(опыт этнопсихологического исследования)
Россию (а также ее «наследника»—СССР) со времен Ивана Грозного отличает от стран Запада неравномерность исторического развития, «рваный ритм». История России примечательна и поучительна прежде всего тем, что все попытки русских приблизиться к Европе по уровню цивилизованности оплачивались чрезвычайно дорого, однако в целом были малоуспешны. Кратковременные (иногда, впрочем, блестящие) успехи достигались в отдельных сферах деятельности, но были непрочны. И во все времена явно отставало хозяйство по уровню технологии, качеству продукта, экономичности.
Параллельно с указанными особенностями исторического развития России существует еще одно любопытное явление, а именно стереотип, отражающий русский характер. Попробуем разобраться, существует ли взаимосвязь между особенностями развития России и чертами русского этнического характера и каков ее механизм? Какие факторы сильнее всего повлияли на формирование русского этнического характера и на российскую историю? Почему «историческая судьба русского народа была несчастной и страдальческой и развивался он катастрофическим темпом, через прерывность и изменение типа цивилизации» (Н. Бердяев)? Действительно ли, «умом Россию не понять, аршином общим не измерить» (Ф. Тютчев)?
Эти вопросы с особой остротой встают перед русским народом сегодня, при переходе к рыночной цивилизации. Возможно, наша версия исторического развития России окажется не бесспорной. Но ясно одно, что если на эти (или подобные) вопросы не будут получены адекватные ответы, будущее России останется весьма туманным, а такая неопределенность таит в себе угрозу не только для русских людей, но, может быть, и для всего мира. Вкратце нашу позицию можно представить несколькими положениями.
Во-первых, мы убеждены, что существует взаимосвязь между особенностями развития России и русским этническим характером. И в этом убеждении мы следуем за такими выдающимися деятелями русской науки и культуры, как П. Чаадаев, С. Соловьев, С. Булгаков, Д. Лихачев.
Во-вторых, опираясь на высказывания П. Чаадаева и Э. Фромма, полагавших каждый в свое время, что существует общий западноевропейский социальный характер (который Фромм назвал «рыночным»), мы выдвигаем следующую гипотезу: русский характер является особым социальным характером, сформировавшимся в специфических условиях российского общества; в противоположность западноевропейскому характеру его можно назвать «нерыночным».
В-третьих, следует отказаться от описания русского этнического характера с помощью нравственно-психологических черт типа «добрый—злой», «храбрый—трусливый», «трудолюбивый – ленивый», «щедрый – скупой» и т. д. до бесконечности. Такое описание малопродуктивно, ибо нелегко достоверно установить наличие подобных черт у какого-либо народа. А если даже попытаться сделать это останется неясным генезис этих черт. Следовательно, непонятно, можно ли на них воздействовать и способствуют они или препятствуют движению России к рыночной цивилизации.
Для понимания сущности этнического русского характера очень важно также то, как узакониваются притязания индивидов на ту или иную ценность. Существуют два основных способа, с помощью которых человек признается законным обладателем какой-либо из них (можно назвать их «способами получения социального признания»). Первый – «личный» – через экспертов или судей (каковыми могут быть все члены данного сообщества), признающих право именно этого конкретного индивида на обладание властью, богатством, почестями, мастерством и т. д. Примерами такой процедуры могут быть: выборы президента, присуждение ученой степени, оглашение завещания и т. п. Второй – «безличный» – через рынок, когда притязания субъекта узакониваются с помощью акта купли-продажи. Могут существовать разные комбинации обоих способов, но принципиально они отличаются тем, что экспертиза оценивает именно этого конкретного человека, а для рынка конкретный человек сам по себе безразличен и имеет значение лишь как носитель какой-то социальной функции.
Характер народа не есть нечто застывшее, данное раз и навсегда. Он может меняться по мере изменения общества, оказывая, в свою очередь, влияние на этот процесс. Наиболее существенное изменение характера происходит тогда, когда перестраивается структура этнических ценностей, т. е. или в нее вводятся новые ценности, или из нее выбывают прежние, или меняется иерархия ценностей. Перестройка ценностей может включать в себя «переоценку ценностей» (т. е. идеологическое обоснование отказа от старых и необходимости принятия новых ценностей), массовую пропаганду неизбежности и полезности изменений и, наконец, властное введение в жизнь (или искоренение из нее) образцов деятельности, утверждающих соответствующие ценности. Однако, реально народный характер изменится тогда, когда социальные нормы, соответствующие измененной структуре ценностей, станут восприниматься как естественные и привычные.
Развитие России существенно отличалось от европейского. Рынок как способ получения социального признания никогда не был ведущим. А экспертиза, как правило, была бюрократической. Не были доступны большинству русских людей ведущие ценности рыночной цивилизации (мастерство, дело, богатство). Два важнейших фактора определили подобную ситуацию. Во-первых, «домашний» характер государственного хозяйства России («домашний» понимается, по М. Веберу, как «рассчитанный на внутреннее потребление»). Во-вторых, общинный характер хозяйства русских крестьян. Напомним, что даже «деловые люди» царской России (заводчики, купцы, фабриканты) не были вполне свободны в ведении предприятия. Государь «жаловал» их землей, природными ресурсами, рабочей силой (например, крепостные рабочие Урала), обязывая выполнять государственный заказ, но в случае невыполнения его мог лишить владельца пожалованной собственности. В системе государственного хозяйства ведущей ценностью, обеспечивающей социальную значимость, была власть, нередко связанная с воинской славой.
Русская сельская община, – несомненно самородное, спонтанно возникшее социальное явление, сложившееся на определенном этапе развития российского общества и использованное самодержавным государством в своих целях. Образно говоря, община была «кузницей» русского народного характера, поскольку Россия представляла собой «огромное мужицкое царство» (Н. Бердяев), а жили русские мужики по преимуществу общине. Жизнедеятельность общины, формировавшая русский характер, определялась фундаментальными общинными ценностями, имевшими мало общего с ценностями рыночной цивилизации.
Древнейшая и важнейшая ценность русской общины – сама община, «мир» как основа и предпосылка существования любого человека. Ради «мира» человек должен был быть готов жертвовать всем. Только подчинение интересов индивида интересам общины позволило людям выжить в качестве русских, а русскому народу сохраниться в качестве самобытного этноса в период складывания Московского государства.
Вторая общинная ценность—справедливость, понимаемая как изначальное социальное равенство людей, основанное на экономическом равенстве по отношению к земле. По мнению крестьян, земля—»божья», и каждый имеет право на свою долю природных богатств, находящихся в распоряжении общины. Сама по себе эта ценность инструментальная, но в общине она приобрела статус целевой.
Наконец, третья ценность, признанная общиной, —индивид, человек как биологическое существо, жизнь которого нужна «миру» для продолжения существования общины, и как субъект деятельности, «труженик», чей труд облегчает общее бремя. Исходя из этой ценности, имеющей две ипостаси (биологическую и. социальную), нельзя дать человеку умереть с голоду, особенно если это ребенок (ибо «кормится сирота – растет миру работник»). Кроме того, можно назвать такую дополнительную ценность, как власть «мира». Она подкреплялась всеми общинными традициями. Таким образом, в фундаменте русской общины нет ценностей, стимулирующих хозяйственную, рыночно ориентированную деятельность.
Социальную значимость в общине человек мог получить через власть (в рамках общины), славу (известность), знание (в специфической форме народной мудрости), святость. Кроме того, значимость достигалась с помощью природных качеств (красота, сила, ум). В целом же русский народ никогда не был рыночным или, как выражался Н. Бердяев, «буржуазным» народом. И действительно, он не мог быть таким народом уже потому, что ему в условиях общины на законных и нравственно оправданных основаниях была недоступна первейшая ценность буржуазного общества—дело. Следование принципу справедливости влекло такую ужасающую раздробленность земельных участков, что о рациональном, тем более рыночно ориентированном хозяйстве и речи быть не могло.
Почему же развитие России имело такой «рваный ритм»? Мы исходим из того, что основным фактором общественного развития является энергия общественного духа. В нормальных условиях она складывается из деятельностной энергии индивидов, стремящихся к социальной значимости. За счет такой энергии развивалось буржуазное общество. В России же названная энергия никогда не была основным источником развития, хотя в царское время в той или иной степени служила общему благу. Россия развивалась за счет разрешения внешнего противоречия между «передовыми» Европой, Америкой и Японией и «отсталой» Россией, которой постоянно нужно было кого-то «догонять». Основным источником энергии для развития всегда была «жертвенная энергия» массы людей, направляемая административной властью к какой-либо общественной цели (выход к морю, победа над иноземным захватчиком, индустриализация, строительство самого справедливого общества в мире и т. п.). Что касается советского периода, то тип развития общества в целом не изменился по сравнению с царской Россией, только после периода НЭПа была полностью устранена струя рыночно ориентированной деятельности, которая, пусть относительно слабая, в царское время имелась. Иначе говоря, развитие за счет принесения личности в жертву общественным интересам (т. е. превращения личности в социальное ничтожество) стало абсолютно господствующим.
В настоящее время, когда Россия пытается перейти к рыночной цивилизации, основная задача, встающая перед русским народом, заключается в изменении собственного этнического (а в действительности, социального) характера. Миллионы людей должны усвоить ценности рыночной цивилизации и связанные с ними образцы деятельности и поведения. Для русских (и других россиян) должны стать привычными и естественными совсем иные, чем прежде, социальные нормы. Это невозможно сделать за короткое время. Привычка, как известно, «вторая натура». Отдельный человек не всегда способен справиться со своими привычками (вспомним яркий художественный образ И. И. Обломова, которого даже любовь не смогла в конечном счете поднять с постели). Если же речь идет о силе привычки десятков и даже сотен миллионов людей, трудно не согласиться со словами В. Ленина, что это – «самая страшная сила». С этим должны считаться реалистично мыслящие политики. Для ввода в этнический русский характер ценностей и норм рыночной цивилизации потребуется, вероятно, не одно поколение.