рефераты конспекты курсовые дипломные лекции шпоры

Реферат Курсовая Конспект

Эволюция отношения к смерти от средних веков до современности

Работа сделанна в 2001 году

Эволюция отношения к смерти от средних веков до современности - Реферат, раздел Психология, - 2001 год - Человек перед лицом смерти Эволюция Отношения К Смерти От Средних Веков До Современности. Эта Тема Хорош...

Эволюция отношения к смерти от средних веков до современности. Эта тема хорошо раскрыта в работе французского историка и демографа Филиппа Арьеса Человек перед лицом смерти.

Арьес намечает пять главных этапов в медленном изменении установок по отношению к смерти. Первый этап, который, собственно говоря, представляет собой не этап эволюции, а скорее состояние, остающееся стабильным в широких слоях народа, начиная с архаических времн и вплоть до 19 века, если не до наших дней, он обозначает выражением все умрм. Это состояние прирученной смерти.

Арьес хочет этим подчеркнуть, что люди Раннего Средневековья относились к смерти как к обыденному явлению, которое не внушало им особых страхов. Человек органично включн в природу, и между мртвыми и живыми существует гармония.

Поэтому прирученную смерть принимали в качестве естественной неизбежности. В прежние времена смерть не осознавали в качестве личной драмы и вообще не воспринимали как индивидуальный по преимуществу акт в ритуалах, окружавших и сопровождавших кончину индивида, выражалась солидарность с семьй и обществом. Эти ритуалы были составной частью общей стратегии человека в отношении к природе. Человек обычно заблаговременно чувствовал приближение конца и готовился к нему. Умирающий главное лицо в церемониале, который сопровождал и оформлял его уход из мира живых. Но и самый этот уход не воспринимался как полный и бесповоротный разрыв, поскольку между миром живых и миром мртвых не ощущалось непроходимой пропасти.

Внешним выражением этой ситуации может служить, по мнению Арьеса, то, что в противоположность погребениям античности, которые совершались за пределами городской стены, на протяжении всего Средневековья захоронения располагались на территории городов и деревень. С точки зрения людей той эпохи, было важно поместить умершего поближе к усыпальнице святого в храме Божьем.

Мало того, кладбище оставалось форумом общественной жизни на нм собирался народ, здесь и печалились и веселились, торговали, обменивались новостями. Такая близость живых и мртвых никого не тревожила. Отсутствие страха перед смертью у людей Раннего Средневековья Арьес объясняет тем, что по их представлениям, умерших не ожидали суд и возмездие за прожитую жизнь и они погружались в своего рода сон, который будет длиться до конца времн, до второго пришествия Христа, после чего все, кроме наиболее тяжких грешников, пробудятся и войдут в царствие небесное.

Идея Страшного суда, выработанная, как пишет Арьес, интеллектуальной элитой и утвердившаяся в период между 11 и 13 столетиями, ознаменовала второй этап эволюции отношения к смерти, который Арьес назвал Смерть своя. Начиная с 12 века, сцены загробного суда изображаются на западных порталах соборов, а затем, примерно с 15 века, представление о суде над родом человеческим сменяется новым представлением о суде индивидуальном, который происходит в момент кончины человека.

Одновременно заупокойная месса становится важным средством спасения души умершего. Более важное значение предатся погребальным обрядам. Все эти новшества, и в особенности переход от концепции коллективного суда к концепции суда индивидуального непосредственно на одре смерти человека, Арьес объясняет ростом индивидуального сознания, испытывающего потребность связать воедино все фрагменты человеческого существования, до того разъединнные состоянием летаргии неопределнной длительности, которая отделяет время земной жизни индивида от времени завершения его биографии в момент грядущего Страшного суда. В своей смерти, пишет Арьес, человек открывает собственную индивидуальность. Происходит открытие индивида, осознание в час смерти или в мысли о смерти своей собственной идентичности, личной истории, как в этом мире, так и в мире ином. Характерная для Средневековья анонимность погребений постепенно изживается, и вновь, как и в античности, возникают эпитафии и надгробные изображения умерших.

В 17 веке создаются новые кладбища, расположенные вне городской черты близость живых и мртвых, раннее не внушавшая сомнений, отныне оказывается нестерпимой, равно как и вид трупа, скелета, который был существенным компонентом искусства в период расцвета жанра пляски смерти в конце Средневековья.

Арьес видит в демонстрации изображений скелетов своего рода противовес той жажде жизни и материальных богатств, которая находила выражение и в возросшей роли завещания.

Завещание, которое Арьес рассматривает, прежде всего, как факт истории культуры, послужило средством колонизации и освоения потустороннего мира, манипулирования им. Завещание дола человеку возможность обеспечить собственное благополучие на том свете и примирить любовь к земным богатствам с заботой о спасении души. Не случайно как раз во второй период Средневековья возникает представление о чистилище, отсеке загробного мира, который занимает промежуточное положение между адом и раем. Третий этап эволюции восприятия смерти по Арьесу Смерть далкая и близкая характеризуется крахом механизмов зашиты от природы.

И к сексу и к смерти возвращается их дикая, неудержимая сущность. Почитайте маркиза де Сада, и вы увидите объединение оргазма и агонии в едином ощущение. Разумеется, всецело на совести Арьеса остатся обобщение уникального опыта этого писателя и перенос его на переживание смерти в Европе в эпоху Просвещения. Четвртый этап многовековой эволюции в переживании смерти Смерть твоя. Комплекс трагических эмоций, вызываемый уходом из жизни любимого человека, супруга, ребнка, на взгляд Арьеса, новое явление, связанное с укреплением эмоциональных уз внутри нуклеарной семьи.

С ослаблением веры в загробные кары меняется отношение к смерти е ждут как момента воссоединения с любимым существом, ранее ушедшем из жизни. Кончина близкого человека представляется более тягостной утратой, нежели собственная смерть.

Романтизм способствует превращению страха смерти в чувство прекрасного. Наконец, в 20 веке развивается страх перед смертью в самим е упоминанием. Смерть переврнутая так обозначил Арьес пятую стадию развития восприятия и переживания смерти европейцами и североамериканцами. Тенденция к вытеснению смерти из коллективного сознания, постепенно нарастая, достигаем апогея в наше время, когда, по утверждению Арьеса, общество ведт себя так, как будто вообще никто не умирает и смерть индивида не пробивает никакой бреши в структуре общества.

В наиболее индустриализованных странах Запада кончина человека обставлена так, что она становится делом одних только врачей и предпринимателей, занятых похоронным бизнесом. Похороны проходят проще и короче, кремация сделалась нормой, а траур и оплакивание покойника воспринимаются как своего рода душевное заболевание. Американскому стремлению к счастью смерть угрожает как несчастье и препятствие, и потому она не только удалена от взоров общества, но е скрывают и от самого умирающего, дабы не делать его несчастным.

Покойника бальзамируют, наряжают и румянят, с тем, чтобы он выглядел более юным, красивым и счастливым, чем был при жизни. Путь, пройденный Западом от архаической прирученной смерти, близкой знакомой человека к переврнутой смерти наших дней, смерти запретной и окружнной молчанием или ложью, отражает коренные сдвиги в стратегии общества, бессознательно применяемой в отношении к природе.

В этом процессе общество берт на вооружение и актуализирует идеи из имеющегося в его распоряжении фонда, которые соответствуют его неосознанным потребностям. 1 Смерть в третьем, втором и в первом лице Бытие для себя, характеризующее Я, принадлежит порядку незаменимого и несравнимого когда это единождысущее бытие оказывается под угрозой, деланное спокойствие уже не обманет. Ограниченный факт внутриположности себе есть факт таинственно объективный.

Таким образом, моя собственная смерть- это не смерть кого-то она переворачивает мир, она неповторима, единственна в своем роде и не похожа на чью бы то ни было. Можно ли отрицать, в таком случае, что эгоцентрическая формулировка от первого лица есть, по иронии, пункт существенный Проблема смерти вносит свой вклад в реабилитацию философии пристрастности. Разграничим более чтко три лица смерти. Смерть в третьем лице есть смерть вообще, абстрактная и безличная, или же собственная смерть, рассматриваемая внеличностно и концептуально.

Сверхсознание судит о смерти так, как будто оно ею не затронуто, а, напротив, находится вне не, как будто это дело его не касается смерть в третьем лице проблематична, но не мистериологична. При этом Я становится безличным субъектом индифферентной смерти, субъектом, которому по невезению выпал жребий помереть. Если третье лицо смерти это принцип спокойствия, то, несомненно, первое лицо источник тревоги. Я загнан в угол. Смерть в первом лице тайна, которая затрагивает меня глубоко и всецело, то есть во всм мом ничто я приближаюсь к ней вплотную и не могу сохранять дистанцию по отношению к проблеме.

Вселенское событие смерти - вселенское именно потому, что оно происходит повсюду и со всеми таинственно сохраняет для каждого интимно-личный характер, внося разрыв и касаясь только заинтересованного эта вселенская судьба необъяснимо остатся личной бедой. Тот, кому предстоит умереть, умирает в одиночку, один встречает личную смерть, принять которую приходится каждому за себя, в одиночку свершает одинокий шаг, который никто не может сделать за другого, но каждый свершит сам и по-своему, когда придт его час. Можно помочь одинокому умирающему, иными словами, не оставлять человека в смертный час вплоть до предпоследнего мига, но невозможно избавить его от самостоятельного, личного предстояния последнему мгновенью. Рационализму свойственно фобия одиночества смерти.

Бегство от трагедии в Федоне выражается в том, что Сократу не позволяют ни на минуту остаться одному в ожидании мучительного одиночества смерти, ему не позволяют ни на минуту умолкнуть в ожидании великого и окончательного молчания смерти.

Последние мгновения Сократа, таким образом, превратятся в продолжительный диалог, оживляющий одинокую пустыню агонии шум разговоров и множественное число взаимности сделают, быть может, не заметным тот головокружительный прыжок, который всегда, как бегство человека к Богу, по Плотину, есть бегство единственного к единственному.

В дружеском окружении Сократ продолжает беседу до последнего мига исключительно, до шага, сделанного в одиночестве, до финального порога неизвестности, который необходимо решиться переступить в одиночку, захватив с собой только надежду. Между анонимностью третьего лица и трагической субъективностью первого находится промежуточный и некотором роде привилегированный случай второго лица. Между смертью другого, далкой и безразличной, и смертью собственной, прямо тождественной нашему бытию есть близость смерти близкого.

Так, смерть другого существа для нас почти как наша, она почти столь же мучительно смерть отца или матери почти наша и, в известном смысле, это действительно собственная смерть здесь неутешный оплакивает незаменимого. Что касается смерти наших родителей, она разрушает последний барьер между смертью в третьем лице и смертью собственной. Это падение последнего заслона, отделяющего понятие смерти от нашей личной смерти биологически-видовая заинтересованность в нас явно утрачена, мы лишились опеки, ограждавшей нас от бездны, и остались со смертью наедине.

Настал мой черд, теперь моя реальная смерть станет поводом к осмыслению смерти для следующего поколения. Жестоко скорбя и оплакивая ушедшего, мы переживаем смерть близкого как нашу собственную, но и наоборот это соприкосновение, но не совпадение, эта близость, но не идентичность позволяют нам осмыслить смерть другого как чужую смерть. Итак, существует особый опыт, когда универсальный закон смертности переживается как частное горе и личная трагедия и наоборот личное, скрываемое как позор, проклятие собственной смерти для человека, реально осознающего е действительность и неминуемую близость, не перестат быть необходимостью общего порядка.

Что это значит, если не то, что смерть это своего рода субъективная объективность С точки зрения первого лица, это событие из ряда вон выходящее и некий абсолют с точки зрения третьего лица, это явление относительное. Наше знание в любой момент современно в вечной смерти Сократа, оно в любой момент синхронно этой ясной смерти, переместившейся из мира событий в небо идей. Сам торжественный момент, когда Сократ осушает чашу с ядом, в Федоне почти ускользающий от внимания, в картине Давида запечатлн как символ, как жест, принадлежащий вечности.

Подлинность события, выхваченного из жизни, принесена в жертву преимуществам знания мгновение дистанции. Посмертное, неизбежно запоздалое знание дат преимущество уже не очевидности настоящего, а бесконечному расширению прошлого.

В течение всей нашей жизни смерть остатся в будущем так же как рождение всю жизнь, от начала до конца, всегда относится к прошлому, вполне завершнному. И наоборот рождение для меня никогда не станет будущим, смерть никогда не станет прошлым. Первому лицу дано предчувствовать собственную смерть, но никогда вспоминать о ней и наоборот, сво рождение можно разве что смутно припоминать, но предчувствовать никогда. Собственная смерть, как мы показали, в любой момент впереди, она должна прийти, она грядт и так до последней минуты последнего часа. В какой бы момент сам субъект не спросил себя об этом, собственная смерть ему ещ предстоит, хотя бы и оставались до не считанные удары сердца.

Собственная смерть это роковое совпадение очевидного настоящего и близкого присутствия. На острие смертного мига пространственная дистанция и удалнность во времени равны нулю. Собственная смерть, как и собственная боль, радость и эмоции вообще, уничтожает время и пространство.

Она настоящее мгновенное, у которого нет будущего, абсолютное присутствие, близкое и обжигающее. Собственная смерть - всепоглощающее событие, которое, сводясь к чистому факту наступления, душит в зачатке всякое знание. Таким образом, смерть играет с сознанием в прятки где есть я, нет смерти а когда смерть присутствует, то меня уже нет. Смерть и сознание прогоняют и взаимно исключают друг друга. Это не совместимые противоположности. В близости таинственного события, которое вот-вот трагически завершит судьбу человека, состоит акробатическая сложность философии смерти. 5

– Конец работы –

Эта тема принадлежит разделу:

Человек перед лицом смерти

Смерть не имеет образа говорит байроновский Люцифер но вс, что носит вид земных существ, поглотит.Конечность человеческого существования неотвратимо… Несомненно, проблема смерти относится к числу фундаментальных, затрагивает… Но при этом учные и публицисты говорят о том, что чтобы дополнить изучение традиционных проблем человеческое…

Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: Эволюция отношения к смерти от средних веков до современности

Что будем делать с полученным материалом:

Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:

Все темы данного раздела:

Феномен смерти в понимании различных философов
Феномен смерти в понимании различных философов. Философы, которые обращались к теме смерти, нередко пишут о том, что в разных культурах эта тема переживалась по разному. Как правило, сопоста

Смерть в момент наступления смерти
Смерть в момент наступления смерти. Владимир Янкелевич в своей книге Смерть пишет, что философия момента наступления смерти невозможна. Философия смертельного мгновения проникла бы с самое с

Хотите получать на электронную почту самые свежие новости?
Education Insider Sample
Подпишитесь на Нашу рассылку
Наша политика приватности обеспечивает 100% безопасность и анонимность Ваших E-Mail
Реклама
Соответствующий теме материал
  • Похожее
  • Популярное
  • Облако тегов
  • Здесь
  • Временно
  • Пусто
Теги