ГЛАВА 4. ЭТНИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПОЗНАВАТЕЛЬНЫХ ПРОЦЕССОВ.

Изучение влияния этнических особенностей на структурно-функциональную организацию психики на отдельных этапах онто- и филогенеза – важнейшее условие для понимания психо­физиологических отличий представителей разных народов.

Некоторые ученые, считая культуру универсальным механиз­мом адаптации общества к природной и социальной среде, рас­сматривают предмет этнопсихологии как часть культуры, как производное от нее. Таким образом, они сводят изучение этнопсихологических проблем исключительно к определению условий жизни и способов выработки определенных поведенческих, реакций на конкретные жизненные обстоятельства того или иного этноса. Другие предупреждают о возможном обеднении содержания этнопсихологической науки из-за сведения ее пред­мета к рассмотрению исключительно таких понятий, как «на­циональный характер» или «национальные потребности», кото­рые обнаруживаются обычно на уровне обыденной психологии и часто метафоричны. Они обращают внимание на необходи­мость рассматривать предмет этнопсихологии не в системе социально-психологических явлений, а прежде всего в системе об­щей психологии как науки, изучающей наиболее общие психо­логические закономерности, принципы и понятия. Только тогда этнопсихологические особенности проявятся не как перечень от­личий, а во взаимосвязи друг с другом и с другими общечело­веческими, присущими конкретному обществу групповыми и ин­дивидуально-личностными психологическими особенностями.

По мнению И. С. Кона, исследования в этнической психологии мо­гут быть либо социокультурными (характеристики общества, культуры), либо психологическими (свойства индивида, входя­щего в тот или иной этнос). Поэтому вполне закономерно, что в зависимости от изучаемого предмета меняется и методический аппарат, и логика исследования. Это можно проследить на при­мере различных подходов к изучению такого психического про­цесса, как мышление.

Еще в XIX в. психология игнорировала факт социально-исто­рической детерминации высших психических функций. Счита­лось, что внутренние свойства и основные законы психической жизни (ассоциации, апперцепции, структурность восприятия, условные связи) остаются неизменными, и, таким образом, об­щественные формы деятельности – это проявления психологиче­ских свойств человека, установленных в психологии. Так, В. Вундт в своем многотомном труде «Психология народов» сде­лал попытку расшифровать такие социальные явления, как ре­лигия, мифы, мораль, право, с позиций индивидуальной психо­логии, видя в них проявление законов ассоциации и аппер­цепции. Понимание психических процессов как продуктов эволюции связано с теориями Ч. Дарвина и Г. Спенсера. Они пытались проследить, как развиваются сложные формы психической дея­тельности, как в результате эволюции элементарные формы био­логического приспособления к изменяющимся условиям среды превращаются в сложные формы адаптации.

С середины XIX в. широкое распространение получили идеи о том, что развитие индивида воспроизводит развитие рода («биогенетический закон», «закон рекапитуляции»). Они были использованы для следующего вывода: мышление отсталых на­родов приближается к мышлению детей, а отсюда— расовая неполноценность отсталых народов.

Преобладающая во второй половине XIX в. биологическая ориентация выражалась и в отождествлении культурных разли­чий – с расовыми. Так, Спенсер приписывал меньшие умственные способности не только «низшим» расам, но и «низшим» клас­сам в промышленных странах, которые, как он считал, зани­мают свое место в обществе в результате естественного отбора. Тайлор также не отказывался от классификации рас по грубой шкале развития цивилизации и делал вывод о том, что цивили­зованный человек не только умнее и способнее дикаря, но даже лучше и счастливее его.

В противовес биологизаторским теориям французская социо­логическая школа пыталась показать, что основные формы пси­хической жизни человека – это продукт общественной жизни.

Другой представитель французской социологической школы, Л. Леви-Брюль, считал, что мышление человека, живущего в ус­ловиях примитивной культуры, является продуктом господствую­щих в этом обществе общих взглядов или «коллективных пред­ставлений», что оно дологично, диффузно и работает по закону сопричастности. Такое мышление имеет магический характер, т. е. отражает не практические отношения человека с реальной действительностью, а систему тех верований и примитивных представлений, которые складывались в первобытном обществе.

С 1930-х годов во всем мире возникает и увеличивается ин­терес к сравнительно-историческому анализу психических про­цессов человека. Это исследования, известные под общим на­званием кросскультурные, или исследования проблем формиро­вания психики в условиях различных культур. В целом можно выделить две основные концепции изучения психических процес­сов, которые, по словам А. Р. Лурия, способствовали внедрению научного метода в этнопсихологические исследования.

Первая концепция сформулирована в трудах французского исследователя К. Леви-Стросса. Он исходил из того, что основ­ные логические операции на разных этапах исторического раз­вития остаются одними и теми же. Человек примитивного обще­ства так же, как и человек развитой культуры, ищет пути к объ­ективному знанию, исходит из активных гипотез, пытается упо­рядочить свое мышление и свой опыт в известные логические системы. Но, классифицируя поступающую информацию, он вы­бирает иные, более наглядные и непосредственно воспринимае­мые признаки, способы обобщения остаются многообразными и неустойчивыми. Таким образом, если у культурного человека в основе мышления лежат устойчивые, однозначно логические основания, то примитивного человека отличает тенденция свя­зывать вещи, которые могут быть связаны друг с другом только в соответствующей ситуации (например, топор и очки объеди­няются по признаку их «нужности» для человека). Эти положе­ния Леви-Стросса близки к концепции выдающегося отечествен­ного психолога Л. С. Выготского, сформулированной на три де­сятилетия раньше. Выведение причин различных форм логиче­ского мышления из основных форм практики субъекта, а не из его внутренних психологических особенностей—один из наибо­лее прогрессивных выводов современной сравнительной пси­хологии.

Вторая важная для развития этнопсихологии концепция была предложена антропологической лингвистикой. В ее основе лежит утверждение, что особенности человеческого сознания можно понять, лишь учитывая тот язык, который применяется для выражения мысли. Язык человека не только выражает мысль, но и принимает непосредственное участие в ее формиро­вании—вот суть гипотезы, получившей название «гипотеза Се­пира – Уорфа».

Многие антропологи также пытались охарактеризовать познаватель­ные процессы в различных культурах, исходя из представлений о функциональной организации правого и левого полушарий головного мозга, обеспечивающих качественно различные мыс­лительные процессы. У большинства людей (у правшей) правое полушарие перерабатывает информацию как целое, а в левом полушарии происходит ее последовательная переработка, наибо­лее важной особенностью которой является использование речи. Данные фило-, антропо- и онтогенеза свидетельствуют о нерав­номерном развитии отдельных мозговых структур в виде более позднего формирования и созревания зон мозга, ответственных за сложные последовательные процессы переработки и кодиро­вания информации. По-видимому, представители разных куль­тур отличаются тем, какие мыслительные процессы им чаще надо использовать в конкретных практических ситуациях. Для развивающихся культур более характерны целостное чувствен­ное отражение (конкретное узнавание, зрительно-пространствен­ный анализ, целостное восприятие), эффективность в конкрет­ных видах деятельности с опорой на прошлые знания, что обыч­но рассматривается как функции «правополушарных» процес­сов и стабильное ядро мозговой организации человека любой культуры. В то же время такие «левополушарные» процессы, как абстрактное познание с помощью речи, аналитическое вос­приятие, обобщенное узнавание, произвольность и возможность прогнозировать – это те оперативные процессы, которые более характерны для представителей развитых культур. Они форми­руются в ходе воспитания и образования человека любой куль­туры и обеспечивают его индивидуально-изменчивое поведение.

Неравные в указанном отношении правое и левое полуша­рия соединены в единый мозг, и парное их функционирование или межполушарное взаимодействие остается главным усло­вием формирования оптимальной нервно-психической деятель­ности. Закон единства симметрии – асимметрии с прогрессив­ной тенденцией нарастания асимметрии мозга—это тот меха­низм, который помогает нам понять, с одной стороны, эволю­цию и развитие человека, а с другой – особенности познаватель­ных процессов представителей различных культур.

Итак, анализ экспериментальных данных, накопленных пси­хологами, нейро- и психофизиологами, позволяет сделать не­сколько общих выводов.

1. Основной в определении этнических особенностей психики является социокультурная детерминанта.

2. Структура познавательной деятельности на разных этапах исторического и культурного развития не остается постоянной, а перестраивается с изменением условий общественной жизни и конкретной практики. Главная особенность наблюдаемых сдви­гов – это переход от непосредственного наглядно-действенного опыта к основам теоретического знания путем постепенного овладения отвлеченными понятиями, закрепленными в языке, т. е. в общефилософском смысле—переход от чувственного к рациональному.

3. Принципы функциональной асимметрии и межполушарного взаимодействия мозга человека, единые для людей разных культур как видовые, в конкретных функциональных связях мо­гут быть неодинаковыми для представителей разных этносов. Вместе с тем при соответствующих внешних условиях (среда обитания, воспитание, образование) именно эти принципы моз­говой организации психической деятельности обеспечивают каж­дому человеку, независимо от его национальной или расовой принадлежности, равные познавательные возможности.