Для чего нужна агрессия

Для чего нужна агрессия. Для чего вообще борются друг с другом живые существа Борьба - вездесущий в природе процесс способы поведения, предназначенные для борьбы, как и оружие, наступательное и оборонительное, настолько высоко развиты и настолько очевидно возникли под селекционным давлением соответствующих видосохраняющих функций.

Формулу Дарвина борьба за существование, превратившуюся в модное выражение, которым часто злоупотребляют, непосвященные ошибочно относят, как правило, к борьбе между различными видами. На самом же деле, борьба, о которой говорил Дарвин и которая движет эволюцию - это в первую очередь конкуренция между ближайшими родственниками.

То, что заставляет вид, каков он сегодня, исчезнуть или превращает его в другой вид - это какое-нибудь удачное изобретение, выпавшее на долю одного или нескольких собратьев по виду в результате совершенно случайного выигрыша в вечной лотерее Изменчивости. Потомки этих счастливцев, как уже говорилось, очень скоро вытеснят всех остальных, так что вид будет состоять только из особей, обладающих новым изобретением. Функция сохранения вида гораздо яснее при любых межвидовых столкновениях, нежели в случае внутривидовой борьбы.

Взаимное влияние хищника и жертвы дает замечательные образцы того, как отбор заставляет одного из них приспосабливаться к развитию другого. Быстрота преследуемых копытных культивирует мощную прыгучесть и страшно вооруженные лапы крупных кошек, а те, в свою очередь, развивают у жертвы все более тонкое чутье и все более быстрый бег. Впечатляющий пример такого эволюционного соревнования между наступательным и оборонительным оружием дает хорошо прослеженная палеонтологически специализация зубов травоядных млекопитающих - зубы становились все крепче - и параллельное развитие пищевых растений, которые по возможности защищались от съедения отложением кремневых кислот и другими мерами. Но такого рода борьба между поедающим и поедаемым никогда не приводит к полному уничтожению жертвы хищником между ними всегда устанавливается некое равновесие, которое, если говорить о виде в целом, выгодно для обоих.

Кто непосредственно угрожает существованию вида - это не пожиратель, а конкурент именно он и только он. Ближе к подлинной агрессии, чем нападение охотника на добычу, интересный обратный случай контратаки добычи против хищника.

Особенно это касается стадных животных, которые всем скопом нападают на хищника, стоит лишь им его заметить. Нападение на хищника-пожирателя имеет очевидный смысл для сохранения вида. Даже когда нападающий мал и безоружен, он причиняет объекту нападения весьма чувствительные неприятности. Все хищники, охотящиеся в одиночку, могут рассчитывать на успех лишь в том случае, если их нападение внезапно.

Даже когда нападающий мал и безоружен, он причиняет объекту нападения весьма чувствительные неприятности. Когда лисицу сопровождает по лесу кричащая сойка, когда вслед за кобчиком летит целая стая предупреждающе щебечущих трясогузок охота у них бывает основательно подпорчена. С помощью травли многие птицы отгоняют обнаруженную днем сову так далеко, что на следующий вечер ночной хищник охотится где-то в другом месте.

Особенно интересна функция травли у ряда птиц с высокоразвитой общественной организацией, таких, как галки и многие гуси. У первых важнейшее значение травли для сохранения вида состоит в том, чтобы показать неопытной молодежи, как выглядит опасный враг. Такого врожденного знания у галок нет. У птиц это уникальный случай традиционно передаваемого знания. Гуси, на основании строго избирательного врожденного механизма, знают нечто пушистое, рыже-коричневое, вытянутое и ползущее чрезвычайно опасно.

Однако и у них видосохраняющая функция мобинга со всем его переполохом, когда отовсюду слетаются тучи гусей, имеет в основном учебную цель. О таких эффективных нападениях на действительного или мнимого хищника-пожирателя можно было бы рассказывать долго. У некоторых птиц и рыб специально для этой цели развилась яркая апосематическая, или предупреждающая, окраска, которую хищник может легко заметить и ассоциировать с теми неприятностями, какие он имел, встречаясь с данным видом.

Ядовитые, противные на вкус или как-либо иначе защищенные животные самых различных групп поразительно часто выбирают для предупредительного сигнала сочетания одних и тех же цветов красного, белого и черного. И чрезвычайно примечательны два вида, которые кроме ядовитой агрессивности не имеют ничего общего ни друг с другом, ни с упомянутыми ядовитыми животными, а именно утка-пеганка и рыбка, суматранский усач. О пеганках давно известно, что они люто травят хищников их яркое оперение настолько угнетает лис, что они могут безнаказанно высиживать утят в лисьих норах, в присутствии хозяев.

Как при нападении хищника на добычу или при травле хищника его жертвами, так же очевидна видосохраняющая функция третьего типа боевого поведения называемое критической реакцией. Эта форма боевого поведения, самая яростная, мотивируется страхом, сильнейшим стремлением к бегству, которое не может быть реализовано потому, что опасность слишком близка. Нападение курицы-наседки или гусака на любой объект, слишком приблизившийся к птенцам, тоже следует считать критической реакцией.

При внезапном появлении опасного врага в пределах определенной критической зоны многие животные яростно набрасываются на него, хотя бежали бы с гораздо большего расстояния, если бы заметили его приближение издали. Это прежде всего потому, что там дистанция бегства особенно мала зверь в чаще чувствует себя укрытым и рассчитывает на то, что человек, продираясь сквозь заросли, не заметит его, даже если пройдет совсем близко.

Но если при этом человек перешагнет рубеж критической дистанции зверя, то происходит так называемый несчастный случай на охоте быстро и трагично. В только что рассмотренных случаях борьбы между животными различных видов есть общая черта здесь вполне ясно, какую пользу для сохранения вида получает или должен получить каждый из участников борьбы. Но и внутривидовая агрессия - агрессия в узком и собственном смысле этого слова, тоже служит сохранению вида. Обычному цивилизованному человеку случается увидеть подлинную агрессию лишь тогда, когда сцепятся его сограждане или домашние животные разумеется, он видит лишь дурные последствия таких раздоров. Здесь поистине устрашающий ряд постепенных переходов от петухов, подравшихся на помойке, через грызущихся собак, через мальчишек, разбивающих друг другу носы, через парней, бьющих друг другу об головы пивные кружки, через трактирные побоища, уже слегка окрашенные политикой, приводит наконец к войнам и к атомной бомбе.

Есть веские основания считать внутривидовую агрессию наиболее серьезной опасностью, какая грозит человечеству в современных условиях культурно-исторического и технического развития. В биотопах, заселенных не так густо, где такой же объем пространства предоставляет возможность для жизни лишь трем-четырем видам, оседлая рыба или птица может позволить себе держать от себя подальше любых животных других видов, которые, вообще говоря, и не должны бы ей мешать.

Если бы того же захотела оседлая рыба на коралловом рифе она бы извелась, но так и не смогла бы очистить свою территорию от тучи неконкурентов различных профессий. Экологические интересы всех оседлых видов выигрывают, если каждый из них производит пространственное распределение особей самостоятельно, без оглядки на другие виды. Описанные в первой главе яркие плакатные расцветки и вызываемые ими избирательные боевые реакции приводят к тому, что каждая рыба каждого вида выдерживает определенную дистанцию лишь по отношению к своим сородичам, которые являются ее конкурентами, так как им нужна та же самая пища. В этом и состоит совсем простой ответ на часто и много обсуждавшийся вопрос о функции расцветки коралловых рыб. Таким образом, принадлежащая животному территория - это лишь функция различий его агрессивности в разных местах, что обусловлено локальными факторами, подавляющими эту агрессивность.

С приближением к центру области обитания агрессивность возрастает в геометрической прогрессии.

Это возрастание настолько велико, что компенсирует все различия по величине и силе, какие могут встретиться у взрослых половозрелых особей одного и того же вида. Мы можем считать достоверным, что равномерное распределение в пространстве животных одного и того же вида является важнейшей функцией внутривидовой агрессии.

Но эта функция отнюдь не единственна Уже Чарлз Дарвин верно заметил, что половой отбор - выбор наилучших, наиболее сильных животных для продолжения рода в значительной степени определяется борьбой соперничающих животных, особенно самцов.

Сила отца естественно обеспечивает потомству непосредственные преимущества у тех видов, где отец принимает активное участие в заботе о детях, прежде всего в их защите. Тесная связь между заботой самцов о потомстве и их поединками наиболее отчетливо проявляется у тех животных, которые не территориальны в вышеописанном смысле слова, а ведут более или менее кочевой образ жизни, как, например, крупные копытные, наземные обезьяны и многие другие. У этих животных внутривидовая агрессия не играет существенной роли в распределении пространства в рассредоточении таких видов, как, скажем, бизоны, разные антилопы, лошади и т.п которые собираются в огромные сообщества и которым разделение участков и борьба за территорию совершенно чужды, потому что корма им предостаточно.

Тем не менее самцы этих животных яростно и драматически сражаются друг с другом, и нет никаких сомнений в том, что отбор, вытекающий из этой борьбы, приводит к появлению особенно крупных и хорошо вооруженных защитников семьи и стада, как и наоборот, в том, что именно видосохраняющая функция защиты стада привела к появлению такого отбора в жестоких поединках.

Таким образом и возникают столь внушительные бойцы, как быки бизонов или самцы крупных павианов, которые при каждой опасности для сообщества воздвигают вокруг слабейших членов стада стену мужественной круговой обороны. Поединок служит полезному отбору лишь там, где бойцы проверяются не только внутривидовыми дуэльными правилами, но и схватками с внешним врагом.

Важнейшая функция поединка это выбор боевого защитника семьи, таким образом еще одна функция внутривидовой агрессии состоит в охране потомства. сильнее. У колюшки это самцы у многих мелких цихлид - самки. У кур и уток только самки заботятся о потомстве, и они гораздо неуживчивее самцов, если, конечно, не иметь в виду поединки. Нечто подобное должно быть и у человека. Роль агрессии в системе, которая порядком выше, однако для понимания доступнее а именно в сообществе социальных животных, состоящем из многих особей.

Принципом организации, без которого, очевидно, не может развиться упорядоченная совместная жизнь высших животных, является так называемая иерархия. Состоит она попросту в том, что каждый из совместно живущих индивидов знает, кто сильнее его самого и кто слабее, так что каждый может без борьбы отступить перед более сильным и может ожидать, что более слабый в свою очередь отступит перед ним самим, если они попадутся друг другу на пути. Широкое распространение иерархии, как уже указывалось, убедительно свидетельствует о ее важной видосохраняющей функции, так что мы должны задаться вопросом, в чем же эта функция состоит.

Сразу же напрашивается ответ, что таким образом избегается борьба между членами сообщества. Тут можно возразить следующим вопросом чем же это лучше прямого запрета на агрессивность по отношению к членам сообщества И снова можно дать ответ, во-первых, вполне может случиться, что сообществу скажем, волчьей стае или стаду обезьян крайне необходима агрессивность по отношению к другим сообществам того же вида, так что борьба должна быть исключена лишь внутри группы.

А во-вторых, напряженные отношения, которые возникают внутри сообщества вследствие агрессивных побуждений и вырастающей из них иерархии, могут придавать ему во многом полезную структуру и прочность. У галок, да и у многих других птиц с высокой общественной организацией, иерархия непосредственно приводит к защите слабых.

Так как каждый индивид постоянно стремится повысить свой ранг, то между непосредственно ниже и вышестоящими всегда возникает особенно сильная напряженность, даже враждебность и наоборот, эта враждебность тем меньше, чем дальше друг от друга ранги двух животных. А поскольку галки высокого ранга, особенно самцы, обязательно вмешиваются в любую ссору между двумя нижестоящими - эти ступенчатые различия в напряженности отношений имеют благоприятное следствие галка высокого ранга всегда вступает в бой на стороне слабейшего, словно по рыцарскому принципу Место сильного на стороне слабого. Вообще, чем более развит вид животных, тем большее значение приобретает индивидуальный опыт и обучение, в то время как врожденное поведение хотя не теряет своей важности, но сводится к более простым элементам.

С общим прогрессом эволюции все более возрастает роль опыта старых животных можно даже сказать, что совместная социальная жизнь у наиболее умных млекопитающих приобретает за счет этого новую функцию в сохранении вида, а именно традиционную передачу индивидуально приобретенной информации.

Таким образом, при прочих равных условиях, возраст животного находится, как правило, в прямой зависимости с тем рангом, который оно имеет в иерархии своего сообщества. И поэтому вполне целесообразно, что конструкция поведения полагается на это правило члены сообщества которые не могут вычитать возраст своего вожака в его свидетельстве о рождении, соизмеряют степень своего доверия к нему с его рангом.