Восприятие целого и части.
Спорным в детской психологии является вопрос о том, на что опирается ребенок в своем восприятии предмета на его целостное отражение или на узнавание отдельных частей. Исследования Ф.С. Розенфельд, Л.А. Шварц, Н. Гроссман показывают, что и здесь нет однозначного и единственно правильного ответа.
С одной стороны, в восприятии целого незнакомого предмета ребенок, по утверждению Г. Фолькельта, передает лишь свое общее впечатление от целого нечто дырявое решетка или нечто колющее конус. Находясь во власти целого Зейферт, дети якобы не умеют выделять составляющие его части. На эту же власть целого указывают и многие авторы, изучавшие детские рисунки. Они объясняют такие факты якобы неспособностью ребенка-дошкольника к познавательной аналитической деятельности из-за его слишком ярко выраженной эмоциональности.
Однако факты, полученные другими исследователями В. Штерн, С.Н. Шабалин, О.И. Галкина, Ф.С. Розенфельд, Г.Л. Розенгарт-Пупко, убеждают в том, что даже дети преддошкольного возраста не только умеют вычленять какой-либо характерный признак, но и опираются на него при опознании целого предмета. Например, все предметы, и даже бесформенные комочки глины, у которых был вытянут носик, дети двух-двух с половиной лет называли гусатками.
Намеченное пунктиром изображение клюва в начатом рисунке давало возможность трехлетним детям узнать птицу. Ощупав мужские часы, находящиеся в матерчатом мешочке дети 4 г. 6 мес. 5 л. 6 мес. обычно правильно называли этот предмет. Как опознавательный признак Как ты узнал они указывали обычно на столбик с колесиком завод у часов старого образца, т.е. опирались на одну часть предмета.
Однако, выбирая затем среди разложенных на столе предметов такой же, подавляющее большинство дошкольников 3-5 лет указывали не плоский круглый компас, соответствующий по своей величине и форме образцу, а на металлический кубической формы будильничек. Это тоже часы, хотя не только имеют другую форму, но и не имеют как раз той детали, по которой ребенок узнал часы. Подобные факты часто выступают при восприятии детьми предметов и их изображений на картинке, а также целых эпизодов и событий.
Рассматривая изображение старика, который тащит тележку с огромным узлом и разными вещами ведром, шваброй, сапогами которые отчетливо видны, 80 четерех- пятилетних детей заявляют, что дяденька везет лошадь. Так, вопреки всякой логике, ребенок воспринимает узел как лошадь только потому, что один его угол смутно напоминает ребенку голову лошади. Осмысливание предмета по одной несущественной его части называется синкретизмом Э. Клапаред. Это восприятие целого, не основанное на его анализе.
Синкретичность восприятия предметов отнюдь не является чертой, свойственной маленьким детям вообще, как это утверждают Э. Клапаред, К. Бюлер, Ж. Пиаже. Она выступает и у более старших детей, когда они воспринимают незнакомые предметы или их изображения модели машин, схемы, чертежи. Подобные ошибки особенно часто повторяются при восприятии маленьким ребенком плохо, нечетко изображенных предметов. Тогда любая часть предмета, что-то напоминающая ребенку, становится для него опорной.
Не случайно явления синкретизма наиболее часто встречаются при использовании в работе с детьми различных стилизованных изображений, когда художник, нарушив четкость реальной формы предмета, прибегает к утрировке, к некоторым условностям изображения, затрудняющим узнавание даже известных детям предметов. В продуктивности восприятия ребенком предмета огромное значение имеет действие, которым пользуется ребенок при восприятии. Так в процессе восприятия, ребенок приобретает свой личный опыт, усваивая одновременно опыт общественный.
Развитие восприятия характеризуется, таким образом, не только изменением его точности, объема, осмысленности, но и перестройкой самого способа восприятия. Этот процесс чувственного познания становится все более совершенным. 2.3.