех видах его психи­ческой деятельности, особенно резко — в познавательной.

Преобладающее большинство умственно отсталых детей состав­ляют дети-олигофрены (от греч. oligos — малый + phren — ум). По­ражение мозговых систем (главным образом наиболее сложных и поздно формирующихся структур), лежащее в основе недоразви­тия психики, возникает у этой категории детей на ранних этапах развития — во внутриутробном периоде, при рождении или в те­чение первых полутора лет жизни, т.е. до становления речи.

Степень выраженности дефекта существенно зависит от тяже­сти постигшей ребенка вредности, от ее преимущественной лока-

лизации, а также от времени начала ее воздействия. Чем в более ранние сроки у ребенка возникло заболевание, тем тяжелее ока­зываются его последствия. Так, наиболее глубокие степени оли-гофрении наблюдаются у детей, перенесших заболевание во внут­риутробном периоде своего развития. И это вполне понятно. Ведь в таком случае срок нормального развития головного мозга ре­бенка оказывается минимальным.

При олигофрении органическая недостаточность мозга носит резидуальный (остаточный) непрогредиентный (неусугубляющий­ся) характер, что дает основания для оптимистического прогноза относительно развития ребенка, который после перенесенной вред­ности оказывается практически здоровым, поскольку болезнен­ные процессы, имевшие место в его центральной нервной систе­ме, прекращаются. Он имеет положительные потенциальные воз­можности и при благоприятных условиях реализует их. Другими словами, ребенок способен к психическому развитию, которое, однако, осуществляется аномально, поскольку его биологическая основа патологична.

Дети-олигофрены — основной контингент воспитанников спе­циальных детских садов для детей с поражениями центральной нервной системы и учащихся школ и школ-интернатов для ум­ственно отсталых детей. Они являются наиболее изученными в пси­хологическом и педагогическом плане, поскольку исследования обычно проводятся в этих образовательных учреждениях.

Мы знаем, что понятие «олигофрения» во многих странах не принято. В России оно используется, поскольку русские дефекто-логи считают принципиально важным отделить относительно пер­спективную для дальнейшей социально-трудовой адаптации и интеграции в окружающую среду группу умственно отсталых де­тей от тех, чье пребывание в специальном образовательном уч­реждении хоть и является несомненно полезным, однако прино­сит значительно меньший эффект'.

Умственная отсталость, возникшая у ребенка в возрасте после 2 лет, встречается относительно редко. В этом случае она входит в ряд понятий, среди которых есть такое, как «деменция» (слабо­умие). В отличие от олигофрении при деменции нарушения коры головного мозга возникают после довольно длительно протекав­шего, в течение 2—5 лет и более, нормального развития ребенка. Деменция может явиться следствием органических заболеваний мозга или травм. Как правило, интеллектуальный дефект при де­менции носит необратимый характер. При этом обычно отмечает­ся прогрессирование заболевания. Однако в отдельных случаях с помощью лечения, при благоприятных педагогических условиях, можно добиться некоторого замедления этого процесса.

' Здесь речь идет об умственно отсталых детях, не относящихся к олигофренам. 35

Не относятся к числу олигофренов и дети, страдающие про-гредиентно текущими, усугубляющимися заболеваниями, обус­ловленными наследственными нарушениями обмена веществ. Эти дети являются слабоумными и постепенно деградируют. Если им не оказывается необходимая медицинская помощь, то их умствен­ная отсталость с возрастом становится все более резко выраженной.

Особыми являются случаи, при которых имеющееся у ребенка слабоумие сочетается с наличием текущих психических заболева­ний — эпилепсии, шизофрении и других, что существенно зат­рудняет его воспитание и обучение и, конечно, прогноз. Продви­жение таких детей в плане познавательной деятельности и лично­стных проявлений, успешность их вхождения в социальную среду в большой мере зависят от течения болезни, от возможного, час­то непредсказуемого ее обострения, которое сводит на нет все усилия педагога.

Следует заметить, что понимание умственной отсталости как особого отклонения в развитии ребенка в последнее время в рус­ской дефектологии претерпело некоторые изменения. Совсем не­давно мы говорили о том, что наличие у ребенка органического диффузного поражения центральной нервной системы — основ­ное и обязательное условие его принадлежности к числу умствен­но отсталых.

В настоящее время установлено, что минимальная мозговая дисфункция нередко имеет место у детей с задержкой психиче­ского развития (ЗПР), которые существенно отличаются от ум­ственно отсталых. Их состояние характеризуется иным, более бла­гоприятным прогнозом, который основывается на наличии у них относительно высоких потенциальных возможностей развития, обеспечивающих основу для продвижения в познавательной дея­тельности, в личностном плане, в отношении социальной и тру­довой адаптации.

Вместе с тем известны такие случаи умственной отсталости, при которых причин биологического характера (болезней, травм) не отмечается или при настоящем уровне диагностики они не могут быть установлены. Таким образом, медицинские показатели хоть и имеют большую значимость, но не являются единственными.

Следует подчеркнуть, что в последние годы умственная отста­лость все чаще проявляется в весьма своеобразных, усложненных формах. Значительно увеличилось количество умственно отсталых детей с различными дополнительными отклонениями в разви­тии — со снижением слуха, зрения, с остаточными явлениями детского церебрального паралича, с резким недоразвитием речи, с наличием психических заболеваний и т. п.

Наряду с этим встречаются дети, у которых на фоне резкой недостаточности общего уровня познавательной деятельности и речи, отклонений в эмоционально-волевой сфере по типу умствен-

кой отсталости обнаруживаются относительно сохранные способ­ности — музыкальный слух, чувство ритма, способность к вос­произведению формы и цвета предметов, к подражанию окружа­ющим и т. п. У некоторых детей оказывается неплохая вербальная память. Без достаточного понимания услышанного они относи­тельно точно запоминают фрагменты фраз, произносимых окру­жающими их людьми, и в ряде случаев более или менее удачно пользуются ими как речевыми штампами.

Такие неожиданно проявляющиеся индивидуальные особен­ности ребенка могут привести в недоумение некоторых педагогов и психологов, вызвать у них сомнения относительно его принад­лежности к числу умственно отсталых, а также вселить в родите­лей напрасную надежду на большие успехи в будущем.

Причины, вызывающие у ребенка умственную отсталость, мно­гочисленны и разнообразны. В российской дефектологии их при­нято разделять на внешние (экзогенные) и внутренние (эндоген­ные). Внешние могут воздействовать в период внутриутробного развития плода, во время рождения ребенка и в первые месяцы (или годы) его жизни. Известен ряд внешних факторов, приводя­щих к резким нарушениям развития. Наиболее распространенны­ми из них являются следующие:

- тяжелые инфекционные заболевания, которые женщина пере­носит во время беременности, — вирусный грипп, краснуха и другие;

- различные интоксикации, т. е. болезненные состояния орга­низма будущей матери, возникающие под действием ядовитых веществ, образующихся при нарушении процесса обмена. Инток­сикации нередко являются следствием неумеренного употребле­ния беременной женщиной лекарств или алкоголя. Они могут на­рушить развитие плода. Опасны тяжелые дистрофии во время бе­ременности, т.е. нарушения обмена веществ в органах и тканях, вызывающие расстройства их функций и изменения в строении, заражение плода различными паразитами, существующими в орга­низме матери. К числу паразитарных заболеваний принадлежит токсоплазмоз, возбудитель которого — паразит, относящийся к простейшим. Женщина заражается от домашних животных — со­бак, кошек, кур, голубей, коров — или от диких — мышей, зай­цев, сусликов (приобретенный токсоплазмоз).

При заболевании беременной женщины сифилисом нередко встречаются случаи заражения плода спирохетой.

Травматические поражения плода, возникающие при ударе или ушибе, также могут быть причиной умственной отсталости. Ум­ственная отсталость может быть следствием природовой травмы — в результате наложения щипцов, сдавливания головки ребенка при прохождении через родовые пути при затяжных или чрезмер­но быстрых родах. Длительная асфиксия во время родов также может иметь своим следствием умственную отсталость ребенка.

Установлено, что примерно 75 % случаев составляет врожден ная умственная отсталость. Среди внутренних причин, обусловли­вающих возникновение умственной отсталости, следует выделить фактор наследственности, который проявляется, в частности, в хромосомных заболеваниях. В норме при делении половой клетки в каждую дочернюю клетку попадает 23 хромосомы; при оплодо­творении яйцеклетки возникает стабильное число хромосом — 46. В некоторых случаях отмечается нерасхождение хромосом. Так, при болезни Дауна нерасхождение двадцать первой пары приводит к тому, что у этих больных во всех клетках имеется не 46, как в норме, а 47 хромосом.

К числу внутренних причин относятся также нарушения бел­кового и углеводного обмена в организме. Так, например, наибо­лее распространенным нарушением такого рода является фенил-кетонурия, в основе которой лежит нарушение белкового обмена в виде изменения синтеза фенилаланингидроксилазы — фермен­та, превращающего фенилаланил в тирозин. Нередко встречаются также галактосемия и другие нарушения.

Болезни младенца на ранних этапах жизни, такие, как воспа­лительные заболевания мозга и его оболочек (менингиты, менин-гоэнцефалиты различного происхождения), нередко служат при­чинами умственной отсталости.

В последние годы все больше случаев, когда умственная отста­лость оказывается обусловленной резко повышенной радиацией той местности, где живет семья, неблагополучной экологической обстановкой, алкоголизмом или наркоманией родителей, особенно матери. Определенную роль играют также тяжелые материальные условия, в которых находятся семьи. В таких случаях ребенок с первых дней жизни не получает полноценного питания, необхо­димого для его физического и умственного развития.

В настоящее время в России пользуются международной клас­сификацией умственно отсталых, на основании которой детей разделяют на четыре группы по степени выраженности дефекта:

с легкой, умеренной, тяжелой и глубокой степенью умственной отсталости.

Дети, относящиеся к первым трем группам, обучаются и вос­питываются в соответствии с различными вариантами програм­мы специальной (коррекционной) общеобразовательной школы VIII вида. Пройдя специальное обучение, многие из них социаль­но адаптируются и трудоустраиваются. Прогноз их развития отно­сительно благополучен. Дети, входящие в четвертую группу, по­мещаются в интернатные учреждения Министерства социальной защиты населения, где они овладевают элементарными навыка­ми самообслуживания и адекватного поведения. В этих учрежде­ния они находятся пожизненно. Отдельные представители данной группы умственно отсталых детей живут в семьях.

Наиболее изученными и перспективными в плане развития и интеграции в общество являются дети-олигофрены с легкой и уме­ренной степенью умственной отсталости. В дальнейшем изложе­нии, употребляя термин «умственно отсталый ребенок», мы бу­дем иметь в виду детей вышеназванных двух клинических групп. Заметим, что дети, входящие в их состав, имеют значительные отличия, в связи с чем возникла необходимость классификации, учитывающей их особенности.

Среди классификаций олиго4)рении, основывающихся на кли-нико-патогенетических принципах, в нашей стране наиболее рас­пространенной является классификация, предложенная М. С. Певз-нер, в соответствии с которой выделяют пять форм.

При неосложненной форме олигофрении ребенок характеризу­ется уравновешенностью нервных процессов. Отклонения в по­знавательной деятельности не сопровождаются у него грубыми нарушениями анализаторов. Эмоционально-волевая сфера изме­нена нерезко. Ребенок способен к целенаправленной деятельно­сти в тех случаях, когда задание ему понятно и доступно. В при­вычной ситуации его поведение не имеет резких отклонений.

При олигофрении, характеризующейся неуравновешенностью нервных процессов с преобладанием возбуждения или торможения, присущие ребенку нарушения отчетливо проявляются в измене­ниях поведения и снижении работоспособности.

У олигофренов с нарушением функций анализаторов диффузное поражение коры сочетается с более глубокими поражениями той или иной мозговой системы. Они дополнительно имеют локаль­ные дефекты речи, слуха, зрения, опорно-двигательного аппара­та. Особенно неблагоприятно сказываются на развитии умственно отсталого ребенка нарушения речи.

При олигофрении с психопатоподобньш поведением у ребенка отмечается резкое нарушение эмоционально-волевой сферы. На первом плане у него оказывается недоразвитие личностных ком­понентов, снижение критичности относительно себя и окружаю­щих людей, расторможенность влечений. Ребенок склонен к не­оправданным аффектам.

При олигофрении с выраженной лобной недостаточностью на­рушения познавательной деятельности сочетаются у ребенка с из­менениями личности по лобному типу с резкими нарушениями моторики. Эти дети вялы, безынициативны и беспомощны. Их речь многословна, бессодержательна, имеет подражательный характер. Дети не способны к психическому напряжению, целенаправлен­ности, активности, слабо учитывают ситуацию.

Все дети-олигофрены характеризуются стойкими нарушения­ми психической деятельности, отчетливо обнаруживающимися в сфере познавательных процессов, особенно — в словесно-логи-ческом мышлении. Причем имеет место не только отставание от

нормы, но и глубокое своеобразие и личностных проявлении, и познавательной сферы. Таким образом, умственно отсталые ни в коей мере не могут быть приравнены к нормально развивающим­ся детям более младшего возраста. Они иные по основным своим проявлениям.

Умственная отсталость не приводит к равномерному измене­нию у ребенка всех сторон психической деятельности. Наблюде­ния и экспериментальные исследования дают материалы, позво­ляющие говорить о том, что одни психические процессы оказы­ваются у него нарушенными более резко, другие остаются отно­сительно сохранными. Этим в определенной мере обусловлены су­ществующие между детьми индивидуальные различия, обнару­живающиеся и в познавательной деятельности, и в личностной сфере.

Дети-олигофрены способны к развитию, что по существу от­личает их от слабоумных детей всех прогредиентных форм умствен­ной отсталости, и хотя развитие олигофренов осуществляется за­медленно, атипично, со многими, подчас весьма резкими, от­клонениями от нормы, тем не менее оно представляет собой по­ступательный процесс, вносящий качественные изменения в пси­хическую деятельность детей, в их личностную сферу.

Структура психики умственно отсталого ребенка чрезвычайно сложна. Первичный дефект приводит к возникновению многих дру­гих вторичных и третичных отклонений. Нарушения познаватель­ной деятельности и личности ребенка-олигофрена отчетливо об­наруживаются в самых различных его проявлениях. Дефекты по­знания и поведения невольно привлекают к себе внимание окру­жающих. Однако наряду с недостатками этим детям присущи и некоторые позитивные качества, наличие которых служит опо­рой, обеспечивающей процесс развития.

Положение о единстве основных закономерностей нормально­го и аномального развития, подчеркиваемое Л. С. Выготским, дает основания считать, что концепция развития нормального ребен­ка в общем может быть использована при трактовке развития ум­ственно отсталых детей. Это позволяет говорить об идентичности факторов, воздействующих на развитие нормального и умственно отсталого ребенка.

Развитие олигофрена определяется биологическими и соци­альными факторами. К числу биологических факторов относятся выраженность дефекта, качественное своеобразие его структуры, время его возникновения. Эти факторы, как и прочие, необходи­мо учитывать при организации специального педагогического воз­действия.

Социальные факторы — это ближайшее окружение ребенка:

семья, в которой он живет, взрослые и дети, с которыми он об­щается и проводит время, и, конечно, школа. Отечественная пси-

хология утверждает положение о ведущей роли в развитии всех детей, в том числе и умственно отсталых, сотрудничества ребенка со взрослыми и детьми, находящимися рядом с ним, обучения в широком понимании этого термина. Особенно большое значение имеет правильное, коррекционно-развивающее, специально орга­низованное обучение и воспитание, учитывающее своеобразие ребенка, адекватное его возможностям, опирающееся на зону его ближайшего развития. Именно оно в наибольшей мере стимули­рует детей в общем развитии.

Значимость, которую имеют для умственно отсталых детей вос­питание, обучение и трудовая подготовка, обусловлена гораздо меньшими возможностями олигофренов взаимодействовать с ок­ружающей средой, самостоятельно принимать, осмысливать, со­хранять и перерабатывать информацию, т.е. меньшей, чем в нор­ме, сформированностью различных сторон познавательной дея­тельности. Определенное значение имеют также сниженная ак­тивность умственно отсталого ребенка, гораздо более узкий круг его интересов, а также другие проявления эмоционально-волевой сферы.

Для продвижения ребенка-олигофрена в общем развитии, для усвоения им знаний, умений и навыков, для их систематизации и практического применения существенно важным является не вся­кое, а специально организованное обучение и воспитание. Пре­бывание в массовой общеобразовательной школе часто не прино­сит ребенку пользы, а в ряде случаев приводит к тяжелым послед­ствиям, к стойким, резко отрицательным сдвигам в его личности.

Специальное обучение, направленное на общее развитие ум­ственно отсталых детей, предусматривает в первую очередь фор­мирование у них высших психических процессов, особенно мыш­ления. Это важное направление коррекционной работы теорети­чески обосновано тем, что, хотя ребенок-олигофрен своеобразен во всех своих проявлениях, именно дефектность мышления обна­руживается у него особенно резко и в свою очередь затормажива­ет и затрудняет познание окружающего мира. Вместе с тем дока­зано, что мышление олигофрена несомненно развивается. Фор­мирование мыслительной деятельности способствует продвиже­нию умственно отсталого ребенка в общем развитии и тем самым создает реальную основу для социально-трудовой адаптации вы­пускников вспомогательной школы.

Другое, тоже очень важное направление коррекционной рабо­ты предусматривает совершенствование эмоционально-волевой сферы учеников, которая играет большую роль в усвоении зна­ний, умений и навыков, в установлении контактов с окружаю­щими и в социальной адаптации детей в школе и вне ее. Действи­тельно, мышление и эмоционально-волевая сфера представляют собой стороны единого человеческого сознания, а весь ход разви-

тия ребенка, по утверждению Л.С.Выготского, основан на изме­нениях, происходящих в соотношении интеллекта и аффекта. Рас­сматривая вопрос о взаимодействии организма и среды, Л. С. Вы­готский сформулировал понятие «социальная ситуация развития» и подчеркнул мысль о том, что воздействие на ребенка окружаю­щей среды определяется не только ее характером, но и индивиду­альными особенностями субъекта, теми переживаниями, кото­рые у него возникают.

Во многом дефектна и двигательная сфера олигофренов, кото­рая требует постоянного внимания и заботы.

Говоря о возможностях положительной динамики умственного продвижения детей со сниженным интеллектом, следует вспом­нить положение Л. С. Выготского относительно двух зон развития ребенка: актуального и ближайшего. Л. С. Выготский говорил о том, что зона актуального развития характеризуется теми заданиями, которые ребенок уже может выполнять самостоятельно. Эта зона показывает его обученность тем или другим знаниям, умениям и навыкам. Она дает сведения о состоянии его познавательной дея­тельности на определенном этапе жизни. В этом ее значимость.

В плане перспективы особенно важна зона ближайшего разви­тия, которая определяется заданиями, с которыми ребенок не может справиться сам, но может сделать это с помощью взросло­го. Определение зоны ближайшего развития необходимо потому, что она дает возможность судить, какие задачи будут доступны ребенку в недалеком будущем, т.е. какого продвижения от него можно ожидать.

У умственно отсталых дошкольников зона актуального разви­тия весьма ограничена. Дети мало что умеют и знают. Что касается зоны ближайшего развития, то она значительно уже, более огра­ничена, чем у нормально развивающихся детей. Однако она суще­ствует, и это дает основание утверждать, что дети со сниженным интеллектом способны к продвижению. Это продвижение невели­ко, но при определенных условиях оно может иметь место. Основ­ная задача дефектолога состоит в том, чтобы способствовать реа­лизации зоны ближайшего развития каждого ребенка.

Продвижение умственно отсталых детей происходит неравно­мерно в разные возрастные периоды. Исследованиями установле­но, что несомненная активизация познавательной деятельности сменяется годами, в течение которых как бы подготавливаются, концентрируются возможности, необходимые для последующих положительных сдвигов. Наибольшее продвижение можно заме­тить в первые два школьных года обучения, на четвертом-пятом году и в конце обучения.

Итак, основные понятия, используемые в отечественной оли-гофренопсихологии, понимание причин, обусловливающих от­клонения умственно отсталого ребенка от нормального развития,

оценка возможностей продвижения и социально-трудовой адап­тации этой категории детей в значительной мере сходны с тем, что имеет место в зарубежной литературе. Однако необходимо подчеркнуть также несомненные различия между подходами де-фектологов разных стран к тем или другим научным вопросам.

2.2. История психолого-педагогического изучения умственно отсталых детей

В России умственно отсталых детей стали отделять от психи­чески больных, пытаться воспитывать и обучать, изучать и кор­ригировать их недостатки в середине XIX в. В начале это делали врачи-психиатры в клиниках, потом к ним присоединились педа­гоги и психологи. Постепенно стали накапливаться пока еще фраг­ментарные сведения о психологических особенностях умственно отсталых.

Первой солидной публикацией, посвященной проблеме оли-гофренопсихологии, был двухтомный труд Г. Я. Трошина «Антро­пологические основы воспитания. Сравнительная психология нор­мальных и ненормальных детей» (1914—1915). Автор обобщил све­дения, накопленные к тому времени зарубежными и отечествен­ными исследователями в плане физиологии, педагогики, психо­логии умственно отсталых и нормально развивающихся детей. Срав­нительный характер исследования позволил Г.Я.Трошину уви­деть у сопоставляемых категорий детей ряд общих черт, а также определить особенности, присущие умственно отсталым.

Им были выдвинуты интересные положения, не потерявшие своей значимости и в наши дни. К их числу относятся утвержде­ния о возможностях разнопланового развития умственно отста­лых детей и об общности основных закономерностей, по которым осуществляется развитие нормального и умственно отсталого ре­бенка.

Дальнейшее интенсивное изучение психологии умственно от­сталых в России осуществлялось преимущественно в лаборатории специальной психологии Научно-практического института спе­циальных школ и детских домов Наркомпроса РСФСР, создан­ной в 1929 г. в Москве. В этой лаборатории проводились сопостави­тельные исследования, охватывавшие умственно отсталых, глу­хих и нормально развивающихся учащихся различных школьных возрастов.

С первых лет организации лаборатории ее ведущие сотрудники Л.С.Выготский, Л.В.Занков, И.М.Соловьев стали интенсивно разрабатывать теоретические основы олигофренопсихологии, со­здавать оригинальные методики и накапливать фактический ма­териал. В эти годы Л. С. Выготским был сформулирован ряд глав-

нейших положений, отражающих закономерности психического развития аномального ребенка. К их числу относятся:

утверждение о системности строения психики человека, в силу чего нарушение одного из звеньев существенно изменяет функ­ционирование всей системы;

выделение зон актуального и ближайшего развития ребенка;

утверждение идентичности основных факторов, обусловлива­ющих развитие нормальных и аномальных детей;

выделение в развитии аномального ребенка первичных и вто­ричных отклонений и соответственно определение важнейших на­правлений коррекционной учебно-воспитательной работы с каж­дым учеником;

утверждение об изменении у ребенка при умственной отстало­сти соотношения между его интеллектом и аффектом.

Молодыми сотрудниками лаборатории и аспирантами (Г.М.Дульневым, М.С.Левитаном, М.М.Нудельманом и др.), ко­торые работали под непосредственным руководством уже приоб­ретших известность психологов Л.В.Занкова и И.М.Соловьева, были проведены экспериментальные исследования преимуще­ственно познавательной деятельности и в некоторой мере — лич­ности умственно отсталых учащихся. Эти исследования предпола­гали выявление не только недостатков детей, но и потенциаль­ных возможностей их развития. Изучались вербальная и образная память школьников, особенности их речи, влияние мотивацион-ных моментов на протекание психических процессов, а также феномен так называемого психического насыщения.

Результаты деятельности сотрудников лаборатории были пред­ставлены в книге «Умственно отсталый ребенок» (1935), вышед­шей под редакцией Л. С. Выготского. Она включала в себя статью Л. С. Выготского об общих теоретических подходах к проблеме ум­ственной отсталости, а также статьи Л.В.Занкова о памяти и И. М. Соловьева о личности этих детей.

В этом же году опубликованы «Очерки психологии умственно отсталого ребенка» Л. В. Занкова, в которых автор сделал попытку многоаспектного освещения своеобразия психической деятельно­сти детей-олигофренов. С этой целью были использованы иссле­дования, опубликованные за рубежом и в России.

Немного позднее, в 1939 г., было издано первое в России ори­гинальное учебное пособие «Психология умственно отсталых школьников», написанное Л. В. Занковым для студентов дефекто­логических факультетов педагогических институтов. По этой кни­ге учились многие поколения русских дефектологов.

После смерти Л. С. Выготского в 1935 г. психологическое изуче­ние умственно отсталых детей продолжалось его коллегами в том же институте, который стал называться Научно-исследователь­ский институт дефектологии (НИИД).

Работавший там до 1955 г. Л.В.Занков расширил тематику сво­их исследований. В сферу внимания сотрудников лаборатории вошло рассмотрение состава учащихся младших классов специальной шко­лы для умственно отсталых детей. С группой психологов (Г. М.Дуль-нев, Б. И. Пинский, М.П.Феофанов) было осуществлено лонги-тюдное изучение индивидуальных и типологических особенностей учеников, прослежено их продвижение и проанализированы по­лученные данные. Результаты проведенных исследований по­зволили ученым поставить вопрос о необходимости разрабаты­вать дифференциальную диагностику, направленную на свое­временное отделение умственно отсталых детей от социально и педагогически запущенных и характеризующихся задержкой пси­хического развития, а также от имеющих специфические речевые и сенсорные отклонения.

В эти же годы под руководством Л. В. Занкова проходило изуче­ние психолого-педагогической проблемы взаимодействия слова учителя и средств наглядности при организации процесса обуче­ния и воспитания умственно отсталых детей в специальной (кор­рекционной) общеобразовательной школе VIII вида (Б. И. Пин­ский, В. Г. Петрова).

Другая группа психологов института, руководимая И.М.Соло­вьевым, исследовала мыслительную деятельность и эмоции умст­венно отсталых школьников (М.В.Зверева,А.И.Липкина, Э.А.Ев-лахова). Они рассматривали, как учащиеся анализируют, сравнива­ют, обобщают реальные предметы, их изображения, как восприни­мают и понимают сюжетные картины и эмоциональные состояния изображенных на них людей, как решают арифметические задачи. Особый интерес у И.М.Соловьева вызывал процесс сравнения, рассмотрению которого он посвятил книгу «Психология познава­тельной деятельности нормальных и аномальных детей» (1966).

В последующие годы, когда лабораторией руководила Ж.И.Шиф, продолжилось изучение проблем, ранее привлекав­ших к себе внимание исследователей, — мышления, речи, памя­ти, зрительного восприятия (Ж.И.Шиф, В.Г.Петрова, И.В.Бе­лякова, В.А.Сумарокова и др.), а также стали проводиться иссле­дования личностных особенностей умственно отсталых детей. Про­блеме личности уделялось особое внимание, поскольку в преды­дущие годы рассматривалась преимущественно познавательная дея­тельность этой категории детей. Результаты исследований легли в основу ряда книг: «Особенности умственного развития учащихся вспомогательной школы», под ред. Ж. И. Шиф, авторы — Т. Н. Го­ловина, В.И.Лубовский, Б. И. Пинский, В.Г.Петрова, Н.Г.Мо­розова и др. (1965).; «Развитие речи учащихся вспомогательной школы» В.Г.Петровой (1977); «Психологические проблемы кор­рекционной работы во вспомогательной школе», под ред. Ж. И. Шиф, Т. Н. Головиной, В. Г. Петровой (1980). В одной из ста-

тей, помещенных в ней, обобщенно представлены материалы, освещающие сложнейшую проблему личностного развития ум­ственно отсталых учеников, о которой длительное время не появ­лялось в печати почти никаких материалов.

Было осуществлено разностороннее рассмотрение особенно­стей деятельности учащихся специальной школы VIII вида. От­дельно был выделен вопрос о соотношении практической и ум­ственной деятельности детей-олигофренов (В. Г. Петрова). Особенно тщательно изучалась трудовая деятельность и ее влияние на фор­мирование положительных черт личности умственно отсталых уче­ников (Г.М.Дульнев, Б. И. Пинский). Многочисленные материа­лы исследований представлены в книгах: «Основы трудового обу­чения во вспомогательной школе» Г.М.Дульнева (1969), «Психо­логические особенности деятельности умственно отсталых школь­ников» Б. И. Пинского (1962), «Практическая и умственная дея­тельность детей-олигофренов» В.Г.Петровой (1969).

Определенное место стало занимать изучение интересов ум­ственно отсталых дошкольников (Н. Г. Морозова).

Исследователей интересовало эмоциональное и эстетическое развитие умственно отсталых детей, их изобразительная деятель­ность, становление у учеников пространственного анализа и син­теза (Т. Н. Головина). Полученные результаты опубликованы в кни­гах Т.Н.Головиной «Эстетическое воспитание во вспомогатель­ной школе» (1972) и «Изобразительная деятельность учащихся вспомогательной школы» (1974).

В 1960-е и более поздние годы серьезное внимание уделялось широкой пропаганде знаний об особенностях психики умственно отсталых детей, о возможностях их развития. В специальных (кор-рекционных) общеобразовательных школах VIII вида организо­вывались семинары, на которых учителя анализировали содержа­ние вышедших книг и статей, опубликованных в журнале «Де­фектология», сообщали о результатах выполненных ими наблю­дений и несложных экспериментов.

В программах систематически проводившихся Научных сессий и Педагогических чтений определенное место занимали доклады на психологические темы, представляемые не только научными сотрудниками и преподавателями дефектологических факульте­тов, но и работниками специальных школ.

В течение 1975— 1997 гг. лаборатория, руководимая В. Г. Петро­вой, разрабатывала принятый ранее круг проблем. Однако исследо­вались и новые вопросы: велось изучение умственно отсталых под­ростков с трудностями поведения (Г. Г. Запрягаев), изучались про­блемы внимания (С.В.Лиепинь), работоспособности (О.В.Рома-ненко).

За это время были подготовлены и опубликованы пять сборни­ков статей: «Исследование личности и познавательной деятель-

ности учащихся вспомогательной школы» (1980), «Роль обучения в развитии психики детей-олигофренов» (1981), «Психологиче­ский анализ дифференцированного подхода при обучении умствен­но отсталых школьников» (1986), «Исследование познавательных процессов детей-олигофренов» (1987), «Эмоционально-волевые процессы и познавательная деятельность умственно отсталых де­тей» (1993). В 1994 г. вышла в свет «Психология умственно отстало­го школьника» под ред. В. Г. Петровой. В ее написании принимали участие все сотрудники лаборатории, а также привлекались спе­циалисты из других учреждений.

Кроме сотрудников лаборатории в Институте дефектологии про­блемами психологии умственно отсталых детей занимались пси­хологи других подразделений. Изучались особенности интересов и их формирование у учеников специальной (коррекционной) шко­лы VIII вида (Н.Г.Морозова и ее сотрудники).

Была разработана получившая признание специалистов клас­сификация детей-олигофренов (М.С. Певзнер).

Проводилось многоаспектное исследование высшей нервной деятельности умственно отсталых детей различных возрастов, ре­зультаты которого послужили теоретической базой для новых шагов в рассмотрении проблемы умственной отсталости, а также для обоснования нейропсихологического обследования дошкольников и школьников, что имело большое значение для совершенствова­ния отбора учеников в школу для умственно отсталых детей. На­помним, что тестовое обследование детей многие годы в России не проводилось. Определенное внимание уделялось изучению речи и памяти учащихся (А.Р.Лурия, В.И.Лубовский, А.И.Мещеря­ков, Н.П.Парамонова, Е.Н.Марциновская и др.).

В поле зрения исследователей находилась и проблема диффе­ренциальной диагностики, отграничения умственной отсталости от задержки психического развития и других, внешне сходных с олигофренией проявлений (Т.А.Власова, В.И.Лубовский).

Проблемы умственной отсталости интересовали ученых, рабо­тавших в других учреждениях Москвы. Так, исследовались особен­ности внимания учащихся (И.Л. Баскакова), возможности их ин­теграции в окружающую социальную среду (И. А. Коробейников). С.Я.Рубинштейн обобщила имеющиеся сведения о психологи­ческих особенностях умственно отсталых школьников, предста­вив их в учебном пособии для студентов «Психология умственно отсталого школьника».

В других городах России изучалось формирование у школьни­ков различных свойств мыслительной деятельности (Ю.Т.Мата-сов), развитие у них вербального общения (О.К.Агавелян).

Ряд работ, имеющих существенное значение для становления олигофренопсихологии, был выполнен психологами республик, ранее входивших в Советский Союз. Эти специалисты пристально

изучали осязательное восприятие умственно отсталых учащихся (Р. Каффеманас), своеобразие памяти и внимания детей, разли­чающихся структурой дефекта (А.В. Григонис, С. В.Лиепинь), раз­витие мышления (Н. М. Стадненко, Т. А. Процко), понимание уча­щимися различным образом сформулированных заданий, форми­рование положительных черт личности у школьников (Ж. И. На-| мазбаева).

Таким образом, развитие психологии умственно отсталого ре­бенка как особой отрасли психологической науки шло в различ­ных направлениях. Расширялся возрастной контингент испытуе­мых за счет привлечения детей дошкольного возраста. Станови­лась более разнообразной тематика исследований. Усилия психо­логов направлялись прежде всего на изучение личностных осо­бенностей детей, их эстетического развития, на установление воз­можностей их интеграции в окружающую среду, на разработку проблем практической и трудовой деятельности, дифференциаль­ной диагностики, вопросов психологической службы в специаль­ных учебных заведениях.

2.3. Социально-педагогические условия жизни умственно отсталых детей на современном этапе развития общества

Умственная отсталость ребенка обычно обнаруживается уже в ранний период его жизни. Чем резче выражено отклонение в раз­витии, тем отчетливее проявляются присущие ему особенности. Для продвижения умственно отсталого ребенка в общем разви­тии, в усвоении им знаний, умений и навыков необходимо спе­циально организованное, коррекционно направленное воспита­ние и обучение, строящееся с учетом имеющихся у него положи­тельных возможностей. Для таких детей у нас в стране созданы специальные учебно-воспитательные учреждения: детские сады, специальные группы при массовых детских садах, школы, шко­лы-интернаты, классы коррекционно-развивающего обучения. Часть детей воспитывается и обучается в домашних условиях.

В специальных детских учреждениях, детских садах, школах и интернатах, в которых находятся дети с легкой, умеренной и ча­стично тяжелой степенью умственной отсталости, процесс обу­чения ведется дефектологами по специально разработанным про­граммам, методикам, учебникам при относительно небольшой наполняемости групп или классов.

Исследования и наблюдения показали, что после окончания специальной (коррекционной) школы VIII вида умственно от­сталые подростки интегрируются в окружающую среду, приспо­сабливаясь к ней с различной степенью успеха. Относительно бла-

гополучные в интеллектуальном и физическом отношении моло­дые люди поступают на предприятия, на которых проходили прак­тику в школьные годы, или туда, куда их могут пристроить роди­тели. Они работают малярами, переплетчиками, слесарями-ремонт­никами низких разрядов, сапожниками, швеями, уборщицами, подсобными рабочими и др. Часть выпускников трудятся в сель­ском хозяйстве. Как правило, они оказываются трудолюбивыми, исполнительными, но малоинициативными, подчас чрезмерно торопливыми или, наоборот, медлительными. Некоторые из них нуждаются в более или менее регулярной поддержке и помощи со стороны опытных рабочих. Другие самостоятельно выполняют хо­рошо знакомые операции. Часть выпускников специальных школ для умственно отсталых детей не работают. Они живут в семьях и по мере своих сил помогают в домашнем хозяйстве. Некоторые становятся бродягами, попадают в криминальные структуры.

Судьбы умственно отсталых подростков зависят от социаль­ных условий, от личностных особенностей и некоторых других факторов.

2.4. Психологическая характеристика умственно отсталых детей

Моторика

Умственно отсталые дети и младенческого, и более позднего дошкольного возраста характеризуются существенными отклоне­ниями в развитии моторики. Они гораздо позднее своих сверстни­ков начинают тянуться к висящей перед ними игрушке, пытаясь достать ее, а также позднее начинают сидеть, стоять, передви­гаться в пространстве ползком, ходить. Замедленное развитие дви­гательной сферы существенно снижает возможности ребенка зна­комиться с окружающим его предметным миром, ориентироваться в пространстве.

Движения умственно отсталых дошкольников отличаются не­ловкостью, плохой координированностью, чрезмерной замедлен­ностью или, напротив, импульсивностью. Это служит одной из причин, затрудняющих овладение простейшими, жизненно не­обходимыми умениями и навыками самообслуживания. Ребенок, вышедший из младенчества, долго не умеет пользоваться чашкой и ложкой. Он разливает их содержимое, не успев донести до рта, пачкая стол и свою одежду.

В дошкольном возрасте многие умственно отсталые дети, с ко­торыми специально не проводилась длительная, целенаправлен­ная работа, не могут самостоятельно одеться и раздеться, пра­вильно сложить свои вещи. Особую сложность представляет для

них застегивание и растегивание пуговиц, а также зашнуровыва-ние ботинок. Эти умения обычно специально отрабатываются в учебных учреждениях с использованием тренажеров.

Неловкость движений умственно отсталых дошкольников об­наруживается в ходьбе, беге, прыжках, во всех видах практиче­ской деятельности. Они ходят неуклюже, шаркая ногами. С трудом овладевают такой детской забавой, как прыгалки. Нередко пред­меты непроизвольно выпадают из их рук. Поливая комнатные рас­тения, они расплескивают воду или льют ее в слишком больших количествах.

Слабое развитие моторики сказывается на других видах дея­тельности умственно отсталых детей. Так, их рисунки выполнены нетвердыми, кривыми линиями, отдаленно передающими кон­тур предмета.

Недостаточностью моторики в определенной мере обусловлены свойственные умственно отсталым детям нарушения произноси­тельной стороны речи. Фонетически правильная устная речь пред­полагает точную координацию движений органов речи. Нарушения моторики, проявляющиеся в походке и ручной деятельности до­школьников, находят свое отражение и в их речевой деятельности.

В школьные годы недостатки моторики умственно отсталых де­тей существенно сглаживаются под влиянием коррекционно-воспи-тательной работы, систематически осуществляемой на всех уроках и во внеурочное время. Движения учеников постепенно приобрета­ют четкость, координированность и плавность. К старшим годам обучения многие школьники легко и красиво ходят, танцуют, бе­гают на лыжах, играют в мяч, выполняют довольно сложные тру­довые задания как бытового, так и производственного характера.

Внимание

Внимание умственно отсталых детей преимущественно непро­извольно. Оно характеризуется небольшим объемом, неустойчи­востью, а в ряде случаев — трудной переключаемостью. Работая с дошкольниками, обычно применяют самые различные средства для того, чтобы привлечь и удержать их внимание на том объекте. который в данный момент является предметом рассмотрения. По­стоянно используются яркие предметы и их изображения, крат­кие эмоционально-выразительные пояснения или вопросы, ра-зыгрывание простейших ситуаций с привлечением игрушек и т. п Продолжительность занятий весьма ограничена.

Проявления основных свойств внимания ребенка зависят oi качественного своеобразия структуры его дефекта. Особенно ма­лый объем внимания и его кратковременность свойственны воз­будимым дошкольникам. Эти дети крайне импульсивны и несо­средоточенны.

Дошкольники-олигофрены с характерной заторможенностью могут показаться на первый взгляд внимательными, но обычно это всего лишь внешние проявления их медлительности и патоло­гической инертности.

Умственно отсталые школьники младших классов также очень невнимательны, что в значительной мере мешает их обучению, способствует появлению множества ошибок при выполнении даже таких заданий, которые по уровню развития их познавательной деятельности им вполне доступны.

Невнимательность детей-олигофренов всех возрастов в опреде­ленной мере обусловлена слабостью их волевой сферы. Они не могут в должной мере сосредоточиться на выполняемой деятель­ности, работать не отвлекаясь. Большое значение имеет также не-сформированность интересов умственно отсталых детей.

Интересы

Побудителями поведения ребенка и одним из значимых крите­риев социальной активности личности являются его интересы. Мотивационно-потребностная сфера умственно отсталых дошколь­ников находится на начальной стадии становления. Их интересы тесно связаны с занимательностью выполняемой деятельности, мало интенсивны, неглубоки, односторонни, ситуативны, недиф-ференцированны и неустойчивы, вызываются преимущественно физиологическими потребностями. Дети руководствуются, как пра­вило, ближайшими мотивами. Многие исследователи отмечают как характерную черту умственно отсталого ребенка отсутствие у него интереса к учебе, познанию. Импульсивные реакции такого ре­бенка, конечно, не могут быть оценены как интерес к тому или иному объекту.

Умственно отсталые дошкольники характеризуются снижен-ностью интереса к ближайшему предметному окружению. Возбу­димые дети хватают все, что попадает в поле их зрения, не заду­мываясь о том, можно ли это делать. Однако ими руководит не интерес, а присущая им импульсивность. Они тут же бросают взя­тое, поскольку предмет сам по себе для них не интересен. Затор­моженные олигофрены как бы не замечают того, что вокруг них находится. Ничто не привлекает их внимания. Дети с сохранным поведением ведут себя несколько более адекватно. Привлекаемые яркой окраской или новизной, они берут предмет в руки, неко­торое время смотрят на него, однако настоящего интереса к объекту не проявляют. Они редко задают взрослым вопросы, не пытаются самостоятельно узнать о предмете что-то новое. Их действия с предметом состоят в том, что они пытаются засунуть его в рот или стучат им по столу или полу. Нередко дошкольники безжало­стно ломают новые игрушки, разбивают и уничтожают их.

Такая деятельность не представляет собой попытку практиче­ского анализа предмета, осуществления желания выяснить при­сущие ему качества и свойства. Это всего лишь следствие непра­вильного воспитания, отсутствия коррекционной работы с ре­бенком.

Развитие умственно отсталого школьника, в частности станов­ление внимания, тесно связано с формированием у него разно­образных интересов, поскольку только на основе этого возможно активное и разностороннее знакомство с окружающей жизнью. Интересы человека формируются в процессе его жизнедеятельно­сти под влиянием воспитания и обучения, их становление во мно­гом зависит от социального окружения, от активности человека, от характера деятельности.

Умственно отсталым детям в первые дни обучения в школе свойственно почти полное отсутствие каких-либо интересов, или их интересы малоинтенсивны, неглубоки, односторонни, неус­тойчивы. Отмечается диффузность, малая дифференцированность и недостаточная осознанность интересов. Личные интересы пре­обладают над всеми остальными.

Познавательный интерес, определяющий в норме направлен­ность ребенка на учебную деятельность, у умственно отсталых учащихся обнаруживается лишь как реакция на отдельные зани­мательные факты, события, которая не перерастает в интерес к предмету как к области знаний. Дети-олигофрены, особенно млад­ших классов, обычно пассивно относятся к учебным занятиям, требующим мыслительной деятельности. На начальных этапах школьного обучения интересы умственно отсталых учеников час­то связаны с занимательностью учебного материала, яркостью его подачи. У умственно отсталых детей значительно позже, чем у их нормальных сверстников, появляется интерес к содержанию учеб­ного материала или к самому процессу учения. Особенно с боль­шим трудом формируются у них познавательные интересы при выполнении сложной для олигофренов деятельности (чтении, письме, решении задач и примеров). Однако наряду с безразличи­ем большинства умственно отсталых учеников к учебе на началь­ном этапе школьного обучения наблюдаются случаи положитель­ного отношения детей к новым для них занятиям, в частности к урокам по трудовому обучению. Даже целиком не осмысливая за­дания, не представляя способов его выполнения, порядка опера­ций, ученики вспомогательной школы активно и с большой охо­той берутся за выполнение трудового задания. А по мере овладе­ния способами действий и осознания результатов деятельности интерес и внимание к ней со стороны ребенка возрастают, стано­вятся более мотивированными.

Умственно отсталые дошкольники совершенно недостаточно направлены на школьное обучение. Если они живут в неблагопо-

лучных семьях, то к 7 годам мало что знают о школе и не готовы поступить в нее. Если дети посещают специальный детский сад или живут в заботливых семьях, где прилагаются усилия к тому, чтобы продвинуть их в плане общего развития, то у них оказыва­ются сформированными некоторые необходимые для школы уме­ния и интересы. Однако в силу недостаточности интеллектуаль­ной и личностной сферы они мало интересуются предстоящим поступлением в школу. А если и говорят об этой перспективе, то лишь эпизодически, в связи с возникшим разговором окружаю­щих или по случайным ассоциациям. Тем не менее специальные школы и классы ждут поступления детей. Учителя готовятся рабо­тать с ними. В отдельных, немногочисленных случаях с умственно отсталыми дошкольниками педагог-дефектолог систематически занимается в домашних условиях, что дает различные результа­ты, зависящие от многих условий, в первую очередь от глубины нарушения развития ребенка, от структуры его дефекта и, конеч­но, от квалификации учителя.

Специально организованный педагогический процесс преду­сматривает формирование у умственно отсталых учеников млад­ших классов различных интересов, в том числе и познавательных. Это необходимо для расширения общего кругозора школьников, для их ориентации в социальном окружении. Вместе с тем извест­но, что, недостаточно осознавая поставленную учителем задачу и не проявляя к ней должного интереса, ученик выполняет ее, по­скольку вынужден это делать, но относится к ней формально. Важ­но побудить его работать руководствуясь не только необходимос­тью, но и собственными потребностями и интересами.

У подростков основные интересы связаны уже не со школьны­ми занятиями. Они перемещаются в сферу внешкольной деятель­ности. К старшему школьному возрасту отмечается положитель­ная динамика, как в формировании познавательных интересов умственно отсталых учащихся, так и в появлении интересов к определенным видам практической деятельности в свободное от учебы время (вязание, шитье, выпиливание, работа с бисером и др.). В процессе обучения в специальной школе ее воспитанники не изолированы от воздействия окружения, многообразных вне­школьных отношений, имеющих существенное значение для воз­никновения и развития тех или иных интересов и склонностей.

Восприятие

Существенную роль в познании ребенком окружающего мира играют его ощущения и восприятие. Они создают конкретную базу для знакомства с тем, что находится вокруг него, для формирова­ния мышления, являются необходимыми предпосылками прак­тической деятельности. У умственно отсталых детей чаще, чем у

нормально развивающихся, имеют место нарушения ощущении различной модальности и соответственно восприятия объектов и ситуаций.

Наиболее разносторонне изучено зрительное восприятие уче­ников младших классов специальной школы для умственно от­сталых детей (И. М. Соловьев и его сотрудники). Установлено свое­образие обозрения детьми окружающего их пространства, что су­щественно влияет на их поведение. Экспериментальным путем выявлены замедленность зрительного восприятия учащихся в на­чале обучения и некоторое ускорение этого процесса в последую­щие годы. Причем положительные изменения наблюдаются при восприятии лишь относительно простых по строению объектов.

Недостаточная дифференцированность зрительного восприя­тия обнаруживается в неточном распознавании детьми близких по спектру цветов и цветовых оттенков, присущих тем или иным объектам, в глобальном видении этих объектов, т.е. в отсутствии выделения характерных для них частей, частиц, пропорций и дру­гих своеобразий строения. Отмечается также более частое, чем при нормальном развитии, снижение остроты зрения, что лишает образ объекта присущей ему специфичности.

Для умственно отсталых детей характерно своеобразное узна­вание объектов и явлений. Они склонны отождествлять в некото­рой мере сходные предметы. Так, воспитанники детских садов v первоклассники нередко не видят различия между кошкой и бел­кой, компасом и часами, объединяют в одну группу такие гео­метрические фигуры, как квадрат и прямоугольник.

Учащиеся младших классов недостаточно умеют приспосабли­вать свое зрительное восприятие к изменяющимся условиям. Если изображения предметов, твердо ориентированных в пространстве, т.е. обладающих четко выраженным верхом и низом, предъявля­ются младшим школьникам перевернутыми на 180°, то они вос­принимаются детьми как другие объекты, находящиеся в обыч­ном положении. Так, блюдце с чашкой узнается как гриб. При этом ученики не замечают такой существенной детали, как ручка у чашки, и не делают попыток проверить свое решение.

Нарушения пространственной ориентировки — один из ярко выраженных дефектов, встречающихся при умственной отсталости

В становлении познания пространства у нормально развиваю щегося ребенка обычно выделяют три этапа. Первый из них обус­ловлен появлением возможности двигаться. Второй связан с овла­дением предметными действиями. Третий начинается с развитием речи. Умственно отсталые дети проходят эти этапы, но в иные сроки, чем нормально развивающиеся, и со значительным свое­образием, поскольку у них наличествуют недостатки тех сторон психики, которые играют важную роль на всех этапах последова­тельного формирования пространственного познания. Отклоне

ния в пространственной ориентировке отчетливо обнаруживают­ся во время школьного обучения — в процессе овладения грамо­той, на уроках ручного и профессионального труда, географии, рисования, физкультуры.

Своеобразие зрительного восприятия умственно отсталых де­тей младших лет обучения отчетливо проявляется при рассматри­вании сюжетных картин, понимание которых оказывается непол­ным, поверхностным, а в ряде случаев — и неадекватным.

У умственно отсталых младших школьников, как и у дошколь­ников, отмечается слабое развитие осязательного восприятия, формирование которого способствует поиску дополнительных резервов их продвижения (А.П.Гозова, Р.Б.Каффеманас).

Память

Память умственно отсталых детей дошкольного возраста раз­вита очень слабо. Это особенно ярко обнаруживается на примерах запоминания вербального материала, что не удивительно. Ведь дети только еще начинают овладевать родной речью. Несколько успеш­нее запоминают они наглядный материал — яркие картинки, изоб­ражающие хорошо знакомые объекты, или реальные, часто упо­требляемые предметы. Однако и они сохраняются в их памяти не­надолго.

Опыты показали, что запоминание облегчается в тех случаях, когда детей побуждают назвать воспринимаемый объект.

Большие трудности вызывает у дошкольников необходимость припоминания воспринятого материала. Не владея преднамерен­ными процессами, они вспоминают лишь то, что произвело на них большое впечатление — очень понравилось, привлекло, ис­пугало и т.п. Нередко припоминание подменяется разговором на другую, далекую от воспринятого тему.

Обучение умственно отсталых детей в большой мере опирается на процессы памяти, которые характеризуются большим своеоб­разием. Остановимся на некоторых особенностях памяти, имею­щих существенное значение для усвоения знаний, умений, навы­ков и, следовательно, социальной адаптации учащихся.

Объем запоминаемого учениками вспомогательной школы ма­териала существенно меньше, чем у их нормально развивающих­ся сверстников. Установлено, что если нормально развивающиеся дети запоминают 7±2 объектов, одновременно предъявленных, то их умственно отсталые сверстники — 3. Эти данные очень важ­ны для построения обучения, в частности для определения объ­ема материала, предлагаемого учащимся на уроке. Причем чем более абстрактным является подлежащий запоминанию матери­ал, тем меньшее его количество запоминают дети. Так, ряды, со­ставленные из хорошо знакомых слов, обозначающих предметы,

ученики запоминают менее успешно, чем ряды картинок, изоб­ражающих сами предметы. В свою очередь, ряды картинок детям запомнить труднее, чем ряды, объединяющие реальные предметы. Такая закономерность с различной степенью выраженности про­слеживается на всех годах обучения. Это подтверждает важность применения наглядности во вспомогательной школе.

Точность и прочность запоминания учащимися и словесного, и наглядного материала низкие. Воспроизводя его, они многое пропускают, переставляют местами элементы, составляющие еди­ное целое, допускают много повторов и в то же время привносят ненужные элементы в результате различных, нередко случайных ассоциаций. При этом умственно отсталые дети, характеризую­щиеся преобладанием процессов возбуждения, обнаруживают осо­бенно отчетливо выраженную склонность к подобным привнесе­ниям. Учащиеся с преобладанием процессов торможения запоми­нают меньший объем материала, но количество привнесений у них незначительно.

Умственно отсталые учащиеся обычно пользуются непредна­меренным запоминанием. Они запоминают то, что привлекает их внимание, кажется интересным. Например, крупный, яркий, хо­рошо знакомый предмет, который они под руководством учителя рассматривают, словесно характеризуют, выполняют с ним ка­кие-то практические действия.

В текстах дети выделяют эмоционально насыщенные фрагмен­ты. Воспринимая их, они не остаются равнодушными: радуются, огорчаются, всем своим видом, жестами, возгласами передавая отношение к происходящему. Именно эти части текста ученики наиболее хорошо запоминают, даже если они не являются сущест­венными и не определяют основное содержание прослушанного.

Требование запомнить материал слабо изменяет мнемическую деятельность школьников. Они не владеют умениями организо­вать эту деятельность не только в младших классах, но и на более поздних годах обучения.

Некоторые учащиеся младших классов, узнав о том, что им следует запомнить воспринятое, обнаруживают обеспокоенность и растерянность. Они хотели бы выполнить требование взрослого, но не знают, как и что следует для этого делать. Это состояние быстро проходит, поставленная же задача фактически теряется, а достигнутые результаты оказываются ниже, чем в условиях не­преднамеренного запоминания.

Даже ученики средних и старших классов, запоминая словес­ный материал, совершенно недостаточно умеют самостоятельно пользоваться мнемическими приемами — делить текст на абзацы, выделять основную мысль, определять опорные слова и выраже­ния, устанавливать смысловые связи между частями материала и т. п. В лучшем случае отдельные школьники делают попытки ше-

потом повторять текст вслед за учителем. Однако, поскольку это невозможно, шепот быстро прекращается. Создается впечатление, что буквальное повторение — наиболее известный, если не един­ственный мнемический прием, применяемый умственно отста­лыми детьми. Соответственно результаты запоминания, получен­ные при наличии задачи запомнить материал и при ее отсутствии, мало отличаются друг от друга. Это дает основание говорить, что знакомство с разнообразными приемами запоминания и выра­ботка умения пользоваться ими — актуальная задача учебной ра­боты с умственно отсталыми детьми. Ее решение в определенной мере обеспечит пользование учащимися преднамеренным запо­минанием.

Запоминание учебного материала в большой мере зависит от его структуризации и характера, от того, каким путем он был воспринят, а также от возраста школьников. Установлено, что уче­ники успешнее запоминают стихотворные, чем прозаические, тек­сты. Наличие ритма и рифмы облегчает протекание мнемического процесса. Дети не вполне осознают это, однако результаты и не­посредственных, и отсроченных воспроизведений свидетельству­ют о лучшем запоминании стихотворного текста. Для того чтобы его заучить, умственно отсталым учащимся различных школьных возрастов требуется меньшее количество повторений, чем для за­поминания прозаического текста такого же объема и содержания.

Для учащихся младших классов наиболее благоприятным для запоминания является прослушивание текста с голоса учителя. Это обусловлено трудностями процесса чтения, которым ученики еще не полностью овладевают на данном этапе обучения, а также их привычкой ориентироваться на восприятие устной речи.

Учащиеся старших классов легче запоминают материал в тех случаях, когда они самостоятельно читают его вслух. Вероятно, одновременно осуществляемое зрительное и слуховое восприятие создает благоприятные условия для закрепления материала в па­мяти. Ученик видит расположение текста на страницах книги, выделенные абзацы, в ряде случаев — напечатанные особым шриф­том слова и смысловые единицы, что облегчает нахождение опор­ных слов. Прочитывание может рассматриваться как один из пер­вых шагов к самостоятельной работе школьников над текстом, над его пониманием и запоминанием. Заметим, что к старшим годам обучения преобладающее большинство учеников уже вла­деют техникой чтения и Прочитывание небольшого текста не вы­зывает у них серьезных трудностей.

Мышление

Большую роль в становлении и развитии познавательной дея­тельности ребенка играет мышление.

У умственно отсталых детей дошкольного возраста имеет место недостаточность всех уровней мыслительной деятельности. Их за­трудняет решение даже простейших, наглядно-действенных за­дач, таких, как объединение разрезанного на 2—3 части изобра­жения знакомого объекта, выбор геометрической фигуры, по своей форме и величине идентичной соответствующему имеющемуся на плоскости углублению («почтовый ящик»), и т.п. Дети выпол­няют подобные задания с большим количеством ошибок после ряда попыток. Причем одни и те же ошибки многократно повто­ряются, поскольку умственно отсталые дети, не достигнув успе­ха, обычно не изменяют способа действия. Надо сказать, что осу­ществление практических действий само по себе затрудняет оли-гофренов, поскольку их двигательное и чувственное познание не­полноценно. Их движения неловки и стереотипны, часто импуль­сивны, чрезмерно быстры или, напротив, слишком замедленны.

Задания, требующие наглядно-образного мышления, вызыва­ют у дошкольников еще большие трудности. Они не могут сохра­нить в своей памяти показанный им образец и действуют оши­бочно.

Наиболее трудными для дошкольников оказываются задания, выполнение которых основывается на словесно-логическом мыш­лении. Многие из них, по существу несложные, оказываются не­доступными даже тем детям, которые два-три года посещали спе­циальный детский сад. Если некоторые задания детьми выполня­ются, то их деятельность при этом представляет собой не столько процесс мышления, сколько припоминания. Другими словами, дети запоминают некоторые словесные выражения и определе­ния, а потом с большей или меньшей точностью воспроизво­дят их.

Так, умственно отсталого дошкольника из старшей группы дет­ского сада спросили, что такое фрукты, какие он знает фрукты. Ребенок уверенно ответил, что это яблоко, груша, апельсин, кон­феты. Названия фруктов многократно повторялись на занятиях по развитию речи. Ребенок их припомнил, однако добавил к этому перечню конфеты как продукт, который он тоже очень любит.

Работа над развитием всех форм мышления умственно отста­лых дошкольников — одно из основных направлений коррекци-онной работы и является важнейшим фактором, способствующим продвижению детей в плане познавательной деятельности. Эта работа необходима для подготовки детей к предстоящему обуче­нию в школе и для социальной адаптации в широком понимании этого термина.

Наглядно-действенные формы мышления наиболее доступны умственно отсталым младшим школьникам. Однако при выполне­нии заданий дети испытывают трудности. Так, им, как и дош­кольникам, трудно сложить несложную разрезанную картинку или

правильно заполнить доску Сегена. У умственно отсталых учащих­ся недостаточно развиты практические действия, что связано с определенными трудностями, вызываемыми неполноценностью чувственного познания и нарушениями моторной сферы. В млад­шем школьном возрасте действия детей с предметами часто носят импульсивный характер, не связаны с мыслительной задачей и не имеют познавательного значения.

Большие трудности вызывают у учащихся 1—11 классов зада­чи, предусматривающие использование наглядно-образного мыш­ления.

Особенно сложными оказываются задания, требующие от де­тей словесно-логического мышления. Так, имея перед собой цвет­ную картинку, изображающую определенное время года, школь­ники далеко не всегда могут правильно установить отраженные на ней причинно-следственные связи и на этой основе опреде­лить, какой сезон передает рисунок. Они часто не понимают даже несложные, предназначенные для нормально развивающихся дош­кольников тексты, содержащие временные, причинные и другие отношения. Умственно отсталые ученики воспроизводят матери­ал упрощенно, опускают многие, иногда наиболее значимые его части, изменяют последовательность смысловых звеньев текста, не устанавливают необходимых взаимоотношений между ними.

По мере проводимого в школе специального обучения недо­статки мышления учеников корригируются, но не преодолевают­ся полностью и вновь обнаруживаются при усложнении предъяв­ляемых задач. Оказывается, что учащиеся V класса не справляют­ся с заданиями, которые вполне посильны нормально развиваю­щимся третьеклассникам.

Мыслительные процессы у умственно отсталых младших школь­ников протекают весьма своеобразно. Так, выполняемый ими мыс­ленный анализ зрительно воспринимаемого реального предмета или его изображения отличается бедностью, непоследовательно­стью, фрагментарностью. Глядя на объект, ученик называет дале­ко не все составляющие его части даже в тех случаях, когда хоро­шо знает их названия, а также не отмечает многих существенно важных свойств, хотя они ему давно известны. Обычно он говорит о таких частях, которые выступают из общего контура фигуры, не соблюдая при этом какого-либо порядка. Так, рассматривая чуче­ло вороны, дети обычно не упоминают о наличии у нее тулови­ща, но указывают лапы, клюв, когти, голову. В лучшем случае они отмечают величину птицы.

Анализ объектов оказывается более подробным, если он осу­ществляется с помощью взрослого — по его вопросам.

В тех случаях, когда учащиеся под руководством взрослого по­следовательно выполняют с предметом практические действия, которые, казалось бы, должны привлечь их внимание к его осо-

бенностям, производимый ими анализ обогащается незначитель­но. Внимание детей сосредоточивается на отдельных действиях, которые они не осознают как направленные на последовательное рассмотрение объекта. Значительные положительные сдвиги мож­но наблюдать, когда от учеников требуют оречевления получае­мых результатов. Но и при этих условиях обнаруживается неупоря­доченность, бессистемность самостоятельно выполняемого ана­лиза, беспорядочное называние того, что бросается в глаза, без выделения главного, существенного.

Постепенно ученики овладевают умением достаточно подроб­но, придерживаясь определенной последовательности, характе­ризовать воспринимаемый объект, начиная с того, что для него является наиболее существенным, и, продолжая анализ, указы­вать второстепенные детали. Продвижение проявляется также в возрастающем умении детей использовать данные своего собствен­ного практического опыта для характеристики рассматриваемого предмета.

Еще большие трудности представляет для учащихся младших классов сравнение двух, а тем более нескольких объектов. Сравне­ние предполагает сопоставительное установление черт сходства и различия между предметами или явлениями, в некоторых случа­ях — выявление их тождества. Ученики I—II классов обычно об­ращают внимание только на те особенности, которые отличают один объект от другого, и не замечают того, что эти объекты имеют также и черты сходства.

Сравнение требует последовательного сопоставления однотип­ных частей или свойств предметов. Нередко дети утверждают раз­личие между объектами, ссылаясь на несопоставимые признаки. Например, ученик говорит: «Эта чашка — большая, а у этой — цветочек синенький. Они разные». Фактически у первого предмета выделена величина, у другого — наличие украшающего рисунка.

В ряде случаев школьники заменяют сложную для них задачу более легкой, привычной и, вместо того чтобы сравнивать два или несколько объектов, начинают анализировать один из них, т.е. выполняют в какой-то мере сходное, но иное задание. Или, начав сравнение, ученик, как и в только что описанном случае, переходит на анализ одного из предметов и, в силу недостаточ­ной критичности, неумения контролировать свои действия и по­лучаемые результаты, совершенно не замечает этого. В русской специальной психологии такое явление обозначается термином «соскальзывание». Ребенок как бы не удерживается в русле слож­ного для него задания и непроизвольно заменяет его более про­стым, тем самым облегчая свою умственную деятельность.

Продвижение учеников в овладении процессом сравнения об­наруживается примерно к IV классу, т.е. к 11 — 12 годам. Оно про­является в меньшем количестве случаев отклонения от выполня-

емого задания, в вовлечении в сравнение большего числа свойств объектов, в попытках выявления между ними не только черт раз­личия, но и сходства. Что касается использования результатов практически выполненного сопоставления, то оно становится в какой-то мере возможным только в самом конце школьного обу­чения. Однако с помощью наводящих вопросов учителя дети го­раздо раньше справляются с соответствующими заданиями.

Еще более сложной задачей для умственно отсталых учащихся является обобщение наблюдений, например объединение пред­метов или явлений на основе выявленной общей, существенной для этого ряда объектов черты. Выполняя подобное задание оли-гофрены всех возрастов нередко берут во внимание случайные признаки, т.е. действуют необоснованно, вопреки логике вещей. Так, они объединяют картинки с изображениями чашки, тарел­ки и цветка в одну группу потому, что эти предметы синего цве­та, но отказываются присоединить к группе предметов, относя­щихся к посуде, чайник, потому что он красный, или относят мышь к числу домашних животных на том основании, что она имеет норку в доме за шкафом.

Таким образом, обобщения олигофренов оказываются слиш­ком широкими, недостаточно дифференцированными. Особенно затрудняет учеников изменение однажды выделенного принципа обобщения, т. е. объединение объектов по новому основанию. Так, если они могут отобрать в одну группу геометрические фигуры — квадраты, прямоугольники, треугольники и круги, ориентируясь на их величину, то затем детей трудно побудить к объединению этих фигур по другим признакам — по цвету или по форме. В их способе выполнения задания проявляется свойственная олиго-френам патологическая инертность нервных процессов.

Следует специально подчеркнуть, что ученики даже старших классов специальной (коррекционной) общеобразовательной школы VIII вида недостаточно критично относятся к результа­там своей деятельности, далеко не всегда замечают даже явные противоречия. У них редко возникают сомнения, стремление проверить себя. Они вполне удовлетворяются достигнутыми ус­пехами, не выражают желания самостоятельно улучшить их. Ве­роятно, в этом определенную роль играет ограниченность зна­ний и интересов школьников, а также их интеллектуальная пас­сивность, снижение мотивации деятельности, равнодушие к происходящему.

Характеризуя мышление умственно отсталых детей, следует еще раз акцентировать стереотипность, тугоподвижность этого про­цесса, его совершенно недостаточную гибкость. Именно поэтому применение имеющихся знаний в новых условиях вызывает у школьников затруднения и часто приводит к ошибочному выпол­нению задания.

Речь

Орудием человеческого мышления, средством общения, вы­ражения мыслей, чувств, эмоций, средством регуляции деятель­ности служит речь.

Еще не владея не только активной, но и пассивной речью, нормально развивающийся ребенок вступает в эмоциональный контакт с окружающими его заботящимися о нем людьми, обыч­но — с матерью. Он отвечает улыбкой и характерными движения­ми на обращенные к нему слова, произносимые с ласковой инто­нацией. Позднее к этим реакциям присоединяются эмоционально окрашенные звуковые комплексы. Постепенно ребенок начинает реагировать на отдельные слова, выполнять ситуативные коман­ды. По предложению взрослого он с явным удовольствием пока­зывает, «где у него глазки, носик» и т.п., и радуется своим успе­хам вместе с матерью. Прислушиваясь к речи говорящих, он сам стремится им подражать. Обычно до года ребенок уже имеет в своем словарном запасе ряд не всегда точно произносимых слов и активно пользуется ими. Его словарь быстро увеличивается, про­изношение совершенствуется. К концу дошкольного периода жизни он много, довольно правильно и связно говорит на различные темы, адекватно употребляет и сложносочиненные, и сложно­подчиненные конструкции. Может достаточно правильно пере­сказать прослушанный текст или ответить на соответствующие вопросы, рассказать, что он видит на сюжетной картинке, что с ним недавно происходило.

Становление речи умственно отсталого ребенка осуществляет­ся своеобразно и с большим запозданием. Он позднее и менее активно вступает в эмоциональный контакт с матерью. Исследо­ватели отмечают, что в возрасте около года звуковые комплексы, произносимые детьми, бедны и характеризуются сниженной эмо­циональной окрашенностью. У них слабо выражено стремление подражать речи взрослого. Они не реагируют на простейшие ситуа­тивные команды, улавливают лишь интонацию, но не содержа­ние обращенной к ним речи.

Долгое время звучащая речь слабо интересует умственно отста­лых дошкольников. Они недостаточно прислушиваются к ней и, как правило, начинают пытаться говорить с большим запаздыва­нием. Однако постепенно они в разные сроки, но все же овладе­вают элементарным речевым общением даже в тех случаях, когда семья не оказывает им никакой реальной помощи, и они не посе­щают специального дошкольного учреждения. Это связано с не­обходимостью, живя среди людей, взаимодействовать с окружа­ющими.

Многие умственно отсталые дошкольники произносят первые слова в 2—3 года или даже в 5 лет. Это преимущественно имена

существительные — названия предметов ближайшего окружения и глаголы, обозначающие часто выполняемые действия. Фонети­ческий строй речи почти у всех детей к началу школьного обуче­ния оказывается сформированным далеко не полностью. Исклю­чения встречаются весьма редко.

К этому времени дошкольники хоть и с трудом, но пользуются речевым общением. Их затрудняет участие в беседе. Тем более слож­ными оказываются рассказ по картинке, пересказ услышанного простого текста или словесная передача увиденного или пережи­того события. Мало разговаривая, дети любят слушать читаемые им детские рассказы и с еще большим удовольствием смотрят любимые телевизионные программы. Хотя они мало что понима­ют, им нравятся движущиеся на экране фигуры и музыкальное сопровождение.

Направленность на речевое общение с окружающими у ум­ственно отсталых дошкольников снижена. Там, где это возможно, они предпочитают пользоваться не речью, но указательными же­стами, мимикой, передавая ими свое желание получить какой-то предмет, выражая положительное или отрицательное отношение к происходящему.

Им плохо удается взаимодействие со взрослыми и другими деть­ми. Они недостаточно понимают то, что им говорят окружающие, и соответственно ведут себя не так, как следовало бы. Вместе с тем эти дети не умеют сколько-нибудь связно высказать свои пред­ложения или просьбы, не могут должным образом общаться даже диалогической речью. Обладая весьма ограниченным словарным запасом и не владея предложением, они не могут ни спросить о том, что их интересует, ни вразумительно ответить на заданный им вопрос. Их общение проходит в условиях житейских, много­кратно повторяющихся ситуаций с помощью хорошо заученных, стандартных высказываний. Если оно выходит за такие рамки, то это обычно ставит ребенка в тупик и подчас побуждает его к не­лепым ответам.

Наблюдается такая закономерность: чем в большей мере выра­жено у ребенка недоразвитие речи, тем существеннее оказывают­ся у него отклонения в различных видах познавательной деятель­ности. Так, не умея назвать увиденный предмет или его изображе­ние, умственно отсталый дошкольник быстро забывает воспри­нятое. Дети, произносящие лишь отдельные слоги или пользую­щиеся «детскими» словами типа мяу (кошка), ав-ав (собака), би-би (машина), существенно отстают от своих говорящих сверстни­ков в плане наглядно-действенного мышления. Так, они не могут сложить из 3—4 частей простую фигуру, в то время как до­школьники такого же возраста, в некоторой мере владеющие речью, справляются и с более сложными подобного же рода зада­ниями.

У всех умственно отсталых учащихся на всех годах обучения наблюдаются более или менее выраженные отклонения в рече­вом развитии, которые обнаруживаются на разных уровнях рече­вой деятельности. Некоторые из отклонений относительно быст­ро поддаются коррекции, другие — сглаживаются лишь в извест­ной мере и вновь обнаруживают себя при осложненных усло­виях. Для олигофренов характерна задержка становления речи, которая проявляется в более позднем, чем в норме, понимании обращенной к ним речи и в дефектах самостоятельного пользова­ния ею.

Недоразвитие речи можно с большей или меньшей отчетливо­стью наблюдать на различных уровнях речевого высказывания де­тей и младших, и старших классов. Оно прежде всего обнаружива­ется в затруднениях учащихся младших классов при овладении ими произношением. Позднее, как правило, эти недостатки с большим или меньшим успехом корригируются. Это дает основа­ния говорить о более позднем и дефектном по сравнению с нор­мой становлении у детей-олигофренов фонематического слуха — функции, чрезвычайно важной для правильного произношения и для обучения грамоте.

Определенную роль играют также отклонения, которые отме­чаются в моторной сфере умственно отсталых детей, в том числе и в движении их речевых органов. Не следует забывать и то, что у учеников вспомогательной школы чаще, чем у нормально разви­вающихся детей, наблюдаются дефекты строения органов речи, в значительной мере препятствующие овладению произношением.

В речи учащихся младших классов специальной (коррекцион-ной) школы VIII вида можно встретить замены одних звуков дру­гими, сходными по звучанию или артикуляции. В одних случаях эти замены носят постоянный характер, в других — спорадиче­ский. Некоторые звуки дети, не умея их произносить, просто про­пускают, что делает их речь трудно воспринимаемой, особенно для людей, впервые с ними имеющих дело.

Конечно, умственно отсталые дети — слышащие и говорящие. Это обстоятельство существенно облегчает работу с ними. Однако из-за недостатков произношения их речь бывает мало понятна и общаться с ними не всегда легко, что вызывает недовольство и насмешки со стороны окружающих: одноклассников и, к сожале­нию, некоторых взрослых. Это приводит к тому, что ребенок, не умея говорить иначе, старается меньше пользоваться речью, от­малчивается, когда его о чем-то спрашивают, нередко прибегает к указательным жестам. Это отрицательно сказывается на разви­тии его эмоционально-личностной сферы. Он становится насто­роженным, замкнутым, постоянно ожидает обиды и порицания. Вместе с тем сужается круг его общения, практика речевой дея­тельности резко ограничивается.

Научить умственно отсталого ребенка изолированно произно­сить тот или иной звук или исправить неточное произношение отдельных звуков обычно не очень сложно. Опытный логопед спра­вится с такой задачей за несколько занятий. Конечно, учитель в свою очередь должен принимать в этой работе активное участие, закрепляя у ученика соответствующие навыки. Однако весьма труд­но ввести уже поставленный звук в активную речь ребенка. На это требуется длительное время — года два и больше. Такое положе­ние вещей обусловлено присущей умственно отсталым резко вы­раженной стереотипностью протекания основных нервных про­цессов. Сложившиеся у них косные стереотипы речевого поведе­ния изменяются очень медленно. Большая временная дистанция между постановкой звука и его свободным использованием слу­жит одним из поводов, позволяющих предполагать наличие у ре­бенка умственной отсталости.

Отклонение от нормы имеет место и при усвоении детьми-олигофренами словарного состава родного языка. Словарь учащихся младших классов беден. Он состоит преимущественно из имен су­ществительных и глаголов. Среди имен существительных преобла­дают слова, обозначающие хорошо знакомые детям предметы. Глаголы большей частью бесприставочные. Имена прилагатель­ные занимают незначительное место в общем составе словаря. Они представляют собой малоконкретные характеристики типа «боль­шой, маленький, хороший, плохой». Очень редко встречаются при­лагательные, характеризующие личностные свойства и качества человека.

Слова, которыми располагают дети, используются ими в при­ближенных, неспецифических значениях. Так, «туфли» — это и туфли, и тапочки, и босоножки, и кроссовки. Словом «шил» мо­гут обозначаться такие действия, как «зашил, пришил» и т. п. Слово «хороший» употребляется в значении «добрый, веселый, краси­вый, послушный, чистый» и др.

Для речи умственно отсталых детей свойственно существенное преобладание пассивного словаря над активным. Другими слова­ми, они понимают более или менее правильно значительно боль­шее количество слов, чем употребляют.

Предложения, которыми пользуются ученики, являются пре­имущественно простыми, состоящими из 1—4 слов. Построены они бывают не только примитивно, но и часто неправильно. В них наблюдаются различные отклонения от норм родного языка — нарушения согласования, управления, пропуски второстепенных и даже главных членов. Сложные, особенно сложноподчиненные, предложения начинают употребляться учениками обычно на стар­ших годах обучения, что свидетельствует о затруднениях в плане понимания и отражения различных взаимозависимостей между объектами и явлениями окружающей действительности и служит

еще одним свидетельством грубого недоразвития мышления уча­щихся.

К старшим классам словарный запас школьников значительно обогащается. Этому способствуют специальное обучение, расши­рение жизненного опыта, общение со взрослыми и детьми, про­смотр телевизионных передач и др. Однако дефицит слов, опреде­ляющих свойства человеческой личности, сохраняется, а исполь­зуемые предложения остаются преимущественно простыми и по своему построению не всегда соответствуют общепринятым нор мам.

Для социальной адаптации человека очень важно его общенш с другими людьми, умение вступить в беседу и поддержать ее, т.е. необходим определенный уровень сформированности диалогиче­ской речи. Наблюдения показывают, что ученики младших клас­сов редко бывают инициаторами диалога. Это связано с недораз­витием их речи, с узким кругом интересов и мотивов, с их непре­одолимой стеснительностью и неумением начать беседу, понять высказывание или вопрос собеседника. Поэтому в одних случаях они молчат, в других отвечают невпопад или эхолалически повто­ряют часть заданного вопроса. Развернутые ответы, состоящие хотя бы из одного-двух малораспространенных предложений, от них можно услышать не часто.

К старшим годам обучения учащиеся существенно продвига­ются в овладении диалогической речью. Однако многие из них по-прежнему не знают, как следует начать разговор, как спросить человека, особенно незнакомого, о чем-либо, как отвечать на вопросы. Конечно, причиной тому служит не только недостаточ­ная сформированность речи, но и особенности мотивационной и эмоционально-волевой сферы.

Ответы учащихся старших классов могут быть излишне крат­кими или чрезмерно пространными. В последнем случае они обычно не представляют собой прямого ответа на вопрос, изобилуют по­вторениями, несут в себе добавочную неадекватную информацию, возникающую по случайным ассоциациям.

Если в формировании диалогической речи у олигофренов стар­ших лет обучения наблюдаются несомненные успехи, то овладе­ние монологической речью представляется для них чрезмерно слож­ным. В известной мере это связано с общими особенностями их деятельности, которые обнаруживаются в речи. Мы имеем в виду и трудности планирования высказывания, и неумение следовать уже составленному плану, и непонимание того, что слушающий должен воссоздать картину происходившего, опираясь на то, что он слышит от говорящего.

Значительной части учеников первых классов для составления рассказа и даже для пересказа прослушанного текста требуется привлечение наглядных средств: сюжетной картины, серии кар-

тин, реальных предметов. В таких условиях речь их становится бо­лее развернутой и последовательной. В старших классах использу­ются план, схема и другие средства, организующие речевую дея­тельность школьников.

Отставание и своеобразные черты становления устной речи де-тей-олигофренов обусловливают трудности, проявляющиеся у них при овладении грамотой. Эти трудности обнаруживаются при осу­ществлении звуко-буквенного анализа слов, в ошибках их напи­сания, в составлении отдельных предложений и пересказов. Связ­ная письменная речь у учащихся старших классов имеет яркие черты устной ситуационной речи. Она мало организована и не упорядочена. Изложение событий осуществляется неточно и не­последовательно, с большим количеством повторений и привне­сений, нередко основывающихся на случайных ассоциациях. Пред­ложения часто неправильно построены и не окончены. Человек, не бывший участником события или не знакомый с излагаемым текстом, с трудом понимает содержание написанного.

У учащихся специальной (коррекционной) школы VIII вида, особенно находящихся на младших годах обучения, недостаточно сформирована одна из основных функций речи — ее регуля-торная функция. Указания взрослого воспринимаются детьми не­точно, и поэтому содержание и последовательность выполня­емой ими деятельности далеко не всегда отвечают требованиям. Это прежде всего относится к работе по сложным инструк­циям, состоящим из нескольких, следующих друг за другом звеньев, а также к заданиям, сформулированным обобщенно. В первом случае школьники забывают предложенную последова­тельность действий, нарушают и путают ее. Во втором — терпят неудачи из-за того, что не могут в достаточной мере осмыслить задание.

Ученики вплоть до старших классов испытывают затруднения, когда возникает необходимость рассказать о ходе уже выполнен­ной работы. Они не упоминают многих действий или говорят о них самыми общими словами. Но особенно сложным оказывается для них самостоятельное планирование предстоящей деятельно­сти. Отсутствие наглядно-действенных опор, необходимость ори­ентироваться только на имеющиеся представления делают ответы учеников бедными, непоследовательными, фрагментарными. Та­кие планы, конечно, не могут служить основой для выполнения определенной работы.

Отклонения в развитии познавательной деятельности у умствен­но отсталых детей отчетливо обнаруживаются при взаимодействии с окружающими их взрослыми и детьми. Эти отклонения в той или иной мере проявляются у учащихся всех лет обучения, не­смотря на то что дети живут и воспитываются в различных усло­виях.

При значительных временных затратах, достаточном внима­нии, уделяемом ребенку, наличии индивидуального подхода к нему можно рассчитывать на положительные результаты. Однако если ребенок находится вне детского коллектива и не приобретает до­статочного опыта общения со сверстниками, то это затормажива­ет его общее развитие и затрудняет адаптацию к школьной обста­новке.

Личность умственно отсталого ребенка

Общепринято представление о личности как о социальном об­разовании, формирующемся под влиянием воспитания в конк­ретных условиях жизни. Известно, что большую часть континген­та умственно отсталых учащихся составляют дети, не имеющие родителей, и дети из неполных и неблагополучных семей. Такой ребенок фактически оказывается лишенным полноценного обще­ния со своей семьей, что, безусловно, неблагоприятно сказыва­ется на формировании его личности.

Поздняя диагностика, недостаточная сеть специальных до­школьных учреждений наряду с внутрисемейными сложностями обусловливают далеко не полное соответствие применяемых средств обучения и воспитания возможностям умственно отсталых уча­щихся. Это также отрицательно сказывается на вхождении ребен­ка в соответствующие социальные группы и на последующем вза­имодействии его со взрослыми и сверстниками.

Личность человека — продукт общественно-исторического раз­вития. Она формируется в процессе многообразных взаимодей­ствий с окружающей средой. В силу интеллектуальной неполно­ценности личность умственно отсталого ребенка проходит свое становление в своеобразных условиях, что обнаруживается в раз­личных аспектах.

В общей совокупности многообразных черт личности существен­ное место принадлежитэмоциям, которые оказывают влияние на любое проявление человеческой активности. Л.С.Выготский, высказавший мысль о тесном взаимодействии и внутреннем един­стве интеллектуальной и эмоциональной сфер, считал, что у ре­бенка при умственной отсталости соотношение между интеллек­том и аффектом иное, чем в норме, и что именно эта характери­стика важна для понимания своеобразия его психики. Формиро­вание эмоций — важнейшее условие становления личности че­ловека.

Проявление эмоций у умственно отсталого ребенка зависит от его возраста, от глубины и качественного своеобразия структуры дефекта (принадлежности к определенному клиническому вари­анту олигофрении) и, конечно, от социальной среды, в которог он находится.

Дети младшего дошкольного возраста отзывчивы на похвалу, одобрение, порицание. Различают ласковую и недовольную инто­нации. Они не могут выражать свои эмоции вербально. Свое отно­шение к человеку они выявляют прикосновением к нему, улыб­кой, заглядыванием в лицо. Некоторые дети при этом произносят отдельные звукосочетания или простые, не всегда правильно зву­чащие слова типа «мама», «любу».

Дети с видимым удовольствием играют со взрослым в прими­тивные игры, сопровождая их в какой-то мере звукоподражанием или «детскими» словами. Например, ребенок производит стерео­типные действия, возит машинку взад и вперед, радостно смеет­ся, произнося одно и то же «би-би».

Старшие дошкольники более адекватно понимают окружаю­щую их обстановку. Они лучше, чем дети младшего дошкольного возраста, владеют речью и могут не только выразить свои эмоции криком или поведением, но и сказать, что им нравится или не нравится, пользуясь словом, объяснить, что они хотят получить ту или иную привлекательную для них игрушку. Эти дети с удо­вольствием слушают выразительно читаемые или рассказываемые доступные для их понимания простейшие тексты, включающие эмоционально окрашенные компоненты. Мимикой, жестами и словесными реакциями они выражают сочувствие добрым героям и отрицательное отношение к их обидчикам. В понятной для них ситуации дошкольники способны к сопереживанию, к эмоцио­нальному отклику на обстоятельства, в которых оказался другой человек. Как правило, дети проявляют отчетливо выраженное по­ложительное отношение к своим родным и близким. Они любят своих родителей и воспитателей и обнаруживают это со всей оче­видностью.

В зависимости от клинического варианта дефекта дошкольни­ки ведут себя по-разному, проявляя свои эмоции. Возбудимые дети берут игрушку и тут же ее бросают. Движения у них быстрые, речевое сопровождение громкое, эмоциональные реакции неус­тойчивы и поверхностны. Проявления гнева, обиды, радости вы­ражаются бурно, импульсивно и не контролируются детьми.

Заторможенные умственно отсталые дошкольники действуют вяло, нерешительно. Они кажутся малоэмоциональными, хотя их переживания нередко бывают устойчивыми и достаточно глубо­кими.

Дети с сохранным поведением эмоционально несколько более устойчивы, хотя их поведение и переживания отражают слабое осознание окружающей обстановки.

Развитие эмоций умственно отсталых дошкольников в значи­тельной мере определяется правильной организацией всей их жиз­ни, наличием специального, систематического педагогического воздействия, осуществляемого родителями в семье или педагогом

в специальном учреждении. Дети из социально неблагоприятной среды значительно отличаются от тех, кто посещал специальный детский сад. Они менее организованны, несдержанны в проявле­нии своих эмоций.

И в более старшем — школьном — возрасте эмоциональная сфера умственно отсталых детей, особенно в младших классах, характеризуется незрелостью и недоразвитием. Дети склонны к полярным, лишенным тонких оттенков эмоциям. Их эмоции по­верхностны, неустойчивы, подвержены быстрым и нередко рез­ким изменениям. У некоторых умственно отсталых школьников наблюдается затянутость, инертность эмоциональных реакций, часто имеющих ярко выраженный эгоцентрический характер. Не всегда возникающие у ребенка эмоции адекватны оказываемым на него внешним воздействиям. Учащиеся вспомогательной шко­лы весьма слабо контролируют свои эмоциональные проявления, а часто и не пытаются этого делать.

Вместе с тем необходимо отметить, что учащиеся даже млад­ших классов не остаются равнодушными при прослушивании до­ступных для их понимания текстов, включающих эмоционально окрашенные компоненты, а в своих пересказах не пропускают их, акцентируют на них внимание, воспроизводят с большей выразительностью и правильностью, чем другие части восприня­того.

Умственно отсталый ребенок, а тем более подросток, оказав­шись в доступной его пониманию ситуации, способен к сопере­живанию, к эмоциональному отклику на переживания другого человека и стремится оказать ему ту или иную помощь.

Развитие эмоциональной сферы умственно отсталых школьни­ков в большой мере определяется внешними условиями, важней­шими из которых являются специальное обучение и правильная организация всей жизни детей. Присущие этим ученикам импуль­сивные проявления обиды, злости, радости и т. п. постепенно сгла­живаются под воздействием обучения и воспитания. У детей появ­ляется осмысливание своих действий и поступков, формируются положительные привычки и правильное бытовое поведение, не­обходимые для их успешной социальной адаптации.

Существенные трудности вызывает у умственно отсталых уча­щихся, особенно младших лет обучения, понимание эмоциональ­ных состояний изображенных на картине персонажей. Так, школь­ники недостаточно соотносят движения и жесты персонажей кар­тины с внутренним состоянием, передаваемым этими движения­ми. Дети допускают неточности, а иногда и искажения при толко­вании мимики персонажей, неправильно определяют сложные пе­реживания, сводя их к более простым (Э.А.Евлахова).

Сложные эмоции социально-нравственного характера, тонкие оттенки чувств остаются недоступными пониманию многих вы-

пускников специальных школ. Вместе с тем часто переживаемые ими и окружающими их людьми состояния радости, обиды почти все ученики правильно понимают и называют.

Учебная деятельность предъявляет к ребенку определенные требования, а ее осуществление связано с переживанием им раз­личных эмоций. Установлено, что на первом году обучения ум­ственно отсталые учащиеся чаще всего испытывают потребности в чувстве покоя, безопасности, эмоционально насыщенных по­ложительных отношениях с окружающими. Дети стремятся быть вовлеченными в разные школьные события. Наряду с этим у них нередко наблюдается дефицит эмоциональных контактов, эмо­ционально-положительных отношений. Постоянное подавление извне своеобразных эмоциональных проявлений нередко приво­дит учащихся к чувству неполноценности, к потребности персо­нального внимания со стороны как взрослых, так и товарищей по классу.

К третьему году обучения у детей наблюдается активность, спо­собствующая эмоциональной разрядке. В большем числе случаев, по сравнению с первым годом обучения, возможны агрессивные проявления. Школьники часто отрицательно реагируют на огра­ничения и запреты со стороны педагога. У них отмечается стрем­ление к положительным эмоционально окрашенным отношени­ям со взрослыми.

В целом на первых годах пребывания в условиях школьного обу­чения (I—III классы) у учащихся прослеживается тенденция к эмоциональной дезадаптированности, что является следствием не­достаточной личностной и эмоциональной готовности этой кате­гории аномальных детей к началу обучения. В старших классах мно­гие подростки успешно социально адаптируются, что сказывает­ся в их поведении и в школе, и в семье. Они трудятся в коллективе сверстников, живут в семьях, заботясь о своих близких, сопере­живая с ними те или иные события; хотя и не очень глубоко и четко, но адекватно понимают свои чувства и чувства окружаю­щих их людей, устанавливают определенные отношения и кон­такты, в основном правильно ведут себя в коллективе. Все это свидетельствует о том, что в эмоциональном развитии умственно отсталых учеников в процессе специального школьного обучения происходят определенные положительные сдвиги.

Волевая сфера умственно отсталых дошкольников находится на самых начальных этапах развития. Ее становление непосред­ственно связано с появлением речи, которая позволяет ребенку понять необходимость того или иного способа действия. Однако формирование произвольной регуляции поведения умственно от­сталого ребенка затруднено. Дошкольники-олигофрены не могут контролировать свои поступки, желания. Большинство из них не способны подчинить свое поведение требованиям, которые

предъявляют им родители, воспитатели, детский коллектив. Дей­ствия детей нередко носят импульсивный характер, а их поведе­ние часто не соответствует общепринятым правилам и нормам.

Для умственно отсталых младших школьников также характер­ны нарушения поведения. Им свойственны безынициативность, несамостоятельность, слабость внутренних побуждений, внушае­мость, сниженная мотивация, причем не только в учебной, но даже в игровой и трудовой деятельности. Их ставит в затрудни­тельное положение любое препятствие или неудача, они не могут противостоять возникающим желаниям. Однако дети способны проявить волевое усилие в тех случаях, когда знают, как надо действовать, и испытывают потребность в этом действии. Тогда из вялых, безынициативных детей они превращаются в настойчи­вых, безудержных. Такие резкие контрасты в проявлении воли есть результат незрелости личности школьников-олигофренов.

Обучение в специальной школе приводит к существенным сдви­гам в развитии у умственно отсталых детей волевой регуляции поведения: появляется умение сдерживать свои импульсивные ре­акции и подчинять их требованиям ситуации (М.Г.Царцидзе).

Волевая активность, формирующаяся под воздействием кор-рекционно-направленного обучения, в значительной мере спо­собствует умственному, речевому и в целом личностному разви­тию этой категории детей. Повышается объем внимания, его ус­тойчивость; увеличивается объем памяти, возрастает ее продук­тивность. В свою очередь развитие мышления, речи, памяти сти­мулирует формирование волевых качеств личности школьников-олигофренов. От младшего к старшему школьному возрасту у ум­ственно отсталых учащихся отмечается развитие произвольных психических процессов.

Деятельность

Для умственно отсталых детей характерно позднее и неполно­ценное формирование всех видов деятельности. Особенно страда­ет у дошкольников произвольная деятельность. Это обусловлено тем, что ее осуществление требует определенного уровня разви­тия мышления и речи, устойчивого внимания, а также умения целенаправленно приложить волевые усилия. Выполнение различ­ных видов деятельности, предполагающих практические действия, затруднено ввиду отклонений в развитии двигательной сферы.

Простейшая предметно-практическая деятельность, включаю­щая в себя элементы самообслуживания, принятия пищи и не представляющая большой сложности для нормально развиваю­щихся дошкольников, у умственно отсталых детей вызывает серь­езные затруднения и далеко не всегда осуществляется ими долж­ным образом. Для того чтобы овладеть теми или иными действия-

ми, им требуется пройти длительный период направленного обу­чения. Они неловки, невнимательны, легко отвлекаются, быстро забывают последовательность действий, недостаточно понимают важность того, чему их учат. Все отрабатываемые действия долж­ны ежедневно выполняться ими под руководством взрослого и с его активной помощью в форме совместной деятельности, пока­за, сопровождаемых речью. Решающее значение имеют регуляр­ность таких повторений и положительный эмоциональный фон, создаваемый путем одобрения, подчеркивания важности и успеш­ности деятельности ребенка.

Особые трудности вызывает формирование у детей дошколь­ного возраста правильного поведения. Присущая им интеллекту­альная недостаточность и скудный жизненный опыт затрудняют понимание и адекватное оценивание ситуаций, в которых они оказываются. Инертность нервных процессов способствует стерео­типности реакций, которые часто совсем не соответствуют со­здавшейся обстановке.

Например, многие дети не понимают, что, находясь в доме у незнакомых людей, нельзя бегать, кричать, брать без спроса вещи, шуметь, кривляться. Другие умственно отсталые дети ведут себя совсем иначе, но тоже неадекватно: они молчат, испуганно смот­рят по сторонам, прячутся за спину родителей, отмалчиваются, отказываются от каких-либо контактов. Эти же особенности на­блюдаются и у младших школьников, о чем говорилось выше.

Игра. Для нормально развивающихся детей в дошкольный пе­риод жизни ведущим видом деятельности является игра. В спон­танном развитии умственно отсталых детей игра не занимает долж­ного места. Это обусловлено тем, что в дошкольном возрасте они еще далеки от овладения игрой.

Наиболее сложной и вместе с тем наиболее значимой для раз­вития ребенка является сюжетно-ролевая игра. Ею умственно от­сталые дошкольники самостоятельно не овладевают. Лишь в кон­це дошкольного детства у воспитанников специальных детских садов можно наблюдать отдельные элементы сюжетно-ролевой игры, которые формируются воспитателем на занятиях. Так, дети под руководством и с помощью взрослого играют «в магазин», выполняя роли продавца, кассира, покупателей, или обыгрыва­ют ситуацию хождения в гости, становясь хозяевами и гостями, сервируют стол, рассаживают гостей, угощают их чаем и печень­ем и т.п. Однако по собственной инициативе они таких игр не организуют (Н.Д.Соколова).

Обычно у умственно отсталых дошкольников можно наблю­дать отдельные игровые действия, они не имеют смыслового на­полнения. Так, мальчик многократно прокатывает пустую игру­шечную машинку из одного угла комнаты в другой, издавая при этом звуки, которые должны обозначать шум ее мотора. Его дви-

жения и звуковое сопровождение стереотипны и не реализуют какого-либо замысла. Или девочка кормит куклу — держит ее на руках и без устали тычет ложкой ей в лицо, не обращая внимания на то, что не попадает в рот. Ребенок лишь весьма относительно воспроизводит ситуацию, которая не входит ни в какой сюжет, но представляет собой хорошо знакомое действие.

В отдельных случаях дошкольники объединяются по 2—3 чело­века. Например, один мальчик катит машинку и издает звуки, а другой идет за ним следом. Такое объединение бывает кратковре­менным. Вскоре у детей возникает конфликт, и они начинают отнимать друг у друга игрушку.

Если оказывается, что умственно отсталый ребенок играет с нормально развивающимися детьми, то он всегда выполняет только подсобные роли. Те организуют несложную сюжетную игру, а он по их указаниям что-то приносит, уносит, держит. Положение не меняется и в тех случаях, когда товарищи моложе его на год и более.

Рисование. Все нормально развивающиеся дети, начиная с младшего дошкольного возраста, с удовольствием рисуют. Внача­ле они просто выводят на бумаге различные каракули, потом на­чинают видеть в них сходство с каким-то знакомым предметом, позднее пытаются намеренно изобразить отдельные объекты. Мно­гие прилежно копируют рисунки своих старших товарищей или книжные иллюстрации. Детей радует работа с яркими фломасте­рами, карандашами, красками. Они рисуют ими или раскрашива­ют картинки.

Изобразительная деятельность умственно отсталых детей фор­мируется замедленно и своеобразно. В их рисунках есть характер­ные черты, имеющие диагностический характер. Умения детей, лишенных специального обучения в детском саду или семье, дол­го остаются на уровне простых каракуль, и лишь к концу до­школьного детства можно видеть предметные и в какой-то мере сюжетные рисунки, выполненные весьма несовершенно, с гру­быми ошибками и неточностями. В этих рисунках находят свое отражение недифференцированность зрительного восприятия, низкий уровень мышления и памяти и, конечно, несовершенство двигательной сферы. Дети рисуют людей-головоногов, птиц, име­ющих по четыре лапки, «прозрачные» дома и выполняют все это нечеткими, кривыми линиями. Однако они относятся к результа­там своей деятельности весьма эмоционально, высоко их оцени­вают и с удовольствием демонстрируют (Н.П.Сакулина).

Совсем иная картина наблюдается в тех случаях, когда до­школьников специально обучают рисованию. Большинство из них обнаруживают успехи, свидетельствующие как о наличии у них потенциальных возможностей, так и о важности коррекционного воздействия на умственно отсталого ребенка (О. П. Гаврилушкина).

Трудовая деятельность. В специальной (коррекционной) обще­образовательной школе для умственно отсталых детей одним из основных видов деятельности, помимо учебной, является трудо­вая. Задания, предъявленные на доступном уровне, создают наи­более благоприятные условия для коррекции недостатков психи­ческого развития.

Установлено, что школьники-олигофрены, особенно учащие­ся младших классов, не всегда могут подчинять свои действия поставленной перед ними задаче. Часто они приступают к выпол­нению трудового задания без должной предварительной ориенти­ровки в нем, без его анализа. Школьники выполняют задание, не осознавая его конечной цели и не имея плана действия. Это при­водит к тому, что в процессе деятельности способы действия ре­бенка не изменяются даже тогда, когда они оказываются явно ошибочными и не приводят к нужным, как того требует задание, результатам (Б. И. Пинский, Г.М.Дульнев и др.).

В ходе деятельности человек всегда опирается на свой прошлый опыт, на ранее усвоенные знания, умения, навыки. Особенности психического развития учеников-олигофренов оказывают суще­ственное влияние на характер использования ими прошлого опы­та. Умственно отсталые школьники имеют тенденцию переносить в неизменном виде элементы прошлого опыта на решение новой трудовой задачи. Они выполняют задание, не осознав его специ­фики. Как правило, действуют в соответствии с прошлым опы­том, приобретенным в процессе выполнения в какой-то мере сход­ного задания. Это ведет к тому, что они не могут достигнуть цели, поставленной перед ними педагогом.

При выполнении задания часто наблюдается «соскальзывание» со сложной для детей деятельности на более легкую: не осознавая поставленной задачи и не проявляя к работе должного интереса, ученик пытается выполнить ее привычным способом, т.е. отно­сится к ней формально.

Для большинства умственно отсталых учеников характерно неуме­ние адекватно оценить свои возможности. Они, как правило, с го­товностью берутся за любое трудовое задание, не представляя себе ни способов изготовления предмета, ни порядка операций. Учени­ки не соблюдают необходимых требований, хотя в ряде случаев и помнят их, игнорируют особенности изделия. Школьники путают­ся и забывают, что ' и когда надо сделать, и нуждаются в постоян­ном контроле и разнообразной помощи со стороны учителя.

Ученики специальной школы недостаточно критичны к резуль­татам своей деятельности: им трудно соотнести полученное изде­лие с образцом, оценить реальную значимость своей работы.

Успешность их трудовой деятельности, так же как и нормаль­но развивающихся детей, во многом зависит от их работоспособ­ности. У умственно отсталых учащихся она ниже, чем у учеников

массовой общеобразовательной школы, соответственно и ниже результат их труда.

Среди старшеклассников специальной школы есть такие, кто, имея необходимые знания и умения по труду, применяет их толь­ко в узких пределах хорошо известных им и неоднократно выпол­нявшихся заданий. Большинство же умственно отсталых школь­ников достигают значительной самостоятельности в труде. Они могут правильно, без помощи учителя, выполнить несложное тру­довое задание, а также вполне адекватно оценить полученный ими в процессе трудовой деятельности результат.

Мотивационно-потребностная сфера

В сложной структуре формирующейся личности ребенка следу­ет выделить мотивационно-потребностную сферу, которая у умст­венно отсталых школьников характеризуется незрелостью, сла­бой выраженностью и кратковременностью побуждений к дея­тельности, ограниченностью мотивов, недостаточной сформиро-ванностью социальных потребностей. Этим детям свойственна «ко­роткая» («близкая») мотивация деятельности, а также слабая и элементарная мотивация отношений. Деятельность учащихся млад­ших классов специальной школы в значительной степени зависит от ситуации. Мотивы, побуждающие их к выполнению той или иной деятельности (будь то игровая, трудовая, учебная), зачас­тую оказываются слабо выраженными, нестойкими и быстро ис­черпываются. Усваиваются они детьми формально, не становясь их собственными побуждениями (Л.В.Занков, Р.С.Муравьева).

При выполнении простой однообразной деятельности у ум­ственно отсталых учащихся наблюдается быстрая истощаемость побуждений, так называемое «психическое насыщение» (И. М. Со­ловьев).

У учеников старших классов специальной школы мотивы дея­тельности, особенно имеющей практическую основу, характери­зуются значительной устойчивостью.

Наблюдения за деятельностью умственно отсталых школьни­ков показывают, что похвала, положительная оценка обществен­ной значимости достигнутых ребенком результатов способствуют формированию мотивации, побуждают его как можно лучше про­явить себя при выполнении задания.

Вместе с тем необходимо знать, что побуждать учеников спе­циальной (коррекционной) школы VIII вида к деятельности мо­тивами общественного характера можно лишь после подготови­тельной работы, имеющей целью формировать более далекие мо­тивы. Такое направленное воздействие оказывает положительно. влияние на развитие познавательных процессов и более сложны форм поведения.

Для успешной адаптации умственно отсталого в окружающем его обществе большое значение имеет наличие у него коллекти­вистских мотивов деятельности, которые формируются особенно трудно и длительно. Такие мотивы у учеников средних классов характеризуются нестойкостью и недостаточной осознанностью. Дети действуют преимущественно под влиянием группы, лидера. По мере обучения и развития умственно отсталых школьников мотивы их деятельности становятся более дифференцированны­ми, длительными, действенными. Изменяется и усложняется ха­рактер мотивации их поступков (Р.С.Муравьева).

В процессе обучения в школе у умственно отсталых учеников складываются определенные отношения друг с другом. Мотивы, побуждающие учащихся младших классов отдавать предпочтение или отрицательно относиться к своим сверстникам, в основном строятся на оценке, которую дает детям учитель. В средних классах для некоторых школьников мотивами выбора товарища являются или привлекательные черты его характера («смелый», «веселый»), или ситуационный фактор («живем рядом»). Отрицательное отно­шение чаще всего мотивируется наличием у одноклассника таких черт, как грубость, злобность, драчливость и т.д.

У старшеклассников мотивы выбора товарища представлены более дифференцированно и определенно. Учащиеся высоко це­нят такие качества сверстников, как смелость, стремление прийти на помощь.

Коррекционно-воспитательная работа с умственно отсталыми учащимися направлена на формирование у них устойчивых и дея­тельных мотивов учения и морального порядка.

Самооценка и уровень притязаний

К числу основных компонентов личности принято относить самооценку и уровень притязаний. Эти стороны личности в до­школьном возрасте у умственно отсталых детей не развиты. Если дети и отвечают на вопросы, задаваемые с целью выяснить уро­вень развития этих качеств, то делают это чаще всего бездумно, легко изменяя свой ответ в зависимости от ситуации.

У младших умственно отсталых школьников самооценка не­адекватна, правильные понятия о своих возможностях не сфор­мированы. Они не способны критично оценить свои действия и поступки. Эти дети или завышают чрезмерно, или, наоборот, за­нижают свои способности и нравственные качества. Исключительно значимым в этот возрастной период является мнение взрослого. Если оценка взрослым способностей, черт личности, поступков ребенка без достаточных на то оснований бывает положительной, то у последнего формируется завышенная самооценка. В том слу­чае, когда действия ребенка вызывают раздражение, недоволь-

ство окружающих и он слышит только порицания, формируется неправомерно заниженная самооценка.

Для младших умственно отсталых учащихся характерен высо­кий уровень притязаний, поскольку они не могут правильно оце­нить свои возможности. Их планы на будущее, касающиеся пред­стоящей трудовой деятельности и выбора профессии, свидетель­ствуют об этом: «Буду летчиком, начальником, учителем» и т.п. (М. И. Кузьмицкая).

С возрастом самооценка становится более адекватной, что го­ворит о развитии личности школьников. В результате коррекцион-ного обучения у них проявляется умение правильно оценить и себя, и результаты своей деятельности.

Межличностные отношения в коллективе и самооценка в боль шой мере определяются успехами в учебной деятельности школь ников. Хорошо успевающие ученики с адекватной или несколько заниженной самооценкой своих возможностей и успехов, как пра­вило, занимают благоприятное место в коллективе. Умственно от­сталые школьники со слабой успеваемостью, переоценивающие свои возможности, проявляющие завышенную самооценку и не­адекватный уровень притязаний в сфере межличностных отноше­ний, чаще всего занимают неблагоприятное положение в коллек­тиве сверстников (Ж. И. Намазбаева).

Самооценка не только является регулятором поведения ребен­ка и его взаимоотношений с окружающей средой, но и представ­ляет важный компонент в формировании самосознания человека. Учащимся старших классов вспомогательной школы присущ бо­лее высокий уровень самосознания. Умственно отсталые подрост­ки адекватно оценивают свои успехи в учебной деятельности. С возрастом оценка своих интеллектуальных возможностей стано­вится более реалистичной. По мере взросления и расширения со­циального опыта у многих умственно отсталых школьников стар­ших классов возрастает осознание собственного дефекта.

Установлено, что чем раньше ученик специальной (коррекци-онной) школы VIII вида включается в общественно значимую деятельность, тем быстрее идет формирование положительных сто­рон его личности.

Развитие отношения к учению у детей с интеллектуальной не­достаточностью протекает чрезвычайно замедленно и характери­зуется неустойчивостью, может изменяться под влиянием ситуа­ции, смены обстановки, успеха или неуспеха, степени контроля со стороны педагога (И.П.Ушакова).

По мнению многих авторов, умственно отсталые дети как млад­шего, так среднего и старшего школьного возраста преимуще­ственно положительно относятся к учению. Вместе с тем у неко­торых учеников младших классов наблюдается индифферентное отношение к учебной деятельности, а у отдельных старшекласс-

ников — отрицательное. Такое отношение к учению в старших классах возникает чаще всего из-за отсутствия интереса к учебной деятельности и постоянных неудач.

У большинства умственно отсталых старшеклассников наблю­дается избирательное отношение к школьным предметам, хотя такие предпочтения проявляются у них значительно позже, чем в норме, у некоторых же они не формируются даже к выпускному классу.

К старшим годам обучения у учеников наблюдается предпоч­тение тех заданий, которые выполняются легко, но требуют оп­ределенного интеллектуального напряжения.

Среди факторов, способствующих формированию положитель­ного отношения к учению, существенное значение имеет педаго­гическая оценка. Дети обычно называют любимыми те предметы, по которым имеют хорошие оценки.

В младших классах оценка мало стимулирует старательность уча­щихся и их стремление к улучшению качества знаний, поскольку дети не всегда могут адекватно оценить свою работу или работу товарища, не понимают достоинства отметки.

Педагогическая оценка в специальной школе для умственно отсталых детей становится фактором формирования положитель­ного отношения к учению только в том случае, если учащиеся правильно понимают содержание каждой оценки и критериев оце­нивания.

В развитии положительного отношения умственно отсталых школьников к учению, особенно в первые школьные годы, зна­чительная роль принадлежит учителю. Доброжелательность педа­гога к ученикам — одно из условий, формирующих их положи­тельную учебную направленность.

2.5. Умственно отсталые дети со сложным дефектом

Среди умственно отсталых встречаются дети, у которых об­наруживается два и более отклонений в развитии. Это дети со сложными недостатками развития: олигофрены с поражением анализаторов (слуха, зрения), со специфическими речевыми отклонениями, нарушениями опорно-двигательного аппарата, аутизмом.

В настоящее время эти дети недостаточно изучены. Дети с та­ким комплексным дефектом, конечно, нуждаются в большей мере в специальных программах и методах коррекционного обучения, чем обычные умственно отсталые. Для них знакомство с окружаю­щим социальным миром, предметами и явлениями, находящи­мися вокруг, сильно осложнено, резко затруднено понимание жизненных ситуаций и их решение.

Обучение таких детей осуществляется в группе из 4—5 человек при специальных детских учреждениях, где их учат по облегчен­ным, часто индивидуальным программам, сообщающим детям эле­ментарные знания. Основное же время отводится на формирование у них необходимых, жизненно важных практических и гигиеничес­ких навыков. Одна из главных задач — научить детей самостоятель­но себя обслуживать. В целом прогноз развития умственно отсталых детей со сложным дефектом менее благоприятен, чем прогноз раз­вития детей, имеющих только интеллектуальную недостаточность. Многие из них всю жизнь находятся в интернатных учреждениях Министерства социальной защиты населения, и лишь небольшой процент детей со сложным дефектом воспитываются дома.

Контрольные вопросы и задания

1. Раскройте понятие «умственно отсталый ребенок».

2. Каковы причины возникновения умственной отсталости?

3. В чем проявляется своеобразие деятельности умственно отсталых детей?

4. Как можно охарактеризовать восприятие умственно отсталых детей?

5. Каковы особенности мышления детей этой категории?

6. Как протекают мнемические процессы у детей с интеллектуальной недостаточностью?

7. Какие особенности речи отмечаются у умственно отсталых детей?

8. Как можно охарактеризовать внимание умственно отсталых детей?

9. В чем проявляется своеобразие эмоционально-волевой сферы у ум­ственно отсталых детей?

10. Каковы особенности личности этой категории детей?

11. В чем специфика основных видов деятельности детей с интеллек­туальной недостаточностью (игровой, трудовой и учебной)?

12. Раскройте понятие «умственно отсталые дети со сложными дефек­тами».

Литература

Основная

Выготский Л. С. Собр. соч.: В 6 т. - М., 1982-1985. - Т. 5.

Гаврилушкина О.П., Соколова Н.Д. Воспитание и обучение умственно отсталых дошкольников. — М., 1985.

Грошенков И. А. Изобразительная деятельность в специальной (кор-рекционной) школе VIII вида: Учеб. пособие. — М., 2002.

Морозова Н. Г. Формирование познавательных интересов у аномаль­ных детей. — М., 1969.

Особенности умственного развития учащихся вспомогательной шко-лы/Подред.Ж.И.Шиф.-М., 1965.

Певзнер М. С., Лубовский В. И. Динамика развития детей-олигофренов. — М., 1963.

Петрова В. Г. Практическая и умственная деятельность детей-олиго­френов. — М., 1969.

Петрова В. Г. Развитие речи учащихся вспомогательной школы. — М 1977.

Петрова В. Г., Белякова И. В. Кто они, дети с отклонениями в разви­тии? - М., 1988.

Петрова В.Г., Белякова И. В. Психология умственно отсталых школь­ников. — М., 2002.

Пинский Б. И. Коррекционно-воспитательное значение труда для пси­хического развития учащихся вспомогательной школы. — М., 1985.

Психологические проблемы коррекционной работы во вспомогатель­ной школе / Под ред. Ж. И. Шиф, В. Г. Петровой, Т. Н. Головиной. — М 1980.

Рубинштейн С. Я. Психология умственно отсталого школьника. — М 1986.

Соловьев И. М. Психология познавательной деятельности нормальных и аномальных детей. — М., 1966.

Учащиеся вспомогательной школы / Под ред. М. С. Певзнер, К. С.Ле­бединской. — М., 1979.

Дополнительная

Занков Л.В. Психология умственно отсталого ребенка. — М., 1939.

Баскакова И.Л. Внимание школьников-олигофренов. — М., 1982.

Исследование личности и познавательной деятельности учащихся вспомогательной школы: Сб. науч. тр. / Под ред. В.Г.Петровой. — М 1980.

Исследование познавательных процессов детей-олигофренов: Сб. науч. тр. / Под ред. В. Г. Петровой.— М., 1987.

Лебединский В. В. Нарушения психического развития в детском воз­расте: Учеб. пособие. — М., 2002.

Лурия А. Р. Умственно отсталый ребенок. —М., 1960.

Матасов Ю. Т. Изучение мыслительной деятельности учащихся вспо­могательной школы. —Л., 1986.

Намазбаева Ж. И. Некоторые особенности личности учащихся вспо­могательной школы. — Алма-Ата, 1985.

Психологические вопросы коррекционной работы во вспомогатель­ной школе/ Под ред. Ж. И. Шиф, Т.Н. Головиной. — М., 1977.

Психологический анализ дифференцированного подхода при обуче­нии умственно отсталых школьников: Сб. науч. тр. / Под ред. В. Г. Петро­вой. — М., 1986.

Психология умственно отсталого школьника: В 3 ч. / Под ред. В. Г. Пет­ровой. — Красноярск,1994—1995.

Роль обучения в развитии психики детей-олигофренов: Сб. науч. тр. / Под ред. В.Г.Петровой.—М., 1981.

Стадненко Н.М. Особенности мышления учащихся вспомогательной школы. — Киев, 1980.

Эмоционально-волевые процессы и познавательная деятельность ум­ственно отсталых детей: Сб. науч. тр. — М., 1993.

 

ГЛАВА 3 ЗАДЕРЖКА ПСИХИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

3.1. Определение. Причины. Классификация

Задержка психического развития — понятие, сложившееся в отечественной психологии в 60-х гг. XX в. на основе и в результате начавшегося на десятилетие раньше изучения детей, как испыты­вающих стойкие трудности в обучении в обычной (массовой) школе, так и таких, которые, будучи диагностированными как умственно отсталые, через непродолжительный период обучения в специальной (вспомогательной) школе начинали весьма успешно продвигаться вперед и обнаруживали большие потенциальные воз­можности. Во многих случаях последние при оказании им соответ­ствующей педагогической поддержки и организационной помо­щи продолжали образование в обычной школе.

В первом случае дети характеризовались как стойко неуспеваю­щие, во втором же — во вспомогательной школе до введения тер­мина «задержка психического развития» — состояние детей опре­делялось как псевдоолигофрения.

Развернутое последовательное психологическое изучение обе­их групп детей позволило установить их тождественность, и все дети этой группы стали характеризоваться как имеющие времен­ную задержку психического развития. Впоследствии явная избы­точность в названии этой категории детей была устранена и ут­вердился термин «задержка психического развития».

Естественно, психологи, педагоги и врачи западных стран так­же сталкивались с детьми такого рода и занимались их изучени­ем, причем в зависимости от подхода (медицинской или психо­лого-педагогической ориентации) использовалась разная терми­нология, а содержание исследований концентрировалось на раз­ных проблемах.

Первой фундаментальной публикацией о таких детях была мо­нография А.Штрауса и Л.Летинен «Психопатология и обучение ребенка с повреждением мозга», вышедшая в США в 1947 г., где описываются особенности таких детей.

Выделив детей, испытывающих трудности в обучении и изу­чив их истории развития, а также неврологический статус, Штраус и Летинен выявили у них наличие остаточных явлений слабо вы-

раженных органических повреждений мозга на ранних этапах раз­вития, которые, как можно было предположить, и являются при­чинами их трудностей. Они характеризовали их как детей с мини­мальными повреждениями мозга. Помимо трудностей в обучении у них отмечаются некоторые неадекватности в поведении (эмоцио­нальные срывы, гиперактивность) и в то же время относительно высокие (в пределах нормы) показатели выполнения интеллекту­альных тестов. Поскольку не всегда имеются доказательства нали­чия органических повреждений мозга, чаще стал применяться тер­мин «дети со специфическими трудностями в обучении». Опреде­ление «специфические» было предложено психологом С. Кирком, чтобы подчеркнуть отличие этих детей от умственно отсталых, от детей с недостатками слуха, зрения, двигательной системы и от случаев первичных нарушений речевого развития.

Однако, характеризуя эту группу детей, отмечают наличие у них речевых недостатков. Приведем определение, опубликованное в 1968 г. Национальным комитетом советников по детям с недо­статками развития: «Специфические трудности в обучении озна­чают расстройство одного или более основных психических про­цессов, участвующих в понимании или использовании устной или письменной речи, которые могут проявляться в несовершенстве способностей слушать, думать, говорить, писать, выделять звуки в слове или производить математические расчеты. Понятие включа­ет такие условия, как перцептивная недостаточность, поврежде­ние мозга, минимальные мозговые дисфункции, дислексия, афа­зия развития. Понятие не включает детей, трудности которых явля­ются в основном результатом зрительных нарушений, неблагопри­ятных средовых, культурных или экономических условий».

Таким образом, несмотря на детализацию определения, оно нс позволяет дифференцировать первичные и вторичные наруше­ния развития. Определение, применяемое в отечественной специ­альной психологии, характеризует задержку психического разви­тия как нарушение темпа всего психического развития при нали­чии значительных потенциальных возможностей. Задержка психи­ческого развития — временное нарушение развития, которое кор­ригируется тем раньше, чем благоприятнее условия развития ре­бенка.

По данным разных зарубежных авторов, распространенность трудности в обучении в детской популяции школьного возраста составляет от 5 до 11 %. А в крупных городах, по данным Департа­мента здравоохранения, образования и социального благосостоя­ния США, на начало 80-х гг. XX в. доходит до 30 %. Столь широкий разброс показателей в значительной степени связан с использо­ванием разных средств выявления и оценки трудностей в обуче­нии. Что же касается задержки психического развития, то, по дан­ным исследования, проведенного в начале 1970-х гг. сотрудника-

ми Института дефектологии АПН СССР среди учащихся началь­ных классов, дети этой категории составляют около 5 %.

Однако обследование школьников начальных классов школ об­щего назначения, проведенное в середине 1990-х гг., показало, что число детей с задержкой психического развития разной сте­пени выраженности достигает 15— 16 %.

Причинами задержки психического развития могут быть тяже­лые инфекционные заболевания матери во время беременности, токсикозы беременности, хроническая гипоксия плода вследствие плацентарной недостаточности, травмы во время беременности и при родах, генетические факторы, асфиксия, нейроинфекции, недостатки питания и хронические соматические заболевания, а также травмы мозга в ранний период жизни ребенка, исходный низкий уровень функциональных возможностей как индивидуаль­ная особенность развития ребенка («церебрастенический инфан­тилизм» — по В.В.Ковалеву), тяжелые эмоциональные расстрой­ства невротического характера, связанные, как правило, с край­не неблагоприятными условиями раннего развития.

По данным Американской ассоциации по изучению повреж­дений мозга, среди детей с трудностями в обучении до 50 % со­ставляют дети, которые получили травму головы в период от рож­дения до 3—4 лет.

Известно, как часто падают маленькие дети; нередко это бы­вает, когда нет взрослых поблизости, а иногда и присутствующие взрослые не придают особого значения таким падениям. Но, как показали исследования, недавно проводившиеся Американской ассоциацией по изучению повреждений мозга, такое, казалось бы, небольшое травматическое повреждение мозга в раннем дет­стве может привести даже к необратимым последствиям. Это бы­вает в случаях, когда возникает сжатие ствола мозга или растяже­ние нервных волокон, которое может проявляться в более выра­женных случаях на протяжении всей жизни.

Остановимся на классификации детей с задержкой психиче­ского развития. Нашими клиницистами выделяется среди них (клас­сификация К.С.Лебединской) четыре группы.

Первая группа — задержка психического развития консти-туционального происхождения. Это гармонический психический и психофизический инфантилизм. Такие дети отличаются уже внешне. Они более субтильны, часто рост у них меньше среднего и личико сохраняет черты более раннего возраста, даже когда они уже становятся школьниками. У этих детей особенно сильно вы­ражено отставание в развитии эмоциональной сферы. Они нахо­дятся как бы на более ранней стадии развития по сравнению с хронологическим возрастом. У них наблюдается большая выражен­ность эмоциональных проявлений, яркость эмоций и вместе с тем их неустойчивость и лабильность, для них очень характерны лег-

кие переходы от смеха к слезам и наоборот. У детей этой группы очень выражены игровые интересы, которые преобладают даже в школьном возрасте.

Гармонический инфантилизм — это равномерное проявление инфантилизма во всех сферах. Эмоции отстают в развитии, задер­жано и речевое развитие, и развитие интеллектуальной и волевой сферы. В некоторых случаях может быть не выражено отставание физическое — наблюдается только психическое, а иногда имеется и психофизическое отставание в целом. Все эти формы объединя­ются в одну группу. Психофизический инфантилизм иногда имеет наследственную природу. В некоторых семьях отмечается, что и родители в детстве имели соответствующие черты.

Вторая группа — задержка психического развития сомато­генного происхождения, которая связана с длительными тяже­лыми соматическими заболеваниями в раннем возрасте. Это могут быть тяжелые аллергические заболевания (бронхиальная астма, например), заболевания пищеварительной системы. Длительная диспепсия на протяжении первого года жизни неизбежно приво­дит к отставанию в развитии. Сердечно-сосудистая недостаточ­ность, хроническое воспаление легких, заболевания почек часто встречаются в анамнезе детей с задержкой психического развития соматогенного происхождения.

Ясно, что плохое соматическое состояние не может не отра­зиться и на развитии центральной нервной системы, задерживает ее созревание. Такие дети месяцами находятся в больницах, что, естественно, создает условия сенсорной депривации и тоже не способствует их развитию.

Третья группа — задержка психического развития психо­генного происхождения. Надо сказать, что такие случаи фикси­руются довольно редко, так же как и задержка психического раз­вития соматогенного происхождения. Должны быть уж очень неблагоприятные условия соматические или микросоциальные, чтобы возникла задержка психического развития этих двух форм. Значительно чаще мы наблюдаем сочетание органической недо­статочности центральной нервной системы с соматической ос-лабленностью или с влиянием неблагоприятных условий семей­ного воспитания.

Задержка психического развития психогенного происхождения связана с неблагоприятными условиями воспитания, вызываю­щими нарушение формирования личности ребенка. Эти условия — безнадзорность, часто сочетающаяся с жестокостью со стороны родителей, либо гиперопека, что тоже является крайне неблаго­приятной ситуацией воспитания в раннем детстве. Безнадзорность приводит к психической неустойчивости, импульсивности, взрыв­чатости и, конечно, безынициативности, к отставанию в интел­лектуальном развитии. Гиперопека ведет к формированию иска-

женной, ослабленной личности, у таких детей обычно проявля­ется эгоцентризм, отсутствие самостоятельности в деятельности, недостаточная целенаправленность, неспособность к волевому усилию, эгоизм.

При отсутствии органической или выраженной функциональ­ной недостаточности центральной нервной системы отставание в развитии детей, относящихся к перечисленным трем формам, во многих случаях может быть преодолено в условиях обычной шко­лы (особенно если педагог осуществляет индивидуальный подход к таким детям и оказывает им дифференцированную помощь в соответствии с их особенностями и потребностями).

Последняя, четвертая, группа — самая многочисленная — это задержка психического развития церебрально-органического генеза.

Причины — различные патологические ситуации беременно­сти и родов: родовые травмы, асфиксии, инфекции во время бе­ременности, интоксикации, а также травмы и заболевания цент­ральной нервной системы в первые месяцы и годы жизни. Осо­бенно опасен период до 2 лет.

Травмы и заболевания центральной нервной системы могут при­вести к тому, что называется органическим инфантилизмом, в отличие от гармонического и психофизического инфантилизма, причины которого не всегда ясны.

Таким образом, органический инфантилизм — это инфанти­лизм, связанный с органическим повреждением центральной нервной системы, головного мозга. (Надо сказать, что внутри каж­дой из перечисленных групп детей с задержкой психического раз­вития имеются варианты, различные как по степени выраженно­сти, так и по особенностям индивидуальных проявлений психи­ческой деятельности.) В дальнейшем изложении речь пойдет пре­имущественно об этой форме задержки психического развития, поскольку дети с органической или функциональной недостаточ­ностью мозга нуждаются в особых условиях воспитания и обуче­ния, и именно они составляют основной контингент специаль­ных детских садов (групп), школ и классов для детей с задержкой психического развития.

Расширение сети дошкольных учреждений для этих детей име­ет особо важное значение: чем раньше начинается коррекцион-но-развивающая работа с ними, тем успешнее преодолевается их отставание в развитии. Уместно вспомнить слова Монтессори, которая писала в своей книге «Дом ребенка», что упущенное в раннем возрасте может привести к пробелам, невосполнимым на протяжении всей дальнейшей жизни.

Если говорить о том, какие же вообще недостатки психическо­го развития наблюдаются у детей рассматриваемой категории, то надо сказать, что они отстают в развитии внимания, восприятия,

мышления, памяти, речи, произвольной регуляции деятельности и других функций. Причем по ряду показателей актуального уров­ня развития дети с задержкой психического развития оказывают­ся часто близкими к умственной отсталости. Но вместе с тем у них обнаруживаются значительно большие потенциальные возможно­сти, что специально будет рассмотрено позднее на эксперимен­тальных данных.

Существенным проявлением задержки психического развития является очень низкий уровень активности во всех сферах психи­ческой деятельности, во всех ее видах. Это наблюдается и в вос­приятии, и в мыслительной деятельности, и в конструктивной деятельности, и даже в игре.

Низкий уровень активности служит как бы полупроницаемым барьером по отношению к воздействиям окружающего мира и яв­ляется одной из причин того, что в психическом развитии детей этой категории очень отчетливо проявляется закономерность, об­щая для всех видов нарушенного развития, — снижение, по срав­нению с нормой, скорости и уменьшение объема приема и пере­работки информации. В значительной мере в результате этого у них замедленно формируются представления, понятия, различ­ные навыки и умения.

3.2. Задержка психического развития в дошкольном возрасте

Знание закономерностей развития детей с задержкой психи­ческого развития в дошкольном возрасте, специфических харак­теристик их психологической структуры (как и психологической структуры детей с другими нарушениями развития), особенно в старшем дошкольном возрасте, имеет первостепенное значение для построения дифференциальной психолого-педагогической диагностики, основанной на подлинном качественном анализе наблюдаемых проявлений.

Важнейшее значение знания специфических психологических особенностей дошкольников с задержкой психического развития обусловлено также тем, что чем более ранний возраст мы рас­сматриваем, тем менее сформированы психические процессы, меньше дифференцирована психическая деятельность, в резуль­тате чего обнаруживается много сходных проявлений отставания в развитии при таких близких по причинам возникновения недо­статков, как задержка психического развития, легкая степень умственной отсталости, общее недоразвитие речи, а иногда и глу­бокая педагогическая запущенность (социально-культурная де-привация). При трех первых недостатках развития наиболее часто встречающимся этиологическим фактором являются слабо (или —

при умственной отсталости — умеренно) выраженные поврежде­ния мозга, дисфункции мозга. Различия состоят в том, что в слу­чае умственной отсталости эти повреждения имеют разлитой ха­рактер; при задержке психического развития они либо значитель­но слабее выражены, либо захватывают не всю кору (по выраже­нию К.С.Лебединской, имеют парциальный характер), либо и то и другое наблюдается одновременно; а при общем недоразвитии речи органическая и функциональная недостаточность, являясь парциальной, затрагивает только речевые зоны коры. При соци­ально-культурной депривации, в наибольшей степени обнаружи­вающейся у детей-сирот, проведших все свое детство в доме ре­бенка и дошкольном детском доме, отставание в развитии, даже при отсутствии органического повреждения мозга, возникает вследствие крайне недостаточной внешней стимуляции созрева­ющего мозга. Он недостаточно «упражняется», мало работает, ос­тается функционально недоразвитым. Причины такого отставания детально рассматриваются в работах М.И.Лисиной (1982) и дру­гих авторов.

Слабая выраженность резидуальной органической или функ­циональной недостаточности (в сравнении с умственной отстало­стью) является благоприятной почвой для коррекции, особенно при создании условий, максимально стимулирующих развитие. И чем раньше такие условия создаются, тем успешнее корриги­руются недостатки развития, преодолевается отставание. Как по­казывает опыт дошкольных групп и специальных садов для детей с задержкой психического развития, в результате двухлетнего кор-рекционного дошкольного воспитания и обучения около 80 % выпускников таких специальных групп и садов оказываются под­готовленными к обучению в обычной школе. Остальные достаточ­но успешно обучаются в специальных классах или школах для де­тей с задержкой психического развития, где получают основное среднее, а затем и полное среднее образование, приобретают про­фессию и, за редкими исключениями, успешно адаптируются в обществе.

Значительные потенциальные возможности выявляются у де­тей с задержкой развития дошкольного возраста и в специальных экспериментах.

Рассматривая особенности задержки психического развития в дошкольном возрасте, нельзя не отметить, что выделить ее в этом возрастном периоде — задача достаточно сложная. Связано это с тем, что при задержке психического развития наблюдаются про­явления отставания в развитии разных функций, сходные с на­блюдаемыми при умственной отсталости. В то же время при выра­женных нарушениях речевого развития могут наблюдаться сход­ные проявления отставания. Дифференцировать их довольно трудно, тем более что еще недостаточно изучены дошкольники

как с задержкой психического развития, так и с недостатками развития речи. Поэтому часто ни психолог, ни врач-психоневро­лог не решаются ставить диагноз задержки психического развития у детей младше 5-летнего возраста.

Необходимо принимать во внимание и неравномерности тем­па психического развития разных функций. Например, наблюда­ются такие случаи, когда речь у ребенка начинает развиваться не на втором году жизни, а только после трех лет. Потом оказывает­ся, что развитие идет достаточно быстро, даже ускоренными тем­пами, и к началу школьного возраста этот ребенок по уровню речевого развития оказывается вполне подготовленным к массо­вой школе и успешно там обучается. Все это заставляет очень ос­торожно относиться к диагнозу задержки психического развития в дошкольном возрасте, и можно говорить об отставании в пси­хическом развитии или об отставании в каких-то отдельных сфе­рах, например в речевом развитии, развитии моторики. Но стоит воздерживаться, по крайней мере пока мы не располагаем доста­точными данными, от квалификации задержки психического раз­вития у таких детей, если им менее четырех лет.

Прежде чем описать общие особенности дошкольников с за­держкой психического развития, выступающие при непосредствен­ном наблюдении этих детей в естественных условиях (дома или в детском саду), отметим, что состояние (уровень развития) харак­теризуется гетерогенностью и гетерохронностью. Это означает, что неравномерность проявления отставания в развитии прослежива­ется как в том, что у одного ребенка может быть более выражено отставание в формировании одних функций или процессов, а у другого — других, так и в том, что одни функции формируются с большим опозданием, а другие — с меньшим, приближаясь к срокам формирования, наблюдаемым у нормально развивающе­гося ребенка, или совпадая с ними. Даже у нормально развиваю­щихся детей не наблюдается полного единообразия и сходства по всем качественным и количественным параметрам. Нарушения раз­вития характеризуются еще большим разнообразием и разнород­ностью.

Тем не менее можно дать обобщенную характеристику задерж­ки психического развития, как делается это и по отношению к нормально развивающимся детям. В такую обобщенную характе­ристику включаются те особенности, которые наблюдаются (пусть в разной степени выраженности) у всех (или почти всех) до­школьников этой категории.

Первое, что необходимо отметить в качестве общих проявле­ний, — поведение этих детей соответствует более младшему воз­расту: в старшем дошкольном возрасте они ведут себя как дети 4—5 лет, т.е. разница в 2—3 года. По сравнению с нормально развивающимися сверстниками они более зависимы от взросло-

го, значительно менее активны, безынициативны, у них слабо выражены познавательные интересы, проявляющиеся в бесконеч­ных вопросах нормально развивающихся дошкольников. Значи­тельно отстают они и по сформированности регуляции и саморе­гуляции поведения, в результате чего не могут хотя бы относи­тельно долго сосредоточиться на каком-либо одном занятии, да и «главное занятие» этого возраста — игровая деятельность — у них тоже еще недостаточно сформирована. Отмечается недоразвитие эмоционально-волевой сферы, которое проявляется в примитив­ности эмоций и их неустойчивости: дети легко переходят от смеха к слезам и наоборот.

Отставание детей в речевом развитии проявляется в ограни­ченности словаря, недостаточной сформированности грам­матического строя, наличии у многих из них недостатков произ­ношения и звукоразличения, а также в низкой речевой актив­ности.

Приведенная общая характеристика дошкольников с задерж­кой психического развития содержит черты, свойственные и дру­гим типам нарушенного развития, в частности в той или иной мере большинство из них отмечается и у умственно отсталых де­тей (в этом случае они, однако, имеют более выраженный харак­тер), некоторые же особенности являются свойственными и де­тям с общим недоразвитием речи. Сходные проявления отстава­ния и нарушений развития наблюдаются также у детей, раннее и дошкольное детство которых проходило в условиях социально-культурной депривации. Такие условия могут иметь место в не­благополучных и неполных семьях, домах ребенка и дошкольных детских домах, иногда в лечебных учреждениях.

Отставание в развитии, обусловленное обстоятельствами тако­го рода, обычно определяется как педагогическая запущенность. Согласно классификации задержки психического развития, пред­ложенной К.С.Лебединской, одной из четырех форм этого недо­статка является задержка психического развития, возникающая вследствие крайне неблагоприятных социальных условий жизни. Совершенно очевидно, что количественная и качественная выра­женность этой неблагоприятности может быть разной, а, следо­вательно, отставание в развитии может быть как слабо выражен­ным, так и проявляющимся в форме задержки психического раз­вития (т.е. довольно стойкого, хотя и временного отставания в формировании всех важнейших психических функций). Нередки случаи, когда выпускники дошкольных детских домов при про­хождении предшкольной диспансеризации направляются на пси­холого-медико-педагогические комиссии с предположительным диагнозом умственной отсталости, а иногда и комиссии ставят этим детям тот же диагноз. Только в ходе обучения во вспомога­тельной школе выясняется, что такой ребенок обладает гораздо

 

более высокими потенциальными возможностями, чем его ум­ственно отсталые сверстники.

Из сказанного выше становится достаточно ясным, что диф­ференциальная диагностика задержки психического развития в дошкольном возрасте является весьма трудным и сложным де­лом, и поскольку существуют формы задержки психического раз­вития, вызванные причинами не биологического характера, осо­бое значение в этих случаях приобретает психологическая диффе­ренциальная диагностика. Вместе с тем необходимо отметить, что до сих пор у нас в стране не существовало достаточно надежных и валидных наборов диагностических психологических методик. Та­кие широко распространенные психодиагностические системы, как, например, тесты Векслера, как было показано в специаль­ных исследованиях, для этой цели совершенно не пригодны. Не могут быть признаны удовлетворительными и какие-либо другие системы.

Возможности диагностики ограничены также недостаточнос­тью сведений о психическом проявлении разных форм недостат­ков развития в дошкольном возрасте.

В предлагаемом пособии содержатся ряд новых данных о пси­хологических особенностях дошкольников этой категории, а так­же материалы, полученные ранее У. В. Ульенковой и ее сотрудни­ками. Ниже мы подробнее рассмотрим основные вопросы диффе­ренциальной психодиагностики нарушений психического разви­тия, а сейчас перейдем к описанию психологических особеннос­тей дошкольников этой категории в традиционной форме — по психическим функциям.

Сенсорно-перцептивные функции

Распространенность недостатков зрения и слуха среди детей с задержкой психического развития не выше, чем среди нормально развивающихся детей. Ребенка в очках в специальном саду для детей этой категории увидишь не чаще, чем среди нормально раз­вивающихся сверстников'. Это означает, что первичных сенсор­ных недостатков у детей рассматриваемой категории нет. Вместе с тем совершенно очевидно наличие недостатков восприятия. Еще А.Штраус и Л.Летинен (1947) в своей работе о детях с мини­мальными повреждениями мозга писали, что эти дети «слушают, но не слышат, смотрят, но не видят», обобщенно формулируя таким образом обнаруживаемую у детей недостаточную целенаправ-

' Вместе с тем необходимо иметь в виду, что среди детей с первичными недостатками слуха или зрения (глухих и слабослышащих, незрячих и слабо-видящих) выявляется около 20% детей, имеющих, кроме того, задержку психи­ческого развития как дополнительный дефект.

ленность восприятия, ведущую к его фрагментарности и недоста­точной дифференцированности.

Ряд авторов отмечают у детей с задержкой психического раз­вития трудности в выделении фигуры на фоне, затруднения при различении близких по форме фигур и при необходимости вычле­нить детали рассматриваемого объекта, недостатки восприятия глу­бины пространства, что затрудняет детям определение удаленно­сти предметов, и в целом недостатки зрительно-пространствен­ной ориентировки. Особые трудности обнаруживаются в восприя­тии расположения отдельных элементов в сложных изображениях.

Недостатки восприятия явно выступают, когда дети выполня­ют задания на копирование фигур, когда они конструируют по образцу какие-либо объекты (домики из строительных кубиков, конструкции из материалов «Лето», фигуры из кубиков Кооса). Наблюдаются затруднения в опознании зрительно воспринимаемых реальных объектов и изображений, связанные с этими недо­статками.

Исследования по опознанию фигур, проводившиеся с млад­шими школьниками, дают основания предполагать, что у до­школьников с задержкой психического развития имеются за­труднения в построении целостного образа из отдельных предъ­явленных частей. Формирование целостного образа происходит замедленно, поэтому ребенок многого не замечает, упускает детали.

Недостатки восприятия выступают более четко и выражены зна­чительнее при неблагоприятных или необычных условиях восприя­тия: когда предмет рассматривается в непривычном ракурсе, в условиях плохого освещения, изображение представлено в виде контура или неполным, контурные изображения предметов нало­жены друг на друга или перечеркнуты прямыми линиями. Позд­нее, когда начинается обучение чтению, недостатки восприятия проявляются в смешении близких по очертаниям букв и их эле­ментов.

Польский психолог X. Спионек (1978) считает отставание в раз­витии зрительного восприятия, наблюдаемое у детей этой катего­рии, одной из главных причин испытываемых ими трудностей в обучении.

Рассматривая все описанные недостатки восприятия, можно видеть, что связаны они не с первичными сенсорными дефекта­ми, а выступают на уровне сложных сенсорно-перцептивных функ­ций, т.е. являются следствием несформированности аналитико-синтетической деятельности в зрительной системе, и особенно в тех случаях, когда в зрительном восприятии участвуют другие ана­лизаторы, прежде всего двигательный. Именно поэтому наиболее значительное отставание наблюдается у дошкольников с задерж­кой психического развития в восприятии пространства, которое

(восприятие) основано на интеграции зрительных и двигатель­ных ощущений.

Еще большее отставание прослеживается в формировании ин­теграции зрительно-слуховой, которая имеет важнейшее значе­ние при обучении грамоте. Это отставание, несомненно, прояв­ляется в трудностях этих детей при обучении чтению и письму.

Слуховое восприятие дошкольников с задержкой психическо­го развития характеризуется теми же особенностями, что и зри­тельное. Каких-либо трудностей в восприятии простых слуховых воздействий не наблюдается. Имеются некоторые затруднения в дифференциации речевых звуков (что говорит о недостатках фо­нематического слуха), наиболее отчетливо выступающие в слож­ных условиях: при быстром произнесении слов, в многосложных и близких по произношению словах. Дети испытывают трудности при выделении звуков в слове. Эти затруднения, отражающие не­достаточность аналитико-синтетической деятельности в звуковом анализаторе, обнаруживаются при обучении детей грамоте.

Значительно больше, чем в дистантных видах восприятия, про­является отставание в развитии осязательного восприятия. Дети затрудняются в осязательном узнавании даже многих хорошо зна­комых им предметов.

Осязательное восприятие, как известно, является комплекс­ным, объединяющим тактильные и двигательные ощущения. Но наблюдаемые трудности связаны не только с недостаточностью межсенсорных связей, т.е. с комплексным характером осязатель­ного восприятия, но и с недоразвитием тактильной и двигатель­ной чувствительности в отдельности. Доказательством недостат­ков тактильной чувствительности являются трудности детей в оп­ределении места прикосновения к разным участкам их кожной поверхности (например, щеке, подбородку, носу, кисти руки или предплечью). Дети определяют место прикосновения неточно, иногда вообще не могут его локализовать. Особенно трудно им локализовать тактильные ощущения в случае одновременных при­косновений к двум разным участкам кожи.

Недостаточность, отставание в развитии двигательных ощуще­ний проявляется в неточности и несоразмерности движений, ос­тавляющих впечатление двигательной неловкости детей, а также в трудностях воспроизведения, например, поз их руки, устанав­ливаемых взрослым. Все это отмечается, естественно, тогда, когда ребенок не видит устанавливаемых поз.

Важно отметить, что в ходе возрастного развития недостаточ­ность восприятии преодолевается, при этом тем быстрее, чем более осознанными они становятся. Быстрее преодолевается отставание в развитии зрительного восприятия и слухового. Особенно интен­сивно это происходит в период обучения грамоте. Медленнее раз­вивается осязательное восприятие.

Завершая характеристику ощущений и восприятия детей с за­держкой психического развития, выделим вероятные причины их недостаточности. Одной из причин является низкая скорость при­ема и переработки информации, ограничение этой скорости в разной степени выступает при всех недостатках развития и явля­ется общей закономерностью аномального развития. Причем это снижение (по сравнению с нормой) скорости приема и перера­ботки информации происходит в центральном звене анализатора. Ясно, что эта особенность будет проявляться в недостаточности не только восприятия, но и ощущений. Другой причиной дефект­ности восприятия является несформированность перцептивных действий, т.е. тех преобразований сенсорной информации (объ­единение отдельных ее элементов, их сопоставление и т.д.), ко­торые ведут к созданию целостного образа объекта. Еще одной причиной является несформированность у дошкольников с за­держкой психического развития ориентировочной деятельности, грубо говоря, они не умеют рассматривать то, на что направлен их взгляд, и вслушиваться в то, что звучит в данный момент, будь то речь или какие-то другие звуки.

Недостатки восприятия выступают тем сильнее, чем сложнее воспринимаемый объект и чем менее благоприятны условия вос­приятия. Будучи ярко выраженными в дошкольном возрасте, они постепенно преодолеваются по мере взросления ребенка.

В наибольшей мере отставание в развитии у детей рассматрива­емой группы в перцептивной сфере проявляется в несформиро-ванности у них наблюдения — систематического и целенаправ­ленного восприятия, осуществляемого с целью изучения предме­тов и явлений, обнаружения происходящих в них изменений и установления их смысла, который непосредственно не выступает. Наблюдение относится к категории высших психических функ­ций и формируется на основе развитого непосредственного вос­приятия.

Особенности моторики

Недостатки развития моторики у дошкольников описываемой категории обнаруживаются на разных уровнях нервной и нервно-психической организации. Результатом функциональной недоста­точности, проявлением слабо выраженной резидуальной органи­ки являются имеющие место у всех детей двигательная неловкость и недостаточная координация, проявляющиеся даже в таких ав­томатизированных движениях, как ходьба, бег. У многих детей наряду с плохой координацией движений наблюдаются гиперки-незы — чрезмерная двигательная активность в форме неадекват­ной, чрезмерной силы или амплитуды движений. У некоторых детей наблюдаются хореиформные движения (мышечные полдергива-

ния). В некоторых случаях, но значительно реже, напротив, дви­гательная активность значительно снижена по отношению к нор­мальному уровню.

В наибольшей мере отставание в развитии двигательной сферы проявляется в области психомоторики — произвольных осознан­ных движений, направленных на достижение определенной цели. Обследование психомоторики старших дошкольников с задерж­кой психического развития с помощью тестов Н. И. Озерецкого показало, что выполнение многих из тестовых заданий вызывает определенные трудности у детей. Все задания они выполняют мед­леннее, чем нормально развивающиеся дети, обнаруживаются не­точность и неловкость движений, трудности в воспроизведении поз руки и пальцев. Особые затруднения обнаруживаются при выполнении попеременных движений, например попеременного сгибания в кулак и распрямления пальцев рук или сгибания боль­шого пальца при одновременном распрямлении остальных паль­цев той же руки. При выполнении произвольных движений, зат­рудняющих детей, часто проявляется излишнее напряжение мышц, а иногда и хореиформные подергивания.

Дефекты координации движений, в которых участвуют группы мышц обеих половин тела, в значительной мере могут быть связа­ны с отставанием в латерализации функций, т.е. в выделении ве­дущего полушария мозга. Было показано, что незавершенность ла­терализации отмечается у многих младших школьников с задерж­кой психического развития.

Недостатки моторики неблагоприятно сказываются на разви­тии изобразительной деятельности детей, обнаруживаясь в труд­ностях проведения простых линий, выполнении мелких деталей рисунка, а в дальнейшем — в трудностях овладения письмом. Все сказанное говорит о необходимости специальных занятий по раз­витию моторики этих детей в дошкольном возрасте.

Внимание

Недостатки внимания как сосредоточения деятельности субъекта на каком-либо объекте отмечаются всеми исследователями в ка­честве характерного признака задержки психического развития. В той или иной мере они присутствуют у детей, относящихся к разным клиническим формам задержки психического развития. Американские психологи и клиницисты описывают «синдром де­фицита внимания», часто сочетающийся с гиперактивностью, как характерный для детей с минимальными мозговыми дисфункци­ями и многих детей с трудностями в обучении. Проявления недо­статочности внимания у дошкольников с задержкой психическо­го развития обнаруживаются уже при наблюдении за особенно­стями восприятия ими окружающих предметов и явлений. Дети

плохо сосредоточиваются на одном объекте, их внимание неус­тойчиво. Эта неустойчивость проявляется и в любой другой дея­тельности, которой занимаются дети.

Вместе с тем необходимо отметить, что в исследовании, в ко­тором проводилась сравнительная оценка показателей внимания у старших дошкольников с задержкой психического развития, нор­мально развивающихся и умственно отсталых, установленные раз­личия (показатели детей рассматриваемой категории занимают среднее положение) не достигают статистически значимых вели­чин (И. А. Коробейников, 1980). Можно предположить, что такая картина определяется значительно большей сосредоточенностью детей в условиях индивидуального лабораторного эксперимента, где деятельность ребенка регулируется и стимулируется взрослым и сведены к минимуму различные отвлекающие воздействия. Иное наблюдается в условиях свободного поведения ребенка дома или в группе детского сада, когда в значительно большей мере прояв­ляется несформированность, слабость саморегуляции психической деятельности и недостаточность мотивации. В таких условиях де­фицит внимания становится более очевидным.

Недостатки внимания детей с задержкой психического разви­тия в значительной мере связаны с низкой работоспособностью, повышенной истощаемостью, которые особенно характерны для детей с органической недостаточностью центральной нервной системы.

Память

По данным наблюдений, дошкольники с задержкой психиче­ского развития обладают худшей памятью, чем их нормально раз­вивающиеся сверстники. Однако экспериментальные исследова­ния показывают, что различия между детьми этих двух групп по средним показателям не всегда значительны.

Так, в экспериментах И.А.Коробейникова (1980) на запоми­нание 10 слов средний показатель непосредственной кратковре­менной памяти детей с задержкой развития был несколько ниже, чем у нормально развивающихся детей, и выше, чем у умственно отсталых дошкольников, но различия ни в одну, ни в другую сто­рону не достигали значимых величин. Несколько иная картина получена при отсроченном воспроизведении, которое характери­зует долговременную память: разрыв между показателями детей интересующей нас группы и умственно отсталых увеличился и достиг значимой величины (при р < 0,05), а между результатами дошкольников с задержкой психического развития и нормально развивающихся по-прежнему был статистически недостоверным.

В исследовании, проводившемся в психологической лаборато­рии Института коррекционной педагогики, рассматривалась об-

разная и словесная память детей в условиях непреднамеренного запоминания.

Перед детьми на специальном планшете выкладывались пос­ледовательно 12 карточек с изображениями разных предметов. Ре­бенок должен был назвать каждый предмет сразу же после того, как очередная картинка была положена. Задача запоминания не ставилась. Затем все картинки убирались. После они снова предъяв­лялись по одной, а обследуемый должен был указать место на планшете, где раньше находилась данная картинка.

Таким образом, были получены данные, характеризующие зри­тельную память детей. Среднее количество воспроизведений места расположения картинки дошкольниками с задержкой психиче­ского развития (9,3) было хотя и меньшим, но довольно близким к соответствующему показателю нормально развивающихся (10,5) и значительно отличалось от показателя умственно отсталых де­тей (6,9). Детальный количественный и качественный анализ по­казывает, что образная память детей с задержкой психического развития менее точна, чем у нормально развивающихся дошколь­ников. Хотя примерно у 60 % детей описываемой группы средние результаты совпадали с показателями дошкольников без откло­нений в развитии, показатели остальных были заметно ниже. Сре­ди последних часто наблюдались неточные указания места кар­тинки — рядом с истинным ее местом или по диагонали от него. Разброс показателей в группе детей с задержкой психического развития был значительно более широким, чем в группе нор­мально развивающихся. Следовательно, среди старших дошколь­ников с задержкой психического развития наблюдаются значи­тельные различия по уровню развития элементарной образной памяти, каковой является память на месторасположение предметов.

Следующим этапом этого эксперимента было выявление осо­бенностей запоминания слов — названий изображенных предме­тов. Результаты воспроизведения словесных обозначений были более низкими, чем показатели образной памяти у детей всех трех сравниваемых групп: у нормально развивающихся детей — 8,7 слова; у детей с задержкой психического развития — 8,5; у ум­ственно отсталых — 5,9. Таким образом, прежде всего обнаружи­вается меньшая эффективность словесного запоминания по срав­нению с наглядной памятью, а также то, что показатели этого вида памяти у детей с задержкой развития и нормально развива­ющихся практически совпадают, а у умственно отсталых дошколь­ников значительно ниже по сравнению с этими двумя группами. Как и у нормально развивающихся детей, но несколько чаще, у детей с задержкой развития наблюдаются привнесения: они на­зывают слова, обозначающие предметы, отсутствовавшие на кар­тинках, но близкие к представленным по родовому признаку или по ситуации. Трудности запоминания словесного материала отме-

чаются многими исследователями, изучавшими воспроизведение дошкольниками прослушанных ими фраз или коротких рассказов. Эти воспроизведения оказываются очень несовершенными и не­полными. Конечно, на результатах воспроизведения отрицатель­но сказываются недостатки внимания и речевого развития, но ограниченность словесной памяти, несомненно, имеется.

Таким образом, можно видеть, что, несмотря на некоторое отставание в развитии памяти детей рассматриваемой категории, в ее проявлениях наблюдается та же закономерность, которая про­слеживается у детей без отклонений в развитии: преобладание (более высокие показатели) наглядно-образной памяти по срав­нению со словесной.

Особенности мышления

Поскольку характеристика мыслительной деятельности детей с задержкой психического развития имеет особое значение как для дифференциальной диагностики, так и для разработки систе­мы коррекции имеющихся у них недостатков и подготовки их к обучению в школе, ей посвящено, пожалуй, большинство психо­логических исследований, проводившихся с дошкольниками этой категории. Если кратко подытожить выводы всех исследователей, то можно сказать, что у дошкольников рассматриваемой группы наблюдается отставание в развитии всех видов мышления (нагляд­но-действенного, наглядно-образного и словесно-логического), которое в наибольшей мере обнаруживается по показателям акту­ального уровня развития и в наименьшей степени выступает при решении задач наглядно-действенного характера.

Важно отметить, что исследовались почти исключительно до­школьники с задержкой психического развития, воспитывающиеся и обучающиеся в специальных детских садах или специальных груп­пах для детей этой категории, многие из детей к моменту иссле­дования занимались по коррекционной программе около года или больше. Это, несомненно, должно было сказаться на результатах, и дети, не посещавшие детский сад, безусловно, дали бы более низкие показатели.

Охарактеризуем особенности мыслительной деятельности до­школьников с задержкой психического развития детально по ви­дам мышления.

Простейшие задания наглядно-действенного характера до­школьники описываемой группы выполняют вполне успешно. В исследовании И. А. Коробейникова (1980) в качестве таких зада­ний использовались доски Сегена. Статистически достоверных раз­личий между этими детьми и нормально развивающимися не ус­тановлено. Не было таких различий также между этими детьми и умственно отсталыми дошкольниками.

В исследованиях психологической лаборатории Института кор­рекционной педагогики РАО в качестве наиболее простого зада­ния применялось построение «домиков» из одноцветных и разно­го цвета кубиков. Образец давался в виде соответствующего плос­костного изображения. Дети описываемой группы хорошо ориен­тировались в образцах и успешно выполняли задания. Единичные ошибки, которые, как правило, были вызваны отвлечением вни­мания, дети исправляли, если обследующий указывал на них. В то же время многие умственно отсталые дошкольники испытывали определенные затруднения в точном воспроизведении структуры домика, в подборе кубиков нужного цвета, иногда они не стави­ли домики вертикально, а выкладывали их на плоскости. Их сред­ние показатели успешности существенно отличаются от средних результатов нормально развивающихся дошкольников и детей с задержкой психического развития. Среди умственно отсталых были дети, не выполнившие ни одного из трех предложенных заданий.

Несколько более сложной группой заданий было складывание кругов, разрезанных на разное число частей. Хотя значимые раз­личия между средними показателями дошкольников нормально развивающихся и с задержкой психического развития практиче­ски отсутствовали, среди последних было больше детей, нуждав­шихся в помощи в виде демонстрации расчлененного образца, на котором были представлены все линии, разделяющие круг, или предпринимавших до 5 проб при складывании наиболее сложных вариантов разрезанного круга.

Третьей серией заданий для оценки наглядно действенного мышления была неоднократно описанная в литературе методика «Треугольники». Задания этой методики значительно сложнее: во-первых, все складываемые фигуры разные, во-вторых, часть из них детям незнакома, в то время как круг — хорошо знакомая детям фигура, что облегчает выполнение задания.

Средний показатель для группы детей с задержкой психиче­ского развития составил 4,9 балла (из 7 возможных); для нор­мально развивающихся дошкольников — 5,5; для умственно от­сталых — 2,5. Таким образом, в этой серии различия между тремя сравниваемыми группами значительнее, чем в двух предыдущих. Они выступают еще ярче, если сопоставлять диапазон разброса показателей для каждой группы, который составляет соответствен­но: 3,0 — 5,5; 4,25 — 6,25 и 0,375 — 3,3. Из этих данных видно, что не только средний показатель в группе детей с задержкой разви­тия ниже, чем в группе нормально развивающихся, но и разброс индивидуальных показателей шире. Из этих же цифр видно, что среди умственно отсталых дошкольников были такие, которые самостоятельно не выполняли ни одного задания этой методики.

Анализ индивидуальных результатов показал, что около 20 % Дошкольников рассматриваемой группы действуют, как «средне-

успешные» нормально развивающиеся дошкольники, а большин­ство — около 60 % — как нормально развивающиеся, наименее успешно справляющиеся с заданиями этой серии: они выполня­ют наиболее сложные задания лишь после того, как неоднократ­но (два, три, а то и четыре раза) накладывают треугольники на расчлененный образец. Остальные 20 % составляют наиболее «сла­бые» дети, которые самостоятельно складывают только первую и вторую фигуры — самые простые, еще 1 — 2 фигуры составляют (после нескольких попыток) под расчлененным образцом, а ос­тальные задания выполняют только наложением. Таким образом, дошкольники с задержкой психического развития несколько от­стают в развитии наглядно-действенного мышления, причем это отставание тем больше выражено, чем сложнее предлагаемые де­тям задания. При этом наглядно-действенный характер мышле­ния проявляется у этих детей в наиболее выраженной форме: все этапы решения развернуты, наблюдаются пробы и ошибки, идет формирование специальных пробовательных действий, в то же время нормально развивающиеся дошкольники уже осуществля­ют мысленные прикидки действий. К особенностям мышления детей рассматриваемого типа относятся также недостаточная ори­ентировка в условиях задачи и импульсивность действий.

Отставание дошкольников интересующей нас группы от нор­мально развивающихся сверстников по уровню развития нагляд­но-образного мышления выражено значительно больше. Как по­казали результаты выполнения тестов Равена в модификации Т. В. Розановой, диапазон разброса показателей дошкольников этой группы практически не перекрывается диапазонами показателей нормально развивающихся и умственно отсталых, т.е. различия настолько значительны, что их можно считать качественными.

Вместе с тем необходимо отметить, что дети с задержкой раз­вития по количеству и качеству решений ближе к нормально раз­вивающимся, чем к умственно отсталым. Задачи на простое и слож­ное тождество они решают без помощи либо с помощью в виде выделения условий задачи, и лишь иногда им бывает необходима помощь в форме решения задания в наглядно-действенном плане (использование вкладышей). Примерно половина детей этой группы успешно справлялись с задачами на центральную и осевую сим­метрию. Иногда для этого необходимо было оказать им помощь в виде выделения условий задачи или использования вкладышей. Некоторые из них довольно успешно применяли опыт, накапли­ваемый в ходе выполнения тестовых заданий. Это проявлялось в том, что иногда, затрудняясь при решении относительно простых задач, далее они решали более сложные. Таких проявлений на­копления опыта и формирования зоны ближайшего развития в ходе экспериментов не наблюдалось у умственно отсталых до­школьников.

Констатируя значительные потенциальные возможности раз­вития наглядно-образного мышления у детей с задержкой психи­ческого развития, необходимо все-таки подчеркнуть его существен­ную недостаточность, обнаруживаемую у них и в школьном воз­расте.

Переход от наглядно-действенного к наглядно-образному мыш­лению, т.е. переход к оперированию наглядно представленными условиями задачи во внутреннем плане, является чрезвычайно важ­ным этапом в развитии мыслительной деятельности в целом. Он выступает как предпосылка развития словесно-логического мыш­ления, осуществляющегося целиком во внутреннем плане. Недо­статки наглядно-образного мышления у детей с задержкой пси­хического развития, еще больше выраженные у умственно отста­лых, связаны не только с несформированностью (или недоста­точной сформированностью) мыслительной операции анализа, действия сравнения (прежде всего в наглядном плане) и других операций и действий (Т.В.Егорова, 1978; С.Г.Шевченко, 1978). Они являются также следствием несформированности, слабости, нечеткости образов-представлений, что дополнительно затрудня­ет возможности оперирования ими: расчленения, соотнесения, объединения и сопоставления образов-представлений и их отдель­ных элементов. Именно это оперирование и составляет сущность наглядно-образного мышления. Особенности оперирования обра­зами-представлениями у школьников с задержкой психического развития исследовались С. К. Сиволаповым (1988), показавшим, что выявляемые при этом трудности усугубляются недостатками пространственного восприятия и пространственной ориентиров­ки, распространенными среди детей с задержкой психического развития.

Учитывая недостатки в развитии наглядно-образного мышле­ния у детей рассматриваемой категории, его значение в форми­ровании умственной деятельности в целом и ограниченные воз­можности его спонтанного развития, в системе обучения этих детей необходимо предусмотреть ряд соответствующих коррекционных занятий, способствующих формированию разнообразных образов-представлений и умений оперировать ими.

Отставание в развитии словесно-логического мышления детей рассматриваемой категории отмечается во всех проводившихся в этом направлении исследованиях. В зависимости от характера и сложности заданий это отставание выражено в разной степени.

Так, классификация предметов по родовой принадлежности осуществляется старшими дошкольниками с задержкой психи­ческого развития почти так же успешно, как и их нормально раз­вивающимися сверстниками, небольшие различия между средни­ми показателями не достигают значимой величины. В то же время умственно отсталые дети затрудняются в осуществлении даже та-

ких обобщений, и различия между ними и описываемой нами группой детей достоверны на уровне р < 0,05.

Различия между детьми с задержкой психического развития и нормально развивающимися не становятся значимыми и при вы­полнении усложненной классификации (объединение родовых групп) — и те и другие дети выполняют более сложные задания несколько хуже (И. А. Коробейников, 1980).

В исследовании, проведенном в психологической лаборатории Института коррекционной педагогики, выяснились особенности использования детьми слов двух уровней обобщенности: обозна­чающих вид и род объектов. Так, например, детям назывались слова «огурец, помидор, морковь», и они должны были сказать, как назвать эти предметы одним словом. Из восьми заданий дети с задержкой психического развития в среднем выполняли 3,4; в то время как средний показатель нормально развивающихся детей был 5,0; у умственно отсталых средний показатель был лишь 2,3.

Во второй части этой серии детям предлагалось подобрать сло­ва, обозначающие предметы, представляющие собой вид по от­ношению к заданному слову, имеющему родовое значение. На­пример, к слову «одежда» ребенок должен назвать виды одежды, которые он знает. Из восьми заданий этой части дети с задержкой развития выполняли в среднем 3,9; нормально развивающиеся — 6,2; умственно отсталые — только 2,0.

Таким образом, задания как «от частного к общему», так и «от общего к частному» оказались достаточно сложными не только для детей с задержкой развития, но и для нормально развиваю­щихся, которые, правда, отказывались от выполнения задания или давали ошибочные ответы реже, чем дети с задержкой разви­тия. Особенно большое число ошибок отмечалось у умственно от­сталых детей, для которых были характерны ответы ситуационно­го характера («Белка, медведь, заяц — это... живут в лесу»). Такие ответы наблюдались и у детей других групп, но очень редко. Иногда вместо называния слов, обозначающих соответствующие родовой категории предметы, или, наоборот, вместо обозначения родовой категории дети просто повторяли отдельные слова из задания.

Можно видеть на основании количественных показателей, что общей закономерностью для нормально развивающихся детей и дошкольников с задержкой развития являются лучшие результа­ты при выполнении заданий «от общего к частному», чем наобо­рот. В то же время на результаты умственно отсталых эта законо­мерность не распространяется.

В исследовании особенностей суждений и умозаключений стар­ших дошкольников рассматриваемой категории (Т.А.Стрекалова, 1982) показано, что дети недостаточно владеют кванторами «все» и особенно «некоторые», играющими важную роль при построе­нии умозаключений. Однако для овладения этими кванторами по-

требовалось лишь кратковременное обучение, в ходе которого дети были также обучены их использованию при построении сужде­ний по поводу хорошо знакомых им жизненных ситуаций. По ус­пешности построения суждений показатели детей с задержкой психического развития были значительно ближе к нормально раз­вивающимся, чем к умственно отсталым (количественные пока­затели в условных единицах соответственно: 77; 95 и 25).

В то же время умозаключение как вывод из двух посылок оказа­лось значительно более трудным для детей рассматриваемой груп­пы, и здесь их результаты были далеки от показателей нормально развивающихся детей, приближаясь к показателям умственно от­сталых (соответственно: 33; 92 и 20). Важно отметить, что в группе детей с задержкой развития наблюдаются очень большие индиви­дуальные различия: одни дети после краткого обучения почти не отличаются от нормально развивающихся по формулированию суж­дений с кванторами «все» и «некоторые» (правда, умозаключаю­щие выводы из двух посылок представляют и для них значительные трудности), другие нуждаются в длительном обучении даже для построения суждений по наглядной ситуации с помощью взросло­го. Но таких случаев было значительно меньше. Качественный ана­лиз всех материалов экспериментального изучения всех видов мыш­ления у старших дошкольников изучаемой группы показывает, что общим для них проявлением отставания в развитии является недо­статочная сформированность мыслительных операций и действий:

анализа, синтеза, отвлечения, обобщения, различения, сравнения. Своеобразным проявлением этой недостаточной сформированно-сти является то, что ребенок, используя ту или иную операцию в одних условиях при решении несложной задачи, не может ее при­менить к решению другой задачи, несколько более сложной или выполняемой в иных условиях.

Недостаточное владение мыслительными операциями отчет­ливо выступает при решении детьми простых арифметических за­дач, где они значительно отстают от нормально развивающихся сверстников.

Подводя итоги описания данных, характеризующих мыслитель­ную деятельность старших дошкольников с задержкой психиче­ского развития, можно сказать, что по уровню сформирован ности всех трех видов мышления они отстают от нормально развиваю­щихся сверстников, но это отставание проявляется неравномер­но. В наименьшей мере оно проявляется в наглядно-действенном мышлении, особенно если учитывать зону ближайшего развития. Очень велико отставание в развитии наглядно-образного мышле­ния, где даже с учетом потенциальных возможностей оно дости­гает статистически значимых величин. Тем не менее изучаемые Дошкольники оказываются ближе по своим результатам к нор­мально развивающимся детям, чем к умственно отсталым. Разви-

тие словесно-логического мышления у них также значительно отстает по сравнению с тем, что наблюдается у нормально разви­вающихся сверстников. При этом обнаруживается выраженная неравномерность в формировании разных проявлений этого вида мышления. Так, обобщение видовых понятий (и реальных объек­тов) и классификация реальных объектов, непосредственно свя­занные с усвоением лексики языка, оказываются доступными де­тям, хотя и на несколько более низком уровне, чем это делают нормально развивающиеся. Значительное отставание обнаружива­ется в проявлениях возможности осуществлять суждения и умо­заключения.

Особенности речевого развития

О недостатках речи у многих детей с задержкой психического развития свидетельствует прежде всего запоздалое появление пер­вых слов и первых фраз. Затем отмечается замедленное расшире­ние словаря и овладение грамматическим строем, в результате отстает формирование эмпирических языковых обобщений. Не­редко имеются недостатки произношения и различения отдель­ных звуков. Вместе с тем наблюдения показывают, что в пределах повседневных нужд и проблем устная речь старших дошкольни­ков этой категории удовлетворяет их потребности в общении. В условиях повседневного общения недостатки словаря, грамма­тического оформления и произношения заметно не выступают. Вместе с тем нельзя не отметить недостаточную отчетливость, «смазанность» речи большинства этих дошкольников. Имея в виду их крайне низкую речевую активность, можно предположить, что эта нечеткость речи связана с малой подвижностью артикуляци­онного аппарата вследствие недостаточной речевой практики.

Наиболее весомый вклад в изучение особенностей речи до­школьников этой категории внесли Е.С.Слепович (1981, 1989) и Р.Д.Тригер (1987, 1989, 1993). В дальнейшем изложении исполь­зуются преимущественно данные этих авторов.

К старшему дошкольному возрасту бытовая речь этих детей по­чти не отличается от характерной для нормально развивающихся сверстников. Ограниченность словаря детей, особенно активного, обнаруживается за пределами повседневной тематики в тех случа­ях, когда им приходится пользоваться монологической речью (на­пример, когда детям предлагается пересказать прочитанный им рассказ, составить собственный рассказ по картинке или устное сочинение на заданную тему). В таких ситуациях в наибольшей мере выступают характерное для этих детей очень резко выражен­ное расхождение между объемом активного и пассивного слова­ря, особенно в отношении прилагательных, отсутствие в их речи многих слов, обозначающих свойства предметов и явлений окру-

дающего мира, неточное употребление слов, часто с расширен­ным значением, крайняя ограниченность слов, обозначающих общие понятия, трудности активизации словарного запаса. Обна­руживаются специфические особенности и затруднения словооб­разования. Выполняя задание — образовать от знакомого суще­ствительного отсутствующие в их словаре прилагательные, они могут использовать продуктивный, но не годящийся в данном случае суффикс, в результате чего возникают неологизмы («окно-вый», «школовый»). Следует отметить, что к концу старшего до­школьного возраста, т. е. тогда, когда в речи нормально развиваю­щихся детей такие образования уже перестают появляться, их ко­личество значительно увеличивается и в спонтанной речи детей с задержкой психического развития.

Отставание в формировании грамматического строя проявляется в том, что эти дети, конструируя предложения, строят их крайне примитивно и делают много ошибок: нарушают порядок слов («Мальчик учится в школе умный»), не согласуют определения с определяемым словом, рассказ по картинке заменяют простым перечислением изображенных на ней объектов («Дядя... нарисован­ный... и ведро и метелка» — по картинке «Маляр»). Эти недостатки иногда обнаруживаются и в спонтанной речи детей, но в моноло­гической речи (пересказ прослушанного текста, рассказ по сю­жетной картинке, устное сочинение на заданную тему) они встре­чаются во много раз чаще. Из заданий, требующих использования монологической речи, наименее сложным оказался пересказ и наиболее трудным — рассказ на заданную тему, когда отсутствуют внешние опоры и высказывания строятся на основе создания ре­бенком внутреннего плана, который затем развертывается.

Отставание в формировании контекстной речи, как в целом отставание в речевом развитии, является у детей рассматривае­мой категории вторичным дефектом, следствием недостаточно­сти аналитико-синтетической деятельности, низкого уровня по­знавательной и собственно речевой активности, несформирован-ности мыслительных операций. Оно проявляется не только в не­достатках экспрессивной речи, но и в трудностях понимания детьми некоторых грамматических конструкций. Большие трудности ис­пытывают дети в понимании отношений, передаваемых формами творительного падежа («Покажи карандашом линейку»), атрибу­тивных конструкций родительного падежа («брат отца», «дочкина мама»), структур с необычным порядком слов («Ваню ударил Коля. Кто драчун?»), сравнительных конструкций («Коля выше Вани, но ниже Сережи»). Значительные затруднения вызывает у них по­нимание некоторых форм выражения пространственных отноше­ний («Нарисуй круг под квадратом»).

Необходимо отметить, что все перечисленные недостатки про­являются не в равной мере у всех дошкольников с задержкой пси-

хического развития. Есть дети, отставание в речевом развитии ко­торых проявляется незначительно, но есть и такие, у которых оно выражено особенно сильно, и их речь приближается к характер­ной для умственно отсталых, которым такие задания, как рассказ по сюжетной картинке или на заданную тему, вообще недоступ­ны (Н. Ю. Борякова, 1983).

В этих случаях можно предположить наличие сложного дефекта — сочетания задержки психического развития и первичного нару­шения речевого развития (по данным Т.А.Фотековой).

Важно иметь в виду, что описанные трудности практически отсутствуют в понимании обращенной речи в пределах повсе­дневной тематики и бытового словаря. В то же время у умственно отсталых и в этом случае отмечаются некоторые затруднения. В исследовании И.А.Коробейникова (1980) показано, что разли­чия между детьми с задержкой психического развития и нормаль­но развивающимися в этом плане несущественные, в то время как между ними и умственно отсталыми различия достигают зна­чимой величины (р < 0,01).

Этот же автор отмечает значительно меньшие возможности детей рассматриваемой категории в сравнении с нормально раз­вивающимися по вербализации воспринимаемого и их собствен­ных действий.

В заключение остановимся еще на одной важной особенности речевого развития старших дошкольников с задержкой психиче­ского развития. У них, как правило, отсутствует отношение к речи как особой стороне действительности, особой реальности, кото­рое спонтанно формируется у нормально развивающихся детей, начиная со среднего дошкольного возраста. Достаточно успешно используя речь в общении, дети не отделяют коммуникативную функцию речи от других ее функций, не отделяют слов от их пред­метного содержания, от своих потребностей и действий. Речевой поток для них выступает как нечто целое, они не умеют членить его на слова, тем более они не в состоянии вычленять отдельные звуки в слове. У них отсутствует познавательное отношение к речи, характерное для нормально развивающихся старших дошкольников.

Это создает значительные трудности в обучении грамоте, ког­да они приходят в школу. Вместе с тем было показано (Р.Д.Три-гер, 1987, 1989), что познавательное отношение к речи и ее по­нимание этими детьми как особой реальности может быть доста­точно успешно и быстро сформированы на специальных занятиях.

Игровая деятельность

Игра является ведущей деятельностью ребенка дошкольного возраста. Как и в ведущей деятельности любого периода психи­ческого развития, в ней сконцентрированы наиболее существен-

цые для данного периода проявления психической активности. ^менно поэтому особенности игры детей с задержкой психиче­ского развития дают важный материал для характеристики этого состояния.

Наибольший интерес представляет анализ особенностей сю-жетно-ролевой игры, поскольку в ней достаточно отчетливо про­являются: знания детей об окружающем мире (в соответствующей содержанию игры области), включая знания о деятельности взрос­лых; понимание взаимоотношений людей и их действий; умение применить накопленные знания в условиях игры; умение строить и регулировать собственное поведение в соответствии с содержа­нием игры и умение взаимодействовать с партнерами по игре с учетом своей роли и их ролей. В игре проявляется также эмоцио­нальное отношение детей к собственной деятельности и к дей­ствиям партнеров.

Таким образом, в игре проявляются особенности познаватель­ной, волевой и эмоциональной сфер психической деятельности ребенка.

Если охарактеризовать игру детей с задержкой психического развития в самом общем плане, то ей свойственны однообразие, отсутствие творчества, бедность воображения, недостаточная эмо­циональность, низкая по сравнению с наблюдаемой в норме ак­тивность детей.

Сюжетная игра, которая у нормально развивающихся детей к шести годам достигает вершины своего развития, у детей рас­сматриваемой категории отличается отсутствием развернутого сюжета, недостаточной координированностью действий участни­ков, нечетким разделением ролей и столь же нечетким соблюде­нием игровых правил. Эти особенности у нормально развиваю­щихся детей наблюдаются в младшем дошкольном возрасте.

При этом, как было показано в исследованиях Е. С. Слепович (1990) и ее сотрудников, дети описываемой категории вообще самостоятельно не начинают таких игр. Дети видели в комнате, куда их приводили, подготовленные наборы игрушек по темам:

«Больница», «Магазин», «Семья», «Стройка», — но в отличие от нормально развивающихся детей они не начинали сюжетной игры. Они иногда брали игрушки, рассматривали их, совершали пред­метно-игровые действия. На вопрос, что они делают, следовали ответы: «Машину катаю», «Одеваю куклу». В другой части случаев ответы детей свидетельствовали о том, что они вписывают дей­ствия в определенную воображаемую ситуацию: «На стройку кир­пич везу». Это давало основания оценивать такие действия как отобразительные игровые.

Если экспериментатор побуждал детей к игре, не предлагая сюжета, случаи игровых действий учащались более чем в пять раз, оставаясь в большинстве своем все же на уровне предметно-игро-

вых. Однако число попыток организовать сюжетно-отобразитель-ные действия заметно возросло. Вместе с тем оставалось еще много детей с более выраженной задержкой психического развития, ко­торые не предпринимали попыток начать игру и просто ходили, или бегали по комнате, или занимались каким-то другим делом.

Даже в случаях, когда взрослый прямо задавал тему игры, лишь часть детей пытались организовать игровые действия в соответ­ствии с предложенным сюжетом. При этом они не обращали вни­мания на то, чем занимается находящийся рядом с ними ребе­нок, не вступали с ним в общение. Другие, как и ранее, соверша­ли предметно-игровые действия. Особенно характерно это было для детей с наиболее выраженным отставанием в развитии цере­брально-органического генеза.

Только при полной организации игры взрослым, когда он определял сюжет и распределял роли, появлялись игровые дей­ствия, моделирующие отношения людей в отображаемой игровой ситуации.

Однако это наблюдалось лишь в небольшом числе случаев (в одном из 7 случаев возникновения игрового поведения), но и тогда совместная деятельность детей по существу оставалась деятельно­стью рядом. В остальных случаях дети производили отобразитель-ные действия, а некоторые дети с наиболее выраженной задерж­кой психического развития (преимущественно церебрально-орга­нического генеза) по-прежнему оставались на уровне предметно-игровых действий.

Исследования показывают, что даже заданный извне сюжет не ведет к формированию в сознании детей воображаемой ситуации, которая определяла бы все их действия. Смысл игры для них — совершение действий с игрушками. Даже в лучшем случае их игра носит процессуальный характер с элементами сюжета.

Игровые действия детей бедны и невыразительны, что являет­ся следствием схематичности, недостаточности представлений де­тей о реальной действительности и действиях взрослых. Недоста­точность представлений, естественно, ограничивает и задержива­ет развитие воображения, имеющего важное значение в форми­ровании сюжетно-ролевой игры.

Бедность игровых действий сочетается с низкой эмоциональ­ностью игрового поведения и несформированностью действий за­мещения. В редких случаях использования какого-то предмета в качестве заместителя (например, палочки в качестве термометра при игре «в больницу») он приобретал застойно фиксированное значение и не использовался в других ситуациях в другом качестве. Следует сказать, что и в целом игра детей с задержкой психиче­ского развития носит стереотипный, нетворческий характер.

Недостаточная эмоциональность дошкольников описываемой категории проявляется и в их отношении к игрушкам. В отличие от

 

нормально развивающихся детей у них обычно нет любимых иг­рушек.

Это установлено как в экспериментах, так и в беседах с роди­телями, которые говорили, что дети не отдают предпочтения ка­кой-то одной игрушке.

Особенности игры детей с задержкой психического развития, описанные Е.С.Слепович, подтверждаются как наблюдениями за свободным поведением детей, так и данными других исследовате­лей (С.Г.Шевченко, 1989).

Особенности эмоциональной сферы

У дошкольников с задержкой психического развития наблю­дается отставание в развитии эмоций, наиболее выраженными проявлениями которого являются эмоциональная неустойчивость, лабильность, легкость смены настроений и контрастных проявле­ний эмоций. Они легко и, с точки зрения наблюдателя, часто немотивированно переходят от смеха к плачу и наоборот.

Отмечается нетолерантность к фрустрирующим ситуациям. Не­значительный повод может вызвать эмоциональное возбуждение и даже резкую аффективную реакцию, неадекватную ситуации. Та­кой ребенок то проявляет доброжелательность по отношению к дру­гим, то вдруг становится злым и агрессивным. При этом агрессия направляется не на действие личности, а на саму личность.

Нередко у дошкольников с задержкой психического развития отмечается состояние беспокойства, тревожность.

В отличие от нормально развивающихся детей дошкольники с задержкой психического развития фактически не нуждаются во взаимодействии со сверстниками.

Играть они предпочитают в одиночку. У них не отмечается вы­раженных привязанностей к кому-либо, эмоциональных предпоч­тений кого-то из сверстников, т.е. не выделяются друзья, меж­личностные отношения неустойчивы.

Взаимодействие носит ситуативный характер. Дети предпочи­тают общение со взрослыми или с детьми старше себя, но и в этих случаях не проявляют значительной активности.

Существенно отметить своеобразие проявлений регулирующей роли эмоций в деятельности дошкольников с задержкой психи­ческого развития. Трудности, которые встречают дети при выпол­нении заданий, часто вызывают у них резкие эмоциональные ре­акции, аффективные вспышки. Такие реакции возникают не только в ответ на действительные трудности, но и вследствие ожидания затруднений, боязни неудачи. Эта боязнь значительно снижает про­дуктивность детей в решении интеллектуальных задач и приводит к формированию у них заниженной самооценки (Н.Л.Белополь-ская).

Недоразвитие эмоциональной сферы проявляется в худшем по сравнению с нормально развивающимися детьми понимании эмоций как чужих, так и собственных. Успешно опознаются толь­ко конкретные эмоции. Собственные простые эмоциональные со­стояния опознаются хуже, чем эмоции изображенных на карти­нах персонажей (Е.С.Слепович).

Можно предположить, что эти проявления трудностей в пони­мании эмоций связаны с несформированностью соответствующих образов-представлений. Вместе с тем следует отметить, что дети с задержкой психического развития достаточно успешно выделяют на картинах причины эмоциональных состояний персонажей, что оказывается недоступным умственно отсталым дошкольникам.

* * *

Приведенная характеристика дошкольников с задержкой пси­хического развития основывается на исследованиях детей, посе­щавших специальный детский сад, т. е. отражает уже результаты определенной коррекционной работы. Все проявления отставания в развитии бывают тем меньше выражены, чем дольше ребенок находился в условиях специальной коррекционной группы и чем полноценнее была программа коррекционно-развивающей рабо­ты с ним.

Из приведенной характеристики становится очевидным, что ос­новными направлениями работы с этими дошкольниками должны быть: формирование знаний и представлений об окружающем мире, развитие речи и общения, развитие моторики, формирование про­извольной регуляции поведения и познавательной мотивации.

3.3. Дети с задержкой психического развития в школьном возрасте

Дети с задержкой психического развития приходят к школе с теми же особенностями, которые характерны для старших до­школьников. В целом это выражается в отсутствии школьной готовности: знания и представления об окружающей действи­тельности у них неполноценны, обрывочны, основные мыс­лительные операции сформированы недостаточно, а имеющиеся неустойчивы, познавательные интересы выражены крайне слабо, учебная мотивация отсутствует, проявляемое ими желание идти в школу связано лишь с внешней атрибутикой (приобретение ран­ца, карандашей, тетрадей и т.п.), речь не сформирована до не­обходимого уровня, в частности отсутствуют даже элементы моно­логической речи, произвольная регуляция поведения отсутствует.

Вследствие этих особенностей детям с задержкой психическо­го развития чрезвычайно трудно соблюдать школьный режим, под-

чиняться четким правилам поведения, т.е. обнаруживаются трудно­сти школьной адаптации. Во время уроков они не могут усидеть на месте, вертятся, встают, перебирают предметы на столе и в сумке, лезут под стол. На переменках бесцельно бегают, кричат, часто за­тевают бессмысленную возню. Существенную роль в таком поведе­нии ифает и свойственная большинству из них гиперактивность.

Учебная деятельность их характеризуется низкой продуктивно­стью: они часто не усваивают задания, даваемые учителем, не могут на относительно длительное время сосредоточиться на их выполнении, отвлекаются на любые посторонние стимулы.

Такое поведение особенно характерно для детей с задержкой психического развития, не проходивших дошкольной подготовки в специальном детском саду. Дети, которые хотя бы год провели в специальном детском саду или занимались с педагогом-дефекто-логом в коррекционной группе, обычно бывают относительно под­готовленными к обучению в школе, и тем лучше, чем длительнее был период коррекционной работы с ними. Однако и в этих слу­чаях нередко проявляются недостатки внимания, гиперактивность, дефекты координации движений, отставание в речевом развитии, трудности регуляции поведения.

Далее будут охарактеризованы особенности младших школь­ников с задержкой психического развития, с которыми коррек-ционная работа в дошкольном возрасте не проводилась. Они либо посещали обычные детские сады, либо воспитывались дома.

От приведенной выше общей характеристики их деятельности и поведения перейдем к более детальному описанию своеобразия психических процессов.

Особенности внимания

У младших школьников с задержкой психического развития внимание неустойчиво. Эта неустойчивость проявляется по-раз­ному. У одних детей в начале выполнения задания наблюдается максимальная для них сосредоточенность, которая неуклонно снижается по мере продолжения деятельности, и ученик начина­ет делать ошибки или совсем перестает выполнять заданное. У других наибольшее сосредоточение внимания наступает после некоторо­го периода выполнения заданных действий, а затем постепенно снижается. Есть дети, у которых наблюдаются периодические ко­лебания внимания (Г.И.Жаренкова). Обычно устойчивое выпол­нение какой-либо деятельности ограничивается в I классе 5—7 минутами.

Неустойчивость внимания сочетается с повышенной отвлекае-мостью. Шум автомашины за окном, пролетающая птица — лю­бые посторонние стимулы привлекают к себе внимание детей, и они перестают выполнять задания или слушать учителя.

Отвлекающее от заданной деятельности влияние разных посто­ронних факторов было изучено в сравнительном плане Л. И. Пе-реслени. В ее исследовании дети нормально развивающиеся и с задержкой психического развития должны были реагировать на­жатием кнопки на тактильно-вибрационные стимулы, подавав­шиеся с разными интервалами на предплечье. Одновременно на наушники, надетые детьми, подавались непрерывно действую­щие посторонние раздражители: либо белый шум, либо музыка (детские песенки), либо сказка в исполнении профессионального чтеца. Оказалось, что шум не влияет на деятельность детей, музы­ка замедляет ответные реакции детей с задержкой развития, а речевая помеха (чтение сказки) вызывает увеличение времени реакции и у нормально развивающихся детей (на 7 %), и у детей с задержкой в развитии (на 17 %). Появляются также пропуски от­ветных реакций и ошибочные реакции: у нормально развиваю­щихся детей — в среднем 2 пропуска, у детей с задержкой психи­ческого развития — б пропусков и ошибочных реакций психиче­ского развития вплоть до окончания начального этапа обучения. Коррекция идет тем успешнее, чем быстрее формируется устой­чивая учебная мотивация. Это требует определенного времени, поскольку у детей этой категории преобладают игровые мотивы.

Вместе с тем, как это было показано Л.В.Кузнецовой, имеет­ся возможность использовать игровую мотивацию для развития устойчивости целенаправленной деятельности.

Детям, которые в классе могли сосредоточиться на выполне­нии задания всего на несколько минут, предлагалось «поиграть в школу». Один из них выполнял роль учителя, другой — ученика. Игру дети наполняли содержанием учебного процесса: решали примеры, писали буквы. «Учителя» давали «ученикам» задания, посильные для себя. В игру входила и оценка «учителем» работ своего «ученика». Нередко «учителя» брали тетради и выполняли те же задания, что и «ученики». Показательно, что такая игра могла продолжаться более двух часов на положительном эмоциональ­ном фоне и способствовала не только закреплению учебных на­выков, но и формированию учебной мотивации.

У младших школьников, прошедших дошкольную подготовку в специальном детском саду, грубых недостатков внимания не наблюдается, однако проявления синдрома гиперактивности и де­фицита внимания обнаруживаются и у них, особенно в условиях утомления и повышенного напряжения.

Восприятие

Своеобразные особенности восприятия, наблюдавшиеся у стар­ших дошкольников, характерны и для младших школьников с задержкой психического развития. При отсутствии первичных не-

достатков зрения, слуха и других видов чувствительности у них отмечаются замедленность и фрагментарность восприятия, труд­ности выделения фигуры на фоне и деталей в сложных изображе­ниях.

Вместе с тем не наблюдается каких-либо трудностей в узнава­нии детьми знакомых им объектов на реалистических изображе­ниях, что дополнительно свидетельствует об отсутствии первич­ной недостаточности сенсорных функций.

Неточность и замедленность восприятия в наибольшей мере проявляются в младшем школьном возрасте, когда обнаружива­ются связанные с недостатками восприятия ошибки при списы­вании текста, воспроизведении фигур по зрительно представлен­ным образцам и т. п. В наибольшей мере эти недостатки проявля­ются при усложнении и ухудшении условий восприятия, когда, например, изображения демонстрируются повернутыми или ког­да уменьшается их яркость и четкость. В этих случаях, как это было показано в исследовании П. Б. Шошина, значительно увеличива­ется латентный период опознания объектов.

Конечно, изменение условий восприятия влияет и на нормально развитых детей, но количественные различия этих изменений чрез­вычайно велики.

Так, при повороте объекта на 45° время, необходимое для опо­знания изображения, увеличивается у нормально развивающихся 8-летних школьников на 2,2 %, а у их сверстников с задержкой психического развития на 31 %; при уменьшении яркости и чет­кости изображения — соответственно на 12 и 47 %. Следователь­но, влияние разных осложняющих факторов на восприятие млад­ших школьников с задержкой психического развития оказывает­ся в несколько раз более выраженным, чем у их нормально разви­вающихся сверстников. Эти исследования дали основание для вывода, что многие даже хорошо знакомые объекты окружения могут не восприниматься ребенком с задержкой психического развития, когда они видны в непривычном ракурсе, плохо осве­щены или значительно удалены. Причем у нормально развиваю­щегося ребенка такие же условия не вызывают сколько-нибудь значительных затруднений восприятия.

С возрастом восприятие детей с задержкой психического раз­вития совершенствуется, особенно значительно улучшаются по­казатели времени реакции, отражающие скорость восприятия.

По данным Л. И. Переслени, динамики времени реакции вы­бора на тактильные сигналы у детей с задержкой психического развития с 8 до 13 лет свидетельствует о постепенном приближе­нии скорости их восприятия к наблюдаемой у нормально разви­вающихся сверстников. Время реакции выбора у 8-летних школь­ников с задержкой психического развития составляет 477 мс, что на 64 мс больше, чем у нормально развивающихся детей, а в 13 —

14 лет — 320 мс, что всего на 22 мс больше, чем у нормально развивающихся. Отметим, что время реакции выбора умственно отсталых детей в тех же условиях значительно больше и превыша­ет показатели нормально развивающихся в 8-летнем возрасте на 133 мс, а в 13— 14 лет — на 137 мс.

Значительное увеличение времени реакции выбора, основан­ной на опознании стимула, по сравнению с временем простой реакции, которая возникает уже при обнаружении сигнала, сви­детельствует о том, что замедленность восприятия у детей с за­держкой психического развития связана с более медленной, чем у нормально развивающихся детей, переработкой информации (т.е. с более медленно протекающей аналитико-синтетической дея­тельностью на уровне вторичных и третичных зон коры). Это пря­мо утверждается исследованиями, проведенными Л. И. Пересле-ни и М. Н.Фишман. Используя метод регистрации вызванных по­тенциалов, они установили, что время прохождения возбуждения от периферических рецепторов до проекционной зоны коры у детей с задержкой психического развития такое же, как и у нормально развивающихся.

Следует думать, что на замедление переработки информации в процессе восприятия влияют также такие факторы, как недостат­ки ориентировочной деятельности, низкая скорость осуществле­ния перцептивных операций и недостаточная сформированность образов-представлений — их нечеткость и неполнота. Бедность и недостаточная дифференцированность зрительных образов-пред­ставлений у детей с задержкой психического развития младшего и среднего школьного возраста установлены в исследовании С. К. Сиволапова.

Исследователи отмечают также зависимость восприятия от уров­ня внимания. В разной мере выраженное влияние нескольких пе­речисленных факторов на процесс восприятия ведет к большой вариабельности показателей его эффективности, в частности раз­броса времени реакций у детей с задержкой психического разви­тия. При этом сопоставление времени реакций с успешностью обучения школьников показывает, что большая замедленность вос­приятия характерна для детей с более выраженной задержкой раз­вития.

Недостатки зрительного и слухового восприятия у детей, от­носимых нами к задержке психического развития, отмечаются и зарубежными авторами (В.Крукшанк, 1961; М.Фростиг, 1969;

С.Блейксли, 1991; С.Куртис и Р.Таллал, 1991; и др.).

Рассмотренные недостатки восприятия могут преодолеваться путем специальных коррекционных занятий, которые должны включать развитие ориентировочной деятельности, формирова­ние перцептивных операций, активное оречевление процесса вос­приятия и осмысление образов.

С возрастом восприятие детей с задержкой психического раз­вития совершенствуется, и это проявляется как в качественных его характеристиках, прежде всего в полноте восприятия объек­тов, так и в количественных показателях, к которым относится скорость восприятия, динамика которой в пределах от 8 до 13 лет прослежена Л. И. Переслени и П.Б.Шошиным (1984). Однако эти исследования не дают достаточных оснований для того, чтобы считать возможным полное достижение к концу школьного обу­чения показателей, которые соответствовали бы нормальному развитию.

Вместе с тем несомненно, в процессе обучения и развития у детей рассматриваемой категории формируются и совершенству­ются перцептивные операции, целенаправленное восприятие (на­блюдение), развиваются образы-представления.

Память

С началом школьного обучения значение памяти в деятельно­сти ребенка значительно возрастает, поскольку запечатление, со­хранение и воспроизведение информации являются необходимы­ми условиями овладения системой знаний.

Согласно общепринятым представлениям и мнениям педаго­гов, школьники с задержкой психического развития значи­тельно хуже запоминают и воспроизводят учебный материал, чем их нормально развивающиеся сверстники. Данные проведенных сравнительных исследований раскрывают сложную картину этих различий.

Рассмотрим сначала особенности непроизвольного запомина­ния, которое изучается обычно приемом оценки результатов за­поминания объектов какой-то мыслительной деятельности, на­пример изображений каких-то объектов, или результатов запо­минания содержания прослушанного рассказа.

По данным Н.Г.Поддубной (1976), продуктивность воспроиз­ведения непроизвольно запечатленного материала у первокласс­ников с задержкой психического развития по средним показате­лям в 1,6 раза ниже, чем у их нормально развивающихся сверст­ников, и оказывается даже хуже, чем у нормально развивающих­ся дошкольников, которые на 2 — 3 года младше. При этом среди детей с задержкой психического развития отмечаются значитель­ные индивидуальные различия. Более активно действовавшие с материалом показали лучшие результаты.

Как и у нормально развивающихся младших школьников, по­казатели запоминания наглядного материала были более высоки­ми, чем словесного.

Более низкие показатели продуктивности непроизвольной па­мяти у младших школьников с задержкой психического развития

по сравнению с нормально развивающимися сверстниками полу­чены и в исследовании Т.В.Егоровой (1968). По «абсолютному» показателю (количеству воспроизведенного материала) результаты детей с задержкой психического развития были даже несколько ниже, чем у их умственно отсталых сверстников. Однако различия статистически недостоверны. Использованный в этом исследова­нии комплексный показатель (отношение «абсолютного» показа­теля к времени, затраченному на воспроизведение) позволил ус­тановить, что при такой оценке результаты детей с задержкой психического развития статистически достоверно хуже, чем у нор­мально развивающихся, и лучше, чем у умственно отсталых, хотя в последнем случае различия незначимы.

Все большую роль в школьном возрасте начинает играть про­извольное запоминание. В процессе учения перед ребенком встают разнообразные мнемические задачи, различающиеся требования­ми ко времени, объему и точности запоминания.

У нормально развивающихся младших школьников в ответ на эти требования интенсивно формируются приемы заучивания и опосредования. Произвольное запоминание у детей с задержкой психического развития формируется значительно более медлен­ными темпами. Так, по данным, полученным Г.Б.Шаумаровьш, по объему запоминания в начале первого года обучения 38,4% детей с задержкой психического развития вошли в зону разброса показателей нормально развивающихся первоклассников, а в на­чале второго года обучения таких школьников с задержкой пси­хического развития оказывается всего 23 %.

Детальные исследования кратковременной памяти у школьни­ков с задержкой психического развития в сравнении с нормально развивающимися и умственно отсталыми проводил В.Л.Подобед. Оценивался объем памяти на цифры и на слова у 8-летних и 10-летних детей (табл. 1).

Данные, полученные В. Л. Подобедом для каждой из групп, го­ворят о существенных различиях между ними.

Сравнение возрастной динамики показателей объема кратко­временной вербальной памяти, по данным Г. Б. Шаумарова и В.Л.Подобеда, обнаруживает, что не только через год после на­чала обучения, но и через два года отмечается та же закономер­ность: прирост объема временной вербальной памяти у детей с задержкой психического развития примерно вдвое меньше, чем у их нормально развивающихся сверстников.

Сравнительно лучшие показатели отмечаются при произволь­ном запоминании наглядного материала.

При запоминании наборов из 20 картинок с изображениями хорошо знакомых объектов младшие школьники с задержкой пси­хического развития воспроизвели после первого предъявления всего на 4,5 % картинок меньше, чем их нормально развивающиеся

Таблица 1

Среднегрупповые показатели запоминания школьниками при однократном предъявлении 10 объектов

сверстники. Вместе с тем при повторных предъявлениях карти­нок отмечены существенные различия между детьми этих двух групп. По результатам пятого… Т. В. Егорова объясняет эти различия тем, что улучшение ре­зультатов у… Ярким подтверждением этого объяснения служит показатель процентного отношения объектов, называвшихся во всех пяти…

Таблица 4 Результаты анализа зрительно представленного объекта

Группы детей	Количество выделенных признаков
до обучения	после обучения
Нормально развивающиеся	12,5	18,5
С задержкой психического развития	6,5	10,5
Умственно отсталые	4,5	5,7

 

Важно отметить, что относительная величина продвижения (т.е. величина зоны ближайшего развития в процентах по отно­шению к показателю актуального уровня развития) наибольшая у детей с задержкой психического развития, хотя абсолютная величина (6 признаков) больше у нормально развивающихся школьников.

Особенности речевого развития

Речь имеет чрезвычайное по важности и разносторонности зна­чение в развитии психики ребенка. Прежде всего она является средством общения во всем разнообразии его форм.

Одновременно она играет важнейшую роль в познавательной деятельности, выступая и как средство (в частности, как инстру­мент мыслительной деятельности), и как материал (слова, поня­тия) познания, и как материальная основа закрепления и сохра­нения полученной информации. Таким образом, речь служит сред­ством приобщения ребенка к опыту, накопленному человечеством.

Не менее важна регулирующая функция речи, имеющая зна­чение как в управлении деятельностью ребенка со стороны окру­жающих его людей (в первую очередь взрослых), так и в форми­ровании саморегуляции поведения.

Простые наблюдения показывают, что дети с задержкой пси­хического развития к началу школьного возраста не испытывают трудностей на уровне элементарного бытового общения со взрос­лыми и сверстниками. Они владеют повседневным обиходным словарем и грамматическими формами, для этого необходимыми. Однако расширение словаря обращенной речи за рамки много­кратно повторяемой бытовой тематики приводит к тому, что воз­никает непонимание некоторых задаваемых ребенку вопросов и инструкций, содержащих слова, значение которых неизвестно или недостаточно ясно ребенку, или не усвоенные им грамматичес­кие формы. Затруднения понимания могут быть связаны и с недо­статками произношения, довольно часто наблюдаемыми у детей с задержкой психического развития. Эти недостатки обычно не являются значительными, в основном сводятся к нечеткости, «сма-занности» речи, однако приводят к дефектам анализа восприни­маемого речевого материала, что в свою очередь ведет к отстава­нию в формировании языковых обобщений. В результате дети час­то, даже зная нужное слово, не могут его употребить или упо­требляют его неверно. С этим связано значительное количество ошибок, аграмматизмов в их речи.

Естественно, недостатки речи сказываются не только на обще­нии, но и на познавательной деятельности детей, которая, буду­чи нарушенной в некоторой степени первично, еще более ослаб­ляется (уже вторично) речевыми недостатками.

Вторичные, связанные с речевыми недостатками, трудности в познавательной деятельности замедляют интеллектуальное разви­тие детей в дошкольном возрасте, но особенно выступают при начале школьного обучения: они проявляются как непосредственно в непонимании учебного материала, так и в трудностях овладения чтением и письмом. Отмечаются и затруднения в овладении но­выми формами речи: повествованием, рассуждением.

Охарактеризуем отдельно разные стороны речевого развития.

Произношение и фонематический слух

Ни педагоги, занимающиеся с детьми с задержкой психиче­ского развития, ни исследователи не обнаруживают у них грубых нарушений произношения и фонематического слуха. У большин­ства детей произношение отдельных звуков правильное, но в це­лом оно недостаточно четкое, что и создает «смазанность» речи, наличие которой уже отмечалось выше. Дефекты произношения могут быть обусловлены разными причинами: они могут отражать недостаточную дифференцированность связей внутри речедвига-тельного анализатора, но могут быть и следствием недостаточно­сти обратной связи, т. е. могут определяться дефектами фонемати­ческого слуха.

Данные, полученные В.И.Насоновой (1979), свидетельствуют о том, что проявления некоторой недостаточности фонематиче­ского слуха наблюдаются примерно у 63 % детей с задержкой пси­хического развития, обучающихся в 1—III классах специальной школы. При этом у 50 % детей они оказываются очень легко выра­женными и лишь у 13 % обследованных наблюдаются более зна­чительные затруднения в выделении и произношении акустиче­ски и артикуляционно сходных звуков.

Недостатки в артикуляции детей, делая речь детей недостаточ­но понятной, могут оказать отрицательное влияние на развитие их активности в общении, затормозить ее. На возможность такого обратного влияния указывают А. Хейден и др. (A. Hayden, R. Smith & C.Saar von Hippel, 1978).

Следует, однако, отметить, что в большинстве случаев эти де­фекты устраняются в процессе обучения в начальных классах.

На такую динамику дефектов произношения и фонематиче­ского слуха указывают как только что упомянутые американские авторы, так и В.И.Насонова (1979), получившая определенную количественную характеристику этой динамики. Предлагая школь­никам с задержкой психического развития задания на слуховой анализ звуковых ритмических комплексов, она установила, что если среди первоклассников число детей, испытывающих выра­женные затруднения в слуховом анализе составляет 23,5 %, то во II классе их оказывается 20%, а в III — лишь 13,3% от числа

обследованных детей. Эта динамика является результатом прежл, всего коррекционной работы в специальной школе.

Словарь

Недостатки словаря детей с задержкой психического разви­тия, его бедность проявляются как в малочисленности употребля­емых ими слов (особенно узок активный словарь), так и в том, что слова, которыми пользуются дети, имеют или слишком огра­ниченное значение, или, напротив, чрезмерно широкое и не­дифференцированное. Иногда слова употребляются вообще в не­адекватном значении.

Особенно ограниченным оказывается запас слов, обозначаю­щих свойства и признаки предметов. В специальном исследова­нии, проведенном Е.С.Слепович (1978), показано, что при об­щей ограниченности числа прилагательных в речи детей с задерж­кой психического развития особенно невелико число различных семантических групп прилагательных. В речи детей встречаются главным образом прилагательные, обозначающие цвет, величину и форму предметов, реже — материал, из которого они сделаны. Часто вместо прилагательных последнего вида дети употребляют существительные с предлогом («забор из досок» вместо «дощатый забор»). Совсем мало оценочных прилагательных, причем глав­ным образом дети употребляют, часто необоснованно, неболь­шое число прилагательных с широким, недифференцированным значением («красивый», «хороший» и др.).

Исследование, проведенное О.Н.Коваленко (2002), также сви­детельствует о бедности семантических полей лексических еди­ниц в лексиконе младших школьников с задержкой психического развития. Существенной особенностью активного словаря детей с задержкой психического развития является почти полное отсут­ствие слов, употребляемых относительно редко, но придающих своеобразие индивидуальному словарю. К таким словам, в част­ности, относится большинство оценочных прилагательных.

Одной из наиболее часто встречающихся в речи детей катего­рией слов являются существительные. Их употребление детьми с задержкой психического развития также имеет определенное свое­образие. С.Г.Шевченко (1972, 1978) установила, что в их речи отсутствует ряд существительных, обозначающих конкретные пред­меты из непосредственного окружения (некоторые продукты пи­тания, учебные предметы, животные и др.). Содержание поня­тий, обозначаемых имеющимися словами, также значительно от­личается от характерного для нормально развивающихся детей. Часто оно включает несущественные признаки при отсутствии определяющих. Это приводит к значительным затруднениям и ошибкам при классификации и группировке предметов. При этом

обнаруживается, что в одних случаях особенно беден запас слов, обозначающих видовые понятия, в других — отсутствуют слова (или их мало), обозначающие родовые понятия и классы предме­тов и явлений. Все эти особенности приводят к нередко ошибоч­ному употреблению существительных, неправильному их соотне­сению с предметами окружающего мира. Несомненно, и понима­ние речи по тем же причинам может быть дефектным.

Наблюдаются аналогичные недостатки и в употреблении и по­нимании глаголов. Некоторые исследователи отмечают, что дети могут испытывать затруднения в понимании встречающихся в кон­тексте таких часто употребляемых слов, как «класть», «прыгать», «сидеть», «бежать», «заглядывать» (A.Hayden и др., 1978). Это на­блюдение авторы относят к детям, определяемым как имеющим трудности в обучении, однако известно, что это принятое на За­паде понятие включает прежде всего детей с задержкой психиче­ского развития.

В исследовании Р.Д.Тригер (1984) показано, что большинство учащихся с задержкой психического развития не отделяют глаго­лов от слов, обозначающих предметы и их признаки («сварили уху», «отдал сестре», «пришла снежная»). Такой синкретизм наблюдает­ся у нормально развивающихся детей лишь в дошкольном возрасте.

Значительные трудности отмечаются в употреблении и пони­мании предлогов, особенно обозначающих пространственные и временные отношения — «из-за», «через», «из-под», «позади», «между», «до», «после» и т.д. В большой мере это связано с недо­статками познавательной деятельности и ограниченностью опыта детей, следствием чего является недоразвитие или крайняя огра­ниченность их пространственных и временных понятий и пред­ставлений. В спонтанной речи детей многие из этих предлогов во­обще отсутствуют.

Бедность словаря детей с задержкой психического развития убе­дительно выступает и получает определенную количественную ха­рактеристику при обследовании с помощью стандартизирован­ных детских тестов Векслера, где один из субтестов направлен непосредственно на оценку объема словарного запаса. В исследо­вании Г. Б. Шаумарова (1979) показано, что показатели по субте­сту «Словарь» оказываются наиболее низкими как среди всей груп­пы «вербальных» субтестов, так и среди всех субтестов вообще. Их относительный уровень по этому субтесту оказывается ниже, чем по тестам, включающим мыслительные задания («Сообразитель­ность», «Аналогии — сходство» и др.). Средний показатель по это­му субтесту как для первоклассников, так и учеников II класса с задержкой психического развития оказывается в зоне показате­лей, характерных для умственной отсталости (83,8 % первокласс­ников и 51,3 % второклассников получили по этому субтесту по­казатели, оказавшиеся в диапазоне умственной отсталости).

Эти данные свидетельствуют как о том, что ограниченность словарного запаса является одной из самых слабых сторон психи­ческого развития детей рассматриваемой категории, так и о том, что специальное обучение этих детей дает весьма ощутимый эф­фект: за один год обучения более чем у 30 % детей показатели словаря повысились настолько, что вышли из диапазона умствен­ной отсталости.

Результаты эти говорят и о необходимости дальнейшего усиле­ния работы по развитию лексики у детей данной категории. Такая работа имеет важнейшее значение не только непосредственно для обогащения речи детей, но и для развития их логического мыш­ления, для которого слова-понятия служат материалом.

Грамматический строй речи

Остановимся прежде всего на словообразовании и словоизме­нении, владение которыми имеет важнейшее значение для разви­тия грамматического строя, развития речи в целом, а также для овладения правилами грамматики и правописания.

Способы словообразования у детей рассматриваемой катего­рии, как показывают исследования Е.С.Слепович и Р.Д.Тригер, совпадают с теми, которые наблюдаются у нормально развиваю­щихся детей: использование суффиксов в целях преобразования слова. Этим они отличаются от умственно отсталых детей. В числе самостоятельно преобразованных слов, как и у нормальных де­тей, у них преобладают существительные. Однако, если для нор­мально развивающихся детей характерно примерно вдвое более частое образование существительных с самостоятельным значе­нием (море—моряк), чем существительных с тем или иным от­тенком (мост — мостик), то у детей с задержкой психического раз­вития обе эти формы словообразования проявляются примерно в равной мере. Значительно меньше, чем нормально развивающие­ся дети, образуют они прилагательных, и лишь по образованию однокоренных глаголов они оказываются примерно на том же уровне, что и нормально развивающиеся школьники.

При изучении словообразования у школьников с задержкой психического развития выявилось довольно значительное число слов, которые не встречаются при выполнении таких заданий нормально развивающимися детьми. Особо следует рассмотреть случаи образования неологизмов — слов, не применяющихся обыч­но в речи, созданных самими детьми. В одних случаях такие слова образуются, когда ребенок, преобразуя слово, выделяет корне­вую морфему (прыгать — прыг, красить — крас), в других — нео­логизмы возникают в результате необычного соединения морфем. Например, правильно образовав уменьшительно-ласкательную форму «мостик» от слова «мост», ребенок использует затем этот

)Ке суффикс, неправомерно образуя от слов «гроза» и «соль» про­изводные «грозик», «солик». Корни слов легко соединяются деть­ми с другими, обычно не сочетаемыми с ними суффиксами, в результате чего возникают такие неологизмы, как «грозаки», «гро-зилка», «грозник» (от слова «гроза»), «красник» (от слова «кра­сить») и др.

Период словотворчества (включающий образование неологиз­мов) является нормальным явлением в процессе развития речи в дошкольном детстве («от двух до пяти») и заканчивается обычно уже в старшем дошкольном возрасте. У детей с задержкой психи­ческого развития это явление наблюдается даже и на втором году школьного обучения.

Недостаточная сформированность грамматического строя речи детей с задержкой психического развития может не обнаруживать­ся в спонтанной речи и поэтому замечается нередко, только когда ребенок приступает к школьному обучению. Она проявляется в труд­ностях при овладении новыми формами речи — повествованием и рассуждением и выступает в ситуациях, требующих развернутых речевых высказываний. Как отмечает А.Р.Лурия (1963) примени­тельно к речевым нарушениям у взрослых, именно невозмож­ность перейти к связному развернутому высказыванию указывает на серьезные дефекты в грамматическом строе речи больного.

Ряд особенностей усвоения грамматического строя родного язы­ка рассматривается в специальном исследовании Л. В. Яссман (1976). Показано, что ошибки в грамматическом построении самостоя­тельной речи наблюдаются у детей с задержкой психического раз­вития чаще, чем у нормально развивающихся младших школьни­ков. Если у последних наблюдались ошибки в третьей части со­ставленных ими предложений, то у детей с задержкой психиче­ского развития — в половине.

Детям следовало самостоятельно построить предложения из за­данных в исходной форме слов, что требовало предварительного осмысления набора слов с последующим грамматическим оформ­лением в предложение. Естественно, что в части случаев недо­статки в построении предложений могли быть связаны с трудно­стями осмысления набора слов (см. табл. 5).

Различия между детьми с задержкой психического развития и нормально развивающимися становятся еще более значительны­ми, когда составление предложений облегчается возможностью опереться при осмыслении набора слов на предлагаемую ребенку сюжетную картинку. В этих условиях нормально развивающиеся Дети грамматически правильно построили 83 % предложений, в то время как дети с задержкой психического развития — лишь 63 % (см. табл. 6).

Как можно видеть из сопоставления количества правильно со­ставленных предложений детьми нормально развивающимися и с

Таблица 5

Результаты выполнения задания на составление предложении из набора слов, %

Выполнение задания	Распределение ответов у детей
нормально развивающихся	с задержкой психического развития	умственно отсталых
Правильное	64,7		3,0
Неправильное	34,2		56,2
Отказ от составления	1,1		13,8

 

задержкой психического развития с опорой на картинку и без нес (табл. 5 и 6), помощь в осмыслении набора слов приводит к увели­чению числа правильно составленных предложений детьми с за­держкой психического развития в меньшей степени, чем нормаль но развивающимися (на 12 % по сравнению с 18,3 %). Это доста­точно убедительно свидетельствует о том, что не столько осмыс­ление, т.е. не интеллектуальные затруднения, сколько недоста­точное владение грамматическим строем языка, его закономер­ностями является причиной большого числа ошибок в высказы­ваниях у детей описываемой категории.

Отставание в речевом развитии, как это показывают исследо вания Г. Б. Шаумарова, К. К. Мамедова и других, сохраняется на

Таблица 6

Результаты выполнения задания на составление предложений из набора слов с опорой на картинку, %

Выполнение задания	Распределение ответов у детей
нормально развивающихся	с задержкой психического развития	умственно отсталых
Правильное			26,3
Неправильное		35,7	. 71,5
Отказ от составления		1,3	2,2

 

протяжении всего школьного обучения детей с задержкой психи­ческого развития.

Особенности эмоционально-волевой сферы и личности

Давая самую общую характеристику младших школьников с задержкой психического развития, следует выделить эмоциональ­ную лабильность, слабость волевых усилий, несамостоятельность и внушаемость, личностную незрелость в целом.

Эмоциональная лабильность проявляется в неустойчивости на­строений и эмоций, быстрой их смене, легком возникновении эмоционального возбуждения или плача, иногда — немотивиро­ванных проявлений аффекта. Нередко у детей возникает состоя­ние беспокойства.

Неадекватная веселость и жизнерадостность выступают, ско­рее, как проявление возбудимости, неумения оценить ситуацию и настроение окружающих.

Среди детей с задержкой психического развития церебрально-органического генеза И. Ф. Марковская (1994) выделяет группы с проявлениями психической неустойчивости и психической тор-мозимости.

Дети первой группы шумные и подвижные: на переменах и прогулках забираются на деревья, катаются на перилах, громко кричат, пытаются участвовать в играх других детей, но, не умея следовать правилам, ссорятся, мешают другим. Со взрослыми бы­вают ласковыми и даже назойливыми, но легко вступают в конф­ликт, проявляя при этом грубость и крикливость. Чувства раская­ния и обиды у них неглубоки и кратковременны.

При психической тормозимости наряду с личностной незре­лостью особенно проявляется несамостоятельность, нерешитель­ность, робость, медлительность. Симбиотическая привязанность к родителям приводит к трудностям привыкания к школе. Такие дети часто плачут, скучают по дому, избегают подвижных игр, теряются у доски и часто не отвечают, даже зная правильный ответ. Низкие оценки и замечания могут вызвать у них слезы.

Для всех младших школьников с задержкой психического раз­вития характерны частые проявления беспокойства и тревоги. В школе наблюдается состояние напряженности, скованности, пас­сивность, неуверенность в себе (О.В.Фролова, 2001).

При значительных отличиях в проявлениях эмоций существен­ной разницы в понимании эмоциональных состояний по выраже­нию лица другого человека у школьников с задержкой психиче­ского развития и нормально развивающихся не обнаружено. За­труднения при выполнении такого рода заданий отмечались толь­ко у детей с задержкой развития с выраженными эмоциональны­ми нарушениями (эмоциональной скудностью, снижением по-

требности в общении). Эти данные были установлены Е.З.Стер ниной (1988), которая вместе с тем показала, что младшие школь ники с задержкой психического развития хуже нормально разви­вающихся сверстников определяют эмоциональные состояния персонажей сюжетных картин.

Определяя более или менее успешно по внешнему выражению эмоции других людей, дети с задержкой психического развития часто затрудняются охарактеризовать собственное эмоциональное состояние в той или иной ситуации. Это свидетельствует об опре­деленном недоразвитии эмоциональной сферы, которое оказыва­ется довольно стойким.

Обследуя бывших выпускников школ для детей с задержкой психического развития, Г. Б. Шаумаров обнаружил некоторую ри­гидность чувств и недоразвитие их эмоциональной сферы в целом (1990). Это проявляется в отношениях таких детей с близкими лю­дьми.

Младшие школьники с задержкой психического развития от­стают от нормально развивающихся по сформированности про­извольного поведения. Гораздо чаще, чем у нормально развива­ющихся сверстников, у них наблюдается импульсивное поведе­ние.

По данным Л. В. Кузнецовой (1986), уровень произвольной ре­гуляции поведения зависит у них от сложности деятельности, осо­бенно от сложности звена программирования и наличия конф­ликтной ситуации (например, при необходимости действовать в соответствии с мысленным планом, вопреки внешним условиям деятельности).

Наибольшие затруднения в процессе развития произволь­ной деятельности по мере обучения в специальной школе вызы­вает формирование контроля за собственной деятельностью. Важ­ную роль в этом играют занятия ручным трудом в начальных классах, и особенно занятия трудом в школьных мастерских (Е.Н.Хохлина, 2001).

Значительным своеобразием отличается развитие личности де­тей рассматриваемой категории. Для них характерна низкая само­оценка, неуверенность в себе (особенно у школьников, которые какое-то время до специальной школы обучались в школе общего назначения).

В старшем школьном возрасте у школьников с задержкой пси­хического развития обнаруживается ряд особенностей личности, общих с наблюдаемыми у нормально развивающихся подростков. Это слабость, уязвимость личности, высокая экстрапунитивность реакций с агрессией на окружение, ведущая к конфликтности;

некорректность в отношениях с окружающими; выраженность са­мозащитных реакций; наличие признаков акцентуации характера. Но в отличие от нормально развивающихся сверстников у них

слабо выражены реакции самоутверждения, самоопределения, ха­рактерные для этого возраста. Не проявляется острая потребность в объединении со сверстниками, взрослые остаются для них бо­лее значимыми.

Эти особенности установлены в исследовании Е.Г.Дзугкоевой (1999), которая также отмечает, что в благополучной ситуации, в частности в условиях специальной школы, подростки с задерж­кой психического развития достаточно послушны, управляемы и подчиняются общим правилам поведения. В наибольшей мере это относится к подросткам, с самого начала обучавшимся в специ­альной школе. Это объясняется их удовлетворенностью своим по­ложением.

Благотворное влияние обучения детей с задержкой психиче­ского развития в дифференцированных условиях (т.е. в специаль­ной школе) подтверждается исследованием И.А. Коневой (2002), которая, сравнивая формирование образа Я у младших подрост­ков с задержкой психического развития, обучающихся в специ­альной школе и классах коррекционно-развивающего обучения при обычной школе, показала, что, несмотря на затягивание ста­новления образа Я и его инфантильность, у подростков, обучаю­щихся в специальной школе, не обнаруживается склонности к негативным самохарактеристикам, не появляются установки на аддиктивные формы поведения, мысли о смерти, нет ориентации на применение силы, что обнаруживается у подростков, обучаю­щихся в классах коррекционно-развивающего обучения.

Контрольные вопросы и задания

1. Дайте определение понятия «задержка психического развития» и объясните причины этого явления.

2. Как построена клиническая классификация задержки психическо­го развития?

3. Охарактеризуйте проявления задержки психического развития в ран­нем возрасте и проблемы ранней диагностики.

4. Каковы общие особенности поведения и деятельности дошкольни­ков с задержкой психического развития?

5. Расскажите об особенностях моторики дошкольников.

6. Чем отличаются восприятие и внимание дошкольников с задерж­кой психического развития?

7. Опишите особенности памяти дошкольников с задержкой развития.

8. Каковы особенности развития мыслительной деятельности детей с задержкой психического развития в дошкольном возрасте?

9. Расскажите о речевом развитии дошкольников с задержкой развития.

10. Как развивается игровая деятельность детей с задержкой психи­ческого развития?

11. Каковы особенности эмоционально-волевой сферы дошкольни­ков с задержкой развития?

12. В чем состоит проблема готовности к школе при задержке психи­ческого развития?

13. В чем специфика восприятия школьников с задержкой развития?

14. Охарактеризуйте своеобразие памяти школьников с задержкой раз­вития.

15. Какова динамика развития мышления в школьном возрасте?

16. Расскажите об особенностях речи младших школьников с задерж­кой психического развития.

17. Охарактеризуйте особенности эмоций и личности школьников.

18. Опишите основные черты динамики развития психической дея­тельности при задержке психического развития.

Литература

Основная

Дети с задержкой психического развития. — М., 1984.

Егорова Т. В. Особенности памяти и мышления младших школьников, отстающих в развитии. — М., 1973.

Марковская И. Ф. Задержка психического развития: клиническая и нейропсихическая диагностика. —М., 1993.

Обучение детей с задержкой психического развития. — М., 1981.

Обучение детей с нарушениями интеллектуального развития: (оли-гофренопедагогика): Учеб. пособие // Б. П. Пузанов, Н.П.Коняева, Б. Б. Горский и др.; Под ред. Б. П. Пузанова. — М., 2000.

Слепович Е. С. Игровая деятельность дошкольников с задержкой пси­хического развития. — М., 1990.

Ульенкова У. В. Шестилетние дети с задержкой психического раз­вития. - М., 1990.

Дополнительная

Актуальные проблемы диагностики задержки психического разви­тия.-М., 1982.

Борякова Н. Ю. О некоторых особенностях построения речевых выска­зываний 6-летних детей с задержкой психического развития // Дефекто­логия. - 1983.-№3.

Дзугкоева Е. Т. Общение как условие социальной адаптации подрост­ков с задержкой психического развития и без отклонений в развитии // Дефектология. — 1999. — № 2.

Домишкевич С. А. Продуктивность и динамические особенности ум­ственной деятельности детей с задержкой психического развития // Де­фектология. — 1972. — № 4.

Жаренкова Г. И. Действия детей с задержкой психического развития по образцу и словесной инструкции // Дефектология. — 1972. — № 4.

Калмыкова 3. И. Особенности генезиса продуктивного мышления де­тей с задержками психического развития // Дефектология. — 1978. — № 3.

Насонова В. И. Особенности межанализаторных связей и их роль в ус­воении навыков чтения и письма детьми с задержкой психического раз­вития //Дефектология. — 1979. — № 2.

Обучение детей с задержкой психического развития в подготовитель­ном классе. — М., 1987.

Поддубная Н. Г. Своеобразие процессов непроизвольной памяти у пер­воклассников с задержкой психического развития // Дефектология. — 1980. — №4.

Стрекалова Т. А. Особенности логического мышления дошкольников с задержкой психического развития //Дефектология. — 1982. — №4.

Слепович Е.С. Формирование речи у дошкольников с задержкой пси­хического развития. — Минск, 1983.

Тригер Р.Д. Ориентировка у детей с задержкой психического развития в грамматическом материале // Дефектология. — 1981. — № 2.

Шевченко С. Г. Особенности знаний и представлений о ближайшем окружении у первоклассников с задержкой психического развития // Дефектология. — 1979. — № 6.

Шаумаров Г. Б. К оценке значения интеллектуальных тестов в диагно­стике и изучении детей с интеллектуальной недостаточностью // Дефек­тология. — 1974. — № 1.

Шестилетние дети: Проблемы и исследования. — Н.Новгород, 1998.

 

ГЛАВА 4 ДЕТИ С НАРУШЕНИЯМИ СЛУХА

4.1. Сурдопсихология как раздел специальной психологии

Закономерности психического развития детей с нарушениями слуха и особенности психики взрослых с такими же нарушения­ми изучает сурдопсихология — отрасль специальной психологии.

Начало систематической разработки проблем сурдопсихологии в нашей стране относится к 30-м гг. XX в., когда была создана теория Л. С. Выготского о структуре детского психического разви­тия, отклоняющегося от нормального. Л. С. Выготским были вве­дены понятия о первичном дефекте и его прямых последствиях (вторичные дефекты). Применительно к рассматриваемой катего­рии детей нарушение слухового восприятия — это первичный де­фект; замедленное сравнительно с нормальным и своеобразное развитие — это вторичный дефект, или вторичные последствия.

В более ранний период (в конце XIX — начале XX в.) изучение отдельных вопросов психологии глухих детей и взрослых осуще­ствлялось в рамках общей психологии и сурдопедагогики, науки о воспитании, образовании и обучении детей с нарушениями слуха.

В 30 — 70-е и последующие годы XX столетия проводилось все­стороннее изучение психического развития детей с нарушениями слуха. Были выделены три группы детей с недостатками слуха:

глухие (родившиеся с глубоким нарушением слуха или потеряв­шие слух в раннем детстве); позднооглохшие (потерявшие слух пос­ле овладения речью); слабослышащие, т.е. с частичной потерей слуха (Р. М. Боскис, Т. А. Власова и др.). Изучались закономерности пси­хического развития детей с недостатками слуха в тех или иных условиях их воспитания и обучения, прослеживались этапы фор­мирования речи, развития ощущений и восприятия, памяти, во­ображения и мышления, становления черт личности (P.M. Бос­кис, Л.В.Занков, А.Г.Зикеев, К.Г.Коровин, Н.Г.Морозова, М.М.Нудельман, Т.В.Розанова, И.М.Соловьев, Л.И.Тигранова, Ж.И.Шиф, Н.В.Яшкова и др.).

В 1930 — 1960-е гг. наибольшее внимание обращалось на разви­тие психики у детей с нарушениями слуха в школьном возрасте. С 1950-х гг. выделились проблемы изучения психических особеннос­тей взрослых людей с недостатками слуха (А. П.Гозова, В. Н.Чул-

хов и др.), а также проблемы развития психики детей в преддош-хольном и дошкольном возрасте (Б.Д.Корсунская, Н.Г.Морозо-ра, А.А.Венгер, Г.Л.Выгодская, Э.И.Леонгардидр.). В 1970-е гг. была поставлена, а в дальнейшем получила всестороннее рассмот­рение проблема психического развития детей со сложным дефек­том, имеющих не только нарушения слуха, но наряду с ним и другие первичные нарушения (С. А. Зыков, М. Ф. Титова, Г. П. Бер-тынь, М.С.Певзнер, Т.В.Розанова и др.). Необходимо отметить, что один из вариантов сложного дефекта — глубокое нарушение слуха и зрения — изучался психологами и педагогами столь же давно, как и глухота, — начиная с 1930-х гг. в специально создан­ных условиях воспитания и обучения (И. А. Соколянский, А. И. Ме­щеряков и др.).

Разработка сурдопсихологических проблем осуществлялась мно­гими исследователями стран Европы и США (Р. Конрад, X. Фурт, Е.Левин, Р.Линдер, Х.Майклбаст, П.Олерон, Дж.Снайдерс, Н.Снайдерс Оомен, М.Темплин, В.Терворт и др.). При этом ис­следователи разных стран имели возможность изучать не только завершенные и опубликованные труды, но и исследовательские работы в процессе их осуществления благодаря встречам на между­народных съездах, симпозиумах и конференциях, а также при не­посредственном общении в исследовательских лабораториях.

В последние десятилетия сурдопсихология стала интенсивно раз­виваться в странах Востока (в Японии, Китае).

Причины нарушений слуха. Дети с нарушениями слуха. Предмет и задачи сурдопсихологии

Современные исследователи в области сурдопсихологии (Д.И.Тарасов, А.Н.Наседкин, В.П.Лебедев, О.П.Токарев и др.) пришли к выводу, что все причины и факторы нарушений слуха следует разделить на три группы. Первая группа — это причины и факторы, приводящие к возникновению наследственной глухоты или тугоухости. Вторая группа — факторы, воздействующие на развивающийся плод во время беременности матери или приво­дящие к общей интоксикации организма матери в этот период {врожденное нарушение слуха). Третья группа — факторы, дей­ствующие на сохранный орган слуха ребенка в процессе его жиз­ни (приобретенное нарушение слуха). Вместе с тем исследователи полагают, что достаточно часто поражение слуха возникает под Действием нескольких факторов, оказывающих воздействие в раз­личные периоды развития ребенка. Соответственно они выделяют фоновые и манифестные факторы. Фоновые факторы, или факто-рь! риска, создают благоприятный ф о н для развития глухоты Или тугоухости. Манифестные факторы вызывают резкое ухуд­шение слуха.

К числу фоновых факторов, чаще наследственного происхож­дения, следует отнести различные нарушения метаболизма (об­мена веществ), которые ведут к постепенному накоплению шла­ков в организме, неблагоприятно воздействующих на различные органы и системы, в том числе на орган слуха. Фоновыми факто­рами врожденного происхождения могут быть перенесенная ма­терью во время беременности вирусная инфекция, или неблаго­приятные воздействия на плод антибиотиков, каких-либо хими­ческих веществ, или асфиксия при родах. Эти факторы могут не привести к появлению тугоухости, но вызвать такие повреждения слухового анализатора, что последующие воздействия нового фак­тора (например, заболевание ребенка гриппом, ветряной оспой, паротитом) вызовут выраженное нарушение слуха.

Для выявления причин нарушений слуха в каждом конкрет­ном случае необходимо прослеживать все наследственные факто­ры, которые могут обусловить появление нарушения слуха у ре­бенка: факторы, действовавшие в процессе беременности матери и при родах, и факторы, воздействовавшие на ребенка при его жизни.

Как мы уже говорили, выделяют т р и основные группы детей с нарушениями слуха: глухих, слабослышащих (тугоухих) и позднооглохших.

Глухие дети имеют глубокое стойкое двустороннее нарушение слуха, которое может быть наследственным, врожденным или при­обретенным в раннем детстве — до овладения речью. Если глухих детей не обучают речи специальными средствами, они становят­ся немыми — глухонемыми, как называли их не только в быту, но и в научных работах до 1960-х гг. У большинства глухих детей име­ется остаточный слух. Они воспринимают только очень громкие звуки (силой от 70—80 дБ) в диапазоне не выше 2000 Гц. Обычно глухие лучше слышат более низкие звуки (до 500 Гц) и совсем не воспринимают высокие (свыше 2000 Гц). Если глухие ощущают звуки громкостью 70—85 дБ, то принято считать, что у них туго-ухость третьей степени. Если же глухие ощущают только очень громкие звуки — силой более 85 или 100 дБ, то состояние их слуха определяется как тугоухость четвертой степени. Обучение речи глухих детей специальными средствами только в редких случа­ях обеспечивает формирование речи, приближающееся к нормаль­ному. Таким образом, глухота вызывает вторичные изменения в психическом развитии ребенка — более медленное и протекающее с большим своеобразием развитие речи. Нарушение слуха и рече­вое недоразвитие влекут за собой изменения в развитии всех по­знавательных процессов ребенка, в формировании его волевого по­ведения, эмоций и чувств, характера и других сторон личности.

Для психического развития глухих детей, как и всех других, имеющих нарушения слуха, является чрезвычайно значимым, как

организуется процесс их воспитания и обучения с раннего дет­ства, насколько в этом процессе учитывается своеобразие психи­ческого развития, насколько систематически реализуются соци­ально-педагогические средства, обеспечивающие компенсаторное развитие ребенка.

Слабослышащие (тугоухие) — дети с частичной недостаточно­стью слуха, приводящей к нарушению речевого развития. К сла­бослышащим относятся дети с очень большими различиями в области слухового восприятия. Слабослышащим считается ребе­нок, если он начинает слышать звуки громкостью от 20 — 50 дБ и больше (тугоухость первой степени) и если он слышит звуки только громкостью от 50—70 дБ и больше (тугоухость второй степени). Соответственно у разных детей сильно варьирует и диапазон слы­шимых звуков по высоте. У одних он почти не ограничен, у других приближается к высотному слуху глухих. У некоторых детей, ко­торые развиваются как слабослышащие, определяется тугоухость третьей степени, как у глухих, но при этом отмечается возмож­ность воспринимать звуки не только низкие, но и средней часто­ты (от 1000 до 4000 Гц).

Недостатки слуха у ребенка приводят к замедлению в овладе­нии речью, к восприятию речи на слух в искаженном виде. Вари­анты развития речи у слабослышащих детей очень велики и зави­сят от индивидуальных психофизических особенностей ребенка и от тех социально-педагогических условий, в которых он находит­ся, воспитывается и обучается. Слабослышащий ребенок даже с тугоухостью второй степени к моменту поступления в школу мо­жет иметь развитую, грамматически и лексически правильную речь с небольшими ошибками в произношении отдельных слов или отдельных речевых звуков. Психическое развитие такого ребенка приближается к нормальному. И в то же время слабослышащий ребенок с тугоухостью всего лишь первой степени при неблагопри­ятных социально-педагогических условиях развития к 7-летнему возрасту может пользоваться только простым предложением или только отдельными словами, при этом речь его может изобиловать неточностями произношения, смешениями слов по значению и разнообразными нарушениями грамматического строя. У таких де­тей наблюдаются особенности во всем психическом развитии, при­ближающиеся к тем, которые характерны для глухих детей.

Позднооглохшие — это дети, потерявшие слух вследствие ка­кой-либо болезни или трамвы после того, как они овладели речью, т.е. в 2—3-летнем и более позднем возрасте. Потеря слуха У таких детей бывает разная — тотальная, или близкая к глухоте, или близкая к той, что наблюдается у слабослышащих. У детей Может появиться тяжелая психическая реакция на то, что они не слышат многие звуки или слышат их искаженными, не понима­ют, что им говорят. Это иногда ведет к полному отказу ребенка от

какого-либо общения, даже к психическому заболеванию. Про­блема состоит в том, чтобы научить ребенка воспринимать и по нимать устную речь. Если у него имеются достаточные остатки слуха, то это достигается с помощью слухового аппарата. При малых остатках слуха обязательным становится восприятие речи с по­мощью слухового аппарата и чтения с губ говорящего. При то­тальной глухоте необходимо использовать дактилологию, пись­менную речь и, возможно, жестовую речь глухих. При совокупно­сти благоприятных условий воспитания и обучения позднооглох-шего ребенка развитие его речи, познавательных и волевых про­цессов приближается к нормальному. Но в очень редких случаях преодолевается своеобразие в формировании эмоциональной сфе­ры, личностных качеств и межличностных отношений.

У детей с нарушениями слуха всех групп возможны еще до­полнительные первичные нарушения различных органов и систем. Известно несколько форм наследственного нарушения слуха, ко­торое сочетается с поражением зрения, кожной поверхности, по­чек и других органов (синдром Ушера, Альстрема, Варденбурга, Альпорта, Пендреда и др.). При врожденной глухоте или тугоухости, возникшей из-за заболевания матери в первые два месяца бере­менности краснухой, как правило, наблюдается также поражение зрения (катаракта) и врожденная кардиопатия (триада Грига). При этом заболевании у родившегося ребенка может наблюдаться так­же микроцефалия и общая мозговая недостаточность.

При гемолитической болезни новорожденных, причиной ко­торой может быть несовместимость крови плода и матери по ре­зус-фактору или по принадлежности их крови к разным группам, возможно нарушение слуха, которое может сочетаться: с общим поражением мозга и олигофренией, с диффузным поражением мозга, с задержкой психофизического развития, с выраженным гиперкинетическим синдромом в результате поражения подкор­ковых отделов мозга, с поражением ЦНС в виде спастических парезов и параличей, с легким поражением нервной системы в сочетании со слабостью лицевого нерва, косоглазием, другими глазодвигательными нарушениями и общей задержкой моторного развития. При этом нарушение слуха может быть обусловлено на­рушениями функций мозговых систем, в которых должен осуще­ствляться анализ и синтез звуковых воздействий.

Приобретенное нарушение слуха, возникшее вследствие трав­мы черепа, может быть связано с нарушением не только рецеп-торного отдела слухового анализатора, но и его проводящих пу­тей и корковой части. Перенесенный ребенком менингит или ме-нингоэнцефалит может вызвать нарушение слуха и привести к мозговой недостаточности большей или меньшей степени.

При некоторых формах наследственной глухоты или тугоухо­сти, при ряде заболеваний, приводящих к поражению слуха внут-

риутробно, а также при различных воспалительных процессах в области среднего и внутреннего уха поражается вестибулярный аппарат.

Вместе с тем сложные, комплексные нарушения, включаю­щие повреждение слуха и других систем, могут возникать под воз­действием разных причин и в разное время.

Таким образом, у глухих и слабослышащих детей помимо на­рушений слуха могут встречаться следующие виды нарушений:

- нарушения деятельности вестибулярного аппарата;

- разные варианты нарушения зрения;

- минимальная мозговая дисфункция, приводящая к первич­ной задержке психического развития. При этом какие-либо отри­цательные факторы могут прямо воздействовать на мозг, или, в другом случае, мозговая недостаточность возникает вследствие тя­желых соматических болезней: сердечно-сосудистой системы, ды­хательной, выделительной и т.д., — изменяющих работу мозга;

- обширное поражение мозга, вызывающее олигофрению;

- нарушения мозговых систем, ведущих к детскому церебраль­ному параличу или другим изменениям в регуляции двигательной сферы;

- локальные нарушения слухоречевой системы мозга (корко­вых и подкорковых образований);

- заболевания центральной нервной системы и всего организ­ма, ведущие к психическим заболеваниям (шизофрении, маниа­кально-депрессивному психозу и др.);

- тяжелые заболевания внутренних органов — сердца, легких, почек, пищеварительной системы и др., ведущие к общему ослаб­лению организма;

- возможность глубокой социально-педагогической запущен­ности.

Предмет сурдопсихологии состоит в раскрытии закономерно­стей психического развития детей с нарушениями слуха от рожде­ния и до взрослого возраста, а также в характеристике возмож­ных особенностей психики неслышащих и слабослышащих взрослых.

Задачи сурдопсихологии — определение условий и факторов, положительно и отрицательно влияющих на развитие психики де­тей с нарушениями слуха, выделение социально-педагогических направлений, способствующих оптимальному психическому раз­витию этих детей.

Методы сурдопсихологии

Специфика методов сурдопсихологии обусловлена фактором на­рушенного слуха, замедленным и своеобразным речевым развити­ем у детей. Кроме того, как сообщалось выше, среди детей с нару-

шениями слуха встречается немало таких, которые имеют и дру гие первичные нарушения. В целом около половины всех детей рассматриваемой группы имеют сочетания двух или более нару шений. Поэтому всякому собственно психологическому ис следованию детей должен предшествовать сбор подробных анам­нестических данных, включающих следующие показатели.

1. Характеристика семьи ребенка. Состав семьи, количество де­тей в семье. Возраст, образование, характер работы и занятий всех членов семьи, их здоровье (наличие хронических болезней), есть ли в семье и среди родственников лица с нарушенным слухом.

2. Сведения о беременности матери. Беременность данным ре­бенком: какая по счету и какие по счету роды матери. Имеются ли у матери какие-либо хронические болезни, их проявления в про­цессе беременности, виды лечения. Какими инфекционными и другими болезнями болела мать при данной беременности и в какие точно сроки (особенно обратить внимание, не болела ли мать в первую треть беременности), какова совместимость крови матери и ребенка. Сведения о родах: когда отошли воды и где находилась мать в это время, использовалась ли стимуляция при родах и ка­кая (кесарево сечение, щипцы, медико-ментозные средства); че­рез какой срок родился ребенок после того, как отошли воды (была ли гипоксия); правильно ли ребенок шел при родах, сразу ли закричал; вес и рост новорожденного, когда принесли кор­мить в первый раз; когда выписали из роддома, с каким диагно­зом.

3. Сведения о всех болезнях, перенесенных ребенком от мо­мента рождения до того времени, когда проводится его психоло­гическое обследование; сведения о том, когда впервые был по­ставлен диагноз о нарушении слуха у ребенка; показатели его пер­вой аудиограммы; отмечалось ли дальнейшее снижение слуха, при каких обстоятельствах.

4. Данные о психофизическом развитии ребенка по наблюде­ниям психоневролога, матери, воспитателей и педагогов, работа­ющих с ребенком. Когда ребенок стал держать голову, перевора­чиваться со спины на живот, подниматься и садиться, ползать, вставать на кровати и ходить по ней; когда стал ходить по полу, какие трудности наблюдались у ребенка при овладении ходьбой. Когда впервые отмечен комплекс оживления при приближении матери и другого человека; когда начал гулить, отмечался ли ле­пет и какой. Когда заметили, что ребенок не реагирует на звуки или реагирует только на очень громкие звуки. Были ли адекватные реакции на речь, обращенную к ребенку. Отмечались ли случаи понимания речи взрослых, в каких условиях. Когда появились соб­ственные слова (или осколки слов), имеющие у ребенка устойчи­вое значение, когда — означающие жесты и как ребенок ими пользовался для общения с окружающими.

Когда ребенок стал себя обслуживать — проситься и ходить на горшок, умываться, есть, одеваться. Какие любимые занятия, игры и игрушки были у ребенка с раннего детства, какие в более по­зднем возрасте, какие теперь.

5. Данные последнего медицинского обследования ребенка вра­чом-педиатром, психоневрологом, отоларингологом (причем же­лательно проводить не только субъективное обследование слуха, но и объективное с помощью методики вызванных потенциалов), врачом-офтальмологом (отмечается не только острота зрения, но и состояние глазного дна, наличие поля зрения, глазодвигатель-ных рефлексов. Желательно иметь врачебные данные о состоянии двигательной сферы ребенка и в частности сведения о том, какая рука у ребенка ведущая. При этом важно, чтобы врач умел об­щаться с глухим или слабослышащим ребенком, достигать пони­мания ребенком предложенных ему заданий.

6. Данные об общем и специальном воспитании и обучении ребенка (посещение яслей, детского сада, школы, с какого по какой срок, когда началось специализированное воспитание и обучение сурдопедагогами, в каких условиях, каковы общие ре­зультаты такого воспитания и обучения).

Путем внимательного рассмотрения всех данных сурдопсихо-лог устанавливает, к какой группе по слуху следует отнести испы­туемого, какова природа его слухового нарушения; имеются ли по совокупности всех данных показания к тому, что у данного субъекта нарушен не только слух, но и еще какие-либо другие органы и системы. По характеру социально-педагогических усло­вий жизни ребенка психолог заключает, получал ли он необходи­мую педагогическую помощь (не наблюдается ли у ребенка соци­ально-педагогической запущенности).

Далее желательно до начала психологического исследования провести предварительный психологический диагностический экс­перимент с каждым из испытуемых, чтобы выяснить его зритель­ные и двигательные возможности, уровень развития его нагляд­ного мышления и речи, чтобы, основываясь на всех предвари­тельных данных и результатах обследования, ответить на вопрос:

не имеет ли данный глухой или слабослышащий поражения зре­ния, двигательной сферы, первичной задержки психического раз­вития или умственной отсталости? Для этого разработаны наборы диагностических психологических методик для детей от четырех лет до взрослого возраста. Затем в зависимости от целей исследо­вания формируются группы детей, имеющих либо только одно поражение, либо какое-то определенное их сочетание.

При проведении любого психологического исследования су­щественным является выделение таких значимых признаков, как степень нарушения слуха, наличие или отсутствие других первич­ных нарушений и возраст испытуемых. Допустим, что для иссле-

дования выбирается группа глухих детей без дополнительных пер­вичных поражений и предполагается изучать уровень развития ка­кой-либо психической функции у детей старшего дошкольного возраста (от 5 до 7 лет). В таком случае рационально составить две подгруппы: одну — со средним возрастом приблизительно 5 лет 6 мес. (возраст от 5 лет 0 мес. до 6 лет 0 мес.), а вторую — со средним возрастом 6 лет 6 мес. (от 6 лет 0 мес. до 7 лет 0 мес.). При этом каждая подгруппа должна включать как минимум 12 детей (желательно больше, до 20 детей). При сравнении результатов двух подгрупп появится возможность обнаружить возрастные измене­ния в исследуемой функции, происшедшие за 2 года и наблюда­емые в старшем дошкольном возрасте, а кроме того, выявить индивидуальные различия в развитии данной функции за этот период.

Один вариант организации исследования, когда подбираются дети из одного специального детского учреждения, работающего по своей определенной программе; другой вариант, когда берутся дети из разных учреждений, но тогда следует создать аналогичные по возрасту подгруппы испытуемых и осуществлять сопоставления между результатами испытуемых из разных учреждений. Если дети находятся на домашнем воспитании, их результаты тоже следует рассматривать и отдельно, и в сопоставлении с результатами детей из тех или иных детских учреждений. Говоря иначе, необходимо еще учитывать, по какой программе воспитывается данный ребе­нок или группа детей. То же относится и к детям школьного возраста.

Чтобы проследить, как развивается какой-либо психический процесс в том или ином возрасте, сравниваются результаты опы­тов, проведенных с группами детей и более младшего, и более старшего возраста. Например, если стоит вопрос о развитии дан­ной психической функции у детей младшего и среднего школьно­го возраста, проводятся опыты с учащимися I, IV и VII классов. При этом обязательно, чтобы все испытуемые разного возраста находились в сходных социально-педагогических условиях.

Большую ценность для получения сведений о развитии како­го-либо психического процесса представляет исследование, про­водимое с одними и теми же детьми на протяжении года, двух лет и более.

Поскольку одна из основных задач психологического исследо­вания состоит в том, чтобы понять, что общее и что особенное в развитии психических процессов наблюдается у глухих и слабо­слышащих детей в сравнении с нормально развивающимися слы­шащими детьми, одинаковое по содержанию исследование про­водится и со слышащими, и с детьми, имеющими то или иное нарушение слуха.

В одних исследованиях, если проводится, например, сравне­ние уровня развития восприятия, наглядного мышления, образ-

ной памяти, воображения, подбираются группы детей глухих или слабослышащих и слышащих, строго одинаковые по возрасту (по среднему возрасту и по возрастному диапазону каждой группы). Испытуемыми могут быть, например, дети 7—8 и 11—12 лет.

Если же исследуется уровень развития какой-либо стороны речи или понятийного мышления, в чем заведомо глухие дети сильно отстают в развитии от нормально слышащих, то рационально ис­пользовать тоже две группы глухих и слышащих, но при этом группы слышащих будут, например, 7—8 и 11—12 лет, а группы глухих на два года старше, т.е. 9— 10 и 13— 14 лет.

При изучении психического развития детей с нарушениями слуха используются методы детской и педагогической психоло­гии, но их применение имеет определенную специфику. Методы наблюдения, изучения продуктов деятельности используются либо при предварительном знакомстве с детьми, будущими испытуе­мыми, либо они входят составными частями в психолого-педаго­гический эксперимент, который может носить как констатирую­щий, так и обучающий характер.

В изучении психологии детей с нарушением слуха используются, главным образом, следующие четыре вида экспериментов.

Первый — это построенный строго по определенной про­грамме эксперимент, проводимый индивидуально с каждым ис­пытуемым. Эксперимент может быть констатирующим. Но много­летние исследования глухих и слабослышащих детей показали, что рациональнее строить эксперимент, вводя в него заранее зап­ланированные, всегда однозначно организуемые виды и дозы по­мощи испытуемому при выполнении им заданий.

Проводимое краткое обучение испытуемого позволяет точнее понять, какие трудности испытывает он при решении данной за­дачи или при выполнении определенного задания, и тем самым глубже проникнуть в структуру того или иного умения, сложив­шегося у испытуемого. Это второй вид эксперимента.

Третий вид — это эксперимент, направленный на достаточ­но долгое, поэтапное формирование у испытуемых умений вы­полнять какие-либо психические действия, например мыслитель­ные операции анализа, синтеза, сравнения, абстракции и обоб­щения. Такой эксперимент включает несколько занятий, строго заранее спланированных, проводимых в разные дни. Он может иметь два варианта. При первом варианте эксперимент проводит­ся с каждым испытуемым отдельно. При втором варианте в опыте Участвуют несколько испытуемых примерно равных возможностей и осведомленности в определенном вопросе, что устанавливается в предварительном исследовании, проводимом по структуре экс­перимента первого или второго вида. Результаты таких экспери­ментов, во-первых, позволяют судить о закономерностях форми­рования определенных психических процессов у детей и, во-вто-

рых, формулировать рекомендации для сурдопедагогов по орга­низации работы, ее содержанию, использованию той или иной наглядности, по методам и приемам, позволяющим достигнуть развития определенных психических процессов у детей.

Четвертый вид — это психолого-педагогический экспери­мент, который проводится в форме обычного занятия (если это ясли-сад) или урока (если это школа) воспитателем, педагогом или учителем, по строго установленной системе, где до мелочей продуманы все содержание занятий, форма общения детей со взрослым и между собой, все виды используемой наглядности и дополнительных объяснений, уточнений. Это может быть одно за­нятие или целый цикл, строго продуманный экспериментатором и отработанный совместно с тем взрослым, который постоянно обучает детей данной группы или класса. Так же продумываются и осуществляются способы возможно более полной фиксации каж­дого занятия. Такой цикл экспериментальных занятий осуществ­ляется на этапе, когда уже проведено исследование, выявившее определенное отставание и своеобразие в развитии тех или иных способностей и умений у детей и позволившее наметить пути воз­можного их компенсаторного формирования. Примеры подоб­ных исследований — разработка способов развития причинно-следственного мышления у глухих школьников (исследователь — Т.А.Григорьева) и развития речи глухих школьников в направле­нии ее обогащения однокоренными словами, имеющими разные приставки и соответственно разными по значению (исследова­тель — Т.Ф.Марчук). Проведенные завершающие эксперименты четвертого вида позволили этим авторам разработать системы за­нятий, внедряемых в процесс обучения.

Одно из очень важных условий, которое труднее обеспечить в эксперименте с глухими или слабослышащими детьми, чем с деть­ми, имеющими нормальный слух, — это добиться того, чтобы ребенок правильно понял предлагаемые ему задания, т.е. понял, что ему требуется делать в условиях эксперимента. Для этого сле­дует рационально использовать вводное задание, более легкое, чем основные задания, но такое же по структуре. При этом экспе­риментатор должен обязательно обеспечить выполнение вводного задания испытуемым, давая ему объяснения, используя доступ­ную ребенку устную речь (иногда сопровождаемую дактилирова-нием или чтением — читает ребенок — заранее написанных слов или простых предложений на табличках), а также указательные и обрисовывающие жесты. Если этого недостаточно, то экспери­ментатор оказывает поэтапную помощь, заранее продуманную и всегда одинаковую для каждого испытуемого. Иногда вводное за­дание выполняется испытуемым совместно с экспериментатором. В этом случае дается второе вводное задание и предлагается испы­туемому выполнить его самостоятельно.

В каждом эксперименте заранее продумывается количествен­ная и качественная оценка результатов исследования. После за­вершения эксперимента вносятся необходимые уточнения в ха­рактер обработки результатов. Применяются методы статистиче­ской обработки результатов для малых выборок, осуществляется сравнение количественных результатов по возрастным группам, а также результатов, принадлежащих слышащим и детям с наруше­нием слуха. Проводится корреляционный анализ между уровнями развития того или иного психического процесса. На основе коли­чественно-качественной оценки результатов делаются выводы об уровне, полноте или своеобразии развития того или иного психи­ческого процесса и формулируются психолого-педагогические рекомендации к совершенствованию данного процесса в услови­ях воспитания и обучения.

Наряду с описанными методами используются разные вариан­ты анкетного метода. В ряде случаев этот метод является дополни­тельным. Например, родителям тех детей, которые выполняют роль испытуемых, даются анкеты с вопросами, направленными на вы­яснение домашней обстановки, взаимоотношений между члена­ми семьи, наиболее привычных занятий членов семьи дома и вне его. Анкетные методы широко используются для исследования личностных особенностей детей, подростков и взрослых, их лич­ностных взаимоотношений. Большое распространение имеет ан­кетный метод для изучения личностной позиции глухих и слабос­лышащих, ставших взрослыми (выясняется их отношение к полу­ченному образованию, вид их работы — по специальности или нет; удовлетворены ли работой или относятся к ней негативно;

состав семьи и взаимоотношения внутри семьи; наличие друзей и помощников, каковы взаимоотношения с ними; есть ли желание продолжить образование, каковы интересы и склонности и т.д.).

Взаимосвязь сурдопсихологии и сурдопедагогики. Значение сурдопсихологии для других отраслей психологии

Между сурдопсихологией и сурдопедагогикой существуют са­мые тесные взаимоотношения. Сурдопсихология раскрывает зако­номерности психического развития детей с недостатками слуха, выявляет, на каких этапах, у каких детей обнаруживается то или иное своеобразие в развитии. С помощью психолого-педагогиче­ских исследований сурдопсихология раскрывает, какими путями и средствами следует воспитывать и обучать глухих и слабослыша­щих детей, чтобы обеспечить им компенсаторное развитие, и дает психолого-педагогические рекомендации к совершенствованию процесса обучения и воспитания. Задачи сурдопедагогики — рас­смотреть эти рекомендации и найти пути наиболее рационально­го их внедрения в практику.

Вместе с тем сам по себе процесс обучения и воспитания глу­хих и слабослышащих детей носит характер творческих поисков, которые находят отражение в науке сурдопедагогике. Наука в свою очередь ищет новые способы усовершенствования практики: со­здаются новые теории воспитания и обучения детей с недостатка­ми слуха, они внедряются в практику обучения и воспитания. А задачи сурдопсихологии состоят в изучении характера психи­ческого развития детей при использовании новых систем обуче­ния и воспитания, в оценке последних и, если нужно, в поисках способов коррекции тех или иных звеньев новой системы.

Опыт изучения психического развития глухих и слабослыша­щих детей, который накоплен сурдопсихологией, имеет большое значение для других отраслей психологии. Психическое развитие детей с недостатками слуха свидетельствует о том, как велика роль слуха в развитии речи и роль речи в формировании всех по­знавательных процессов, особенно словесно-логического (поня­тийного) мышления, а также в развитии эмоций и чувств, воле­вых действий и черт личности. Изученные закономерности психи­ческого развития детей с недостатками слуха позволяют полнее и точнее понять формирующуюся структуру психической деятель­ности любого ребенка.

* * *

Особенности развития психики наиболее отчетливо выражены у детей с глухотой — тяжелым нарушением слуха, которое явля­ется причиной неспособности ребенка самостоятельно овладеть речью. Поэтому в последующем изложении будут рассмотрены осо­бенности психического развития глухих детей, а затем — наибо­лее характерные признаки психического развития слабослыша­щих. Отдельно будут кратко охарактеризованы особенности пси­хического развития у детей с тем или иным нарушением слуха, имеющих сложный дефект, т.е. нарушения еще других систем орга­низма, кроме органа слуха.

4.2. Психическое развитие глухих детей в дошкольном возрасте

Социально-педагогические условия как существенный фактор развития психики глухого ребенка

К проблеме социально-педагогических условий относится воп­рос о том, когда окружающие ребенка взрослые заметили, что он не слышит или слышит плохо. Нередки случаи, когда ребенок имеет наследственную или прирожденную глухоту (т. е. родился глухим), а взрослые обнаруживают, что ребенок плохо слышит только на втором, иногда даже на третьем году его жизни, когда

дни видят, что ребенок не говорит сам и не понимает обращен­ной к нему речи. Такое запоздалое опознание имеющегося у ре­бенка нарушения свидетельствует о том, что весь предшествую­щий период своего развития ребенок не получал от взрослых ту помощь в воспитании, которую ему было необходимо оказы­вать.

Далее, когда родители узнают от специалистов-отоларинголо­гов и аудиологов, что их ребенок имеет нарушение слуха, то наи­более разумные из них либо находят специальное детское учреж­дение для него (ясли-сад для детей с нарушениями слуха) и туда помещают своего ребенка, либо начинают заниматься со специа­листом-сурдопедагогом, который учит родителей, как вести себя с ребенком, и сам проводит с ним занятия. К сожалению, часты случаи, когда родители, не желая смириться с тем, что ребенок — глухой или слабослышащий, направляют всю свою энергию на поиски людей, которые берутся лечить слух. Это ведет к тому, что год-два, а иногда даже вплоть до школьного возраста ребенка ро­дители ищут способы избавить его от слухового нарушения и ли­шают его способов воспитания и обучения, разработанных сурдо­педагогикой и направленных на компенсаторное психическое раз­витие детей с нарушениями слуха.

Чем больше времени ребенок находится без сурдопедагогиче­ской помощи, тем больше возрастает его социально-педагогиче­ская запущенность и усугубляются особенности его психофизи­ческого развития.

Особый вариант социально-педагогических условий возника­ет, если ребенок с нарушением слуха родится в семье глухих или слабослышащих родителей. В большей части таких случаев родите­ли рано распознают, что их ребенок плохо слышит, и, принимая этот факт, свои усилия, в меру возможностей, направляют на его воспитание.

Конечно, и среди слышащих родителей находятся такие, ко­торые очень рано замечают нарушение слуха у своего ребенка и стараются обеспечить его полноценное психофизическое разви­тие всеми доступными им способами, обращаясь к специалистам — сурдологам и принимая их помощь.

Особенности психического развития глухого ребенка в первые годы жизни

В первые месяцы жизни глухой ребенок мало отличается от Детей с сохранным слухом. Он может быть несколько более спо­койным, чем слышащие дети, поскольку многие звуки, которые сопровождают жизнь его семьи, и те, которыми изобилует улица, На него воздействуют в малой степени, а у слышащих они неред­ко вызывают раздражение, испуг, нарушают сон.

Однако со второго-третьего месяца жизни у нормально разви­вающегося ребенка звуки все в большей степени начинают вы­полнять роль сигналов, ориентирующих его в обстановке ближай­шего окружения. Ребенок слышит приближающиеся шаги мате­ри, ее голос, стук посуды, шум падающих предметов. Он начина­ет различать голоса окружающих его взрослых и детей, понимать, о каких явлениях свидетельствуют те или иные звуки. Ребенок не только осматривает свое ближайшее окружение, но и ослуши-вает его (И.М.Соловьев). Звучащие предметы привлекают его внимание, вызывают его активность, желание рассмотреть их по­лучше.

В возрасте около трех месяцев ребенок, не видя мать, а только слыша ее голос, может реагировать на него, обнаруживая так на­зываемый комплекс оживления. По мере развития ребенка среди множества окружающих его звуков все большее значение приоб­ретают голоса близких ему людей, их речь. По мере общения с матерью и другими близкими людьми при выполнении каких-либо действий с предметами ребенок начинает понимать отдель­ные высказывания, многократно повторяемые при нем и ему в одних и тех же ситуациях. В возрасте 9—10 мес. ребенок понимает отдельные слова и фразы, обращенные к нему. Речевая активность развивается у самого ребенка. В 3—4 мес. он гулит, в 6—7 мес. у него появляется лепет, к 1 году — первые сознательно произне­сенные слова. На втором году жизни происходит бурное развитие речи, в результате к 1 году 6 мес. или к 2 годам (разные дети в разные сроки) ребенок овладевает простой фразовой речью. В пос­ледующие годы происходит усложнение форм высказываний, обо­гащение и уточнение словаря, усложнение и совершенствование грамматических форм построения предложений, улучшение про­изношения отдельных звуков речи.

Ребенок, глухой от рождения, обычно имеет остатки слуха в диапазоне низких и средних звуковых частот. Это дает ему воз­можность слышать громкие низкие звуки. В громкой речи он мо­жет различить только отдельные гласные звуки и некоторые сло­ги, отчетливо произносимые. Если взрослые мало заботятся о пси­хическом развитии глухого ребенка, его восприятие окружающе­го оказывается более бедным, чем у слышащего ребенка, причем не только потому, что он мало воздействий воспринимает слу­хом, но и потому, что обедняется его зрительное восприятие: его внимание не привлекается звучащими предметами, и он не смот­рит на них, т.е. не воспринимает их зрительно.

Комплекс оживления, возникающий на третьем месяце жизни ребенка, может быть достаточно богат своими проявлениями или мало заметен. Это зависит от поведения матери, общающейся с ребенком, и других близких людей. Если они активно выражают радость не только обращенной к ребенку речью, которую он по-

q-ги не слышит, но и благожелательной мимикой лица, ласковы­ми жестами, приветливыми движениями рук, всего тела, то ребе­нок также радостно реагирует на их проявления движениями тела, улыбкой, издаваемыми звуками. Так ведут себя с ребенком роди­тели, которые поняли сами (или им объяснили специалисты-сур-дологи), как следует обращаться с глухим ребенком. Если же мать ребенка и другие близкие люди не выражают своей радости при общении с ребенком, то и у ребенка слабо проявляется комплекс оживления.

Глухие дети обычно гулят в те же сроки, как и слышащие, но постепенно замолкают, и лепет у них не возникает, если взрос­лые специально его не вызывают.

Для психического развития глухого ребенка на первом году жиз­ни очень важно, как взрослые организуют его знакомство с пред­метами ближайшего окружения, его постельными вещами и одеж­дой, посудой, игрушками, а также его действия с этими предме­тами. Чем богаче и разнообразнее будут действия взрослых с ве­щами, тем содержательнее будут и ответные или самостоятель­ные действия ребенка, тем больше будет развиваться не только его моторика, но и процессы познания, предметно-практическая деятельность в целом. При взаимодействии взрослых со слыша­щим ребенком они обязательно общаются с ним, называют пред­меты и различные движения, оценивают действия ребенка. При правильном воспитании глухого ребенка взрослые тоже произно­сят отдельные слова или слоги близко к уху ребенка, привлекают внимание ребенка к предмету, по нескольку раз показывают про­стые действия с предметами и добиваются того, чтобы ребенок им подражал.

Если глухой ребенок не имеет дополнительных органических повреждений, он начинает ходить в конце первого года жизни или в начале второго (в 10—14 мес.). Он овладевает простран­ством комнат, их положением относительно друг друга, по-ново­му знакомится с предметами, находящимися в разных комнатах квартиры. Затем постепенно он начинает осваивать пространство вблизи своего дома. Ребенок пользуется указательными жестами, обращенными к взрослому, если хочет лучше разглядеть новый предмет; использует жесты, обрисовывающие предметы, и жес­ты, имитирующие наиболее для него важные действия. Если ро­дители имеют сами нарушение слуха, то они пользуются жесто-вой речью в общении с ребенком. Тем самым он узнает многие жестовые обозначения отдельных предметов, действий, призна­ков предметов, некоторых явлений природы, взаимоотношений между людьми.

Психическое развитие глухого ребенка второго и третьего года жизни во многом зависит от того, как строится его жизнедеятель­ность, как он овладевает умениями самообслуживания (одевание,

еда, туалет, умывание и т.п.), какие возможности ему предостав ляют взрослые для действия с различными предметами, с игрущ ками. Чем более самостоятелен ребенок, чем большим количе ством бытовых действий он овладевает, чем более разнообразна и содержательны его занятия с игрушками, тем лучше он разви вается и физически и психически. На втором, третьем году и более старшем возрасте очень важно, чтобы ребенок занимало конструктивной деятельностью (создавал различные постройки из различных материалов) и рисованием.

При обеспечении всех необходимых указанных выше условий глухой ребенок к трехлетнему возрасту по развитию предметно-практической деятельности, в которой проявляются его познава­тельные и практические умения, может находиться на том же уров­не, что и слышащие дети. Однако он очень отличается от слыша­щих по развитию речи. Как уже указывалось выше, слышащий ребенок к трем годам владеет достаточно сложной фразовой речью. Глухой ребенок, если воспитывается в среде слышащих, обычно пользуется в общении естественными жестами, произно­сит несколько лепетных слов, относя их к достаточно широкому кругу предметов и явлений. Только в тех случаях, когда с глухим ребенком с самого раннего детства проводится всесторонняя пе­дагогическая работа специалистами-сурдологами, которая пред­полагает развитие остатков слуха у ребенка, грамотное использо­вание подходящего слухового аппарата и другой звукоиздаюшей аппаратуры, формирование комплексного — слухового, зритель­ного, тактильно-вибрационного — восприятия устной речи и вы­зывание его собственной речи с помощью системы специальных средств, глухой ребенок к трем годам может овладеть отдельными словами для общения и обозначения предметов и явлений бли­жайшего окружения (но со значительными неточностями в про­изношении слов, с ошибками в их звуковом составе).

Глухой ребенок, находящийся в среде глухих, к трем годам овладевает жестовой речью, позволяющей общаться с ним его родителям или другим людям. С помощью жестовой речи он мо­жет выразить свои потребности и желания, возникающие у него затруднения, просьбу к другому человеку о каком-либо предмете, свое отношение к той или иной ситуации. Говоря другими слова­ми, жестовая речь у глухого ребенка выполняет роль средства и способа социального общения, что на данном этапе жизни спо­собствует его всестороннему психическому развитию.

Развитие психики детей с нарушением слуха в дошкольном возрасте существенно зависит от того, какую сурдопедагогиче­скую помощь они получают. Многие дети с 2—3 лет, а иногда и с 4 лет посещают специальные детские учреждения (ясли-сады, до­школьные группы при школах), где с ними проводятся специаль­ные занятия в форме игр по развитию предметно-практической

деятельности (бытовой, конструктивной, изобразительной), ре­чевого и музыкального слуха, разных видов речи, ритмических и физкультурных умений. Реализуемая в настоящее время програм­ма воспитания и обучения детей с нарушениями слуха направле­на на их всестороннее психофизическое развитие.

4.3. Психическое развитие глухого ребенка в старшем дошкольном возрасте

К концу дошкольного возраста, т. е. к 6 — 7 годам, большая часть глухих детей, находящихся с 2—3 лет в специальных коррекци-онных детских учреждениях, достигают уровня развития зритель­ного восприятия, близкого к нормальному. Дети хорошо различа­ют основные цвета предметов, несложные геометрические фор­мы, выделяют размеры предметов. Большие трудности возникают у глухих детей при различении многих цветовых оттенков, так как они обычно не владеют соответствующими речевыми обозначе­ниями.

Перейдем к описанию результатов экспериментального мно­госерийного исследования, проведенного Т. В. Розановой, Т. В. Не-стерович, Т.Н.Прилепской, М.Ю.Рау и другими сотрудниками Института коррекционной педагогики в 1993—1994 гг. Исследо­вание было направлено на установление уровня психического раз­вития глухих и слышащих детей в период завершения дошкольно­го возраста. Особое внимание уделялось изучению особенностей мышления, речи и разных видов памяти.

Для оценки уровня сформированности мышления было прове­дено несколько серий экспериментов. Первая и вторая серии по­зволяли характеризовать уровень сформированности наглядно-дей­ственного мышления при выполнении задач разной степени слож­ности. Третья — была направлена на оценку наглядно-образного мышления.

Результаты выполнения экспериментальной серии — строи­тельства домиков из кубиков — показали, что большинство как слышащих, так и глухих детей 6—7 лет умеют анализировать схе­матическое изображение домиков из кубиков, легко выделяют в них первый и второй этажи, количество кубиков в каждом этаже;

Руководствуясь рисунком, выбирают подходящие кубики и пра­вильное их количество (3 — для первого этажа и 2 — для второго) и строят домики двумя руками. Строительство крыши домика, име­ющей форму треугольника (составляемого из двух призм — «по­лукубиков»), обычно несколько затрудняло детей. Но около поло­вины как глухих, так и слышащих сразу находили правильное Решение, соединяя две призмы вместе. Другие дети, глухие и слы­шащие, не сразу определяли правильное положение призм, кото-

рые должны составить крышу домика, совершали по нескольку неправильных проб, обращались вновь к рассмотрению схемати­ческого изображения домика, наконец находили правильное ре­шение. Некоторые, однако, нуждались в помощи, при этом экс­периментатору обычно было достаточно поставить на домик одну из призм в правильное положение, чтобы они могли сами разме­стить другую призму в правильной позиции.

Только отдельные дети, как из числа глухих, так и слышащих, допускали ошибки в строительстве этажей домика, однако после правильного составления домика совместно с экспериментато­ром эти дети строили следующие два дома правильно без посто­ронней помощи. Таких детей в процентном отношении было не­сколько больше (но не существенно) среди глухих, чем среди слышащих.

Задание второй серии опытов — складывание по чертежу раз­ных геометрических фигур (треугольника, параллелограмма, бо­лее сложных фигур) из двух равнобедренных прямоугольных тре­угольников — оказалось более трудным для большинства глухих детей, чем слышащих. Серия включала семь заданий.

Среди глухих были такие дети, которые выполняли задания с такой же успешностью, что и слышащие дети, которые относи­тельно своей группы показывали низкий и средненизкий уров­ни успешности. Но среди глухих совсем не было детей, показав­ших средневысокий и высокий уровни успешности, как многие слышащие.

Большинство глухих детей не могли мысленно представить себе, как соединяются части («треугольники») в сложных фигурах, им требовалась помощь в виде расчлененного образца, а иногда и в виде накладывания на образец. Вместе с тем они хорошо прини­мали помощь и при складывании следующих фигур уже несколь­ко более успешно осуществляли мысленный анализ образца и предметно-действенный синтез фигуры.

В успешности решения наглядных задач с использованием мат­риц Равена глухие дети 6—7 лет несущественно уступали слыша­щим сверстникам. Только отдельные слышащие дети обнаружива­ли умение решать самые сложные задачи на установление отно­шений между признаками по аналогии. Вместе с тем среди глухих встречались такие дети, которые показывали уровень развития на­глядного мышления ниже, чем у всех других глухих и слышащих. Как и все другие дети, они правильно заполняли пробел в рисун­ке по принципу тождества изображений, находили недостающий элемент по принципу центральной симметрии, но затруднялись в решении отдельных задач, где требовалось дополнение к сложно­му рисунку одной части по принципу осевой симметрии.

Таким образом, глухие дети 6—7 лет, не имеющие, кроме глу­хоты, других первичных нарушений, испытывали в среднем не-

значительно большие трудности, чем слышащие сверстники, в мысленном анализе геометрического образца. Только отдельные дети из числа глухих показали уровень развития наглядного мыш­ления (по результатам выполнения всех наглядно-действенных заданий и решения наглядных задач) существенно более низкий, чем У слышащих и у большей части глухих.

В другом исследовании (Ж. И. Шиф), посвященном возможно­стям зрительного восприятия и наглядного мышления глухих до­школьников, показано, что эти дети могут различать многие от­тенки цвета и отождествлять предметы по этому признаку. Однако определение предметов по цветовому тону при разной степени его светлоты достигается детьми только при овладении соответ­ствующими словесными обозначениями, что указывает на прин­ципиально важную роль слова в категориальном обобщении.

Перейдем к сопоставительному анализу уровня развития речи у глухих и слышащих детей.

В одном из заданий каждому испытуемому показывали карточ­ки (12 штук) с изображением знакомых предметов, расположен­ные на планшете.

В начале опыта все картинки были закрыты, потом их показы­вали по одной (в сложной пространственной последовательно­сти), и задача испытуемого состояла в том, чтобы назвать, что изображено на картинке.

У слышащих нормально развивающихся детей не было ника­ких затруднений в назывании изображенных объектов. Только в отдельных случаях давались неспецифические обозначения (на­пример, розу называли цветком, сапоги — обувью) и допуска­лись неточности в произнесении отдельных звуков, входящих в состав слов (трамвай называли «транваем» и т.п.).

В отличие от слышащих глухие при выполнении задания испы­тывали заметные затруднения. Они называли правильно по 6—8 предметов из 12 и допускали существенные искажения в составе слов при назывании еще 2—4 предметов. В среднем по 2 предмета оставались совсем неназванными или обозначенными отдельны­ми звуками. Кроме этого, в отдельных случаях встречались оши­бочные обозначения предметов и отказы от называния.

Еще больше отставания и своеобразия в развитии речи глухих детей выявилось в заданиях, где последовательно предъявлялось 12 сюжетных картинок и требовалось сказать, что на них изобра­жено. Выполняя эти задания, слышащие дети достаточно свобод­но могли охарактеризовать в речи, что нарисовано на каждой кар­тинке. Каждый из них в среднем сформулировал по 19,8 предло­жения к 12 картинкам, т.е. по 1—2 или 3 фразы-предложения к каждой картинке в зависимости от ее сложности. Предложения, составленные слышащими детьми, содержали по 6—8 слов (в среднем 4,8). В их речи редко встречались ошибки. В среднем у

одного слышащего ребенка отмечено 0,9 лексических ошибок. 0,4 — грамматических и 1,5 — стилистических (в высказываниях относительно 12 картинок).

Значительно менее успешными при выполнении этого задания были глухие дети. Они составляли в среднем по 9,5 предложений ко всем картинкам (т.е. в 2 раза меньше, чем слышащие). Высказы­вания глухих, как правило, состояли из 2—3 слов. При этом одни и те же слова в разных высказываниях у глухих повторялись в 2 раза чаще, чем у слышащих. Во многих предложениях, состав­ленных глухими детьми, встречались ошибки. В среднем у одного ребенка — 2 лексических ошибки, 6,3 — грамматических, 2,6 —-стилистических. Особенно заметно глухие отличались от слыша­щих по числу грамматических ошибок в речи (в 16 раз больше, чем у слышащих); при этом у слышащих вообще не наблюдалось многих ошибочных форм, часто встречавшихся у глухих.

В одной из серий опытов выяснялись возможности детей пользо­ваться обобщающим словом, объединяя им несколько слов, име­ющих более конкретное значение, и, наоборот, подбирать к обоб­щающему слову более конкретные слова (например: туфли, та­почки, ботинки — обувь; одежда — рубашка, майка, брюки). Да­валось по 8 заданий на переход от частного к общему и от общего к частному.

Слышащие дети 6—7 лет при выполнении этих заданий имели определенные затруднения. Из 8 заданий на нахождение обобща­ющего слова дети правильно в среднем выполнили 6 заданий. По­давляющее большинство нормально развивающихся слышащих детей успешно использовали обобщающие слова — «обувь», «ово­щи», «деревья», «звери». Заметно большие трудности наблюда­лись при необходимости в качестве обобщающего понятия на­звать одно из следующих слов или словосочетаний: месяцы, транс­порт, части тела, части суток. Последние два указанных обозначе­ния не смог назвать никто из этой группы детей.

Немного более успешно (в среднем в 6,2 случаях из 8) слыша­щие дети называли виды предметов, относящихся к указан­ному роду. При этом выявились заметные индивидуальные разли­чия. 30 % всех слышащих нормально развивающихся детей 6—7 лет правильно выполнили все задания. Остальные выполняли по 7, 6, 5, 4 и даже только по 3 задания. Как и в первой части серии опы­тов, для детей наиболее трудно было назвать части предмета (ча­сти дерева). Заметные затруднения вызывала необходимость на­звать такие обобщающие понятия, как «профессия», «времена года», «дни недели».

Представляет большой научный интерес тот факт, что глухие дети при выполнении заданий серии «частное — общее; общее — частное» показали результаты, почти полностью совпадающие с результатами своих слышащих нормально развивающихся сверст-

пиков. Такой успех глухих детей объясняется тем особым внима­нием, которое уделялось использованию слов разной меры обоб­щенности при назывании тех или иных групп предметов или яв­лений в процессе обучения глухих детей в детском саду в соответ­ствии с программой развития речи, разработанной Л.П.Носко-вой и реализуемой на практике.

Проводилось исследование памяти детей: простейшей образ­ной памяти на места расположения предметов и памяти на сло­весные их обозначения.

Перед испытуемым на столе располагали планшет с начерчен­ными на нем 12 клетками. На каждой клетке находилась карточка с изображением какого-либо предмета, знакомого детям по их опыту. Изображения были закрыты другими карточками, которые показывались по одной в сложной пространственной последова­тельности. Задача испытуемого состояла в том, чтобы назвать пред­меты, изображенные на картинках (результаты называния пред­метов описаны выше при характеристике развития речи детей). После того как все карточки с изображениями убирались с план­шета, испытуемому последовательно по одной предъявляли все карточки с нарисованными на них предметами и просили пока­зать, где каждая карточка лежала на планшете. Так выяснялось, насколько точно сохранились у детей в памяти места расположе­ния предметов, т.е. исследовалась непроизвольная (непреднаме­ренная) память на места предметов. При правильном показе мес­та предмета начислялось 1 очко. При показе рядом с правиль­ным — 0,5 очка; при указании на место по диагонали от правиль­ного — 0,25 очка. При показе более отдаленных мест очки не на­числялись. При всех правильных ответах сумма очков равня­лась 12.

Затем испытуемого просили повторно назвать, какие предме­ты он видел на карточках, т. е. выяснялось, какие и сколько сло­весных обозначений предметов запомнил испытуемый, т.е. ис­следовалась его словесная память на названия ранее ему показан­ных предметов.

Обнаружилось, что по точности воспроизведения мест распо­ложения предметов на планшете глухие дети показали результаты лишь незначительно менее успешные, чем слышащие, развиваю­щиеся нормально. Слышащие воспроизвели в среднем 10,5 мест из 12 возможных, а глухие — 10,3 (при стандартном отклонении в обеих группах ±1,3; различия статистически незначимые).

Однако по успешности воспроизведения словесных обозначе­ний предметов глухие существенно уступали слышащим. Слыша­щие правильно вспомнили в среднем названия 8,7 предметов (при стандартном отклонении ±1,6), а глухие — только 5,8 предметов (стандартное отклонение ±2,8). У слышащих были случаи привне­сений, т.е. случаи называния других предметов, по характеру сход-

ных с ранее им показанными (в среднем — 0,5 предмета). Худшее, чем слышащими, воспроизведение названий глухими детьми в значительной степени было обусловлено тем, что и при первич­ном назывании показанных им изображений они могли назвать в среднем только 7 предметов. Повторно они воспроизводили сло­весные обозначения почти всех ранее обозначенных ими предметов.

Приведенные результаты свидетельствуют о достаточно высо­ком уровне развития у глухих детей 6—7 лет как простейшей на­глядно-образной памяти (на места расположения предметов), так и образно-словесной памяти (на зрительно воспринятые и на­званные изображения предметов). Вместе с тем необходимо отме­тить значительное общее недоразвитие речи у глухих детей этого возраста, проявившееся в незнании некоторых слов, обозначаю­щих предметы ближайшего окружения, и особенно в значитель­ных трудностях построения простейших высказываний по поводу того, что нарисовано на простых картинках с изображением бы­тового сюжета.

Исследовались знания и умения детей в области элементарной математики. Все дети, с которыми проводилось исследование, находились в детских садах и получали там знания и умения в соответствии с программами детских садов.

Почти все слышащие нормально развивающиеся дети (94 %) умели считать устно и пересчитывать предметы до 20. Из них от­дельные дети могли считать до 30, 50 и даже 100. Остальные 6 % детей считали до 14, 15, но при этом путались, пропускали от­дельные числа.

Большая часть глухих детей уступали в счете нормально разви­вающимся слышащим детям. Только 33 % глухих могли считать и пересчитывать предметы до 20. Остальные 67 % считали только до 10.

Однако при достаточно хорошем владении пересчетом пред­метов, знании количественных и порядковых числительных мно­гие слышащие дети еще не овладели умениями складывать и вы­читать в уме. Только 45 % детей правильно выполняли оба матема­тических действия в уме в пределах 10. Еще 20 % детей складывали и вычитали, получали правильный результат, но считали не в уме, а на пальцах. Другие 30 % детей могли успешно складывать предметы в пределах 10, а вычитать — только в пределах 5. И еще 5 % детей складывали и вычитали предметы только в пре­делах 5.

По овладению операциями сложения и вычитания очень близ­кие результаты к тем, что показали слышащие дети, дали глухие их сверстники (даже немного лучше, но несущественно). Вместе с тем глухие дети несколько менее свободно владели значе­ниями слов, выражающими сравнение предметов по количеству (больше — меньше —равно — одинаково). Все слышащие нормально

 

 

развивающиеся дети безошибочно определяли, в какой группе предметов больше, в какой — меньше, и правильно устанавлива­ли равенство предметов в группах по количеству. Столь же успеш­но выполняли эти задания только одна треть всех глухих детей. Другая треть детей верно определяли, где больше и где меньше, но не могли установить, где было равенство предметов по количеству.

Остальные глухие дети при сравнении группы предметов не могли отвлечься от их размеров и устанавливали отношения «боль-ше — меньше» не по количеству предметов в группе, а по разме­рам предметов, тем самым выполняли задания неправильно.

Простые арифметические задачи (в одно действие, на сложе­ние и вычитание) с демонстрацией практических действий с пред­метами, соответствующих содержанию задач, слышащие дети ре­шили немногим более успешно, чем глухие. В группе нормально развивающихся детей было 59 % правильных решений, а в группе глухих — 50 % таких правильных решений.

Подводя итоги всему сказанному относительно уровня психи­ческого развития глухих детей 6—7-летнего возраста, необходимо также отметить, что эти дети спокойно и сосредоточенно вели себя при выполнении экспериментальных заданий. Они адекватно реагировали на оценку их деятельности экспериментатором, стре­мились исправить допущенные ошибки, радовались успеху. С каж­дым ребенком проводилось по три опыта, поэтому можно было понять, что дети положительно относились к тому, что с ними занимаются ранее неизвестные им люди, они охотно шли на сле­дующие опыты, проявляли интерес к предлагавшимся им заданиям.

По своему поведению на протяжении всех экспериментов глу­хие дети 6—7 лет мало отличались от своих слышащих нормально развивающихся сверстников. Различия состояли лишь в характере общения экспериментатора с детьми: наряду со словесной речью использовалась естественная жестовая речь и отдельные условные жесты.

Таким образом, глухие дети, не имеющие дополнительных нарушений, к 6—7 годам достигают психического развития, по ряду показателей близкого к нормальному. Они хорошо владеют произвольной деятельностью, направленной на выполнение тех заданий, которые предлагает им взрослый и которые требуют от них сосредоточия внимания, анализа условий деятельности, оцен­ки проблемной ситуации, преодоления возникающих препятствий. Они эмоционально и адекватно реагируют на характер выпол­няемых заданий и достигаемый при этом успех или неудачу, стремятся к правильному решению поставленной перед ними задачи.

По уровню развития наглядно-действенного мышления глухие Дети 6—7 лет соответствуют нормально развивающимся слыша-

щим сверстникам. Такое же соответствие наблюдается в уровне развития образно-зрительной и двигательной памяти на места рас­положения предметов в пространстве.

По показателю развития наглядно-образного мышления более двух третей глухих детей обнаруживают выше среднего и средний уровни развития, что соответствует таким же показателям у слы­шащих нормально развивающихся детей. Вместе с тем среди слы­шащих 6—7 лет встречаются около одной трети детей, которые достигают высокого уровня развития наглядно-образного мыш­ления, характерного уже для детей младшего школьного возрас­та. Они могут успешно оперировать образами объектов в уме, так что мысленно создают сочетания частей, требующиеся для ре­шения задач. Кроме того, они решают такие задачи, которые предполагают умение устанавливать отношения по аналогии меж­ду совокупностями наглядных признаков, выделяемых в услови­ях задач. Среди группы глухих детей 6—7 лет, напротив, около одной трети имеют развитие наглядно-образного мышления ниже среднего уровня. Они могут решать задачи только с опорой на практические действия и с использованием наглядного материа­ла. Они с трудом устанавливают отношения между целым рисун­ком и его частями по принципу осевой симметрии.

По показателям развития речи у глухих детей наблюдается боль­шое своеобразие. Для них характерно существенное недоразвитие обычной бытовой фразовой речи, которой слышащие дети, разви­вающиеся нормально, уже овладевают к двум годам и значительно ее совершенствуют в среднем и старшем дошкольном возрасте.

Речь глухих детей 6—7 лет бедна по словарю, по способам вы­сказывания. Поэтому у глухих детей наблюдается заметное сниже­ние словесной памяти по сравнению с тем, что отмечается у их слышащих сверстников.

Однако глухие дети научены словам разного уровня обобщен­ности (родовым и видовым терминам) и умеют ими пользоваться при установлении отношений «род—вид» и «вид—род». Они вла­деют математическими терминами, операциями сложения и вы­читания, умениями решать простые арифметические задачи. Так у них формируются начала понятийного, словесно-логического мышления.

В заключение необходимо отметить, что то воспитание и обу­чение, которое дается глухим детям в специализированных яслях и детских садах, начиная с 2 — 3-летнего возраста, обладает высо­кой продуктивностью. Дети, приходившие в школу в 1950-х гг., не прошедшие никакого специального дошкольного обучения и воспитания, значительно отставали в психическом развитии от своих слышащих сверстников по всем параметрам.

Однако достигнутые к настоящему времени и описанные выше успехи далеко не предел возможного. Известны многие случай

рысококвалифицированного индивидуального воспитания и обу­чения глухих детей, при котором развитие связной речи глухих детей, ее лексического и грамматического строя к семи годам достигало возрастной нормы. Имеющиеся условия дошкольно­го воспитания и обучения глухих детей необходимо совершен­ствовать дальше, что требует дополнительных финансовых средств.

Развитие речи глухих детей будет более эффективным при двух условиях. Во-первых, дети должны быть полностью обеспечены совершенными двуушными слуховыми аппаратами и квалифици­рованной сурдопедагогической и технической помощью по их обслуживанию. Во-вторых, должны быть созданы условия для за­нятий малыми группами — по два, три, четыре ребенка, что по­зволит осуществлять любые формы деятельности, предполагаю­щие широкое включение речи, управляемое педагогом, и всемер­ное общение детей с педагогом и между собой. (Это не исключает работы большими группами тогда, когда это может принести пользу психическому и физическому развитию детей.)

Необходимо проводить всестороннее медико-психолого-педа­гогическое обследование глухих детей, начиная с 2-летнего воз­раста (при поступлении в дошкольное учреждение), и воспиты­вать их и обучать малыми группами (по 2—4 ребенка) и индиви­дуально в строгой зависимости от актуальных возможностей ре­бенка на данный день и от того, с какой успешностью он овладе­вает новыми умениями. Всех детей, имеющих кроме глухоты дру­гие нарушения, необходимо обследовать многосторонне и осо­бенно тщательно и обучать их в первый период индивидуально, а затем включать в небольшие группы.

4.4. Характеристика психического развития глухих детей в школьном возрасте

К семи годам, т.е ко времени поступления в школу, глухие Дети при благоприятных условиях обучения и развития овладе­вают речью настолько, что могут выражать свои мысли и жела­ния, пользуясь простыми распространенными предложениями, содержащими помимо главных членов второстепенные — опре­деления, дополнения и обстоятельства. Например, при описа­нии картинок дети правильно в соответствии с изображенным говорят: «Мальчик сидит на скамейке и читает книгу»; «Девочка пьет чай с хлебом и сыром, девочка сидит на стуле»; «Девочка играет в мяч, мяч разноцветный — желтый, синий, красный и зеленый».

Ко времени поступления в школу дети могут активно исполь­зовать в речи обозначения предметов ближайшего окружения, зна-

комых действий, некоторых признаков предметов, пространствен­ных и временных отношений; правильно выражают в речи неко­торые причины действий и поступков. Однако их речь изобилует нарушениями грамматического строя языка (ошибки согласова­ния и управления, неверное использование вида и времени гла­голов и др.). Нередко наблюдается неправомерное сужение или. напротив, расширение значения слова. Общее развитие речи у боль­шинства глухих детей семилетнего возраста значительно уступает (при современных методах обучения) речевому развитию их слы­шащих сверстников (и по богатству словаря, и по владению грам­матическим строем, и по построению фраз и более сложных связ­ных высказываний).

На протяжении школьного обучения происходит значительное развитие речи, как устной, так и письменной: обогащение слова­ря, усложнение грамматических конструкций, форм и способов высказывания. Однако сохраняются трудности в овладении систе­мой словесно-логического обобщения, словами, имеющими от­носительное, переносное и отвлеченное значение, грамматиче­скими конструкциями, выражающими различные виды логиче­ских отношений и зависимостей. Эти трудности обусловлены вто­ричным недоразвитием понятийного мышления и тем недоста­точным вниманием, которое уделяется его формированию при школьном обучении. У глухих детей значительно отстает в разви­тии активная, инициативная речь по сравнению с тем, что на­блюдается у нормально слышащих детей. Самостоятельная речь глухих оказывается заметно беднее по содержанию, проще по спо­собам высказывания, чем их же речь, но репродуктивная или осу­ществляющаяся при непосредственной помощи взрослого.

Влияние первичного и вторичного дефектов отчетливо обна­руживается в особенностях восприятия глухих детей.

Благодаря исследованиям И.М.Соловьева, посвященным про­блеме взаимодействия анализаторов при восприятии окружающеи действительности, было установлено, что нарушение одного ана­лизатора, такого важного, как слуховой или зрительный, отрица­тельно сказывается на деятельности сохранных анализаторов. На­рушение слуха снижает полноту зрительного восприятия, затруд­няет развитие кинестетической чувствительности, и особенно ки­нестезий речевых органов.

Еще более важный фактор в развитии восприятия детей с на­рушениями слуха, как установлено исследованиями, — это мер:! владения речью как средством обозначения предметов, выделе­ния их частей и свойств. При зрительном восприятии глухие дети обращают большее внимание на признаки предметов, отчетливо выделяющиеся, яркие, контрастные, и затрудняются в вычленс нии существенных признаков, особенно если они малозаметны^ (Е. М. Кудрявцева, И. М. Соловьев, Ж. И. Шиф). Неумение быстро

„^делить главные опознавательные признаки предмета приводит ^ замедлению скорости зрительного восприятия (К. И. Вересотская, дП.Гозова, И.М.Соловьев). Еще большие трудности в опозна­нии предмета по контуру наблюдаются у глухих детей при осяза­тельном восприятии (А.П.Гозова, Е.И.Обозова, И.М.Соловьев). вместе с тем исследователи установили, что на протяжении школь­ного возраста зрительное и осязательное восприятие у глухих де­тей значительно развивается, при этом происходит сближение диний развития восприятия в норме и при нарушении слуха.

Определенное своеобразие обнаруживается в развитии образ­ной памяти у глухих детей. М.М.Нудельманом и И.М.Соловь­евым показано, что глухие дети с большим трудом, чем слыша­щие, запечатлевают образы предметов во всем их своеобразии. Они склонны либо упрощать внешнюю структуру воспринятого пред­мета, уподоблять его ранее сложившемуся, привычному представ­лению, либо чрезмерно подчеркивать его отличительные черты. Аналогичные изменения образов предметов наблюдаются и при кинестетическом их восприятии (Т.В.Розанова).

Проведенное Т. В. Розановой сравнение успешности узнавания ранее воспринятых предметов в условиях последовательного или одновременного их предъявления показало, что характерные для глухих детей смешения сходных предметов обусловливаются дву­мя причинами. Во-первых, у глухих детей несколько снижена точ­ность запечатления предметов, что обусловлено неполнотой их зрительного восприятия, трудностями выделения существенных, значимых признаков. Во-вторых, глухие дети затрудняются в мыс­ленном сопоставлении ранее виденного предмета с воспринима­емым вновь, что связано с недостаточной свободой в оперирова­нии образами предметов. Говоря иначе, вторая причина — это недостатки образного мышления.

Отмеченные особенности образной памяти глухих детей наи­более отчетливо обнаруживаются в самом начале школьного воз­раста и становятся все менее заметными к среднему школьному возрасту.

В образной памяти глухих детей находят проявления также об­щие закономерности процессов запоминания и воспроизведения, которые связаны с умениями осмысливать и вербализовать мате­риал при его восприятии, использовать приемы запоминания, которые помогут затем произвольному воспроизведению этого ма­териала. Но они реже, чем слышащие, пользуются словесными характеристиками предметов с целью их запоминания, и в основ­ном уже в старшем школьном возрасте. Глухие дети прибегают еще к иным средствам кодирования, используя естественные же­сты и условные жестовые обозначения. В целом глухие дети усту­пают слышащим по умению использовать средства для запомина­ния, что снижает продуктивность воспроизведения (Т. В. Розанова).

Словесная память глухих детей имеет еще большее своеобра­зие, чем образная. При этом глухие дети относительно более ус­пешно запоминают отдельные слова, чем целые предложения, и хуже всего связные тексты. В младшем школьном возрасте глухие дети испытывают трудности в удержании звукобуквенного соста­ва слова, допускают пропуски букв, перестановки слогов, сме­шение слов, сходных по звукобуквенному набору (Р.М.Боскис, Т.В.Розанова). При первоначальном знакомстве со словами дети нередко смешивают их по значению с другими словами, имею­щими близкую предметную отнесенность или звукобуквенное сход­ство (Р.М.Боскис, И.М.Соловьев, Ж.И.Шиф и др.).

Объем кратковременной памяти глухих младших школьников на слова заметно уступает соответствующим показателям у слы­шащих сверстников. При запоминании глухие дети в меньшей сте­пени, чем слышащие, пользуются приемом группировки слов по их значению или по какому-либо другому принципу. Это снижает объем и прочность запоминания слов. Даже глухие старшие школь­ники плохо умеют пользоваться приемами опосредствованного за­поминания и воспроизведения.

Вместе с тем глухие школьники заметно лучше запоминают жесты, чем слова, притом запоминают их в той же мере успешно, как слышащие дети — слова. У глухих детей жесты при запомина­нии группируются, систематизируются по значению. Высокая про­дуктивность запоминания жестов глухими детьми свидетельствует о больших возможностях их памяти, о сохранности физиологиче­ских ее основ (Т. В. Розанова).

Применительно к запоминанию текстов И.М.Соловьев опи­сал три его стадии. Наиболее ранняя стадия — распространяющееся запоминание, при котором ребенок постепенно от повторения к повторению наращивает число запомнившихся слов, начиная с самых первых слов текста. Вторая стадия — охватывающее запо­минание. При нем выделяются основные мысли, изложенные в тексте, которые запоминаются в первую очередь. Третья стадия — полное запоминание. По данным И.М.Соловьева, первая стадия более характерна для детей, только начинающих школьное обуче­ние. Вторая стадия наблюдается у детей в середине младшего школь­ного возраста. Далее идет развитие словесной памяти по пути к полному запоминанию.

Исследования А.П.Алишаускаса и Т.В.Розановой показыва­ют, что по успешности запоминания связных текстов различия между глухими и слышащими детьми очень велики (глухие отста­ют от слышащих по полноте и связности запоминания основных мыслей текста на 3 — 8 лет, причем у глухих детей наблюдаются значительные индивидуальные различия). Трудности запоминания текстов обусловлены недостатками развития речи и словесно-ло-гического мышления у глухих детей (Л.В.Занков, Д.М.Маянц).

 

При этом у них нередко установка на запоминание текста доми­нирую над стремлением его понять. Исследования показали, что создание условий, в которых дети хорошо понимают содержание рассказа, последовательность изложенных в нем событий, логи­ческие связи между событиями и поступками персонажей, значи­тельно повышает эффективность запоминания даже в случае, когда перед детьми не поставлена мнемическая задача, т.е. когда запо­минание осуществляется непроизвольно.

Исследования свидетельствуют о том, что продуктивность сло­весной памяти может быть значительно повышена, если акти­визировать мыслительную деятельность детей при запоминании ма­териала путем организации определенной работы с ним. При этом создается значительно более глубокое и разностороннее понима­ние запоминаемого материала. Углубленное понимание содержа­ния рассказов обеспечивает их полное запоминание глухими деть­ми не только на короткий, но и на долгий срок. Напротив, если запоминание осуществляется на основе многих повторений мате­риала без его смысловой переработки, то он легко забывается. За­поминание в этом случае происходит частично за счет смысловых, логических связей и частично только пространственно-временных, так называемых механических, которые подвержены легкому за-тормаживанию и разрушению (А.П.Алишаускас, Т.В.Розанова).

Исследования показали, что словесная память глухих детей за­метно совершенствуется по мере развития их речи и познаватель­ной деятельности на протяжении школьного возраста. Однако с возрастом относительно больше улучшается репродуктивное вос­произведение, чем оперативное, выборочное, необходимое для решения определенной задачи (термин «оперативное» в этом зна­чении введен И. М. Соловьевым). Даже в старшем школьном воз­расте глухие учащиеся нередко затрудняются при необходимости воспроизвести ранее усвоенные знания с целью их использова­ния как средства для решения какой-либо учебной или практи­ческой задачи (И.М.Соловьев, Ж.И.Шиф, Т.В.Розанова).

Проблема развития мышления наиболее разработанная в сур-допсихологии. Исследовались разные виды мышления: наглядно-действенное, наглядно-образное и словесно-логическое (конкрет­но-понятийное и абстрактно-понятийное) — мыслительные опе­рации, решение задач, формирование понятий. При изучении мыс­лительных операций у глухих детей было показано, что при ана­лизе и сравнении предметов глухие младшие школьники легче выделяют признаки, «бросающиеся в глаза», чем существенные, но малозаметные. Глухие дети позднее, чем слышащие, научают­ся выделять в предметах не только различия, но и сходство. Замет­но труднее для глухих, чем для слышащих, сравнивать предметы не на основе их непосредственного восприятия, а по представле­нию (И.М.Соловьев, Ж.И.Шиф).

Изучение наглядно-действенного мышления глухих младших школьников показало, что у глухих имеется некоторое отставание в решении сложных наглядно-действенных задач по сравнению со слышащими сверстниками. Глухие дети более медленно, чем слы­шащие, овладевают обобщенными приемами предметных дей­ствий, необходимыми для решения зрительно-пространственных задач, проявляют склонность к привычным, стереотипным спо­собам решения без учета изменившихся условий задачи, затруд­няются при необходимости мыслить обратимо применительно к конкретной ситуации (Н.В.Яшкова). Решение зрительно-простран­ственных задач усложняется из-за того, что дети недостаточно вла­деют значениями слов, выражающими пространственные отно­шения, — под, над, напротив, слева, справа и т.д. (О. И. Ку­кушкина).

По данным исследований (Т.В.Розанова), глухие дошкольни­ки и младшие школьники несколько отстают от нормально слы­шащих детей в умении решать наглядные задачи, где требуется устанавливать отношения по принципу симметрии и по принци­пу аналогии. К началу среднего школьного возраста различия в развитии наглядно-образного мышления у глухих и слышащих детей значительно сокращаются. Вместе с тем даже в старшем школьном возрасте глухие дети испытывают большие трудности, чем слышащие, при решении наглядных задач с трудновычленя-емыми (замаскированными) исходными признаками-условиями. Глухие дети решают эти задачи менее успешно, чем слышащие, из-за недостаточного развития у них внутренней речи как сред­ства мышления. (Аналогичные результаты получены С. Я. Сараевой.)

Вместе с тем исследования показывают, что по уровню разви­тия наглядно-образного мышления глухие дети младшего и сред­него школьного возраста заметно ближе к слышащим сверстни­кам, имеющим нормальный интеллект, чем к слышащим умствен­но отсталым детям. Возможности наглядно-образного мышления слышащих умственно отсталых детей намного ниже, чем у глухих. Эти различия в уровне развития наглядно-образного мышления являются важным диагностическим признаком при дифференци­альной диагностике глухих детей, испытывающих повышенные трудности в обучении.

Наибольшее отставание и своеобразие наблюдается у глухих детей в отношении развития их словесно-логического мышления.

Овладение речевым мышлением начинается у глухих детей в дошкольном возрасте и продолжается в младшем школьном воз­расте. При этом у глухих детей достаточно долго не формируется необходимая обратимость связей между предметами, признака­ми, действиями и их обозначениями. Связь от слова к объекту в мыслительных действиях начинает функционировать значительно раньше, чем связь от объекта к слову. Такая односторонность в

 

оперировании словесными обозначениями создает трудности в ана­лизе, обобщении и дифференцировании наглядных ситуаций.

У глухих детей значительно позднее, чем у слышащих (с отста­ванием на 3—4 года и более), формируется понятийный подход к решению задач. Глухие дети испытывают большие трудности в ов­ладении понятиями разной меры обобщенности, соотнесенными друг с другом по содержанию. Развитие конкретно-понятийного мышления совершается у глухих детей на протяжении обучения в щколе. Только в старшем школьном возрасте у глухих детей начи­нает формироваться абстрактно-понятийное мышление.

Глухие дети с трудом овладевают логическими связями и отно­шениями между явлениями, событиями и поступками людей. Глу­хие младшие школьники понимают причинно-следственные от­ношения применительно к наглядной ситуации, в которой эти отношения четко выявляются. Дети не умеют выявлять скрытые причины каких-либо явлений, событий. Они нередко смешивают причину со следствием, с целью, сопутствующими или предше­ствующими явлениями, событиями. Они часто отождествляют причинно-следственные и пространственно-временные связи.

Умение устанавливать причинно-следственные и другие зави­симости продолжает формироваться у глухих детей в среднем и старшем школьном возрасте.

Наиболее трудными для глухих детей оказываются логическая переработка текста, построение умозаключений на основе тех све­дений, которые сообщаются им в речевой форме.

Для подавляющего большинства глухих детей не только млад­шего, но и более старшего школьного возраста характерно то, что они обнаруживают значительно большие возможности мыш­ления при небольшой помощи взрослого, чем в условиях полно­стью самостоятельного выполнения заданий.

Установленные факты и зависимости, характеризующие отста­вание и своеобразие в развитии словесно-логического мышления глухих детей, во многом обусловлены недостатками обучения. При обучении, специально направленном на формирование умений оперировать понятиями, выделять причинно-следственные отно­шения и другие логические зависимости, осуществлять умоза­ключения, у глухих детей наблюдается заметное продвижение в развитии словесно-логического мышления в целом (Т. А. Григорь­ева, Т.В.Розанова).

У глухих детей обнаруживаются значительные индивидуаль­ные различия в развитии их мышления. Около одной четвертой части всех глухих детей имеют уровень развития наглядного мышле­ния, соответствующий уровню развития этого вида мышления У слышащих сверстников. Кроме того, небольшое число глухих Детей (около 15 % в каждой возрастной группе) по уровню раз­вития словесно-логического мышления приближаются к сред-

ним показателям слышащих сверстников. Однако среди глухих име­ются также учащиеся (10—15%) со значительным отставанием в развитии словесно-логического мышления по сравнению с тем, что наблюдается у большинства глухих. Эти дети не являются ум­ственно отсталыми, уровень развития их наглядного мышления — в пределах возрастной нормы глухих. Значительное отставание в развитии словесно-логического мышления обусловлено очень большими затруднениями у этих детей в овладении словесной речью.

Нет необходимости говорить о значении понятийного мышле­ния для овладения глухими учащимися самыми разнообразными знаниями, содержащимися как в учебной, так и в политической, художественной, научно-популярной и другой литературе. Вместе с тем наши исследования свидетельствуют о том, что современ­ные методы и содержание специального обучения в школе глухих не обеспечивают развития этого вида мышления на должном уровне. В дошкольных учреждениях и школах для глухих детей нужно реа­лизовать особую программу по развитию мышления ребенка. Эту программу можно разделить на следующие этапы.

1. Понятийное мышление глухих детей формируется на основе наглядно-действенного и наглядно-образного мышления в един­стве с развитием речи, устной и письменной (экспрессивной и импрессивной). Особое значение приобретает закон обратимости по отношению к оперированию наглядными и словесными дан­ными (необходимость формирования легких переходов от слова к конкретному представлению его значения и от предмета, его при­знака, действия к слову, их обобщающему; от словесного выска­зывания к его конкретному содержанию и от конкретной ситуа­ции к ее словесной характеристике). При этом глухих детей необ­ходимо научить характеризовать в речи одну и ту же конкретную ситуацию разными способами, т.е. выделять в этой ситуации ре­чевым способом то одни, то другие отношения. Затем детей сле­дует учить переформулированию словесных высказываний на ос­нове раскрытия тех предметных отношений, которые прямо в высказывании не выражены, а лишь подразумеваются.

2. Мысленные операции (анализ, синтез, сравнение, абстраги­рование, обобщение, конкретизация) вырабатываются у глухих детей как сознательно применяемые способы мыслительной дея­тельности. Дети учатся выделять признаки предметов по опреде­ленному плану:

1) внешние свойства (цвет, форма, величина; внешнее строе­ние), части и частицы и их свойства, отношения между частями предмета, их свойствами;

2) внутренние свойства и признаки (материал, из которого сделан предмет; внутреннее строение);

3) функциональные свойства и назначение предмета;

4) принадлежность к предметам определенного рода и вида. По указанным признакам анализируются отдельные предме­ты, сравниваются с другими, обобщаются группы предметов. При сравнении используются 2 — 3 и более предметов для подчеркива­ния тех или иных общих и отличительных свойств. При обобще­нии в одних и тех же предметах выделяются разные и общие свой­ства — основания для обобщений.

3. Дети обучаются началам логической грамоты: принципам классификации; формулированию суждений с кванторами «все», «некоторые», «ни один», «некоторые не» и их оценке как истин­ных или ложных; построению простейших дедуктивных и индук­тивных умозаключений, доказательств и определений.

4. У детей формируется понимание логических зависимостей типа причина — следствие, действие — цель. Определяются разли­чия между целевыми и причинно-следственными отношениями, а также их отличия от пространственно-временных отношений. Дети учатся выражать логические зависимости: 1) в ответах на вопросы взрослого об отношениях в жизненных ситуациях, в со­держании сюжетных картин; 2) по собственной инициативе в письменных сочинениях и устных рассказах о жизненных ситуа­циях, о содержании сюжетных картин на основе логического под­хода к излагаемому, руководствуясь определенным планом;

3) в ответах на вопросы по тексту рассказа; 4) в самостоятельных пересказах — в устных и письменных — содержания рассказа.

5. У детей вырабатываются умения сопоставлять и обобщать све­дения, содержащиеся в разных местах рассказа или математиче­ской словесно сформулированной задачи, и делать на основе со­поставления выводы о том, что прямо не выражено, но подразу­мевается в рассказе или задаче (пропущенные звенья изложения, события, которые могли быть до и могут быть после описанных, известное и неизвестное в задачах и т.п.).

6. Формируются способы мыслительной деятельности по срав­нению и обобщению не только конкретных предметов, но жиз­ненных ситуаций, воспринимаемых непосредственно, изображен­ных на картинах, описанных в рассказах, выраженных в матема­тических задачах. Затем дети учатся осуществлять анализ, синтез и обобщение знаний, делать индуктивные и дедуктивные выводы, находить новые для себя зависимости и закономерности — при этом все выполнять в речевом плане, без прямой опоры на на­глядность. Тем самым они овладевают операциями абстрактно-понятийного мышления.

Непременными условиями формирования понятийного мыш­ления глухих детей являются соблюдение принципов проблемно­го и дифференцированного обучения, воспитание у детей склон­ности к выполнению мыслительных операций и потребности в самостоятельном открытии новых фактов и зависимостей.

У глухих детей и подростков наблюдается отставание и своеоб разие в развитии не только памяти, мышления и речи, но и воссоздающего и творческого воображения (М.М.Нудельман М.Ю.Рау, Е.Г.Речицкая, Е.А.Сошина). Тесная взаимосвязь все познавательных процессов приводит к специфическим трудностям в оперировании образами, в переходе от словесного описания образному представлению, в конструировании новой воображае­мой ситуации.

По вопросам развития эмоциональной сферы у глухих детей имеется только одно исследование В.Петшака, посвященное по­ниманию глухими школьниками эмоциональных состояний чело­века. Исследование, проведенное с глухими и слышащими школь­никами, показало, что в понимании глухими детьми эмоциональ­ных состояний и вызывающих их причин наблюдаются зависимо­сти, характерные и для нормально развивающихся детей. Дети легче опознают эмоциональные состояния, отчетливо внешне выражен­ные в хорошо знакомой жизненной ситуации. Глухие дети, как и слышащие, правильно опознают наиболее общие эмоциональные состояния, относимые к модальностям радости, гнева, страха и печали. Большие трудности возникают при опознавании интел­лектуальных и социально-нравственных чувств. В качестве причин эмоций дети чаще выделяют действия, отчетливо внешне выра­женные.

Вместе с тем глухие дети 10— 11 лет заметно уступают слыша щим детям 7—8 лет по точности опознания эмоциональных со­стояний, по их словесной характеристике и вызывающих те или иные эмоциональные cocтояния. Это явление обусловлено недостаточным развитием речи и логического мыш­ления детей, а также тем, что в младших классах школы у мало внимания обучению детей видеть и узнавать эмоциональным состояния окружающих людей и свои собственные, характеризо­вать их в речи, определять причины их возникновения и порожда­емые ими последствия.

Постепенно по мере обучения к 13—14 годам у глухих детей совершенствуется умение опознания эмоций и чувств, а также определение причин, их вызывающих. Глухие подростки овладе­вают многими понятиями, относящимися к эмоциональным со­стояниям и социально-нравственным чувствам. Они в ряде случа­ев могут правильно в качестве причины эмоции выделить внут­реннее отношение одного человека к другому. Но в целом у них сохраняются трудности понимания взаимосвязей между эмоцио­нальными состояниями человека и порождающими их жизнен­ными ситуациями.

Многие трудности в опознании эмоциональных состояний, с которыми сталкиваются глухие дети 10—14 лет в период обуче­ния в средних классах школы, могли бы не возникнуть, если бы

велась соответствующая работа по формированию понятий об эмо­циях и чувствах.

Один из показателей индивидуальных особенностей лично­сти — это характер. Как известно, характер человека определяется совокупностью отношений к самому себе, другим людям, к своей ц чужой деятельности, к окружающей действительности в целом. ряд психологических исследований дает некоторое представление о формировании характера у глухих детей.

Важно понять, как глухие дети относятся к своему дефекту — нарушению слуха. По данным исследования М. М. Нудельмана, многие глухие школьники 10—12 лет не понимают, как повлияет отсутствие у них слуха на выбор их будущей профессии, не осоз­нают, что выбор профессии ограничен (что они не могут быть, например, врачами, артистами в обычных театрах, дикторами ра­дио и телевидения, учителями в массовых школах). В более стар­шем возрасте (в 13—15 лет) глухие школьники нередко начинают болезненно осознавать свой дефект и последствия нарушенного слуха — неразборчивость речи, неумение общаться с окружаю­щими. У некоторых подростков осознание своего дефекта являет­ся одной из причин подавленного состояния и даже психических заболеваний (Л.М.Барденштейн).

Для глухих школьников старших классов (16—18 лет) более характерна другая — активная — позиция в отношении к жизни. У многих из них появляется большое желание получше усвоить речь, особенно устную, чтобы понимать других людей в различ­ном социальном окружении и иметь возможность общаться с ними. Кроме этого, глухие юноши и девушки начинают больше читать, интересуясь разными областями знаний, обращаются к взрослым за помощью, чтобы разобраться в сложных для них вопросах (Э.А. Вийтар, Т. Э. Пуйк, Ж. И. Шиф). С начала введения в школах глухих новой программы специальных занятий по развитию слу­хового восприятия многие глухие старшеклассники с большим старанием и эмоциональным подъемом стремятся научиться как можно лучше слышать с помощью звукоусиливающей аппарату­ры и тем самым частично преодолеть свой основной дефект — нарушение слуха (Е.П.Кузьмичева).

Однако при недостатках воспитания, особенно в семье, глухие Дети, подростки, юноши и девушки могут очень тяжело пережи­вать свой дефект. Казалось бы, парадоксально, но, по нашим на­блюдениям, наиболее остро и относительно рано возникает тя­желое переживание своей неполноценности у глухих детей с вы­соким уровнем развития речи и общего психического развития, если они находятся в среде слышащих и если в семье есть другие слышащие дети.

В формировании самооценки глухие младшие школьники не­сколько отстают от слышащих детей, обнаруживая черты, свой-

ственные слышащим дошкольникам. Самооценка глухих детей 7—11 лет очень неустойчива, зависит от ситуации, от оценок их учебной деятельности и отдельных поступков учителями и воспи­тателями (В.Л.Белинский, Т.Н.Прилепская). Самооценка глухих школьников значительно совершенствуется на протяжении обу­чения в школе. Сначала глухие дети приучаются адекватно оцени­вать свои отдельные действия и поступки, потом свои отдельные умения и знания. К старшему школьному возрасту появляется понимание, что оценивать себя следует в совокупности поступ­ков, знаний, умений и отношений с окружающими людьми, иг­рает роль и склонность к нравственному поведению (В.Г.Петро­ва, Т.Н.Прилепская, Т.Э.Пуйк). В целом глухим подросткам бо­лее свойственна переоценка своих возможностей, чем недооцен­ка. Это может проявляться, например, при сопоставлении своих спортивных успехов с достижениями всемирно известного хокке­иста (исследование Т.Н.Прилепской). Глухие старшеклассники (16 — 18 лет) оценивают себя более адекватно, чем подростки. При этом у некоторых из них, чаще у девушек, обнаруживается повы­шенная самокритичность (Т.Э.Пуйк).

У глухих детей младшего школьного возраста (7—11 лет) от­ношение к другим людям носит ситуативный характер. Под влия­нием взрослых глухие дети неодобрительно относятся к неуспева­ющим сверстникам. Им не нравятся драчливые, жадные, им им­понируют те, кто дает свои вещи другим, делится лакомством, опрятно одет (В.Л.Белинский).

У глухих детей к началу среднего школьного возраста (11—12 годам) начинают зарождаться товарищеские отношения. Но сна­чала они считают своими товарищами тех детей, с которыми вме­сте проводят время, что-нибудь совместно делают.

Для подростков (11—15 лет), как и для младших школьников, значимы такие качества, как хорошая учеба, примерное поведе­ние. Еще большее значение, чем в младшем школьном возрасте, придается привлекательному внешнему виду (опрятности, краси­вой одежде). Подростки как положительное качество отмечают также умение хорошо говорить. Внимание подростков начинают привлекать межличностные отношения со взрослыми людьми. Их уважение вызывают те учащиеся, которые помогают взрослым, охотно и тщательно выполняют поручения, активно участвуют в общественно полезном труде, выполняя работу в столовой, школь­ных мастерских и на дворе. Придается значение тому, как взрос­лые оценивают поступки и поведение товарищей по классу, шко­ле. Положительно оценивается проявление трудолюбия.

Понимание товарищеских отношений углубляется у глухих уча­щихся к 13—15 годам. Подростки видят в сверстнике не только партнера по игре, они начинают ценить товарища как соучастни­ка общеполезного труда. В этом возрасте осознается значение внут-

ренних качеств товарища — доброты, заботы о другом, готовно­сти ему помочь.

Отношение к другим людям становится еще более содержа­тельным у глухих учащихся старшего школьного возраста (16— 18 лет). Юноши и девушки ценят в окружающих людях такие внут­ренние качества, как организаторские способности, ум, сообра­зительность, умение принять быстрые и правильные решения, склонность к чтению книг, газет; интерес к политике, междуна­родным событиям. Положительно оценивается ими умение доб­росовестно трудиться, делать что-либо полезное своими руками, успехи в спортивных соревнованиях и играх.

У старшеклассников углубляется понимание и человеческих взаимоотношений. Они говорят о чуткости, внимательности к окружающим — к своим товарищам, к взрослым, к маленьким детям. Они также ценят общность интересов и увлечений, воз­можность обмена мнениями, дорожат своими товарищами, хотят с ними продолжать совместную учебу и работу после окончания школы (В.Г.Петрова, Т.Э.Пуйк).

Таким образом, у глухих детей на протяжении школьного воз­раста значительно расширяется и углубляется отношение к дру­гим людям. Обычно это способствует развитию межличностных отношений, росту не только сознательности, но и нравственно­сти поведения глухих учащихся и выпускников школы.

Однако хорошо известно, что понимание законов межлично­стных отношений еще далеко не всегда обеспечивает формирова­ние разносторонне нравственной личности. Эта проблема в рав­ной мере весьма актуальна для массовой школы и для школы глу­хих. Ее решение потребует еще много труда как со стороны уче­ных, психологов, социологов, так и педагогов-практиков.

Общее направление воспитания нравственных качеств лично­сти у глухих детей — это постоянная справедливая оценка их поведения взрослыми, их товарищами по классу, более старшими детьми, с обязательным доступным для детей объяснением, поче­му это хорошо, а это плохо; вызывание нравственных поступков у детей, оказание им сначала помощи для совершения таких поступ­ков, побуждение к ним и общественная их оценка; бдительное вни­мание учителя, воспитателя, всего взрослого коллектива школы к каким-либо отклонениям от нравственного поведения у учащихся, определение подлинных причин такого поведения без поспешных выводов и следующего за этим осуждения, тщательное изучение обстановки в семье, обращение к врачу-психоневрологу и далее принятие решения по поводу коллективных воздействий на учени­ка, определение характера этих воздействий.

Для понимания личности глухих детей важно также охаракте­ризовать их интересы, склонности и способности. Интересы глу-хих дошкольников и школьников изучала Н. Г. Морозова.

В младшем школьном возрасте (7— 10 лет) у глухих детей наи­большие интересы и склонности обнаруживаются к различным играм и спортивным занятиям (катанию на коньках, лыжах, за­нятиям гимнастикой, бегом, прыжками и т.п.). Учебная деятель­ность привлекает в основном внешней стороной (пребыванием в классной комнате, выполнением различных учебных заданий). При этом дети обычно относятся ко всем учебным предметам с одина­ковым старанием.

В начале среднего школьного возраста (11—13 лет) учащиеся продолжают проявлять склонности к различным играм и спортив­ным занятиям. Кроме этого, возникает интерес к посещениям кино, театра, к рисованию, танцам. Обнаруживается дифферен­цированное отношение к учебным предметам. Одни предпочита­ют математику, другие — чтение или занятия трудовой деятель­ностью. Вместе с тем интерес к тому или иному предмету тесно связан с личностью и деятельностью учителей и воспитателей. Одни умеют воспитать интересы и склонности, например к математи­ке, у всех учащихся класса благодаря содержательности своих за­нятий и их доступности для каждого ученика. Другие учителя, напротив, своей внешней требовательностью и формализмом по­давляют интерес к своему предмету.

У глухих учащихся в 13—15 лет и особенно в 16—18 лет (сред­ние и старшие классы школы) растет интерес к литературе, гео­графии и биологии и снижается — к математическим наукам. По­следнее связано с большими трудностями усвоения таких абст­рактных предметов, как алгебра и геометрия, из-за недоразвития понятийного мышления и нередко больших пробелов в математи­ческих знаниях, обусловленных недоработкой в начальных классах.

В тех школах для глухих детей, в которых хорошо организована кружковая работа, тесно взаимосвязанная с учебной деятельно­стью, у учащихся формируются интересы и склонности к изобра­зительному, декоративно-прикладному и техническому творчеству. У отдельных подростков, юношей и девушек возникают устойчи­вые интересы и склонности к занятиям рисунком, живописью, лепкой. Многие учащиеся, в основном девушки, увлекаются изго­товлением художественных изделий, одежды, шитьем, вышивкой, гипюрным плетением, вязанием, ковроткачеством. Школьники обоего пола с большим интересом изготовляют макеты. Например, учащиеся школы-интерната для глухих детей г. Томска сконструи­ровали макет под названием «К северу от Томска», состоящий из чума (жилище народов Севера), который окружен фигурками лю­дей, собак, оленей, хозяйственными строениями. Макет выпол­нен по типу мягкой игрушки из лоскутков материи, кусочков меха и др. (А.В.Мелехина, З.Н.Латий, М.Ю.Рау).

Благодаря работе кружка по техническому творчеству в С.-Пе­тербургской школе глухих № 1 были подготовлены многие слож-

gbie изделия, например: модель парусника, стереоусилитель, при­бор Д™ демонстрации центробежной силы, маятник Максвелла.

Обобщение опыта работы школ свидетельствует о том, что дея­тельность педагога не должна сводиться к выработке у учащихся высоких исполнительских умений и навыков и к совместному из­готовлению оригинальных изделий. Учащихся следует приучать к самостоятельности, подходя к ним дифференцированно, выде­ляя более и менее подготовленных к данной деятельности, давая каждому посильные задания (Г.Н.Пенин).

формирование способностей у глухих детей происходит по об­щим законам детского психического развития. Дефект слуха огра­ничивает развитие детей только в том, что у них не могут быть сформированы способности, строящиеся на базе высокого разви­тия слуха и речи (музыкальные способности, ораторское искус­ство и др.). Однако трудности речевого общения, недостатки в развитии речи, замедленность в формировании понятийного мыш­ления создают значительное своеобразие в формировании всех спо­собностей, которые могут успешно развиваться только при вос­полнении тех звеньев в психическом развитии, которые остались недоразвитыми. От всех, кто работает с глухими детьми (учите­лей, воспитателей, педагогов в детских садах, администрации, родителей), требуется глубокое понимание особенностей психи­ческого развития при данном дефекте и путей их компенсации, овладение индивидуальным подходом к каждому ребенку, потен­циально ко многому способному.

Высокие достижения глухих в различных областях трудовой, художественной, педагогической и научной деятельности свиде­тельствуют о больших возможностях развития их способностей и психики в целом (А.П.Гозова и др.).

4.5. Жестовая речь глухих

В связи с характеристикой особенностей глухих детей нельзя не сказать о жестовой речи, играющей определенную роль в их психическом развитии, о ее структуре, чертах сходства и разли­чия со словесной речью.

Жестовая речь — это своеобразная, достаточно сложная систе­ма общения, в которой используется язык жестов.

Термины «жестовая речь» и «жестовый язык» указывают на наи­более существенную составляющую указанной системы общения. В сурдопедагогической литературе существует несколько способов обозначения этого вида речи. В XVII—XIX вв. для обозначения этого вида речи употребляли термин «мимика».

В начале и середине XX в. сурдопедагоги стали чаще использо­вать термины «жестомимическая» и «мимико-жестовая речь».

Г.Л.Зайцева подробно описала структуру жестовой речи (1988), Она показала, что нужно различать два ее вида: 1) разговорную жестовую речь, которой пользуются для общения между собой глухие люди, и 2) калькирующую жестовую речь, которой пользу-ются преимущественно сурдопереводчики при официальных фор­мах общения.

Рассмотрим более подробно оба вида речи.

Разговорная жестовая речь использует язык жестов. Жесты раз­нообразны и сложны по структуре. Они осуществляются одной или двумя руками, причем сочетание пальцев рук имеет строго определенное значение. Руки располагаются перед телом говоря­щего, но при этом в разном пространственном положении — пе­ред лицом, грудью, ниже пояса. Движение осуществляется по той или иной траектории. Скорость движений варьируется: они могут быть быстрыми и медленными, в ряде случаев, когда надо особо подчеркнуть значение высказывания, одни и те же движения по­вторяются.

В первоначальном формировании жестовой речи большую роль играла мимика, передающая то или иное состояние человека, пан-томимика, а также движения рук и ног. Движения тела или указы­вали на какой-либо объект, или изображали какой-либо признак предмета, его состояние и т.д. Указывающий и изображающий характер действий закрепился при обозначении предметов бли­жайшего окружения, простых действий человека, наглядных при­знаков предмета (цвета, формы, размеров). Указывающие жесты используются при обозначении лица, о котором идет речь (я, ты, мы и т.д.), той или иной части тела человека при обозначении места и направления действия (здесь, там, наверх, вниз и т.д.). Если речь идет, например, о помидоре, изображающими жеста­ми характеризуют его форму — шарообразный и показывают его цвет — красный (указывают на губы). Аналогично этому изобража­ются другие фрукты и овощи, предметы посуды. Изображаются многие действия, такие, как идти, бежать. Изображающими жес­тами передается то или иное состояние, переживание человека, например: устал — руки бессильно опущены вдоль тела; стыдно — правая рука, сжатая в кулак, трет правую щеку, чтобы вызвать румянец, а мимикой выражается чувство стыда. Предметы бли­жайшего окружения изображаются стоящими в таком положении, как это есть на самом деле: слева, справа, спереди, сзади (напри­мер, двумя руками изображается стул и торшер над ним).

Одним из признаков жестовой разговорной речи является то, что для некоторых действий, обозначаемых одним и тем же сло­вом, нет единого обозначения. Например, разными жестами обо­значается: стирать белье (имитация конкретных движений), сти­рать с доски (тоже имитация конкретных движений). Аналогично этому нет единого жеста, соответствующего слову «мыть»: спосо-

бом имитации конкретных действий изображается «мыть голову» 0 «мыть чашку», «мыть стол, пол» и т.д.

Другой признак жестовой речи — допускаемая в ряде случаев смысловая неопределенность, т. е. один жест может иметь двойное значение, например жест, имитирующий дойку коровы, обозна­чает одновременно и действие доить, и предмет молоко. Анало­гично этому изображается одинаково пила и пилить.

Последовательность жестов в высказывании определяется ло­гикой сообщения и не строится по законам грамматики того или иного словесного языка.

Иначе строится высказывание калькирующей жестовой речи, оно является по последовательности используемых жестов как бы точным воспроизведением или, иначе говоря, поэлементным пе­реводом словесного высказывания. Жесты, используемые в каль­кирующей речи, имеют двоякое происхождение. Они либо берут­ся из разговорной жестовой речи, либо конструируются из жес­тов с включением полного или частичного дактильного прогова-ривания отдельных слов. Путем высказывания в форме калькиру­ющей речи передается самая разнообразная информация делово­го, общественно-политического и научного содержания. Некото­рые информационные передачи по телевидению сопровождаются калькирующей жестовой речью.

Разговорная жестовая речь усваивается детьми из общения с другими глухими, в той или иной степени владеющими ею. Каль­кирующей жестовой речью дети овладевают как вторичной зна­ковой системой на основе овладения словесной речью. Г.Л.Зай­цева путем экспериментальных исследований доказала, что уро­вень владения калькирующей жестовой речью прямо зависит от уровня владения словесной речью. Вместе с тем эта форма жесто­вой речи заимствует знаковые средства из разговорной жестовой речи, и поэтому уровень ее развития становится зависимым от степени владения не только языком слов, но и жестов. Кроме того, при общении с помощью калькирующей жестовой речи возника­ют и свои лексические средства, которые усваиваются учащимися в общении. Тем самым у глухого человека в процессе его онтоге­нетического развития осуществляется сложное взаимодействие между системами речевого общения.

4.6. Особенности психического развития слабослышащих детей

Как уже сообщалось, к слабослышащим относятся дети с на­рушением слуха, которые слышат звуки интенсивностью 20— 50 дБ и более громкие (тугоухость первой степени) и интенсив­ностью 50—70 дБ и более (тугоухость второй степени) при доста-

точно большом диапазоне различении звуков по высоте (в сред­нем от 1000 до 4000 Гц).

Заслуга Р.М.Боскис состоит в том, что среди детей с наруше­ниями слуха она выделила слабослышащих как заслуживающие особого психоло-педагогического подхода. Главная отличительная черта этих детей от глухих состоит в том, что они самостоятельно, хотя и в недостаточной степени, усваивают устную речь. Р. М. Бос-кис, К. Г. Коровиным, А. Г. Зикеевым и другими специалистами в 50—60-е гг. XX в. была разработана система специального обуче­ния слабослышащих детей устной и письменной речи, русскому языку и другим предметам школьного цикла. Были предусмотре­ны два отделения при обучении: I отделение — для детей, имею­щих относительно небольшие нарушения слуха и фразовую речь с ошибками произношения и ее понимания; II отделение — для детей с более тяжелым нарушением слуха и только с самой эле­ментарной речью. Несколько позднее была создана система специального воспитания для слабослышащих дошкольников (Б.Д.Корсунская и др.).

Большая часть детей с тугоухостью второй степени плохо раз­личают разговорную речь на расстоянии 2— 3 м в обычной житей­ской ситуации. Важно отметить, что любое устное высказы­вание и даже отдельно произнесенное слово — разногромкое (Н.И.Жинкин). Например, в слове «магазин» со средней громко­стью звучит первый слог «ма», затем достаточно громко — второй слог «га» и всего тише — третий слог «зин», хотя он и ударный. Поэтому ребенок с нарушенным слухом может воспринять слог «га», а остальную часть слова не услышать; при более близком и четком произношении он может услышать «мага» или даже все слово. Кроме этого, речь варьирует по высоте составляющих ее звуков, поэтому более высокочастотные звуки (выше 1000 Гц и более), входящие в состав отдельного слова или целого высказы­вания, могут и не ощущаться. В первоначальный период овладе­ния речью, если ребенку не оказывается специальная сурдопеда­гогическая помощь, он самостоятельно овладевает осколками слов и словами, сильно искаженными по звукобуквенному составу. Неслучайно поэтому Б.Д. Корсунская рекомендовала использовать дактилологию при обучении речи не только глухих, но и слабо­слышащих, поскольку с помощью ручной азбуки дети могут пра­вильно воспринимать и запоминать состав слова.

Очень медленно, даже в условиях специального обучения, идет обогащение словарного запаса у слабослышащих детей. Наиболее успешно запоминаются словесные обозначения людей, окружаю­щих ребенка, домашних животных, названия основных предме­тов мебели, посуды, любимой еды, некоторых частей квартиры:

окно, дверь; значительно труднее дети овладевают названиями действий, даже самых распространенных, названиями цветов, от-

дельных частей и признаков предметов. По мере того как дети овладевают доступной их возрасту лексикой и у них формируется простая фразовая речь, возникают новые трудности. Дети с боль­шим трудом осваивают такую особенность слова, как многознач­ность, например «тяжелый чемодан» и «тяжелый характер» (Д.Г.Зикеев), с трудом понимают, что однокоренные слова свя­заны общностью значения. В речи слабослышащих детей не сразу появляются слова с приставками и суффиксами, дети затрудня­ются в понимании их значений, они лишь постепенно понимают, что каждое слово несет в себе ту или иную степень обобщения, что, например, слово мебель имеет более общий смысл, в то вре­мя как слова диван, кровать, стол, стул, табуретка — более частное значение. При правильном понимании отношений между словами более конкретными и более обобщенными по смыслу у них начи­нает формироваться понятийное мышление.

На протяжении всего школьного обучения идет формиро­вание фразовой речи, с правильной расстановкой слов в предло­жении, с правильным их согласованием и управлением, с исполь­зованием нужных окончаний. С трудом осваиваются навыки упо­требления наречий, союзов и особенно сложносочиненных и слож­ноподчиненных предложений, выражающих целевые, причинно-следственные и другие логические зависимости. Это оказывается трудным для детей и подростков не только из-за сложности лекси-ко-грамматических зависимостей, но и из-за недостаточного по­нимания содержания предложений, несформированности у них сло-весно-логического, понятийного мышления. Л. И.Тигранова на ос­нове многих экспериментальных исследований убедительно пока­зала, что в процессе обучения, как и у глухих детей, у слабослыша­щих нужно в единстве с речью специально формировать конкрет­но-понятийное и абстрактно-понятийное мышление.

Для психического развития слабослышащего ребенка и подро­стка очень существенно, как он воспринимает речь на слух. Если в силу тех или иных заболеваний слух ребенка ухудшается, это от­рицательно сказывается на его психическом состоянии.

Благоприятные условия развития создаются, когда проводится специальная сурдопедагогическая работа по совершенствованию слуха с использованием общей и индивидуальной звукоусилива­ющей аппаратуры. Ф.Ф.Рау указывал, что при этом необходимо учить слабослышащего ребенка не только стараться различить и воспринять речевое высказывание на слух, но обязательно при­учаться хотя бы к минимальному разпознаванию речи по губам говорящего. Такое бисенсорное восприятие по мере занятий ста­новится все более полным. Ясное различение речевого высказыва­ния способствует развитию речи и совершенствованию собствен­ного произношения, что, в свою очередь, создает условия для Развития письменной речи.

Для речевого развития слабослышащего ребенка очень важны возможно более ранняя, еще в первые годы его жизни, проверка слуха с помощью объективной аудиометрии, подбор индивиду­альных слуховых аппаратов и систематическая педагогическая ра­бота по развитию слухового восприятия различных звучащих объек­тов и устной речи (Е.П.Кузьмичева, Н.Д.Шматко).

Развитие наглядных форм познавательной деятельности проте­кает у слабослышащего ребенка более успешно, чем развитие речи и словесно-логического мышления. Однако, чем сложнее стано­вятся наглядные задачи, которые следует решать ребенку, тем боль­шие трудности он начинает испытывать при их решении и отста­вать в учебе. При подборе, например, рисунков по их тождеству в наглядных задачах, матрицах Равена, слабослышащие дети, начи­нающие обучаться в школе, выполняют эти задания столь же ус­пешно, как слышащие. Они не испытывают больших трудностей, чем слышащие, при дополнении рисунка до целого по принципу центральной симметрии. При решении наглядных задач на допол­нение рисунка до целого по принципу осевой симметрии и осо­бенно при дополнении до целого на основе установления отноше­ний между частями рисунка по принципу аналогии, слабослышащие дети 7—8 лет испытывают заметно более значительные трудно­сти, чем их слышащие сверстники. Для решения этих задач нужно производить развернутый анализ всех признаков и сравнивать их межцу собой. Такая мыслительная деятельность успешнее осуществ­ляется, если в нее включается словесная внутренняя речь.

К подростковому возрасту решение описанных задач становит­ся более доступным для слабослышащих детей, что свидетель­ствует о развитии их наглядно-образного мышления и включении в деятельность речи (А. Бассам). Еще большие трудности у слабо­слышащих младшего школьного возраста возникают в реше­нии наглядных задач, когда требуется по данному краткому сло­весному описанию изобразить наглядную ситуацию, что достига­ется путем воссоздающего воображения (Л.И.Фомичева). Обна­руживается, что уже понятный, казалось бы, учащемуся простой текст, описывающий, например, положение нескольких предме­тов в разных местах комнаты, не приводит к отчетливому внут­реннему представлению его содержания. Дети еще не владеют уме­нием на основе словесного описания представить себе отношения между предметами в пространстве. На развитии воссоздающего воображения слабослышащих детей прослеживается теснейшая связь между развитием наглядной познавательной деятельности и словесной речью.

Если у слабослышащих детей, начиная с младшего школьного возраста, в условиях специального обучения осуществляется все­стороннее развитие словесной речи и всех познавательных про­цессов в их единстве, то постепенно к среднему и тем более к

 

 

старшему школьному возрасту их психическое развитие прибли­жается к нормальному.

Мало изучен процесс формирования положительных качеств личности и личностных взаимоотношений слабослышащих школь­ников. Некоторые сведения по этому вопросу содержатся в иссле­довании Э.А.Вийтар, которая проследила, как слабослышащие школьники средних и старших классов понимают дружеские от­ношения. Слабослышащие, глухие и нормально слышащие школь­ники обнаружили сходство в характеристике друга. Они отмечали доброжелательность друга, готовность помочь в беде. Вместе с тем слабослышащие школьники меньше, чем слышащие, останавли­вались на внутренних характерологических качествах друга, но по полноте описания друга превосходили глухих. На основе этого ис­следования можно сделать вывод, что в процессе обучения и вос­питания следует обогащать представления учащихся о разносто­ронних качествах человеческой личности и о межличностных от­ношениях. Это облегчит формирование положительных качеств лич­ности у них самих.

В целом психическое компенсаторное развитие слабослыша­щих детей и подростков в условиях специального обучения позво­ляет им получить образование в объеме полной средней школы, некоторым — высшее образование, а главное — стать полезными членами общества и осуществлять высокопродуктивную трудовую деятельность.

4.7. Особенности психического развития глухих детей, имеющих другие первичные нарушения развития

У глухих нередко наблюдается нарушение вестибулярного ап­парата. Оно чаще встречается у детей с приобретенным наруше­нием слуха, чем с наследственной формой глухоты. Тяжелый вос­палительный процесс, охватывающий среднее и внутреннее ухо ребенка, распространяется и на находящиеся в непосредственной близости преддверие и полукружные каналы — составные части вестибулярного аппарата. В результате могут возникать необрати­мые изменения в строении и функциях обеих систем. Такое явле­ние наблюдается при тяжелых отитах, вызванных какими-либо инфекциями (гриппом, скарлатиной, корью и др.). Общее пора­жение еще только начинающих формироваться систем слуха и ве­стибулярного аппарата может произойти и у развивающегося плода в утробе матери (чаще это случается также под действием опреде­ленных инфекций).

Благодаря деятельности вестибулярного аппарата человек вос­принимает изменения скорости движения собственного тела и все Изменения направления движения. По мере того как маленький

ребенок овладевает все большим количеством разных движенш (научается поднимать руки, голову, собственное тело, ползать ходить, прыгать и т.д.), у него формируются многие статические и статокинетические рефлексы на основе определенных сигналов от вестибулярного аппарата. Благодаря деятельности вестибуляр­ного аппарата у человека складываются умения сохранять равно­весие при различных движениях тела в пространстве. Не менее важна роль вестибулярного аппарата в формировании умений ори­ентироваться в пространстве, поскольку он учитывает все изме­нения в направлении движений.

Глухие дети, имеющие с рождения или с раннего детства на­рушение вестибулярного аппарата, заметно позднее, чем другие дети, овладевают прямохождением. Затем они начинают ходить, почти не отрывая ног от земли, скользя по полу, производя мно­го дополнительных движений, помогающих им удерживать верти­кальное положение тела. Постепенно их походка выравнивается в результате выработки компенсирующих статокинетических рефлек­сов, которые возникают благодаря зрительному восприятию соб­ственного движения и мышечным ощущениям от этих движений. Трудности возникают у детей при выработке новых движений — умений прыгать, бегать, стоять на одной ноге, стоять и двигаться с закрытыми глазами. Эти трудности обнаруживаются в раннем и до­школьном возрасте, но при отсутствии необходимой тренировки сохраняются в младшем школьном возрасте и даже старше.

У глухих детей с нарушением вестибулярного аппарата отмеча­ются большие трудности в ориентировке сначала в малом и близ­ком пространстве (комнате, квартире, доме, где они живут), а затем в более обширном и дальнем (в районе города или поселка, в лесу, при погружении в воду).

Факт нарушения вестибулярного аппарата у детей необходимо устанавливать с раннего детства. У врачей-отоларингологов име­ются для этого специальные средства.

Нарушения вестибулярного аппарата у детей необходимо учи­тывать во всех видах воспитательного и учебного процесса, при выполнении детьми любых движений в пространстве, особенно при занятиях физкультурой и спортом, лечебной физкультурой и при обучении детей различным трудовым операциям. Специаль­но организованные занятия, направленные на развитие у детей навыков кинестетического и зрительного контроля за своими дей­ствиями, позволяют значительно компенсировать у них недостат­ки движений.

Обучение глухих умению ориентироваться в пространстве яв­ляется одной из многих задач всего учебно-воспитательного процесса.

Другим первичным нарушением, которое может быть у глухих детей, является нарушение зрения. Необходимо иметь в виду, что

нарушение зрения бывает различной степени — от небольшой близорукости или дальнозоркости до выраженного слабовидения 0 полной слепоты. При этом оно может возникнуть в различное время: ребенок может родиться с определенным нарушением зре­ния или приобрести его позднее и по разным причинам.

Бывают глухие и одновременно слепые дети с самого рожде­ния или с самого раннего возраста или глухие и одновременно слабовидящие. Для них создаются специальные условия воспита­ния и обучения. Специальный детский дом для таких детей суще­ствует в Сергиевом Посаде. (О слепоглухих детях см. главу 7.)

Значительно чаще, чем тяжелые нарушения зрения, у глухих встречается близорукость или дальнозоркость, полностью или час­тично корректирующиеся очками. Вместе с тем у этих детей бывает сужение полей зрения, нарушения аккомодации и конвергенции, встречается косоглазие, возможны случаи нарушения сетчатки.

В связи с трудностями, возникающими при общении с глухи­ми детьми, весьма не редки случаи, при которых офтальмологи на основе общения с матерью ребенка и отдельных наблюдений ставят диагноз: зрение нормальное. Тем самым ребенок лишается помощи, которую он получает при ношении очков, специально­го возможного лечения и определенным образом построенных занятий для восполнения пробелов общего развития из-за недо­статков зрения. Бывают также случаи, когда ребенок уже имеет правильно для него выписанные и необходимые для его каждо­дневной жизни очки, но кто-либо из родителей (или других близ­ких) эти очки не дает ребенку, так как опасается, что он их разо­бьет и повредит при этом глаза, поранится и т.п.

Необходимо также иметь в виду, что нарушения зрения у де­тей или увеличение этого нарушения нередко наблюдается в школь­ном возрасте. При этом глухие дети и подростки не всегда пра­вильно понимают, что с ними происходит. Нередко они замыка­ются, становятся невнимательными ко всем происходящим в школе событиям, к учителю и его заданиям, начинают хуже учиться.

В целом не менее 25 % школьников могут иметь те или другие нарушения зрения. Следовательно, необходима обязательная ре­гулярная проверка зрения всех учеников.

У отдельный глухих детей наблюдается синдром Ушера. Это врожденная глухота и постепенно увеличивающееся нарушение зрения в виде сужения полей зрения и пигментной дистрофии сетчатки. К подростковому возрасту происходит полная потеря зрения. Необходимо не только своевременно диагностировать при­сутствие данного синдрома у глухого школьника, но заранее пси­хологически готовить его к надвигающемуся бедствию — слепоте, научить читать и писать по Брайлю, обучать его таким видам тру-довой деятельности, которые будут доступны ему и при насту­пившей слепоте.

Следует еще предвидеть возможные случаи нарушения цвето­вого зрения (дальтонизм), поскольку они в общей человеческой популяции встречаются в 7,4 % случаев у мальчиков и в 0,8 % ~ у девочек. Случаи нарушения цветового зрения также не всегда свое­временно выявляются у глухих детей из-за недостатков речевого общения с ними. Однако дальтонизм необходимо диагностиро­вать у детей еще в дошкольном возрасте, чтобы правильно орга­низовывать их воспитание.

В значительном числе случаев (от 20 до 35 % — в разных дет­ских коллективах) у глухих детей наблюдается первичная задерж­ка психического развития (ЗПР), обусловленная недостаточнос­тью деятельности центральной нервной системы, вызванной теми или иными причинами (тяжелой болезнью матери во время бере­менности, особенно в первые три месяца; тяжелой болезнью ре­бенка в первые месяцы или годы жизни). У детей с первичной ЗПР обычно наблюдается выраженная церебрастения, ведущая к повышенной утомляемости. Из-за этого дети отличаются измен­чивым поведением, легко приходят в состояние повышенного воз­буждения или, напротив, в состояние вялости и безучастности к окружающему. Дети эмоционально неустойчивы и с трудом при­выкают к целенаправленной произвольной деятельности, требу­ющей преодоления определенных трудностей. В своем психофизи­ческом развитии они отстают от глухих детей, не имеющих других первичных нарушений развития. Но степень отсталости и его ха­рактер во многом определяются теми условиями жизни, в которых дети находились до школы, и их общим физическим состоянием.

Неслышащие дети с первичной ЗПР, воспитывавшиеся в спе­циальном детском учреждении для неслышащих детей или на дому при систематическом участии специалистов-сурдологов, обычно имеют незначительное отставание в развитии произвольной пред­метно-практической деятельности, в развитии зрительного вос­приятия, наглядного мышления, образной памяти по сравнению с неслышащими детьми без первичной ЗПР и воспитывающими­ся в сходных условиях. Но они имеют существенное отставание от других глухих в развитии словесной речи, в овладении восприяти­ем речи и произношением, в усвоении значений слов, обознача­ющих предметы и явления самого ближайшего окружения, в ов­ладении связной речью. Относительно более успешно они овладе­вают самыми элементарными математическими представлениями. При поступлении в школу они обычно правильно устанавливают количество предметов в пределах 10, могут в этих пределах скла­дывать и вычитать группы предметов, но обязательно пользуются пальцами при пересчете и жестовыми условными обозначениями.

Глухие дети с первичной ЗПР, не получающие квалифициро­ванной сурдопедагогической помощи в раннем и дошкольном воз­расте, к началу школьного возраста резко отличаются от глухих

детей без первичной ЗПР. По поведению и результативности их предметно-практических действий они сходны с умственно от­сталыми детьми, однако обнаруживают значительно более высо-{<ую обучаемость. При создании благоприятных условий для их все­стороннего психофизического развития неслышащие дети с пер­вичной ЗПР постепенно (за большие сроки) овладевают програм­мой сначала младших, а затем и средних классов школы для обыч­ных неслышащих детей.

Среди глухих встречаются примерно 10— 15 % детей, имеющих умственную отсталость разной степени. Умственная отсталость яв­ляется следствием значительного повреждения мозговой деятель­ности ребенка, обусловленного либо серьезными заболеваниями матери или отца ребенка (например, алкоголизм, использование других наркотиков), неблагополучно протекающей беременностью матери и тяжелыми родами, либо травмами головы, или заболе­ваниями ребенка, например менингоэнцефалитом в самом ран­нем детстве. (Нарушение слуха может быть вызвано теми же при­чинами, но может возникнуть под действием и других неблаго­приятных факторов.) Умственно отсталые глухие дети имеют свое­образие и отставание в развитии еще большее, чем умственно отсталые с нормальным слухом. К началу школьного возраста у глухих умственно отсталых детей имеются трудности в координа­ции движений собственного тела, в точных движениях рук и ног, в фиксировании взгляда и внимания на определенных предметах. Дети с трудом выполняют простые действия с предметами по точ­ному подражанию действиям взрослого. Их собственная предмет­но-практическая деятельность весьма элементарна. Наблюдается заметное отставание и своеобразие в развитии всех познаватель­ных процессов, речи, эмоционально-волевой сферы даже по срав­нению с умственно отсталыми, имеющими сохранный слух, тем более по сравнению с детьми, имеющими только нарушение слуха.

Глухие умственно отсталые дети обучаются в специальных клас­сах по особой программе, притом более простой, чем умственно отсталые дети с нормальным слухом.

Среди глухих есть дети с детским церебральным параличом (ДЦП). Их не так много: они составляют 3—3,5 %. Те дети, кото­рые могут ходить самостоятельно и обучаются в школе, имеют очень своеобразную несимметричную походку, скрюченную позу тела, насильственные движения рук и ног. Психофизическое раз­витие этих детей протекает с глубоким своеобразием. Они испы­тывают трудности в зрительном восприятии предметов, посколь­ку в силу насильственных движений шеи и головы не могут спо­койно осматривать предметы. Кроме этого, у них нередко наблю­даются нарушения движений глаз, нарушения аккомодации и косоглазие. Не менее сложна для детей предметно-практическая Деятельность, поскольку с большим трудом они могут совершать

точные действия с предметами. Особо сложным является форми­рование речи у неслышащих с ДЦП. При наличии навязчивых движений в области рта и нередко наблюдаемой дизартрии край­не трудно формировать у таких детей речепроизносительные уме­ния. Из-за нарушений движений рук им трудно овладеть дактиль-ной речью и письмом, являющимися важным звеном в формиро­вании речи глухих детей.

В момент поступления в школу глухие дети с ДЦП обычно совсем не владеют речью и имеют существенное отставание в раз­витии всех психических процессов. Но при глубоко индивидуаль­ном подходе, учитывающем потенциальные возможности каждо­го ребенка, глухие дети с ДЦП могут усваивать в более растяну­тые сроки программу начальной и основной школы для глухих детей. Для наиболее способных детей с ДЦП эти сроки могут со­впадать со сроками обучения глухих детей с ЗПР.

Среди глухих детей с ДЦП встречаются умственно отсталые (с еще более обширным поражением мозговой деятельности, чем только при ДЦП). Их необходимо своевременно диагностировать. Они отстают во всем психофизическом развитии, и гораздо боль­ше чем глухие только с ДЦП.

Еще одну группу со сложными нарушениями составляют дети, имеющие кроме нарушения слуха еще поражение речевых зон коры головного мозга. При энцефалографическом исследовании у таких детей, как правило, отмечаются нарушения нормальной дея­тельности в височной и переднецентральной областях коры го­ловного мозга. В группе глухих детей такие дети составляют около 5 %. Особенность этих детей в школьном возрасте — резкие разли­чия в уровне развития предметно-практической деятельности, про­цессов восприятия, наглядного мышления, образной памяти, с одной стороны, и речи и формирующихся на ее основе словесно-логического мышления, словесной памяти с другой. По уровню развития наглядных форм познавательных процессов и практи­ческой деятельности они близки к основной группе глухих. По уровню же развития речи они отстают от глухих с ЗПР, иногда даже соответствуют глухим умственно отсталым.

У глухих детей, имеющих поражение речевых зон коры голов­ного мозга, иногда наблюдается и легкое повреждение централь­ной нервной системы, ведущее к первичной ЗПР. У таких детей отставание и своеобразие в психическом развитии близко к тому, которое наблюдается у глухих умственно отсталых детей.

Особую проблему составляют глухие дети с нарушениями по­ведения, психически неуравновешенные, больные. У таких детей бывают периоды более спокойных состояний, когда они могут соблюдать школьную дисциплину, учиться и усваивать знания и умения. Но затем по тем или иным причинам происходит обо­стрение психического заболевания, что делает невозможным пре-

 

бывание данного ученика в школе. Обычно его помещают в соот­ветствующую больницу, где его лечат более или менее длительный период, иногда по нескольку месяцев. В больнице данный ученик никаких учебных знаний не получает и очень отстает в развитии.

Необходимо также особо выделить группу глухих детей, сомати­чески ослабленных, перенесших длительные тяжелые заболевания или имеющих постоянное нарушение деятельности организма (за­болевания сердца, легких, почек, печени. Эти дети часто имеют повышенную утомляемость и сниженную работоспособность, что неизбежно уменьшает эффективность их обучения. Нередко у таких детей наблюдается общее отставание в психическом развитии, сход­ное с тем, что наблюдается у детей с ЗПР.

Могут быть случаи, когда у детей, кроме глухоты, нет каких-либо серьезных нарушений организма, но в силу того, что им долго не оказывалась специальная педагогическая помощь, они сильно отстают в общем психическом развитии. Бывает так, что глухой ребенок до школьного возраста находится дома или посещает мас­совый детский сад, где с ним никак специально не занимаются. Поступая в школу, такой ребенок умеет произносить только не­сколько лепетных созвучий и в общении пользуется ими да эле­ментарными жестами рук и мимикой лица. Поскольку овладение речью играет очень важную роль во всем психическом развитии ребенка, то ребенок в 7 лет, совсем не владеющий речью, уже имеет большое отставание в психическом развитии, причем тем большее, чем менее развита у него к этому возрасту предметно-практическая деятельность.

Аналогичные дополнительные нарушения развития встречаются и у слабослышащих детей. При этом отставание и своеобразие в психическом развитии у этих детей зависит не только от степени потери слуха и тяжести дополнительных нарушений, но и от уровня развития предметно-практической и учебной деятельности, речи и мышления, формирующихся и совершенствующихся в услови­ях компенсирующего обучения.

Контрольные вопросы

1. Что составляет предмет сурдопсихологии?

2. Какие существуют варианты нарушений слуха?

3. Каковы причины нарушений слуха?

4. В чем состоит различие в психическом развитии детей с разной степенью нарушений слуха?

5. Как изменяется психическое развитие детей в зависимости от вре­мени нарушений слуха?

6. Какие условия обеспечивают всестороннее комплексное психиче­ское развитие детей с нарушением слуха?

7. Какие сложные комплексные нарушения встречаются у детей с нарушением слуха?

8. Каковы особенности психического развития глухих детей в раннем детстве?

9. Как развивается психика глухого ребенка в преддошкольном и до­школьном возрасте? От каких причин зависит успешность психического развития глухих детей в этом возрасте?

10. Какого уровня развития достигают восприятие, образная память и наглядно-действенное и наглядно-образное мышление у глухих детей к концу дошкольного возраста? От каких условий зависит разная успеш­ность в степени этого развития?

11. Какие варианты в степени и характере развития словесной речи встречаются у глухих детей к концу дошкольного возраста? Какими при­чинами определяется разная успешность развития словесной речи у глу­хих детей к концу дошкольного возраста?

12. Как развивается словесно-логическое мышление и словесная па­мять глухих детей в дошкольном возрасте? От каких причин зависит ус­пешность соответствующего развития?

13. Что такое жестовая речь глухих людей? Каково ее происхождение? Как глухие дети с нарушением слуха овладевают жестовой речью?

14. Чем различаются разговорная жестовая речь и калькирующая же­стовая речь? Какие компоненты составляют речь того и другого вида? Как строится высказывание в разговорной и калькирующей жестовой речи?

15. Какими особенностями характеризуется жестовая речь в зависи­мости от уровня психического развития человека в целом и от степени его владения словесной речью?

16. Как развиваются восприятие, образная память, наглядное мыш­ление у глухих детей в школьном возрасте в сравнении с развитием этих процессов у нормально слышащих школьников?

17. Как развивается словесная речь у глухих школьников?

18. Каковы особенности развития словесной памяти и словесно-логического мышления глухих школьников? От каких причин зависит более или менее совершенное развитие этих процессов у глухих детей в школьном возрасте? Какими путями и средствами можно совершенство­вать развитие этих процессов у глухих детей в школьном возрасте?

19. Каковы особенности развития эмоций и чувств у глухих детей?

20. Какие особенности личностного развития и межличностных от­ношений отмечаются у глухих детей, подростков и в юношеском возрасте?

21. Каковы в будущем возможные достижения глухих детей в профес­сиональной и общественной деятельности?

Литература

Основная

Боскис P.M. Глухие и слабослышащие дети. — М., 1963. Зайцева Г. Л. Жестовая речь. Дактилология. — М., 2000. Занков Л. В., Соловьев И. М. Очерки психологии глухонемого ре­бенка. - М., 1940.

Зикеев А. Г. Развитие речи слабослышащих учащихся. — М., 1976. развитие способностей у глухих детей в процессе обучения / Под ред. Т.В. Розановой. — М., 1991.

pay Ф- Ф- Формирование устной речи глухих детей. — М., 1981. Розанова Т. В. Развитие памяти и мышления глухих детей. — М., 1978. Соловьев И. М. Вопросы психологии глухонемого ребенка // Психоло­гическая наука в СССР. — М., 1960. — Т. 2.

Тигранова Л. И. Развитие логического мышления детей с недостатка­ми слуха. — М., 1991.

Шчф Ж. И. Усвоение языка и развитие мышления у глухих детей. — М., 1968.

Яшкова Н.В. Наглядное мышление глухих детей. — М., 1988.

Допол нительная

Алишаускас А. Исследование словесной памяти глухих школьников // Дефектология. — 1980. — № 6.

Боссам А. Особенности наглядно-образного мышления слабослыша­щих детей: Автореф. дис.... канд. психол. наук. — М., 1992.

Бертынь Г. П., Розанова Т. В. Клинико-психологическое изучение глу­хих детей со сложным дефектом //Дефектология. — 1993. — № 1.

Ван Дайк Я. Подход к обучению и диагностике детей с множествен­ными сенсорными нарушениями //Дефектология. — 1990. — № 1.

Вийтар Э.А. Исследование межличностных отношений и интерпер­сональной перцепции слабослышащих школьников // Дефектология. — 1981.-№4.

Выгодская Г. Л. Руководство сюжетно-ролевыми играми глухих до­школьников. — М., 1964.

Гчлевич И.М. Об особенностях понимания задач с косвенной форму­лировкой условий слабослышащими учащимися // Дефектология. — 1973.-№4.

Гозова А.П. Психология трудового обучения глухих. — М., 1979.

Гозова А. П., Стуре Т. К. Особенности решения логических задач глу­хими учащимися (на материале физики) // Дефектология. — 1981. — №3.

Гольдберг А. М. Особенности самостоятельной письменной речи у глу­хих школьников. — М., 1966.

Григорьева Т.А. О развитии причинно-следственного мышления глу­хих школьников//Дефектология. — 1973. —№4.

Григорьева Т. А. О способах формирования у глухих учащихся причин­но-следственного мышления //Дефектология. — 1973. — № 5.

Зикеев А. Г. Развитие речи учащихся специальных (коррекционных) образовательных учреждений. — М., 2000.

Зыков С.А. Методика обучения глухих детей языку. — М., 1977.

Исенина Е. И. Развитие дословесной коммуникации и деятельности с предметами у глухих и слышащих детей второго года жизни // Дефекто­логия. — 1988.—№3.

Коровин К. Г. Усвоение основных грамматических понятий учащимися старших классов школы слабослышащих. — М., 1982.

Коррекция сенсорного и интеллектуального развития младших школь­ников с нарушением слуха: Учеб.-метод, пособие / Под ред. И.А.Миха-ленковой. -СПб., 1999.

Корсунская Б.Д. Обучение речи глухих дошкольников. — М., 1969.

Кузьмичева Е.П. Развитие речевого слуха у глухих. — М., 1983.

Кукушкина О. И. Развитие пространственных представлений у глух, школьников.—Л.,1989.

Лебедев Д.И. Особенности запоминания фраз глухими школьн, ками //Дефектология. — 1985. — № 6.

Лебедев Д. И. Особенности запоминания фраз слышащими школьни­ками (в сравнении с нормально слышащими и глухими) // Дефектоло­гия. — 1986.—№2.

Мамаенко Т. А. Непроизвольное запоминание учебного материала глу­хими детьми на уроках предметно-практического обучения // Дефекто­логия. - 1979.-№5.

Марцановская Е.Н. Основы предметно-практического обучения глу­хих школьников. — М., 1985.

Марчук Т. Ф. К вопросу об обобщении и дифференциации одноко­ренных слов глухими школьниками // Дефектология. — 1976. — № 4.

Марчук Т. Ф. Формирование умении дифференцировать и обобщать значения слов по аффиксальным признакам у глухих учащихся // Де­фектология. — 1979. — № 4.

Морозова Н. Г. Развитие нравственных отношений между глухими деть­ми дошкольного возраста // Дефектология. — 1985. — № 3.

Морозова Н.Г. Формирование познавательных интересов у аномаль­ных детей. — М., 1969.

Нестерович Т. В. Некоторые вопросы грамматического строя речи у глухих школьников младших классов // Дефектология. — 1989.-№6.

Pay М.Ю. Развитие воображения средствами изобразительной дея­тельности //Дефектология. — 1984. — № 5.

Pay Н.А. Дошкольное воспитание глухонемых. — М., 1949.

Pay Ф. Ф. О психологических основах развития слухового восприятия речи у глухих детей //Дефектология. — 1991. — № 1.

Речицкая Е.Г., Сошина Е.А. Развитие творческого воображения млад-щих школьников. — М., 1999.

Розанова Т. В. Условия развития понятийного мышления у глухих де­тей //Дефектология. — 1981. — № 5.

Розанова Т. В. Развитие мышления аномальных младших школьников на уроках математики // Дефектология. — 1985. — № 3.

Розанова Т. В., Тигранова Л. И., Яшкова Н.В. Развитие мышления у де­тей с нарушениями слуха. — М., 1983.

Сараев С. Я. Исследование интеллектуальных функций у глухих школь­ников при помощи школы Векслера // Дефектология. — 1988. — № 6.

Соловьев И. М. Психология познавательной деятельности нормальных и аномальных детей. Сравнение и познание отношений предметов. — М., 1966.

Соловьев И. М. Особенности восприятия у глухих школьников // Де­фектология. — 1971. — № 1.

Соловьев И. М. Развитие репродуктивной словесной памяти у глухих и слышащих школьников //Дефектология. — 1973. — № 5.

Совершенствование познавательной деятельности взрослых глухих в процессе обучения / Под ред. А. П.Гозовой. — М., 1986.

Cmype Т. К. Роль слова, наглядности и практического действия в тех­ническом мышлении глухих //Дефектология. — 1993. — № 6.

Сурдопедагогика / Под ред. М. И. Никитиной. —М., 1989.

Фомичева Л. И. Развитие воссоздающего воображения у слабослыша­щих младших школьников // Дефектология. — 1979. — № 4.

Цукерман И. В. Трудовая деятельность глухих и слабослышащих выпуск­ников вузов и техникумов // Дефектология. — 1988. — № 2.

Шматко Н.Д. Коррекционная работа с глухими и слабослышащими детьми раннего возраста. —М., 1991.

Яхнина Е. 3. Пути совершенствования произносительной стороны речи У глухих школьников // Дефектология. — 1995. — № 1.

^пгчиальная психология

 

ГЛАВА 5 ДЕТИ С НАРУШЕНИЯМИ ЗРЕНИЯ

5.1. Тифлопсихология как наука о закономерностях психического развития слепых и слабовидящих

Тифлопсихология как раздел специальной психологии, изуча­ющий психическое развитие лиц с нарушением зрения, получила свое название от греческого «tiphlos» — слепой и сначала занима­лась лишь психологией слепых. В настоящее время объектом изу­чения тифлопсихологии являются не только слепые, но и лица, имеющие глубокие нарушения зрения.

Тифлопсихология изучает закономерности и особенности раз­вития лиц с нарушением зрения, формирование компенсаторных процессов, обеспечивающих возмещение недостатков информа­ции, связанных с нарушением деятельности зрительного анали­затора, влиянием этого дефекта на психическое развитие, а так­же возрастной аспект развития детей с нарушением зрения.

Выделение и развитие тифлопсихологии как науки связано с организацией обучения слепых в специальных школах.

Первая школа была открыта в Париже В. Гаюи в 1784 г. А пси­хология слепых впервые была рассмотрена основоположником ма­териалистического направления во французской психологии Д.Дидро в работе «Письмо о слепых в назидание зрячим».

Формирование научной психологии незрячих связано с труда­ми Т. Геллера, М.Кунца, К.Бюрклена, П.Виллея, А. А. Крогиуса, В.С.Сверлова, М.И.Земцовой, Ю.А.Кулагина, А.Г.Литвака, N.Barraga, T.Cutsforth, M.Gottesmann, Y.Hatwell, M.Tobin и др.

Однако ряд авторов, особенно слепых, не считают правомер­ным существование тифлопсихологии как отдельной науки (П. Биллей, Ф.И.Шоев), поскольку как зрячим, так и слепым свойственны общие психологические закономерности.

В последнее время в употребление вошло новое понятие «тиф-лология», объединяющее педагогику и психологию, социологию и другие науки, имеющие целью изучение жизни и деятельности слепых.

Надо сказать, что до сих пор в мировой тифлопсихологиче-ской литературе существуют две позиции относительно того, близ­ка ли психология слепого к особенностям психики нормально видя­щего или она своеобразна.

Одна из них принимает за исходное в психическом развитии дефект зрения, его функциональное значение и влияние на весь ход развития, что с неизбежностью приводит к недооценке воз­можностей компенсации дефекта за счет других сенсорных систем. Наличие особенностей в познавательной деятельности сле­пых отмечали А. И. Скребицкий (1903), А. М. Щербина (1916). Пре­увеличение же ее специфики привело Ф.Цеха (1913) к утвержде­нию о необходимости создания особого «языка слепых», отлич­ного от языка зрячих, а К.Бюрклена (1924) — к неправомерному выводу о том, что в результате изолированной жизни слепых воз­никает особый тип людей. Эти авторы стоят сознательно или не­сознательно на позиции специфического стандарта психического развития, как правило заниженного по сравнению с уровнем раз­вития зрячих (Хайес, 1953; Тиллмен, 1967; Уилз, 1970; и др.).

Другая группа ученых (Т.Катсфорт, 1951; Гомулицкий, 1961;

Максфилд, 1963; В.Уильямс, 1968; М.Тобин, 1972; В.М.Коган, А.Г.Литвак, М.И.Земцова, Л.И.Солнцева), прослеживая дина­мику психического развития детей младшего возраста, пришла к убеждению, что заметные различия между общим психическим ста­тусом слепых и зрячих в раннем возрасте постепенно сглаживаются вследствие улучшения динамики психического развития детей с нарушениями зрения. М.Тобин (1972) указывает, например, на то, что в каждой возрастной группе лучший из детей с нарушени­ем зрения может опередить в своем психическом развитии зряче­го. Позиция сближения развития детей с нарушением зрения и зрячих в настоящее время укрепилась, чему способствовали теория и практика компенсации и коррекции зрительного дефекта.

Разработанные системы коррекции и компенсации зрительно­го дефекта способствуют формированию сенсорной, интеллекту­альной и эмоциональной сфер личности. В этой работе необходи­мо исходить из возможностей и потребностей детей с учетом их особенностей, связанных с дефектом зрения.

Как уже говорилось ранее, объектом тифлопсихологии явля­ются лица с недостатками зрения, т.е. слепые, слабовидящие и Дети, имеющие амблиопию и косоглазие.

В понятие «слепые» включаются две категории детей: с визусом «О» и светоощущением, а также имеющие остроту остаточного зре­ния до 0,05 на лучше видящем глазу с коррекцией; обучение та­ких детей осуществляется на основе системы Брайля, по учебни­кам, предназначенным для восприятия посредством осязания.

Исследование остаточного — и ахроматического, и цветового — зрения у слепых, проведенное А.И.Каплан (1979), показало, что остаточное зрение нельзя рассматривать только как крайнюю сте­пень ослабления нормального зрения. Оно имеет иные характери­стики в зависимости от различных клинических форм. Остаточное зрение представляет собой некоторое интегральное свойство глу-

боко поврежденной зрительной системы, особенностью которого является неравнозначность недостаточности различных зритель­ных функций, лабильность и неустойчивость отдельных компо­нентов и зрительного процесса в целом, тенденция к наступле­нию быстрого утомления. Автором выделены три формы остаточ­ного зрения при остроте зрения 0,04 и ниже в зависимости от сложности нарушений зрительных функций.

Первая характеризуется наиболее высокими функциональны­ми возможностями. При этой форме отмечается несколько сужен­ное поле зрения, трихроматическое цветоразличение со снижен­ной цветовой чувствительностью.

Вторая характеризуется наличием периферических скотом («сле­пых» участков сетчатки), суженного поля зрения, патологией цве-торазличения с низкими критериальными коэффициентами све­товой чувствительности, яркости и устойчивости.

При третьей форме остаточного зрения наблюдается резкое концентрическое сужение поля зрения, центральная скотома или множественные локальные дефекты поля зрения, распространен­ная патология цветоразличения с диспропорциональным сниже­нием критериальных коэффициентов. При наличии этих наруше­ний детям доступно лишь выделение предметов из окружающего фона, без идентификации составляющих их хроматических эле­ментов.

Анализ характера нарушений зрения у детей, обучающихся в школах в настоящее время как в нашей стране, так и за рубежом, показывает, что изменение контингента лиц с нарушением зре­ния имеет несколько тенденций, или направлений.

Исследование Л.И.Кирилловой выборочного контингента 13 специальных школ России показало существенное увеличение количества детей, имеющих остаточное зрение (до 90 %). В школах для незрячих лишь 3—4 % детей имеют тотальную слепоту, 7 %— светоощущение, у 10% визус выше 0,06.

Увеличилось количество сложных, комплексных зрительных за­болеваний детей. Лишь отдельные дети имеют единичное наруше­ние зрительных функций. Материалы анализа состояния зрения детей школ слепых показывают, что у большинства учащихся имеется по два-три различных глазных заболевания.

Возросло число детей, у которых нарушения зрительной функ­ции сопровождаются рядом других дефектов, например наруше­нием деятельности центральной нервной системы.

Так, зрительные нарушения у детей начальных классов в 77,6 % сопровождаются остаточными явлениями ДЦП, задержками психического развития, олигофренией в легкой степени, оста­точными явлениями органического поражения ЦНС, энцефало-патиями, неврозоподобными состояниями, гидроцефалией, пер­вичными недостатками речи, двигательной сферы и т.д.

Эти данные корреспондируют с материалами немецких ученых р. фройденрайх и Р.Пастиллея (1990), анализирующих измене­ния в популяции школ для детей с нарушением зрения.

Тесная связь, которая существует между нарушениями ЦНС и развитием глаза плода в ранние периоды беременности, возмож­но, указывает на общие причины нарушений деятельности мозга 0 заболеваний глаз. Часто наблюдаются случаи, когда основные первичные изменения в зрительной системе сопровождаются вто­ричной глаукомой, дегенерацией сетчатки, микрокорниа, соче­таются с нарушениями деятельности ЦНС.

Причинами таких нарушений может быть врожденная патоло­гия и действие неблагоприятных внешних факторов в раннем дет­стве. Как показали последние исследования А. В.Хватовой, эта ка­тегория детей с нарушением зрения значительно увеличилась в России в последние годы. По данным этого автора, 88 % слепых и 92 % слабовидящих детей имеют врожденные формы патологии зрения. При исследовании детей и юношей с врожденной ката­рактой выявился высокий процент (74 %) ранней детской мозго­вой патологии.

В отечественной и зарубежной практике существуют различ­ные критерии подхода к лицам с нарушением зрения. Для выяс­нения уровня необходимой социальной помощи или определения размера пенсии для инвалида по зрению служат одни критерии, для определения возможностей образования, обучения, профес­сиональной подготовки — другие.

Мы рассматриваем разделение детей с нарушением зрения на группы с педагогических позиций, а именно в зависимости от того, какая система анализаторов является ведущей. Дети с визу-сом «О» и светоощущением, а также дети, имеющие остроту оста­точного зрения до 0,04 на лучше видящем глазу с коррекцией, обучаются на основе системы Брайля, по учебникам, предназна­ченным для восприятия посредством осязания, а слабовидящие дети с визусом от 0,05 до 0,4 — на основе зрительного восприятия.

Последние исследования, проводившиеся под руководством Л.П.Григорьевой, показали, что необходимо учитывать психоло­гические особенности, характеризующие процесс формирования системных зрительных образов. Эти работы, как и ряд зарубежных исследований, показывают, что в современных условиях в педа­гогической практике, вероятнее всего, следует придерживаться простого разделения детей, принятого уже во многих странах, а именно: слепые (blind) и лица с ослабленным зрением (low vision). Причем во вторую категорию включаются все лица, в той или иной степени использующие остаточное зрение в процессе обуче-ЗДя и в повседневной практике.

Таким образом, в тифлопсихологии идут два разнонаправлен-^ix процесса: а) более глубокая дифференциация лиц с наруше-

нием зрения — тотально слепой, слепой со светоощущением, сле­пой с остаточным зрением, глубоко слабовидящий ребенок, слабо­видящий; б) объединение всех групп лиц, имеющих ослабленное зрение (low vision). Эти тенденции сказываются и на психологи­ческой характеристике детей с нарушением зрения: по-разному определяются степень и глубина влияния на психическое разви­тие детей различных форм патологии зрения и возможности их компенсации в процессе индивидуальной работы и на специаль­ных коррекционных занятиях.

Практика формирования высокого психического статуса детей с нарушением зрения показывает, что основные методологические принципы общей психологии — принцип детерминизма, принцип единства сознания и деятельности, принцип развития психики в деятельности — сохраняют свое значение и в тифлопсихологии.

Социальные и биологические факторы определяют развитие детей с нарушением зрения. А.И.Зотов (1966) выделил наряду с биологическими (типологическими, возрастными и др.) и соци­альными аномальные, патологические факторы, маскирующие, а в ряде случаев и искажающие проявление биологических факто­ров. А.Г.Литвак (1973), соглашаясь с этим, отмечает, что «психи­ческое развитие слепых и слабовидящих детерминируется сово­купностью биологических, аномальных и социальных факторов, находящихся в сложных взаимоотношениях». При этом он уточ­няет, что под биологическим понимается родовое, унаследован­ное, естественное, а дефекты зрения, не только приобретенные, но и врожденные, к биологическим отнести нельзя.

Анализ причин слепоты и слабовидения показывает шаткость этой позиции. Так, мы уже указывали, что 92 % случаев слабови­дения и 88 % случаев слепоты имеют врожденный характер и бо­лее 30 % из них — наследственные формы. При этом четко просле­живается возрастающая частота врожденных аномалий развития органа зрения среди причин детской слепоты.

Врожденная зрительная патология отмечается М.И.Земцовои и Л.И.Солнцевой (1964) в 60,9% случаев нарушений зрения, в исследованиях А.И.Каплан (1979) — в 75%, Л. И. Кирилловен (1991) — в 91,3%, А.В.Хватовой (1995) — в 92% случаев у сла­бовидящих и 88 % — у слепых, в исследованиях И.Л.Ферфиль-файн с соавторами процент таких случаев составил 84,2%.

Врожденные заболевания и аномалии развития органа зрения могут быть следствием внешних и внутренних повреждающих фак­торов. Примерно 30 % (материалы Баварской школы для слепых, 1988) из них имеет наследственный характер (тапеторетинальная дегенерация, миопия, врожденная глаукома, атрофия зрительно­го нерва, ретролентальная фиброплазия).

В исследованиях Л.И.Кирилловой на основании клинической картины выявлены наследственные формы патологии. Отмечают-

дд: наследственные нарушения обмена веществ в виде альбиниз­ма; наследственные заболевания, приводящие к нарушению раз-рития глазного яблока — врожденный анофтальм, микрофтальм;

заболевания роговой оболочки — дистрофии роговицы; наслед­ственная патология сосудистой оболочки — аниридия, колобома сосудистой оболочки; врожденные катаракты (имелись также врож­денные катаракты генетического происхождения); отдельные фор-^ы патологии сетчатки, дегенерация Штаргардта, атрофия Лебе-ра, врожденная атрофия.

Кроме наследственных факторов у слепых и частично видящих детей имеются аномалии развития органа зрения в результате воз­действия внешних и внутренних отрицательных факторов в пери­од эмбрионального развития плода. Это патологическое течение беременности, перенесенные матерью вирусные заболевания, ток-соплазмоз, краснуха и т.д.

Таким образом, очевидно, что «аномальные факторы», опре­деляющие психическое развитие детей с нарушением зрения, входят в объем понятия «биологические факторы» и определяют совместно с социальными ход развития слепых и слабовидящих детей.

Исследования особенностей психического развития слепых и слабовидящих детей в 1980— 1990-е гг. опираются на теоретиче­ские положения, выдвинутые Л.С.Выготским, А.Р.Лурия, М.И.Земцовой, А.Г.Литваком, А.И.Зотовым, и направлены на осуществление компенсаторного развития детей этой категории в процессе коррекционного обучения и воспитания. Основной про­блемой современной тифлопсихологии (Ю.А.Кулагин, А.Г.Лит­вак, И.С.Моргулис Л.И.Солнцева) является выявление потен­циальных возможностей развивающегося человека, путей преодо­ления им отклонений в формировании психических процессов и черт личности, возникающих в результате глубокого нарушения зрения. Особенностью позиции современных тифлопсихологов яв­ляется понимание психического развития детей с нарушением зре­ния не как развития аномального организма (человек минус зре­ние), а как развития активной личности, восполняющей непос­редственные дефекты сенсорики разносторонней познавательной деятельностью. Своеобразие компенсаторного развития детей с глу­бокими нарушениями зрения выражается в образовании новых связей в ансамбле психических процессов и качеств, обеспечива­ющих компенсацию слепоты и слабовидения.

Глубина и характер поражения деятельности зрительного ана­лизатора сказываются на развитии сенсорной системы, определя­ют ведущий тип познания окружающего, его модальность, точ­ность, полноту образов внешнего мира. Психологическая система отражения внешнего мира в связи с этим различна при разных Поражениях зрительного анализатора. Дети с нарушением зрения

различаются по способам ознакомления с окружающим, по спо­собам осуществления деятельности, так же как и по способам контроля за ее выполнением.

Огромную роль в психическом статусе детей и взрослых с на­рушением зрения имеет время появления дефекта. Особенно это касается тотально слепых.

В литературе и жизненной практике выделяются две категории детей, имеющих нарушения зрения: слепорожденные и ослепшие. Дети с врожденной тотальной слепотой и ослепшие до 3 лет, как правило, не имеют зрительных представлений (у детей, рано ос­лепших, не сохраняются зрительные образы), и весь процесс пси­хического развития осуществляется на основе ограниченной со­хранной сенсорной системы. Чем раньше возник дефект зрения, тем больше он сказывается на формировании психики.

Более поздние нарушения зрения позволяют ослепшему ис­пользовать уже сформировавшиеся ранее на основе зрения связи при осуществлении познавательной деятельности и образуют иные, опосредствованные системы связей при компенсации дефекта.

Таким образом, момент начала повреждающего воздействия является важным специфическим фактором психического разви­тия детей и взрослых с нарушением зрения.

Негативное влияние слепоты и глубоких нарушений зрения на процесс развития связано с появлением отклонений во всех по­знавательных процессах и проявляется даже там, где, казалось бы, дефект зрения не должен нанести ущерба развитию ребенка. Умень­шается количество получаемой информации, изменяется ее каче­ство. Значительное сокращение или полное отсутствие зритель­ных ощущений, восприятии и представлений ограничивает воз­можности формирования образов воображения и памяти. С точки зрения качественных особенностей развития следует в первую очередь указать на специфичность формирования психических функций, структуру функциональных связей внутри каждой функ­ции. Происходят качественные изменения системы взаимоотно­шений анализаторов, возникают специфические особенности в процессе формирования образов, понятий, речи, в соотношении образного и понятийного в мыслительной деятельности, в ориен­тировке в пространстве и т.д. Значительные изменения происхо­дят в физическом развитии: заметно нарушение точности движе­ний, их интенсивности, становится специфической ходьба и дру­гие двигательные акты. Следовательно, у ребенка формируется своя, очень своеобразная система психических функций, каче­ственно и структурно несхожая с системой нормально развиваю­щегося ребенка, так как она включает в себя процессы, находя­щиеся на различных уровнях развития в результате влияния на них первичного дефекта, а также и в результате его коррекции на основе создания новых компенсаторных путей развития.

 

 

Исследования М.И.Земцовой, Л.И.Солнцевой, посвященные вопросам компенсации слепоты, показали, что процесс компен­сации проходит ряд стадий, различающихся своей структурой, иерархическим выделением на каждой стадии тех психических об­разований, которые обеспечивают ребенку продвижение в развитии.

Переход от одной стадии компенсации к другой обусловлива­ется формированием или изменением ведущей деятельности и в значительной степени зависит от уровня развития познаватель­ных процессов и психических свойств, позволяющих осуществить эту деятельность, от того, в какой мере зрительный дефект ока­зывает негативное влияние на их развитие.

Однако уже сейчас ясно, что коррекция первичного дефекта, когда он не является полным, повышает компенсаторные воз­можности, включает в структуры каждой стадии развития связи первично нарушенного анализатора с сохранными, образуя под­вижную сложную систему, не идентичную психологической сис­теме ни абсолютно слепого, ни зрячего.

Компенсация зрительной недостаточности, таким образом, не является простым замещением одних функций другими, а пред­ставляет собой создание на каждом этапе развития ребенка но­вых, сложных систем связей и взаимоотношений сенсорных, мо­торных, мыслительных структур, позволяющих воспринимать ин­формацию, получаемую из внешнего мира, и использовать ее для наиболее адекватного его отражения и построения поведения в соответствии с условиями жизни и деятельности.

5.2. Возрастные особенности психического развития детей с нарушением зрения от младенчества до школьного возраста

Психофизиологические исследования нормально развивающих­ся детей от 0 до 3 лет (Д.А.Фарбер) по становлению и развитию зрительной функции показали, что раннее созревание проекци­онных корковых зон дает возможность нормально видящим детям принимать сенсорную информацию с первых часов жизни. При этом на первых этапах развития организма ведущую роль в зри­тельном восприятии играет правое полушарие мозга, с возрастом повышается значение левого, связанного с классификацией внеш­них стимулов и развитием речи. Позднее всего созревают поля височно-теменно-затылочных областей, выполняющих роль выс­шего интегрирующего звена. Ранняя сенсорная депривация вызы­вает дефицит мотивационного компонента внимания, негатив-ность эмоциональной реактивности на внешние воздействия, из­бегание новой информации, что может привести к вторичной за-держке психического развития ребенка.

Поскольку почти все дети младенческого возраста с наруше­нием зрения уже в раннем возрасте испытывают сенсорную де-привацию, путь психического развития младенца с нарушени­ем зрения по сравнению с нормально видящим является свое­образным как по темпу психического развития, так и по каче­ственной его характеристике. Однако наблюдения за развитием и поведением младенца с нарушением зрения до 2—3-месячно­го возраста свидетельствуют о том, что по характеру реакций и поведению он мало чем отличается от зрячего этого же возраста. Незначительность различий в поведении нормально видящих детей и детей с глубокими нарушениями зрения объясняется особенностью и структурой психических актов детей раннего возраста и связана с получаемой ими мультимодальной инфор­мацией.

Для поведения ребенка этого периода характерно реагирова­ние на весь ряд раздражителей, связанных в первую очередь с кормлением (пеленание, перевертывание, речь матери, ее запах и запах молока, наконец, укладывание в позу кормления). Все это вызывает предвосхищающие сосательные движения. Это поведе­ние Ж.Пиаже называет «позным». Оно свидетельствует о том, что первичные сенсорные реакции ребенка носят синкретичес­кий, слитный характер. В связи с этим выпадение или значитель­ное ограничение зрительных стимулов из комплекса раздраже­нии, связанного с любым жизненно важным актом деятельности ребенка, не наносит ущерба самому предвосхищающему поведе­нию ребенка, подготовке к его осуществлению.

Примерно к 2—3 месяцам, когда у нормально видящего ре­бенка развиваются такие зрительные функции, как фиксация взо­ра, первые попытки прослеживающих движений глаза, отсутствие или глубокое поражение зрения у детей становится фактором, ограничивающим их психическое развитие.

Зрячие дети к 4—5 неделям способны устойчиво фиксировать взор одного глаза на предметах, фиксация же обоих глаз отмеча­ется в возрасте 2—3 месяцев. Перемещение взора за движущими­ся объектами формируется в возрасте от 3 до 5 месяцев.

Движение объекта становится стимулом сенсорного развития. Ж. Пиаже отмечает также, что к 4 месяцам предвосхищающее со­сание возникает при наличии только зрительных сигналов, это свидетельствует об установившихся связях зрительного анализа­тора с жизненно важной для ребенка деятельностью. Это позволя­ет ему перейти от ориентировки на глобальный комплекс раздра­жителей к ориентировке на выделенные и дифференцированные зрительные его компоненты. Ребенок же с нарушением зрения до 5—6 месяцев ориентируется на их комплекс. Появление нового типа поведения у ребенка с глубоким нарушением зрения связано с вы­делением и дифференциацией дистантных слуховых стимулов в

процессе формирования осязательного поля восприятия, обеспе­чивающего отражение предметности внешнего мира.

Слепой и слабовидящий ребенок, как и нормально видящий, с момента рождения реагирует на резкие звуки, на 3-й неделе — на громкий звук, к концу 1 месяца — на человеческий голос, на 3-м — может отвечать на обращенную к нему речь улыбкой, зву­ками и движениями рук и ног.

Однако ребенок с нарушением зрения более, чем зрячий, за­висит от выбора, обработки, удержания в памяти и использова­ния слуховой информации. Развитие у него дифференцированно­го слухового восприятия относится примерно к 5-месячному воз­расту, когда ребенок становится способным выделять и диффе­ренцировать звуковые признаки предметов.

У зрячего ребенка эта деятельность тесно связана с развитием взаимодействия зрения и слуха, обеспечивающего ему предмет­ность восприятия.

В становлении зрительного восприятия зрячего ребенка боль­шую роль играет звук и слуховая ориентировочная реакция, но пока поле зрения не определилось и не приобрело устойчивого характера, всякие звуковые раздражения, вызывающие ориенти­ровочные реакции ребенка, имеют чисто случайное значение и не входят в постоянную систему его сенсомоторной деятельности (Б.Г.Ананьев, Е.Ф.Рыбалко, 1964).

Звук является признаком действия с предметами, и поэтому только сочетание звука со зрительным или осязательным восприятием са­мих предметов будет способствовать его становлению для ребенка в качестве сигнального признака предмета и действия с ним.

Для того чтобы звуковые раздражители выступили для ребенка с глубокими нарушениями зрения в качестве сигналов опреде­ленной деятельности окружающих, необходимо создание пред­метного осязательного поля восприятия, что развивается у этих детей позже, поскольку созревание и развитие двигательных уме­ний и осязания у них запаздывает и происходит медленнее.

Слепой американский психолог Т.Катсфорт (1951) отмечал, что незрячий ребенок проходит длинный путь, пока установит связь между звуком, который он слышит, и звучащим объектом. Возникновение этой связи основывается на развитии локомоций. Трудность образования связи между звуком и звучащим объектом в дальнейшем может привести и часто приводит к формализму Речи, к вербализму слепого.

Формирование активного осязания как перцептивного действия Происходит наиболее активно в предметных действиях, в которых Развиваются способы ощупывания как основы активного осяза­ния. Отставание в развитии движений у ребенка с глубокими на­рушениями зрения от зрячих наступает не сразу после рождения, а лишь тогда, когда у нормально видящих зрение включается в

контроль за выполнением двигательных актов, что способствует быстрому продвижению в формировании координации движений, их точности и разнообразия. В это же время ребенок с нарушением зрения еще неспособен осуществлять точный контроль за своими движениями, поскольку он основывается на только формирую­щейся проприоцептивной чувствительности.

В первые месяцы жизни ребенка движущиеся объекты и осо­бенно свои руки учат движению глаз, фиксации взгляда и т.д. Управление же движениями с участием зрения развивается позже.

Таким образом, отсутствие зрения или его нарушение в ран­ний период развития (3—4 месяца) не оказывает существенного отрицательного влияния на развитие основных движений и ося­зания. Созревание двигательной сферы, развитие руки, умение захватывать и отпускать предметы формируется вне зависимости от участия в этих актах зрения. Манипулирование предметами развивает движения ребенка. Объективные свойства предметов, с которыми манипулирует ребенок, формируют проприоцептив-ные сенсорные функции и определяют прогресс координацион­ных механизмов и предметных действий. Большое значение в отражении свойств предметов и их узнавании имеет развитие гаптико-кинестетических восприятии, имеющих важное значе­ние в формировании целостных, глобальных образов предмет­ного мира.

Развитие двигательного аппарата младенца происходит одно­временно с совершенствованием кожно-механического анализа­тора. Независимость развития движений и двигательных манипу­ляций от нарушений зрения в первые месяцы жизни способствует тому, что к 3—4 месяцам жизни нервно-двигательный аппарат ребенка с глубокими нарушениями зрения готов к гаптическому восприятию и, следовательно, именно эта модальность восприя­тия может служить основой, обеспечивающей создание осязатель­ного поля восприятия, и тем самым основой для перехода к ново­му этапу развития, а именно — выделению и дифференцирова­нию слуховых восприятии, особое значение которых для развития ребенка с нарушениями зрения состоит в появлении возможнос­ти реагирования на дистантный раздражитель и организации в соответствии с ним своего поведения. Развитие дифференциации слуховых сигналов и формирование слухового восприятия обес­печивают активность речевой деятельности.

В 4—5 месяцев происходит значительный прогресс в развитии тактильной чувствительности и кинестезии, связанный с эволюци­ей двигательных рефлексов, на базе которых формируется сложная система движений, обеспечивающая манипуляции с предметами.

Повышение роли зрения в координации движений создает у нормально видящих детей новое соотношение зрения, гаптики и кинестетики, в котором ведущую роль начинает занимать зрение.

 

Этому способствует переход к сидячему положению, создающему лучшие условия для координации руки и глаза.

Ребенок же с нарушением зрения из-за отсутствия координиру­ющей и корригирующей движение функции зрения начинает от­ставать в развитии координации рук, что ведет к задержке разви­тия мелких движений пальцев. Из-за отсутствия стимула ребенок не протягивает спонтанно руку к предмету, чтобы его схватить. Такой ребенок может легко стать пассивным. Л.Цойтен (L.Zeuten, 1977) утверждает, что каждый четвертый ребенок с врожденной слепо­той в первый год жизни впадает в инфантильный аутизм, посколь­ку не получает доступа к внешнему миру (Canner's Syndrom).

Меньшая психическая активность младенца с нарушением зре­ния, связанная с отсутствием зрительных впечатлений, является фактором, затрудняющим темп его психического развития, веду­щим к отставанию от уровня развития зрячего.

Процесс психического развития происходит наиболее интен­сивно в ведущей для каждого возраста деятельности. Ведущей дея­тельностью в раннем возрасте является для ребенка общение со взрослым, в процессе которого он овладевает знаниями об окружающем.

При значительном снижении активности маленького ребенка с нарушением зрения осуществление общения затруднено, тем более что в первый месяц даже у нормально видящего ребенка трудно заметить отклик на постоянное общение с ним взрослого.

Развитие общения и его стимулирование в первые месяцы жизни слепого и слабовидящего младенца имеет те же задачи и осуще­ствляется теми же методами и способами, что и зрячего. Погла­живание, нежный голос, приятные тепловые ощущения, контакт с телом матери являются теми стимулами, которые могут быть восприняты и вызовут ответную реакцию.

В течение первого полугодия решающую роль играет ситуатив­но-личностное эмоциональное общение, обеспечивающее пере­ход во втором полугодии к следующей форме — ситуативно-дело­вому общению.

Таким образом, развитие слепого младенца первого полугодия жизни протекает своеобразно. По сравнению со зрячими сверст­никами у него имеется иная диспропорциональность в развитии психических функций.

Первоначальное развитие основных движений осуществляется в том же темпе и в те же временные отрезки, что и у зрячего, но с 5—6 месяцев начинается его значительное отставание.

В слуховом дифференцированном восприятии, связанном с за­медленным формированием осязательного поля, сначала наблю­дается некоторое отставание от зрячих, но в дальнейшем проис­ходит его выравнивание, и ребенок с нарушением зрения дого­няет зрячего того же возраста в развитии слуха.

Трудность организации общения в связи с ограниченным вос­приятием таких выразительных средств общения, как взгляд и жест, меньшая психическая активность приводят к тому, что общение возникает позже, чем у зрячего, и только в ситуативно-эмоцио­нальной форме. Своеобразие психического развития дает возмож­ность ребенку с нарушением зрения компенсировать недостатки развития, связанные с нарушением зрения, опираясь на те пси­хические образования, которые на этом этапе развития формиро­вались независимо от дефекта зрения и на которые можно опи­раться в выравнивании компонентов, страдающих в большей сте­пени. В возрасте до 6 месяцев такими опорными моментами слу­жат двигательная сфера, кинестатика, осязание и слух.

Необходимым условием нормализации психического развития является активная помощь взрослого в нескольких направлениях:

организация общения на основе активизации деятельности всех сохранных анализаторов с целью создания сложной системы нерв­ных связей, образующей полисенсорную основу восприятия, фор­мирование генерализованной системы межфункциональных и внут-рифункциональных связей, обеспечивающих развитие активно­сти и реакций на комплексные раздражения внешнего мира с целью появления предвосхищающих действий.

Занятия с ребенком должны быть направлены на использова­ние сочетания дистантного слухового восприятия с контактным тактильным, на установление и укрепление связей между осязае­мыми объектами и их звуковой характеристикой, что будет спо­собствовать выделению звука как сигнального признака предмета и переходу от глобального восприятия ситуации к выделению от­дельных раздражителей, адресованных разным модальностям вос­приятия.

Необходимым условием продвижения в развитии является ак­тивизация моторики, установление связей «рука—рот», «рука-рука» на основе проприоцептивной чувствительности.

Роль специально направленного воспитания в этом возрасте огромна и заключается в создании наиболее полного полисенсор­ного ансамбля раздражителей, как дистантных, так и контакт­ных, позволяющих слепому малышу ориентироваться во внеш­нем мире. Расширение круга всевозможных раздражителей, воз­буждающих слух, осязание, вкус, обоняние и приуроченных к определенным видам деятельности (сну, кормлению, купанию, прогулке и т.д.), является необходимым условием формирования и установления связей между различными объектами и действия­ми и готовит почву для формирования компенсации слепоты. По­этому нельзя согласиться с Г.Шаурте, считающим, что недоста­ток специфической помощи в первые месяцы не играет значи­тельной роли. Слепота как первичный дефект уже в первые меся­цы вызывает у слепорожденного младенца вторичные отклонения

в развитии, выражающиеся в меньшей активности и подвижно­сти, более позднем выделении отдельных специфических раздра­жении как сигналов жизненно важных для ребенка предметов и явлений окружающего мира.

Вторичные отклонения в раннем возрасте проявляются также в своеобразии движений ребенка: появлении стереотипных дви­жений головы, рук, недоразвитии акта хватания.

Однако эти вторичные отклонения возникают не у всех детей. В благоприятных для психического развития условиях можно пред­упредить их формирование.

Новый этап психического развития детей с нарушением зре­ния связан с объединением в систему дифференцированных вос­приятии разных модальностей. Период ее формирования является для детей с нарушением зрения трудным. В это время наиболее остро сказывается влияние нарушения зрения на ход психическо­го развития, поскольку еще не сформировались психические об­разования, позволяющие наиболее эффективно противодейство­вать отрицательному влиянию этого нарушения.

Временные рамки этого периода очень расплывчаты, так как зависят от степени и глубины поражения зрения, от наличия как множественных поражений самого зрительного анализатора, так и дополнительных дефектов, не связанных с прямым влиянием слепоты и слабовидения на психическое развитие ребенка.

В рамках сложившегося зрительного поля деятельности нор­мально видящего ребенка у него начинает формироваться пред­метность и сигнальность слухового восприятия, более быстрыми темпами осуществляется связь произносимого взрослым слова с предметом, происходит быстрое накопление пассивного словаря, расширение понимания обращенной к нему речи. Кроме того, зрение позволяет знакомиться с предметным миром не только на основе зрительного и осязательного восприятия реальных пред­метов, находящихся вблизи и на дальнем расстоянии, но и через изображения их в игрушках, в картинках.

Зрение позволяет более точно, направленно и экономно осу­ществлять предметные действия, координировать движения рук, что способствует развитию тонких манипуляций. Возникает зри­тельное подражание действиям взрослого.

При обучении ходьбе зрительная ориентация помогает овладе­нию пространством, участвует в формировании пространствен­ных, топографических восприятии и представлений.

В то же время отсутствие или неполнота зрительных восприя­тии в этом возрасте наносит ребенку такой ущерб, который не компенсируется в преддошкольном и дошкольном возрасте. Серь­езное и углубляющееся отставание в психическом развитии ре­бенка с глубокими нарушениями зрения выражается в значитель­но меньшем объеме знаний и представлений об окружающем мире,

в ограниченном понимании слов, отсутствии конкретных пред­ставлений, которые должны сопровождать произносимое слово, в менее развитых и нескоординированных движениях, в слабой ориентировке и ограниченности мобильности в пространстве.

Трудности преодоления этих недостатков в развитии связаны с тем, что способы компенсации их еще не являются достоянием ребенка раннего возраста, компенсаторные возможности ребенка на этой стадии развития очень ограничены.

Продвижение в психическом развитии ребенка с нарушением зрения на каждом возрастном этапе связано с активизацией таких психических образований, которые в данный отрезок времени меньше страдают от влияния слепоты и слабовидения и находят­ся в сензитивном периоде своего развития.

После шести месяцев жизни слепые дети начинают резко от­ставать в развитии движений от зрячих того же возраста (J. W. Jones, P.C.Cohen, L.Zeuten), хотя для развития локомоций период от 1 года до 2 лет является оптимальным, сензитивным.

Такое отставание является результатом недостаточного конт­роля за осуществлением движений, поскольку детьми использу­ется опора лишь на мышечное чувство.

Затянувшееся отставание в формировании вертикального по­ложения и самостоятельного передвижения, боязнь нового про­странства, новых предметов задерживает образование и укрепле­ние связей предмет—действие, не способствует вычленению свойств этих предметов.

У некоторых слепых детей до 3—4-летнего возраста наблюда­ется неуверенность при принятии вертикальной позы, они пере­двигаются, приставляя одну ногу к другой, ходят мелкими шага­ми, делают упор на пятки, не умеют переносить массу тела с пяток на носки и т.д. Затруднения в формировании ходьбы отме­чаются целым рядом авторов (M.Norris, D. Warren, L.Zeuten, Р.Н.Азарян). Тормозящее влияние слепоты и слабовидения на развитие движений замедляет темпы их формирования. Ребенок еще длительное время оказывается несамостоятельным в пере­движении в пространстве, а следовательно, и недостаточно ак­тивным в познании окружающего мира. Сами же движения нуж­даются в серьезной коррекции и не могут служить базой компен­сации слепоты и слабовидения.

У зрячего ребенка с середины первого года жизни начинается формирование предметных действий. Постепенное опредмечива-ние движений руки, ее инструментализация, представляет собой поворотный пункт в общем развитии, поведении и умственной деятельности ребенка. Именно с этим связано образование посто­янных тактильно-кинестатических ассоциаций (Б.Г.Ананьев и Е. Ф. Рыбалко). Отсюда берет свое начало развитие активного ося­зания у ребенка.

 

У слепых, так же как и у зрячих, наиболее интенсивное разви­тие процессов восприятия и их совершенствование происходят в предметной деятельности. Однако сама предметная деятельность слепых и слабовидящих развивается медленно, и ее формирова­ние затягивается до 3—4-летнего возраста из-за задержек разви­тия ее двигательных компонентов. В процессе овладения предмет­ной деятельностью наблюдаются действия, которые еще не явля­ются подлинно предметными, но которые служат предпосылкой для их формирования.

Специфика развития предметных действий у слепых и слабо­видящих детей раннего возраста заключается в значительно более медленном темпе их формирования, диспропорциональности меж­ду пониманием функционального действия и его практическим выполнением. У детей длительное время сохраняются недиффе­ренцированные движения. Более длительно, по сравнению со зря­чими, они задерживают и не выпускают из рук предметы. Зрячий оставляет игрушку при виде другой, а слепой ребенок не имеет такого стимула. Это ведет к задержке дифференциации движений пальцев, а тем самым задерживает и развитие активного осязания. Первые специфические манипуляции и отдельные функциональ­ные действия появляются у слепых после 2-летнего возраста. К концу 3-го года жизни еще не у всех бывает сформированной и становится ведущей собственно предметная деятельность.

Тем не менее предпосылки для предметной деятельности уже имеются. Дети начинают понимать функциональное назначение предметов и выполняют с ними наиболее простые и часто ис­пользуемые в их практике действия.

При формировании предметной деятельности проявляется тес­ная зависимость психического развития ребенка с нарушением зрения от обучения: она не формируется спонтанно и самостоя­тельно и может стать условием для компенсаторного ее использо­вания в том случае, когда ребенок будет обучен всем ее элемен­там. Если некоторые словесные знания о функциональном назна­чении предметов слепой и слабовидящий может получить само­стоятельно, то мануально-двигательным компонентам их необхо­димо обучать.

Отставание в развитии локомоций, длительная задержка само­стоятельного хождения и в связи с этим ограниченное освоение пространства значительно ограничивают сферу предметной дея­тельности, что влечет за собой большую зависимость слепого ре­бенка от взрослого. Общение продолжает играть активную роль в развитии слепого и в усвоении им общественного опыта.

Дифференцированное слуховое восприятие и появляющиеся самостоятельные вокализации при осязательном знакомстве с пред­метами начинают играть все более и более важную роль как сред­ство общения с окружающими людьми. Слепой и слабовидящий

ребенок, желая получить тот или иной предмет, для привлечения к себе внимания использует вокализации, произнесение речевых звуков и слов. Отклик взрослых и их эмоциональное отношение к этому стимулирует произнесение звуков и слов, а также восприя­тие речи.

Понимание слепым и зрячим ребенком смысла слова проходит целый ряд ступеней (Т. Е. Конникова).

Слепой ребенок в 1,5—2 года начинает использовать разви­вающуюся речь в качестве основного средства общения со взрослым.

Активизация речевого общения ведет к бурному росту слова­ря, совершенствованию грамматического строя речи. Однако об­щение ребенка в этот период является еще самоцелью и проявля­ется в том, что он, подражая взрослым, овладевает огромным запасом слов и целых предложений, непонятных ему по своему содержанию. Последнее обстоятельство не смущает его, так как в ответ на их употребление он получает отклик со стороны взросло­го, что является стимулом дальнейшего накопления формального словаря. Опора на активное речевое общение в сензитивный пе­риод его развития и есть тот обходной путь, который позволяет преодолевать трудности в формировании предметных действий и обусловливает продвижение в психическом развитии слепого и слабовидящего ребенка. Образование системы связей речевой дея­тельности со всей системой сохранившихся анализаторов, с раз­вивающейся двигательно-мышечной системой обеспечивает основу для компенсации слепоты в этом возрасте.

Качественный скачок в развитии ребенка с глубокими нару­шениями зрения происходит именно в тот момент, когда речевое общение включается в предметное, когда действия с предметами принимают осмысленный характер и оказываются в центре его активности. Опыт речевого общения ребенка со взрослыми неми­нуемо приводит его к необходимости использовать речь для все более правильного отражения объективных свойств предмета в сло­ве, так как это позволяет ребенку достигать большего эффекта в общении. Использование взрослым совместных предметных дей­ствий с речевым словесным обозначением как самих предметов, так и действий с ними стимулирует, с одной стороны, соотнесе­ние освоенных слепым ребенком слов с конкретными предмета­ми окружающего мира, с другой — является условием лучшего познания предметного мира в процессе активного оперирования с предметами.

Таким образом, в психологическом развитии в этот период гла­венствующее положение занимает речь, развивающаяся у ребен­ка с нарушением зрения теми же темпами, как и у зрячих, хотя по своему содержанию она более формальна и бедна конкретны­ми связями с предметным окружающим миром.

 

Процесс речевого общения позволяет ускорить формирование предметных действий, дает возможность их совершенствования. развитие же предметных действий в свою очередь ведет к усовер­шенствованию сенсорной организации слепого, формированию его осязания и восприятии других модальностей.

Однако формирование предметной деятельности происходит у незрячего замедленно, несмотря на подключение речи, так как ни речь взрослого, ни собственная речь ребенка в этот период развития из-за бедности ее содержания, малых и непрочных свя­зей слова и движения еще не может способствовать коррекции трудно развивающейся моторики. Речь на этом этапе выступает в качестве ведущей деятельности общения, обеспечивающей моти-вационную, но не операционную сторону развития предметных действий, позволяющей создавать предпосылки для перехода ре­бенка к ведущей предметной деятельности.

Развитие моторного компонента предметной деятельности ре­бенка в этот период осуществляется на основе закладывающихся связей речи и движения, на основе упражнения двигательной сфе­ры в процессе обучения за счет пассивных движений и превраще­ния их в активные в совместных действиях ребенка со взрослым. Процесс овладения движениями в совместных действиях опира­ется на подражание своим же движениям, ранее выполненным вместе со взрослым.

Сопровождение всех действий речью, т.е. создание и укреп­ление связи между словом, предметом и действием, позволяет впоследствии использовать речь в качестве коррекционного сред­ства развития моторики, нарушенного слепотой или слабо-видением.

В это время у слепых детей ведущей деятельностью остается общение со взрослым. Активно развиваются неспецифические и специфические манипуляции с предметами как предпосылки для предметной деятельности и возникает понимание функциональ­ного назначения предметов на основе формирующейся речи. При этом, однако, значительно отстает в развитии умение использо­вать предметы по назначению.

Сложные и серьезные задачи встают перед ребенком с нару­шениями зрения в период его дошкольного детства, когда акцент развития переносится на самостоятельную активность, связанную с передвижением в пространстве и коммуникациями со сверст­никами не только с помощью речи, но и посредством совместно­го участия в общей деятельности. В это время на психическом раз­витии дошкольника с нарушениями зрения неблагоприятно ска­зывается ограниченный запас знаний и представлений, трудно­сти в осуществлении предметной деятельности, а также в ориен­тировке и передвижении в пространстве. Эти вторичные наруше­ния приводят к замедлению темпа развития и к длительному пре-

быванию ребенка на качественно более низком уровне психиче­ского развития.

Все это вызывает необходимость развития новых, специфиче­ских, связанных с формированием более интеллектуализирован-ных, обобщенных способов овладения окружающим миром. Это очень серьезный и ответственный этап в развитии, так как слепой ребенок не имеет еще в это время достаточной базы для исполь­зования обобщенных способов познания. В этот период наиболее отчетливо проявляется отставание слепого ребенка в психическом развитии по сравнению с нормально видящим. В дошкольном воз­расте слепому приходится овладевать предметной деятельностью, основными движениями своего тела, мелкими движениями рук, элементарной ориентировкой в ограниченном, знакомом про­странстве и т.д., т.е. такими видами деятельности, которыми зря­чий ребенок уже овладел ранее.

В это же время начинается формирование обобщенных спосо­бов познания окружающих предметов в конкретной практической деятельности с опорой на речь, несущую в себе не только номи­нативную, но и обобщающую функцию. Относительно лучшее раз­витие речи, сравнительно с развитием познавательных процес­сов, активное и самостоятельное владение ею позволяют ребенку с нарушениями зрения общаться со взрослыми и сверстниками и преодолевать отставание в развитии практической деятельности, ориентировке в пространстве. Решение практических задач лишь в вербальном плане является промежуточным этапом, позволяю­щим в дальнейшем наполнить это словесно сформированное дей­ствие конкретным реальным содержанием.

Компенсаторная роль практической деятельности в развитии слепого ребенка раннего и дошкольного возраста состоит в том, что она способствует развитию основных процессов мыслитель­ной деятельности, готовит более совершенные формы и способы решения встающих перед ребенком задач. Поэтому так важно для его общего психического развития формировать и совершенство­вать формы практической деятельности и двигательные ее компо­ненты. В этом проявляется диалектическое единство и взаимная зависимость уровня развития практической деятельности слепого ребенка и уровня его общего психического развития.

Анализ деятельности слепых дошкольников показал, что внут­ри одних и тех же возрастных групп имеются дети, обнаруживаю­щие значительное разнообразие степеней сформированности раз­ных видов деятельности, в каждом из которых формируются раз­личные компоненты системы компенсации слепоты.

Так, предметная деятельность обеспечивает развитие в первую очередь процессов восприятия, их дифференциацию. Процесс же развития восприятия, как показали исследования А. В. Запорож­ца, Л.А.Венгера, В.П.Зинченко, основывается на формировании

и совершенствовании перцептивных действий, с помощью кото­рых осуществляется обследование предметов и их познание.

Перцептивные действия, достигая в своем развитии более вы­соких уровней, опираются на усвоение детьми общепринятых и выработанных человечеством сенсорных эталонов. Точность, адек­ватность образов восприятия при слепоте зависит от того, в какой степени слепой ребенок владеет системой эталонов, усваиваемых с помощью сохранившихся анализаторов, и как он их вербализу­ет, использует и оперирует ими в процессе познания предметно­го мира, соотносит их со свойствами воспринимаемых предметов. формирование таких перцептивных действий происходит не од­новременно в различных модальностях и зависит от включения их в практическую деятельность, непосредственно направленную на их формирование.

Именно практическая деятельность ставит перед слепым до­школьником новые задачи, которые требуют от него выработки новых способов перцептивного ориентирования и специфических способов его выполнения.

Основным путем компенсации недостатков перцептивных дей­ствий является осязательная ориентировка в малом и большом пространстве, определение пространственного соотношения пред­метов и их частей, вербализация их, перенос в план представле­ний. Таким образом, овладение сенсорными эталонами осуществ­ляется слепыми детьми интеллектуальным путем (Л.А.Венгер), который оказывается труден дошкольникам, а для младших до­школьников недоступен вовсе. Однако именно путь интеллектуа­лизации и вербализации сенсорного опыта является для слепого ребенка наиболее результативным и именно этому необходимо обучать слепого дошкольника, начиная с младшего дошкольного возраста.

Проведенные исследования показали неодинаковость развития темпа и уровня сформированности восприятия различных модаль­ностей у слепых детей дошкольного возраста.

Осязательное восприятие слепым ребенком предметного мира длительное время (примерно до пятилетнего возраста) строится на выделении лишь отдельных признаков предмета, не образуя единого образа данного предмета с соподчинением существенных и несущественных его признаков. Этому соответствуют и перцеп­тивные действия при обследовании предметов, не имеющие пла­номерного и целенаправленного характера.

У детей трудно и медленно формируется предметность вос­приятия. Они характеризуют осязательные качества предмета, не соотнося их со знакомым предметом как целым. Лишь к концу Дошкольного возраста хаотичные осязательные действия по об­следованию предмета приобретают характер планомерных и це­ленаправленных с выделением сначала основных деталей, а в

дальнейшем и второстепенных. Вследствие этого у слепых начи­нают формироваться обобщенные и одновременно дифференци­рованные образы с иерархическим подчинением выделяемых при­знаков.

Такое становление восприятия опирается у слепого ребенка на речь — регулирующую, направляющую, обобщающую и ориен­тирующую его в сенсорном опыте.

В то же время слепой ребенок уже в младшем дошкольном воз­расте выделяет не только отдельно звуковые характеристики и качества предметов, но и их предметную отнесенность. В старшем дошкольном возрасте большинство слепых детей четко соотносят звуковые качества с предметами, действиями с ними или оруди­ями действий, обосновывая логически свои суждения.

Совместное использование осязания и остаточного зрения также показывает уже в младшем дошкольном возрасте высокий уро­вень предметности восприятия.

При анализе предметной деятельности у слепого ребенка до­школьного возраста можно выделить три различных уровня вос­приятия:

а) выделение и дифференциация отдельных качеств предмета с использованием сенсомоторных предэталонов;

б) появление элементов объединения двух-трех признаков и соотнесение их со знакомыми предметами;

в) начало обобщения признаков (выделяемых сохранившими­ся анализаторами) и использование предметных предэталонов.

В процессе овладения предметной деятельностью важное зна­чение приобретает развивающаяся номинативная функция речи, обеспечивающая слепому ребенку овладение знаниями о предме­тах и закрепление их в слове.

Повторяющийся и расширяющийся опыт общения с предмет­ным миром и людьми обеспечивает появление и развитие обоб­щающей функции речи, формирование процессов узнавания предметов сначала при их наличии, а к середине дошкольного возраста и по описанию, что свидетельствует о начале новой ста­дии в развитии компенсации слепоты, распространении ее на процессы представления и памяти.

Дальнейшее развитие процесса компенсации идет именно по пути развития и совершенствования системы представлений, диф­ференциации и иерархизации признаков представлений, совер­шенствования умения оперировать ими, сравнивать в практиче­ской деятельности реально воспринимаемые предметы с образа­ми-представлениями. Медленнее, чем у зрячих, развивающиеся предметные действия, менее прочные связи слова с действием (из-за отсутствия зрительного контроля за его выполнением и осуществления его только на основе мышечного чувства, а также из-за меньшего двигательного опыта слепых) могут стать осно-

 

 

рой предметной деятельности как ведущей лишь в том случае, если слепой в процессе обучения овладеет предметными действи­ями, а именно способами их выполнения. Это достигается в усло­виях ведущей деятельности общения с опорой сначала на номи­нативную функцию речи, а к концу среднего дошкольного возра­ста и на обобщающую, позволяющую уже в старшем дошкольном возрасте корригировать движения слепого ребенка с помощью слова.

Став ведущей, предметная деятельность затем становится ос­новой для расширения опыта ребенка, овладения им предметным миром и обеспечения достаточно широкой сенсорной базы для общего психического развития слепого.

Укрепление и обогащение сенсорной основы слепых в услови­ях предметной деятельности в дошкольном возрасте происходит более интенсивно за счет включения в процессы восприятия эле­ментарного анализа и синтеза, т. е. за счет подключения простей­ших форм наглядно-действенного мышления, а также научения детей работать по правилу.

Игровая деятельность слепого ребенка обеспечивает развитие такого важного компонента в системе компенсации слепоты, как возможность представления и сохранения образов предметного мира, умение ими оперировать. Важной составной частью игры служит сюжет, который зависит от уровня знаний ребенка об окружающей социальной жизни. Одним из важных условий воз­никновения игры является овладение слепыми детьми моторикой собственного тела, развитие понимания функциональных действий с предметом и умения практически их выполнять.

Если мы возьмем две стороны игровой деятельности зрячего ребенка, а именно сюжет игры и игровые действия, и обозначим их как сбалансированные, то в развитии слепого это равновесие будет нарушено. «Основной отличительной чертой психического развития ненормального ребенка является дивергенция, несовпа­дение, расхождение обоих планов (биологического и культурно­го) развития, слияние которых характерно для развития нормаль­ного ребенка» (Л.С.Выготский, 1960, с. 67).

У слепого от рождения дошкольника значительно большие на­рушения выявляются в двигательной сфере (биологический ком­понент), чем в речевом развитии (компонент культурный). Воз­никающая диспропорциональность в развитии этих сфер обуслов­ливает отличия игры слепого дошкольника.

Игровая деятельность зрячего ребенка состоит из игровых дей­ствий, формирующихся на основе манипуляций с предметами и предметных действий. Постепенное обобщение и сокращение пред­метных действий — таков путь возникновения игровых действий в норме (Д. Б. Эльконин). За игровым действием стоит богатство об-Разов различных действий, оно является абстракцией от многих

действий, которые ребенок выполнял раньше и которыми он в совершенстве владеет. Эти схематичные игровые действия зрячие дети могут в любой момент конкретизировать, развернуть.

Формирование игровых действий у слепых детей происходит иначе. Они опираются на бедный и ограниченный опыт практи­ческих действий, на плохо развитую моторику и на менее страда­ющую от слепоты речь. В тесном речевом контакте со взрослыми слепые дети овладевают пусть и неточными, но достаточно широ­кими знаниями, которые позволяют им осуществлять игровую де­ятельность. В таких условиях игровые действия протекают у слепо­го ребенка в виде манипуляций с предметами и игрушками, в однообразных повторяющихся движениях и словесных описаниях своих действий. Упрощенно можно было бы представить себе, что процесс игровой деятельности слепого начинается с того, чем кончается формирование игрового действия в норме, т.е. с макси­мального его сокращения и обобщения. Однако это лишь внешняя форма. Психологическая сущность этих игровых действий совер­шенно иная: если в основе игрового действия зрячего ребенка лежит хорошо знакомое, конкретное предметное действие, гото­вое в любую минуту развернуться в полное, то у слепого глобаль­ное игровое действие не несет в себе информацию о конкретном действии. Процесс формирования подлинно игрового действия у слепых детей осуществляется при использовании речи и в услови­ях, благоприятных для принятия помощи воспитателя и наполне­ния обедненного игрового действия конкретным содержанием.

Очень важным моментом для начала игры у слепых детей до­школьного возраста является наличие представлений. Однако дви­гательные представления могут у слепых отсутствовать (тогда дети заменяют игровые действия проговариванием) или быть очень не­точными (в этих случаях слепой осуществляет лишь приблизи­тельный рисунок игрового действия). Обязательным же и необхо­димым условием для проведения игры слепого является наличие представлений и знаний (хотя бы и словесных) о сюжете игры, о предмете, изображаемом в игре. Такая резкая диспропорция меж­ду знаниями и практическими умениями не мешает возникнове­нию творческой игры слепого, так как в процессе игры появля­ются предпосылки для активного развития восприятия и пред­ставлений всех модальностей, развивающихся менее успешно.

Таким образом, необходимым условием возникновения и раз­вития творческих игр является накопление детьми определенных знаний и представлений об окружающем мире. Но вместе с тем и сама игровая ситуация становится важной предпосылкой и усло­вием для принятия знаний, для возможности обучения слепого.

Большое значение в компенсации слепоты в дошкольном воз­расте имеет организация деятельности слепого по определенному плану.

Первоначально план действий намечается взрослым, постепен­но планированием овладевают и сами слепые дошкольники. Наи­более интенсивно этот процесс развивается в элементарной тру­довой деятельности. Простейший план деятельности уже заклю­чен в самих предметах (особенно в дидактических игрушках), ко­торыми оперирует слепой ребенок. У слепых детей младшего до­школьного возраста уже можно наблюдать простейшую организа­цию осязательного поля деятельности, объединение нескольких предметов двумя руками, группировку и классификацию деталей для конструирования.

В среднем дошкольном возрасте дети группируют и классифи­цируют детали с целью выполнить построение, в этом уже зало­жены элементы «планирования» своей будущей деятельности.

И, наконец, в старшем дошкольном возрасте дети начинают активно обследовать образец, выявлять принцип его построения, сознательно запоминать его с целью воспроизведения в своей де­ятельности, тем самым создавая предпосылки для ее организации в соответствии со сложившимся образом и усвоенным правилом.

Эти элементы входят в планирование деятельности как необ­ходимые способы его осуществления; не являясь в полном смысле слова планированием, они создают для него базу.

Указанные элементы системы компенсации слепоты связаны с появлением у слепых дошкольников новых способов приобре­тения знаний, основанных на умении детей четко организовать свою деятельность, опираясь на речь и наглядно-действенное мышление.

Развитие и расширение знаний и представлений об окружаю­щем мире у слепых детей обеспечивают формирование более вы­сокого уровня его познания. Уже в процессе осязательного вос­приятия при узнавании предметов или решении заданий на кон­струирование слепые опираются на процессы сравнения. Для этого им необходимо научиться выделять признаки основные, глав­ные, характерные для данной группы предметов, и отличать их от второстепенных качеств, имеющихся в каждом конкретном объекте.

Предметы, с которыми соприкасается и действует слепой ре­бенок, могут менять форму, местоположение в пространстве, объем, величину. В экспериментальных исследованиях слепых де­тей четко выявились трудности узнавания объектов даже при из­менении одного лишь из параметров — величины. Понимание того, что предмет может изменяться по одним параметрам и не изме­няться по другим, имеет большое значение для развития мышле­ния ребенка. По терминологии Ж. Пиаже, в этом заключается по­нимание принципа сохранения. Овладение этим принципом слу­жит показателем перехода слепых детей к собственно научному Мышлению.

Результаты работ, проведенных по методикам Ж. Пиаже, раз­делились на две резко отличающиеся друг от друга группы.

Одни исследователи находят, что развитие принципа сохра­нения у слепых детей происходит значительно позже, чем у зря­чих, другие считают, что слепые дети овладевают принципом со­хранения в те же сроки, что и зрячие (M.Tobin, Higgins, Cro-mer, M.Gottesman). Различия результатов исследований, прове­денных по одним и тем же методикам, обусловлены недоучетом специфических особенностей слепых в той группе исследований, которые показали значительное отставание детей с нарушением зрения (Cannig, Hatwell, Miller, Simpkins & Stefans, Svallov, Poulsen).

Исследование особенностей овладения принципом сохранения слепыми детьми старшего дошкольного возраста с предваритель­ным экспериментальным обучением способам измерения предла­гаемых тест-объектов с учетом специфики слепоты было проведе­но С. М. Хорош. В результате такого обучения слепые дети смогли решить эти задания и овладели пониманием принципа сохране­ния. Развитие понимания слепыми детьми принципа сохранения имеет большое значение в компенсации слепоты, так как способ­ствует упорядочению их сенсорного опыта, образованию слож­ных динамических представлений о внешнем мире, выделению постоянных и варьирующих свойств окружающих предметов. Овладение этим принципом является значительным шагом в по­знании сущности вещей.

Сформировавшаяся способность слепых детей старшего до­школьного возраста использовать различные предметы в качестве измерителя при сравнении объектов содействует также развитию элементов контроля и анализа своего непосредственного воспри­ятия. Это расширяет возможности слепых в углубленном позна­нии мира и создает основы для начала приобретения системы научных знаний.

В процессе изменения объектов деятельности у слепых детей формируется способность выделять существенные качества объек­тов и тех качеств предметов, которые являются существенными для определенной конкретной деятельности, что свидетельствует о том, что процессы мышления начинают занимать значительное место в системе компенсации слепоты.

Развитие наглядно-действенного, наглядно-образного и поня­тийного видов мышления определяется, как и у зрячих, совер­шенствованием средств и способов познавательной деятельности, которые разделяются на преобразующе-воспроизводящие средства, позволяющие детям выявлять скрытые свойства предметов и яв­лений, и классификационные, с помощью которых происходит выделение связей и свойств объектов и отнесение их к определен­ным понятиям (Н. Н. Поддьяков).

Классификационные средства используются детьми в сфере вос-дриятия и выступают в форме эталонов. Наши исследования по­казали, что овладение сенсорными эталонами при восприятии предметов осуществляется у слепых дошкольников с использова­нием классификационных способов.

Важным моментом компенсации слепоты в дошкольном воз­расте становится способность ребенка осуществлять мыслитель­ные операции в наглядно-образной форме. Однако слепой до­школьник из-за бедности знаний о предметном мире и недиффе­ренцированное™ представлений еще длительное время возвра­щается к практическому анализу и практическим пробам при вы­полнении предложенных ему задач.

Осуществление мыслительных операций в образной форме тре­бует совершенствования и усложнения структуры отдельных об­разов, обеспечивающих образное отражение объектов внешнего мира и формирование системы конкретных представлений о том или ином предмете.

Для слепого дошкольника, так же как и для зрячего, характер­на полиморфность мыслительных процессов, связь с практиче­ским употреблением натуральных объектов, что показывает зави­симость становления понятийного мышления от более элемен­тарных познавательных процессов. Тесная зависимость понятий­ного мышления от жизненного опыта слепых четко выявляется в случаях неготовности слепых дошкольников к школьному обуче­нию.

Важное место в развитии наглядно-образного мышления зани­мает техника оперирования образами (Н. Н. Поддьяков), сущность которой заключается в мысленном перемещении предметов и их частей в пространстве.

Экспериментальное исследование показало, что этот процесс у слепых старших дошкольников находится еще в стадии форми­рования. При решении таких заданий детям требуется опора на реальный предмет или хотя бы на какую-то его часть.

Постепенный и поэтапный перевод решения заданий из ре­ального и практического оперирования в образный план пред­ставлений показывает также, что разрозненные и неполные пред­ставления об отдельных предметах образуют в результате единый, Целостный и дифференцированный образ. У детей возникает струк­тура образа, в которой выделяются существенные и несуществен­ные признаки, главные и второстепенные.

Исследование учебной деятельности слепых детей проводилось по пяти заданиям, разработанным применительно к слепым на основе методик, созданных Институтом дошкольного воспитания АПН СССР (Л.А.Венгер, В.В.Холмовская и др.).

Предварительно создавался очень широкий мотив учебной де­ятельности, свойственный дошкольникам, т.е. умение слушать вос-

питателя, выполнять его задания, подчинять свои действия тре­бованию, даваемому воспитателем в заданиях.

В мотивации учебной деятельности слепые дети дошкольного возраста качественно ничем не отличались от нормально видящих детей. Трудности практического выполнения предложенных зада­ний у некоторых из них изменяли мотив и цель всей деятельно­сти, ограничивались выполнением отдельных действий, что сви­детельствует о снижении мотивации, переходе к мотивации дей­ствия, свойственной в норме детям более младшего возраста.

Результаты показали, что слепые дети старшего дошкольного возраста могут овладеть учебными знаниями, которыми овладева­ют зрячие дети этого же возраста.

Раннее или внутриутробное нарушение зрения приводит к бо­лее низкой активности и недостаточному развитию познаватель­ных интересов у детей (Н.Г.Морозова), что влечет за собой об­щее недоразвитие деятельности.

Двигательные затруднения и слабость ориентировочной деятель­ности слепого ребенка влияют и на его эмоциональную сферу, вы­зывая боязнь передвижения в пространстве, что в свою очередь тормозит развитие ориентировки и движения. Для преодоления этих недостатков психического развития слепого ребенка важно созда­ние положительно окрашенного эмоционального отношения ре­бенка к той деятельности, которую ему предстоит выполнить. По­этому подготовка слепых детей к школьному обучению предусмат­ривает кроме формирования у них умений воспринимать и узна­вать окружающие предметы, используя сохранившиеся анализато­ры, умение анализировать предметы окружения, делать простей­шие обобщения. Иначе говоря, необходим определенный уровень сенсорного и интеллектуального развития и подготовка эмоцио­нальной и волевой сфер к условиям занятий в школе.

Изучение умений детей мысленно расчленять учебные объек­ты на различные составляющие их части показывает разные уров­ни представлений слепых дошкольников — от глобального (очень общего), без детализирования, до представлений такой степени обобщенности, которые способны в любую минуту конкретизи­роваться и реализоваться в различных вариантах. Оперирование в умственном плане частями, составляющими геометрический эта­лон, и системами эталонов для слепых детей еще очень трудно и этим овладевают лишь немногие из них. Однако положительные результаты, достигнутые наиболее развитыми детьми, свидетель­ствуют о возможности решения предложенных учебных задач уже в дошкольном возрасте.

В учебной деятельности слепых дошкольников наблюдаются те же закономерности, что и у зрячих детей. Ее специфика заклю­чается в способах выполнения этой деятельности. Осязательное восприятие материала, закрепление образов в представлениях па-

^яти, оперирование ими в умственном плане требуют не только увеличения времени на наглядно-практические решения, лежа­щие в основе перехода к наглядно-образному мышлению, но и значительно более ранней специальной работы по обучению де­тей действовать «по правилу».

Все эти компоненты, входящие у слепых в компенсаторный процесс, формируются и развиваются и у зрячего ребенка. Так, выполняя задания по конструированию и сборке моделей по об­разцу, слепые дети пробовали образец, выясняя правила его по­строения. После этого конструирование осуществлялось слепыми уже без обращения к реальном образцу, на основе сложившегося в их представлении пространственного образа предмета; в конце сборки они проводили сравнение с образцом. Этим способом зря­чие пользовались при построении наиболее простых заданий (на­пример, при сборке пирамидки), а в более сложных конструкци­ях они осуществляли последовательно поэлементную сборку, воз­вращаясь к образцу, тогда как слепые дети при выполнении зада­ний любой сложности пользовались способом работы, являющимся и для зрячих более рациональным.

Такие способы решения практических задач требуют более вы­сокого уровня интеллектуального развития. Его формирование у детей дошкольного возраста должно происходить с использова­нием специфических методов.

Слепые дети всех возрастов по результативности выполнения учебных заданий отстают от своих зрячих сверстников, однако и в среднем, и в старшем дошкольном возрасте основная их масса начинает справляться с решением поставленных задач именно спо­собом мысленного оперирования образами, работая «по правилу».

Участие взрослого в развитии слепого ребенка значительно больше, нежели в жизни зрячего, что связано с отсутствием у слепого ребенка непосредственного зрительного подражания — одно из каналов самостоятельного приобретения знаний. Само­стоятельное приобретение знаний и умений у слепого ребенка офаниченно. Слепой ребенок должен быть специально обучен тому, чему зрячий обучается сам. В связи с этим встает вопрос обучения слепого предметной деятельности и игре.

5.3. Личность и особенности ее развития при нарушениях зрения¹

Представления Л.С.Выготского о первичных и вторичных де­фектах и их влиянии на ход психического развития находят яркое подтверждение в наблюдениях за формированием личности при

' Этот параграф написан Л. И. Солнцевой в соавторстве с Р. А. Курбановым.

нарушениях зрения. Глубокие нарушения зрения оказывают влия­ние на разные компоненты структуры личности. В связи с тем что одни черты и качества личности оказываются в значительной за­висимости от дефекта зрения, другие в меньшей, на третьих от­ражаются неблагоприятные внешние условия развития, в исто­рии тифлопсихологии сложилось несколько различных взглядов на личность слепого.

Так, Ф.И.Шоев отрицал не только влияние слепоты на лич­ность, но и считал, что тифлопсихология как наука не нужна, так как психика слепого ничем не отличается от психики зрячего. Теория Адлера о сверхкомпенсации, которой частично придер­живался и Л.С.Выготский, утверждала, что поражение зрения оказывает положительное влияние на развитие личности, поэто­му слепые превосходят по многим показателям психическое раз­витие зрячих. В тифлопедагогике приверженцем этой же теории был Б. И. Коваленко. К. Бюркленом выдвигалась идея о специфи­ческом развитии слепого как человека особого типа, мир которо­го несходен с внутренним миром зрячего.

Экспериментальные психологические исследования аномал) ных детей разных категорий показывают, что первичный дефек в соответствии с его спецификой, вызывает многообразные вт< ричные изменения в психике ребенка.

Ж. И. Шиф (1965) отмечала, что «общим для всех случаев ан< мального развития является то, что совокупность порождаем!:

дефектом следствий проявляется в изменениях в развитии лично­сти аномального ребенка в целом».

В.И.Лубовский (1971) также выделил влияние дефекта на раз­витие личности как важнейшую закономерность развития, общую для всех аномальных детей.

Влияние дефекта и в частности нарушений зрения на развит) психики ребенка не является только прямым или однозначны оно сказывается в системном характере нарушений, среди кот рых можно выделить вторичные и третичные.

Выступая против позиции московских дефектологов, А.И.3 тов ставил своей задачей опровергнуть их утверждение, соглас! которому есть прямая зависимость развития психических проце сов и личности в целом от поражения зрения. Им выделено (198 три группы психических явлений, существенно отличающихся ci пенью влияния, которое оказывает на них имеющийся дефект.

Первая группа психических явлений, как их уровень, так процесс достижения этого уровня, характеризуется отсутствии зависимости от патологии зрения.

Вторая характеризуется независимостью уровня достижений патологии зрения и дифференцированной зависимостью самс процесса достижения определенного уровня от остроты зрение характера заболевания.

Третья группа психических явлений характеризуется прямой зависимостью от дефекта зрения; к ним относятся «собственно зрительные явления», обусловленные поражением перифериче­ских и проводниковых частей зрительного анализатора.

Развивая эту тему, А.Г.Литвак (1982) конкретизировал три группы, или блока, психических образований, входящих в струк­туру личности, влияние слепоты и слабовидения на которые раз­личны. Это: 1) психические процессы, 2) психические состояния и 3) психические свойства личности. При этом отмечается прямая зависимость между глубиной дефекта, временем его появления и протеканием таких перцептивных процессов, как ощущения, вос­приятия и представления.

Первый блок структуры личности — формирование таких пси­хических процессов, как мышление, речь — находится в опосредо­ванной зависимости от нарушения зрения, так как за счет разви­тия компенсаторных процессов они развиваются до уровня нормы.

Второй блок структуры личности — психические состояния — также испытывают влияние дефекта, хотя это влияние имеет вре­менный характер. Сюда входят эмоции, возникающие при по­явлении или осознании своего дефекта, отличия от нормально видящих.

Третий блок структуры личности — темперамент, характер, способности, направленность личности — рассматривается как устойчивые ее свойства, определяющие личность человека.

И несмотря на то что направленность личности имеет соци­альную природу, автор отмечает, что некоторые из ее компонен­тов, такие как потребности и интересы, испытывают влияние на­рушения зрения и их становление зависит от состояния зрения.

Таким образом, можно говорить о том, что такие глубокие на­рушения зрения, как слепота и слабовидение, оказывают влия­ние на формирование всей психики человека, включая и лич­ность. Однако это влияние нивелируется коррекционным воздей­ствием и условиями развития как в семье, так и в воспитательных учреждениях. Личностные качества детей, имеющих серьезные физические недостатки, подвергаются значительным изменени­ям в дошкольный и подростковый периоды.

Дети с глубокими нарушениями зрения в дошкольном возра­сте начинают понимать свое отличие от нормально видящих де­тей, а в подростковом — по-настоящему переживать свое физи­ческое несовершенство. Наличие у них недостатков зрения и осоз­нание своего отличия от нормально видящих приобретает лично­стный смысл (А.М.Жихарев, 1984).

В связи с этим особенно остро стоит вопрос о выделении тех психолого-педагогических условий, которые оказывают коррек-Ционно-развивающее влияние на формирование личности подро­стка, имеющего глубокие нарушения зрения.

Социально-психологическая реабилитация и проблемы форми­рования личности детей с глубокими нарушениями зрения. Пробле­мы формирования личности незрячего неотделимы от вопросов практики социальной и социально-психологической реабилита­ции инвалидов по зрению. В теории и практике социальной реаби­литации сформулирован принцип: реабилитация слепого — это прежде всего реабилитация его как личности.

Однако, как отмечает Д.Э.Урлакис (1990), исследований, в которых непосредственно изучались бы вопросы социализации и формирования личности слепых и слабовидящих, чрезвычайно мало. В основном усилия различных авторов направлены на анализ различных аспектов реабилитации взрослых инвалидов по зрению и исследование их личностных особенностей в связи с проблемой реабилитации.

В этой связи интересна работа Л.Н.Силкина (1983), в которой с позиций общей и социальной психологии представлена попыт­ка дать научное обоснование программы социально-психологи­ческой реабилитации и средств ее осуществления на примере орга­низации такой работы в школе восстановления трудоспособности слепых (ШВТС).

Социально-психологическая реабилитация рассматривается как восстановление психических функций, процессов целостного адек­ватного поведения и личности врожденноослепшего и взросло-ослепшего, нарушенных в результате потери зрения, осуществляе­мое психологическими средствами и методами. Реабилитация направ­лена на адаптацию незрячего к своему окружению, и эта адаптация связана в первую очередь с особенностями личности незрячего.

Выделяются три аспекта: 1) адаптация личности к предметно­му миру; 2) адаптация личности к социальной среде; 3) адапта­ция личности к собственному «Я».

В первом случае речь идет о достижении мобильности, само­стоятельности, уверенности, т.е. выделяется операционально-де-ятельностная сторона реабилитации, связанная с формировани­ем или восстановлением умений и навыков, необходимых незря­чему для самостоятельной жизни.

Второй аспект связан со взаимодействием незрячего со своим социальным окружением, с активностью этого окружения по вов­лечению его в коллективную и трудовую жизнь, т. е. в первую оче­редь со взаимоотношением зрячих и незрячего, с общением и др. Третий аспект адаптации связан с оценкой собственного положе­ния в обществе, с отношением к своему дефекту, с переживани­ем своего «Я». В целом же реабилитация инвалида по зрению в личностном плане выступает как проблема становления внутрен­ней саморегуляции личности.

О чрезвычайной важности выделенных аспектов адаптации для формирования личности подростков с глубокими нарушениями

 

зрения говорит тот факт, что, по данным Т.С. Шалагиной (1990), 50 % учащихся ШВТС — это выпускники школ для слепых детей. Они плохо обучены ориентировке в пространстве, стесняются использовать трость. Причиной неподготовленности к самостоя­тельной жизни этих людей, по мнению Т. С. Шалагиной, является замкнутая, оторванная от реальных жизненных проблем, систе­ма обучения в школе-интернате для слепых детей. Нарушено и психосексуальное развитие подростков, что связано с нивели­рующими тенденциями воспитания мальчиков и девочек и ведет к маскулинизации черт характера у девочек и феминизации их у мальчиков.

Как показало исследование контингента учащихся ШВТС, име­ющих врожденную слепоту, с помощью адаптированного лично­стного опросника MMPI можно выделить две группы лиц с раз­личной степенью психологической адаптации: 1) те, кто облада­ет хорошей психологической адаптацией; 2) те, кто обладает пло­хой психологической адаптацией.

Обе группы различаются определенными личностными харак­теристиками, во многом определяющими успех психологической адаптации.

К первой группе относятся лица, имеющие следующие ха­рактерные качества: приподнятое настроение, повышенную словоохотливость, разговорчивость. Обычно им свойственна пе­реоценка своих сил и возможностей, что отражается часто в за­вышенной самооценке. Это тот тип личности, в структуре кото­рого выделяется фактор эмоциональной подвижности. Такие люди адекватно и гибко реагируют на изменения в социальной сфере и отношение к ним окружающих. Они общительны, готовы по­могать другим. В то же время в структуре их личности присутству­ет такой компонент, как ригидность. Это выражается в опреде­ленной стойкости аффекта. В поведении этих лиц можно отме­тить черты обидчивости, повышенной психологической рани­мости.

Вторая группа характеризуется как неадаптированная или ма­лоадаптированная. Это лица, не достигшие психологической реа­билитации. Они живут в состоянии внутреннего дискомфорта и конфликта, не поддающегося разрешению собственными сила­ми. У них на первый план выступают факторы тревожности и не­управляемости поведением. Основное для таких людей — чувство страха, порождаемое внешними обстоятельствами. Эти люди час­то застенчивы, скованны, закомплексованы. У них обычно отме­чаются признаки неуверенности в себе, в своих силах и возмож­ностях.

Г. Пуочяускене (1988) показывает, что это является результа­том внутренней каузальной атрибуции, которая характеризуется отношением субъекта к успехам и неудачам своей деятельности,

локализацией препятствий внутри самой личности, а не вовне, в независящих от нее обстоятельствах. С точки зрения Г. Пуочяускене, именно развитие внутренней каузальной атрибуции является тем решающим условием, которое обеспечивает благоприятное тече­ние процесса реадаптации. Добавим, что указанное понимание внутренней каузальной атрибуции связано с определенными струк­турами «образа Я» (в частности, с переживанием своего дефекта) и с таким личностным образованием, как уровень притязания.

Конечную цель психологической реабилитации инвалидов по зрению сформулировал Т. Руппонен: конечной целью реабилита­ции является достижение такого психологического состояния, когда человек воспринимает свой зрительный дефект как одно из своих качеств, т.е. определенную индивидуальную характеристи­ку, отличающую его от других, но не более того. Достижение та­кого состояния возможно только при определенной психологи­ческой работе с индивидом и, кроме того, при адекватном отно­шении к нему со стороны социального окружения, т.е. при опре­деленной психологической поддержке широкого круга людей.

Вопросы взаимоотношений незрячего с социальным окруже­нием, которое в основном состоит из зрячих людей, являются довольно острыми и не получившими еще своего разрешения.

Так, В. П. Гудонис (1995) вообще рассматривает отношение зря­чих к слепому как основную проблему социальной реабилитации. В массе зрячих (около 80%, по данным автора) бытует мнение, что незрячий — это обездоленный судьбой, беспомощный чело­век. По мнению В.П.Гудониса, такое восприятие незрячих связа­но с их изолированностью в обществе. Взрослые слепые объеди­нены сетью УПП общества слепых, дети находятся в системе спе­циализированных учебно-воспитательных учреждений. Вследствие этого и в силу ряда других причин (в частности, в силу отсутствия информации о жизни слепых) у зрячих нет адекватного представ­ления о возможностях слепых и нет элементарных знаний и навы­ков оказания конкретной помощи слепому человеку.

Особенностям межличностного восприятия слепых и зрячих было посвящено исследование В.Петренко и В. Вашвилайте (1988). Исследовались представления слепых о зрячих и зрячих о слепых методом семантического дифференциала Осгуда. Было установле­но, что есть связь между стереотипным восприятием слепого зря­чими и теми оценками, какие слепые ожидают от зрячих. В то же время слепые не идентифицируют себя со «стереотипным обра­зом слепого», имеющимся у зрячих. Сравнение представлений слепых и зрячих о мотивах поведения других людей также показа­ло расхождение. Было обнаружено, что для слепых более важным, чем для зрячих, является категория альтруизма.

Исследование социальных установок слепых по отношению к зрячим и по отношению к себе было проведено А. Суславичюсом

 

(1988). Было показано, что установки зрячих и слепых различны. Так, у зрячих можно выделить три группы социальных установок:

1) социальная установка игнорирования слепых, избегания кон­тактов с ними. Многие зрячие исходят при этом из суждения, что слепым неприятен контакт со зрячими;

2) псевдоположительная установка, которая сводится к тому, что зрячие снисходительны в своем отношении к слепым. Исходя из этого, зрячие снижают требования к слепым, что может вести к ограничению активности последних. Это часто отмечается в ро­дительских установках. Другим проявлением псевдоположитель­ной установки является нетактичное отношение зрячих, когда в присутствии слепого его начинают жалеть, расспрашивают его о дефекте и пр.;

3) адекватная социальная установка, которая включает в себя правильную оценку реальных возможностей слепого, создание для него благоприятных условий развития его способностей и дости­жения жизненных целей.

Установки слепых по отношению к зрячим также могут быть разделены на три типа:

1) социальная установка зависимости, т.е. с точки зрения сле­пого зрячие обязаны помогать слепому и многое делать за него;

2) установка избегания зрячих, предпочтение общения с себе подобными;

3) адекватная социальная установка, когда общение с други­ми людьми строится не на основе наличия или отсутствия у них зрительного дефекта.

Было также показано, что установка лиц с нарушением зрения по отношению к себе имеет свои особенности. В первую очередь это связано с оценкой своей внешности. При этом самооценка незрячих именно этого фактора зависит от критерия, который они используют: либо за точку отсчета берется собственное пред­ставление о себе, построенное исходя из оценки своего положе­ния, либо происходит ориентация на внешние оценки, идущие от зрячих.

Оценка своей внешности является составной частью интегра-тивной оценки самого себя. Исследование Д.Джервиса самооцен­ки слепых (1960), на результаты которого ссылается А.Суслави-чюс, показало, что слепые склонны относить себя к крайне поло­жительным или крайне отрицательным значениям на шкале са­мооценки. Либо слепые считают себя неспособными к выполне­нию своих жизненных задач, либо их самооценка завышена, что Проявляется в игнорировании факта слепоты и ее последствий.

Как отмечает Т. Руппонен, изменения в самооценке связаны с адаптацией к своему состоянию, а также с тем, что в процессе своего развития дети с врожденной слепотой переживают несколь­ко психологических кризисов, связанных с осознанием того, что

они не такие, как многие их сверстники. Особенно остро этот кризис, по мнению Т. Руппонен, переживается в подростковом возрасте. Об этом же свидетельствуют и данные Т. Маевского, ко­торый показал, что в подростковом возрасте имеет место обо­стрение нарушений социальных отношений в связи с тем, что дети начинают осознавать свой зрительный дефект.

Указанные выше факторы несовпадения социальных устано­вок зрячих и слепых, особенности самооценки слепых ставят осо­бую проблему — положение незрячего в системе социальных меж­личностных отношений. Как мы уже видели, это в первую очередь положение незрячего в среде зрячих и характер их взаимоотноше­ний, а также вопросы формирования адекватного образа слепого у зрячих, содержания социальной роли «инвалида по зрению», значения коммуникации. Как показало исследование Р. Банзяви-чене (1986), нарушение общения, вызванное слепотой, является наиболее стрессогенным фактором, вызывающим наибольшие от­рицательные переживания. Особенно затруднено общение слепых со зрячими вследствие недостаточной психологической компетен­ции слепых и отсутствия у них необходимых навыков общения.

Приведенные выше факты особенностей личностного разви­тия незрячих в аспекте их социально-психологической реабили­тации ставят проблему предельно ранней реабилитации и прове­дения необходимой работы с детьми, имеющими глубокие нару­шения зрения, в тот период, когда происходит активное форми­рование их личности. В этой связи речь скорее должна идти не о реабилитации как таковой, а о предупреждении возможных нега­тивных изменений и последовательной подготовке детей к само­стоятельной жизни.

Завершая рассмотрение разных аспектов социально-психоло­гической реабилитации незрячих, отметим, что почти все иссле­дователи большое внимание уделяют личностным изменениям, личностному формированию инвалидов по зрению. Действитель­но, успешность социальной реабилитации (или абилитации, если вести речь о раннем процессе реабилитации) во многом зависит от того, какие личностные качества будут сформированы у детей, имеющих глубокие нарушения зрения, к моменту их выхода в самостоятельную жизнь.

Как показывают вышеприведенные исследования, скорее сле­дует говорить не о качествах личности, а о целостной системе отношений личности. В нее включаются:

1) представления о себе самом, отношение к своему дефекту, отношение к другим людям;

2) отношение к жизненным целям, отношение к прошлому и будущему, отношение к жизненным ценностям;

3) отношение к непосредственному социальному окружению, отношения с другим полом.

 

 

Формирование основных личностных структур: образа себя, на­правленности личности и ее временной перспективы, отношений с другими — невозможно без самого главного и основного усло­вия формирования личности ребенка — наличия возможностей для приобретения широкого социального опыта. Получение тако­го опыта возможно лишь в широком коммуникационном взаимо­действии ребенка со взрослым. Взаимодействуя со взрослым, а потом и со сверстниками, ребенок получает разнообразный опыт, который приводит к формированию дифференцированной систе­мы отношений личности.

Особое значение в формировании личности имеет система от­ношений к ребенку в раннем и дошкольном детстве.

Влияние различных типов отношений в семье на развитие лич­ностных качеств слепого и слабовидящего ребенка изучались Г.А.Буткиной и С. М. Хорош (1991).

Из всего многообразия возможных типов взаимоотношений в семье, создающих как благоприятные, так и неблагоприятные ус­ловия для развития ребенка, рассмотрим три варианта неблаго­получно складывающихся внутрисемейных отношений, воспиты­вающих у ребенка нежелательные личностные качества. К сожале­нию, такие типы взаимоотношений встречаются довольно часто.

1. Существенную психолого-педагогическую проблему представ­ляет воспитание слепого ребенка в атмосфере чрезмерной заботы. Взрослые члены семьи его ни к чему не приучают, предохраняют от малейшего усилия, предупреждая любое его желание. Уберегая его от всякого риска, они балуют ребенка, потакая его капризам и прихотям. Довольно часто излишняя опека сопровождается чрез­мерным проявлением любви, захваливанием, переоценкой спо­собностей ребенка.

Маленький слепой, видя отсутствие твердости со стороны ро­дителей, их нерешительность и постоянный страх за него, пре­вращается в деспота.

При таком характере взаимоотношений главенствующая роль принадлежит не взрослым, разумно учитывающим потребности и желания слепого ребенка, а ребенку, который диктует свою волю. Доброта и мягкость, не сопровождаемые неуклонной требователь­ностью к слепому, у которого должны быть свои обязанности, не формируют привычки к труду. Ребенок превращается в избало­ванное, эгоистическое существо, совершенно не готовое в буду­щем к самостоятельной жизни. У него формируется чисто потре­бительская психология, не воспитываются необходимые качества личности, такие как трудолюбие, самостоятельность, инициати-й и чувство ответственности, отсутствуют воля и эмоциональная сопротивляемость различным жизненным препятствиям.

2. Подавляющее, деспотическое поведение родителей по отно­шению к ребенку. Такой вариант общения в значительной степе-

ни определяется личностными особенностями родителей, как пра­вило, одного из них. Родители на первое место ставят строгость, твердость и жесткость. Здесь господствует железная непреклонность в указаниях и требованиях, и никакие чрезвычайные обстоятель­ства не в силах отменить или ослабить их. Оскорбления, недове­рие — обычный стиль отношений в таких семьях. Практика наказа­ний, угроз держит детей в постоянном напряжении, подавляет их и травмирует. Воспитывающий прибегает к насилию обычно тогда, когда он не в силах обосновать разумность своих требований. Про­явление бездумной жесткости к ребенку вызывает как ответную реакцию ложь и чувство разобщенности. Покоряясь воле взрослого, ребенок испытывает неприязнь к нему и, если он чувствует свою безнаказанность, переходит к открытому неповиновению. Другие замыкаются, предаются мечтаниям и фантазиям. Авторитарные родители страдают эмоциональной глухотой, что делает их неспо­собными к сопереживанию и существенно затрудняет их понима­ние той субъективной жизненной ситуации, в которой находится слепой ребенок, а также понимание его потребностей и интересов.

Ребенок растет либо несамостоятельным, подавленным, часто задерганным и малоинициативным, либо вступает на путь непре­рывного хронического конфликта, у него развивается открытая или скрытая агрессивность.

3. Общее эмоциональное отчуждение членов семьи и родителей по отношению к слепому ребенку приводит к отсутствию взаимо­понимания между ними и духовной разобщенности.

Слепой ребенок в такой семье живет узкими интересами, замк­нувшись в своем внутреннем мире, в который он не допускает родителей. У него не формируется потребность в общении ни с членами семьи, ни с другими людьми.

Обстановка эмоционального отчуждения ранит слепого ребен­ка, у него обостряется чувство неполноценности и своей ненуж­ности, возникает ранняя глубокая тревожность, и такой ребенок в конце концов не сможет развить в себе адекватного чувства соб­ственного достоинства. Его самооценка неоправданно занижена.

Жизнь слепых детей, в период обучения долгое время прожи­вающих в школе-интернате, проходит в условиях регламентиро­ванного, ограниченного общения. Это чрезвычайно стабильная по составу, устойчивая по распределению социальных ролей среда сверстников и ограниченное число взрослых, с которыми может взаимодействовать слепой подросток. Общение взрослых и детей в этих условиях строится скорее по формальным принципам, а не по индивидуально-варьирующим эмоциональным.

Все это не может не влиять на процесс формирования лично­сти подростка.

Исследования глубинных структур личности подростков и стар­ших школьников с нарушением зрения (Р.А.Курбанов, А.И.Ви-

 

ленская) проводились по проективным методикам: использова­лась методика неоконченных предложений, методика самооцен­ки Дембо-Рубинштейн и методика определения уровня притяза­ний. Анализ данных обнаруживает у подростков тенденцию зани­жения уровня притязаний по сравнению с нормально видящими. Это же характерно и для незрячих старшеклассников. При этом среди группы подростков с нарушением зрения имеется большой диапазон колебаний в уровне притязаний, отмечается также тен­денция снижения числа адекватных выборов при переходе от иде­ального к реальному уровню притязаний. Стратегия исследования уровня притязаний у старших школьников позволяла проследить, как испытуемый строит свое поведение при движении от одной промежуточной цели к другой и как на него влияет успех или неуспех.

Незрячие старшие школьники лучше всего выполняли задание на запоминание и испытывали серьезные трудности при решении задач, требующих общих знаний. Это свидетельствует о неумении незрячих школьников пользоваться информацией, содержащейся в книгах, журналах, радиопередачах, неумении найти в своей памяти необходимый материал. Как уже указывалось, уровень при­тязаний незрячих учащихся оказался несколько ниже, чем у нор­мально видящих школьников. Если наибольшее число выборов зрячих лежит в зоне максимально сложных задач, то у незрячих — в зоне наименьшей сложности. Это говорит об их неуверенности в себе, о неблагоприятном личностном развитии и в сочетании с достаточно высокой самооценкой свидетельствует также о том, что незрячих в большинстве случаев удовлетворяет средний уро­вень развития.

Внутренняя картина личности незрячих старшеклассников вы­является при анализе сложившейся системы ценностей, представ­лений о себе и своем дефекте и месте среди зрячих. Большинство учащихся неадекватно относится к своему дефекту, игнорируя или вытесняя его.

Для незрячих подростков личностно-значимыми являются от­ношения со сверстниками, своими соучениками, отношения с близкими взрослыми, отношение к своему дефекту.

Особое место занимают сферы, отношение к которым еще не сформировалось или же оно противоречиво, амбивалентно, так что суммарная оценка этой сферы составляет 0. Для незрячих под­ростков это сферы отношения к семье, к прошлому, к друзьям.

Большое внимание было уделено результатам, полученным по Шкале «здоровье», поскольку это были вопросы, связанные с от­ношением к своему дефекту, а также вопросы отношения к зря-Чим и оценка своего места в среде зрячих.

Результаты исследования показывают, что дети этого возраста еще недостаточно адекватно оценивают себя в связи со своими

зрительными возможностями. Наблюдается тенденция либо завы­шения самооценки по этой шкале, когда подросток помещает себя значительно выше середины, а в беседе признается, что, по его мнению, нарушение зрения не связано со здоровьем, либо зани­жения самооценки, когда ученик помещает себя на шкале ниже середины, мотивируя это тем, что нарушение зрения является серьезнейшей помехой для улучшения здоровья.

Следует отметить, что для незрячих подростков и при оцени­вании себя по другим шкалам, особенно по шкале «счастье», ха­рактерна тенденция занижения самооценки в связи с наличием у них зрительного дефекта.

Наибольшую ценность для незрячих старшеклассников, по по­лученным данным, представляют такие качества, как целеустрем­ленность, умение добиваться поставленной цели. Однако называя их, они не раскрывают способов их достижения. Привлекатель­ными чертами характера в людях и в себе они считают терпи­мость, умение сдерживать себя в конфликтных ситуациях.

Результаты исследования показали также, что у незрячих стар­шеклассников значительное место занимают сознание вины, страхи и опасения. У большинства учащихся это «социальные страхи», связанные с общением с другими людьми.

У незрячих старшеклассников проявляется двойственное отно­шение к половой жизни. Оно связано со страхами и опасениями, с сознанием вины и является источником сильных внутренних конфликтов.

Анализ отношения к своему дефекту показал, что учащиеся сравнивают себя со зрячими, хотят доказать, что они лучше их, и это также проявление глубокого внутреннего конфликта.

Таким образом, исследования показали, что уровень притяза­ний и самооценки незрячих школьников несколько ниже и менее устойчив, чем у зрячих, у них не сформировано адекватное отно­шение к своему дефекту; общение протекает в форме монолога, что затрудняет контакты с другими людьми; значимыми сферами личности являются сознание вины, отношение к половой жизни. Это с большой обоснованностью позволяет ставить вопрос о не­обходимости проведения серьезной коррекционной работы.

Для современной тифлопедагогики и тифлопсихологии это означает необходимость построения системы обучения, причем исходя не столько из позиции приравнивания к массовой шко по окончательному результату обучения, сколько из возможн стей и особенностей детей с нарушением зрения. Выход стра! в рыночные отношения поставил более остро вопрос о целях задачах обучения этой категории детей и о тех качествах, сво ствах личности и всей познавательной деятельности, котор! следует формировать у выпускников в процессе их подготовка жизни.

Абилитация и реабилитация слепых и слабовидящих детей в первую очередь требует умений, навыков, способностей детей к работе в среде зрячих. Уже поэтому необходимо усилить внимание к обучению слепых и слабовидящих умениям ориентироваться не только в ограниченном, знакомом пространстве, но и свободно и самостоятельно осваивать новые и незнакомые пространства, ис­пользуя специальные знания, которым их необходимо научить в школе. Особого внимания заслуживает проблема ориентации сре­ди людей и в быту.

Значительно больше внимания должно уделяться формирова­нию целого ряда свойств личности: способность и готовность к преодолению трудностей, упорство, настойчивость в достижении цели. Отмечено, что чрезмерная опека как дома, так и в школе-интернате способствовала формированию черт иждивенчества.