Л. А. Петровская, доктор психологических наук

Предисловие автора

Настоящая книга представляет сокращение моего боль-
шого труда «Основания психологии». Готовя ее к печа-
ти, я имел в виду дать учебник психологии, годный для
классного употребления. Для этого я выпустил из мое-
го большого труда целые главы, другие написал зано-
во. Я выпустил историческую и полемическую части,
мета4)изические рассуждения, места чисто философско-
го характера, большую часть цитат и ссылок на другие
книги и все не относящиеся прямо к делу подробности,
предоставляя преподавателю психологии самому поль-
зоваться этим материалом по мере надобности. Зная,
как плохо знакома с физиологией большая часть уча-
щейся молодежи, я счел нужным посвятить несколько
глав описанию органов чувств и мозга '. Полагаю, что
сделанные сокращения в критической части труда и
более упрощенный и догматический способ изложения
способствовали большей ясности в развитии моей об-
щей точки зрения на психологию как на естественную
науку. Около ²/5 книги написаны вновь или основатель-
но переработаны; остальное скомпилировано из моего
большого труда. Жалею, что не удалось добавить главы
«О наслаждении и страдании», «Об эстетическом чув-
стве» и «О нравственном чувстве». Может быть, мне
удастся восполнить этот пробел в следующем издании,
если в нем когда-нибудь представится надобность.

Пользуюсь этим предисловием, чтобы сделать не-
сколько замечаний по поводу изложения «Оснований
психологии». Огромное большинство критиков отнес-
лись ко мне так снисходительно, что мне остается толь-
ко сердечно благодарить их. Но все они сходились в од-
ном общем упреке: по их мнению, изложение мое бес-
порядочно, последовательность глав слишком искус-
ственна. «Этот недостаток извинителен,— прибавляли

' В настоящем издании эти главы (III— IX) опущены.— Примеч.
ред.

они,— так как данное сочинение состоит по большей ча-
сти из собрания журнальных статей; поэтому оно не
может отличаться такой систематичностью, какой мож-
но требовать от цельного, специально написанного тру-
да». По-моему, упрек несправедлив; оправдание, приве-
денное выше, также неосновательно. Порядок изложе-
ния, без сомнения, несколько нестроен, недаром боль-
шинству критиков этот недостаток бросился в глаза. Но
сказать, что в книге нет общего плана, мне кажется,
нел11зя; я преднамеренно держался порядка, наиболее
удобного в педагогическом отношении; я начинал с
конкретных душевных состояний, непосредственно из-
вестных всякому человеку, переходил к так называемым
элементам, с которыми мы знакомимся позднее путем
абстракции. Обратный порядок изложения, при котором
постепенно конструируют сложные состояния сознания
из элементарных психических единиц, дает возможность
придать изложению более изящную форму и разделить
всю книгу на ясно разграниченные части. Но эти ' пре-
имущества изложения нередко приобретаются путем
искажения действительных фактов. Я готов допустить,
что мой синтетический порядок изложения устанавли-
вался мною, так сказать, на ощупь. Но я поступал так
по соображениям, которые вынуждали меня призна-
вать подобный образ действия педагогически необходи-
мым. Вообще наперекор моим критикам я склонен ду-
мать, что упрек в «несистематичности» изложения в
данном случае не есть упрек по существу, ибо мы по-
лучаем живое понимание душевных явлений, удерживая
наше внимание возможно дольше на конкретных состоя-
ниях сознания во всей их цельности, между тем как
анализ психических элементов есть, так сказать, анализ
post mortem (посмертный). В последнем случае мы
имеем дело не с жизненными явлениями, а с искусствен-
ными абстракциями '.

* В настоящей книге я уделил так много места подробному
описанию ощущения, что, следуя установившемуся обычаю, поме-
щаю эти главы в начале книги, хотя вовсе не убежден, что такой
порядок изложения самый лучший. Теперь, когда менять порядок
глав уже поздно, я чувствую, что главы «Ощущение движения»,
«Инстинкт» и «Эмоция» должны ради целей преподавания немед-
ленно следовать за главой «Привычка»; глава же «Мышление» дол-
жна быть помеш.ена гораздо раньше, пожалуй, тотчас вслед за
главой «Личность». Советую преподавателям психологии придержи-
ваться именно такого порядка, невзирая на то что глава «Мыш-
ление», если переставить ее на новое место, потребует легкой пере-
работки.

Оставляя в стороне вопрос, правы ли мои критики в
первом упреке или нет, я должен сказать, что они не-
правы во взгляде на отношение моих журнальных ста-
тей к предлагаемой книге. За единственным исключе-
нием, все главы моих «Оснований психологии» были
написаны первоначально специально для книги; только
впоследствии, не предвидя окончания работы, я напе-
чатал некоторые из этих глав в журналах. Без сомне-
ния, я не сумел распорядиться как следует моим мате-
риалом, но было бы несправедливо упрекать меня в том,
что при составлении «Оснований психологии» я не при-
ложил всех возможных усилий для наиболее добросо-
вестного выполнения моего труда,

Глава LВведение

Определение психологии лучше всего дал Ладда — как
науки, занимающейся описанием и истолкованием., ...со.:.,
стоянии сознания. Под состояниями сознания здесь
"разумеются такие явления, как ощущения, желания., эмо-
ции, познавательные процессы, суждения,'решения, хо-
тения и т. п. В состав истолкования этих явлений дол-
жно, конечно, входить изучение как тех причин и ус-
ловий, при которых они возникают, так и действий, не-
посредственно ими вызываемых, поскольку те и другие
могут быть констатированы.

В предлагаемом сочинении психологию должно из-
лагать как естественную науку. Это замечание требует
пояснения. Большинство мыслителей полагают, что, по
существу, есть только одна наука о всех объектах по-
знания и что пока не познано всё, ничто не может быть
познано вполне. Если бы такая наука когда-нибудь воз-
никла, то это была бы философия. Па самом деле такая
нэука возникнет еще очень не скоро; вместо нее мы
имеем в различных областях массу начатков знания,
обособленных друг от друга ради практического удоб-
ства до того времени, пока с дальнейшим ростом зна-
ния они не сольются в единый кодекс истины. Эти вре-
менные начатки знания мы называем «науками» во
множественном числе. Ради экономии времени в рабо-
те каждая из этих наук ограничивается произвольно
избранными проблемами знания, игнорируя все осталь-
ные.

Таким путем каждая наука принимает на веру из-
вестные данные, предоставляя другим отделам филосо-
фии подвергать критике их истинность и значение. Так,
все естественные науки верят в абсолютно не завися-
щее от познающего ума существование мира материи,
невзирая на то что более глубокий философский анализ
этого вопроса ведет к идеализму. Механика приписы-
вает материи обладание массой, проявление силы, оп-
ределяя данные понятия чисто феноменальным образом

2 -833

КакьссЕяя сбластг
ййб^г^аха

и не смущаясь теми иррационалыюстями, которые мож-
но вскрыть в этих понятиях при дальнейшем анализе.
Подобным образом движение принимается в механике
за нечто абсолютно не зависящее от познающего объ-
екта, несмотря на затруднения, к которым приводитта<
кое утверждение. Подобным же некритическим путем в
физике допускается существование атомов, действия на
расстоянии и т. д.; химия берет на веру все данные фи-
зики, а физиология — все данные химии. Психология,
как естественная наука, рассматривает явления с такой
же односторонней и временно-условной точки зрения.
Сверх реальности материального мира со всеми его
свойствами, реальности, принимаемой на веру другими
естественными науками, психология постулирует допол-
нительные, по преимуществу ей принадлежащие данные,
предоставляя другим, более разработанным, отделам
философии констатировать их реальность и оценивать
их конечное значение. Эти данные следующие: 1) мыс-
ли и чувства, и решительно всё, что может служить на<
званием для изменчивых состояний сознания; 2) позна-
ние других явлений при посредстве этих состояний" со-
знания. К таким явлениям относят материальные объ-
екты и события и другие состояния познающего духа,
Материальные объекты могут быть близки или далеки
по пространству и времени, состояния духа могут при-
надлежать не одному только психологу-исследователю,
но и другим лицам или самому исследователю, но в
различное время.

Как одно нечто может познавать другое — это со-
ставляет проблему так называемой теории познания.
Каким образом такая вещь, как состояние духа, вооб-
ще может существовать — это составляет предмет ра-
циональной (названной так в отличие от эмпириче-
ской) психологии. Полная истина о состояниях созна-
ния станет известна только тогда, когда и теория
знания, и рациональная психология скажут свое пос-
леднее слово. Тем временем о них можно собрать массу
условных истин, которые неизбежно войдут в состав
более широкой истины, когда для этого наступит срок.

Такой временный свод положений о состояниях
сознания и о познавании, которым эти состояния созна-
ния пользуются, и есть то, что я разумею под психоло-
гией как естественной наукой. Каковы бы ни были ко-
нечные выводы теории о свойствах духа, материи и
познания, при моем понимании психологии ее факты и

законы сохранят все свое значение. Если критические
умы найдут такую естественноисторическую точку зре-
ния произвольно суживающей взгляд на вещи, то они
не должны ставить это в упрек книге, рассматривающей
явления именно с такой точки зрения: скорее, им сле-
дует дополнить односторонние взгляды более глубоким
анализом мысли. Неполные отчеты часто практически
необходимы. Для того чтобы в данном случае поднять-
ся над уровнем обычных научных предпосылок, нужно
было бы дать не один том, а целую полку томов, что
значительно превышает силы автора.

Прибавим к этому, что предметом настоящей книги
будет только человеческий интеллект. Несмотря на то,
что психическая жизнь низших животных не без успеха
исследовалась в последнее время, из-за недостатка ме-
ста не станем ее здесь анализировать и только иногда
будем ссылаться на ее проявления, именно в тех слу-
чаях, когда она будет проливать свет на наше исследо-
вание.

Психические явления нельзя изучать независимо от
физических условий познаваемого мира. Великая ошиб-
ка старинной рациональной психологии заключалась в
том, что душа представлялась абсолютно духовным су-
ществом, одаренным некоторыми исключительно ему
принадлежащими духовными способностями, с помощью
которых объяснялись различные процессы припомина-
ния, суждения, воображения, хотения и т. д. почти без
всякого отношения к тому миру, в котором эти способ-
ности проявляют свою деятельность. Но более сведущая
в этом вопросе современная наука рассматривает наши
внутренние способности как бы заранее приноровлен-
ными к свойствам того мира, в котором мы живем; я
хочу сказать, так приноровленными, чтобы обеспечить
нам безопасность а счастье в окружающей обстановке.
Наши способности к образованию новых привы-к-к
к запоминанию последовательных серий явлений, к от-
влечению общих свойств от вещей, к ассоциированию
с каждым явлением его обычных следствий представля-
ются для нас как раз руководящим началом в этом
мире, и постоянном, и изменчивом в то же время; рав-
ным образом наши эмоции и инстинкты также приспособ-
лены к свойствам именно данного мира. По большей
части, если известное явление важно для нашего благо-
получия, оно с. первого же раза возбуждает в нас жи-
вой интерес. Опасные явления вызывают в нас инстинк-

гивпый страх, ядовитые вещи—отвращение, а предме
ты первой потребности привлекают нас к себе. Короч
говоря, мир и ум развивались одновременно и поэтом:

в некоторых отношениях как бы приспособились друг '•'
другу. Различные виды взаимодействия между мирое
вым порядком и закономерностью душевных явленийу
в силу которых могла произойти с течением времещк
эта существующая в настоящее время гармония отно-
шений, служили предметом многих исследований «,
точки зрения теории эволюции, которые хотя еще ни
привели к каким-нибудь окончательным результатам-
однако обогатили этот вопрос новыми идеями и освети-;

ли ряд новых проблем. ?

Главным результатом этого нового воззрения была
все более и более укрепляющееся убеждение, чтораз-
витие душевной жизни есть явление по преимуществу
телеологического характера, т. е. что различные виды
наших чувств и способы мышления достигли теперешне-
го состояния благодаря своей полезности для регули-
рования наших воздействий на внешний мир.

В конце концов немного формул в новейшей психо-
логии оказало более услуг, чем спенсеровское положе-
ние, что сущность душевной и телесной жизни заклю-
чается в одном и том же, именно в «приспособлении
внутренних отношений к внешним». Низшие животные
н дети приспосабливаются к находящимся непосред-
ственно перед ними объектам опыта. При более высокой
степени умственного развития приспособление распро-
страняется на более отдаленные в пространстве и вре-
мени объекты и сопровождается все более и более
сложными и точными процессами мысли.

Первичные и основные проявления душевноч жизни
суть действия, клонящиеся к самосохранению. Па вто-
ром плане в душевной жизни играют роль многие дру-
гие случайные явления, которые при дурном приспособ-
лении могут привести их обладателя к гибели. Психоло-
гия в самом широком смысле этого слова должна
изучать все проявления душевной деятельности — бес-
полезные и вредные, наряду с благоприятствующими
приспособлению. Но изучение вредоносных явлений ду-
шевной жизни, составляющее предмет психиатрии -—
науки о душевных болезнях,—и изучение безразличных
(для приспособления) явлений душевной жизни, состав-
ляющее содержание эстетики, не отражены в предла-
гаемой книге,

Все душевные явления (независимо от их полезно-
сти)сопровождаются телесными процессами. Они

приводят к едва заметным переменам в дыхании, крово-
обращении, общей сокращаемости мышц, в деятельно-
сти желез и сосудов даже в тех случаях, когда не
вызывают никаких заметных движений в мышцах, за-
ведующих произвольными движениями. Не только из-
вестные душевные состояния, как, например, волнения,
но все вообще психические явления, даже чисто мысли-
тельные процессы и чувствования, по вызываемым ими
результатам суть двигатели. При дальнейшем изложе-
нии мы выясним это подробнее. Пока примем данное
положение за один из основных фактов той науки, в
область которой мы вступаем.

Выше мы сказали, что следует изучатьусловия, оп-
ределяющие состояния сознания. Таким непосредствен-
ным условием служат известные процессы в мозговых
полушариях. Это положение подкрепляется таким мно-
жеством патологических фактов и до такой степени
руководит физиологами в самом основании огромного
большинства их суждений, что для человека, знако-
мого с физиологией, является почти аксиомой. Впрочем,
дать сжатое и неопровержимое доказательство без-
условной зависимости психических процессов от пере-
мен, происходящих в нервном веществе, было бы труд-
но. Что известная степень постоянной общей зависимо-
сти душевных явлений от телесных существует—этого
нельзя отвергать. Достаточно обратить внимание на то.
как быстро может быть уничтожено (поскольку мы мо-
жем судить) сознание ударом по голове, обильным
кровотечением, эпилептическим припадком., приемом
большой дозы алкоголя, опиума, эфира или закиси азо-
та (NgO); или достаточно указать на то, как легко ка-
чественно изменить состояние сознания приемом мень-
шей дозы одного из этих веществ или вызовом лихорад-
ки, для того чтобы увидеть, в какой степени наш луу
зависит от случайных состояний тела Маленькой задер-
жки в желчном протоке, приема слабительного, чашки
крепкого кофе в известную минуту достаточно, чтобы
временно совершенно изменить взгляды человека на
жизнь.

Состояния нашего духа и наши решения более за-
висят от нашего кровообращения, чем от логических
оснований. Будет ли человек р известном случае тру-
сом или героем — зависит от временного состояния его

нервов. Во многих случаях помешательства (хотя от-
нюдь не во всех) были найдены заметные изменения
мозговой ткани. Разрушение соответствующих участков
мозговых полушарий вызывает потери памяти и двига-
тельной способности вполне определенных порядков.
Принимая в соображение указанные гракты в совокуп-
ности, мы невольно готовы допустить простым и ради-
кальным положение: все душевные процессы являются
безусловно функцией мозговой деятельности, изменяясь
параллельно последней и относясь к ней как действие к
причине.

Это соображение служитрабочей (регулятивной)
1ипотезой всей физиологической психологии последних
лет и будет играть роль такой же гипотезы в настоя-
щем сочинении. Взятая в такой абсолютной форме, она,
может быть, утверждает слишком многое, заключая и
себе истину лишь отчасти. Но единственный способ удо-
стовериться в ее несостоятельности заключается в ее
серьезном приложении ко всякому случаю, какой толь-
ко попадется. Разработка гипотезы во всей ее широте
во многих случаях является единственным средством
доказать ее несостоятельность. Я, впрочем, готов ут-
верждать без малейшего колебания с самого начала,
что единообразие в соотношениях психических и мозго-
вых процессов составляет закон природы. Детальное
истолкование этого закона всего лучше покажет, где
трудно и где легко обнаружить его проявления,

Некоторым читателям предлагаемая гипотеза пока-
жется самым неосновательным предвзятым материализ-
мом. В известном смысле это, конечно, материализм:

гипотеза наша подчиняет высшее произволу низшего.
Но хотя мы и утверждаем, что реализация мысли есть
результат механических законов (ибо, согласно другой
руководящей гипотезе, именно физиологической, законы
мозговой деятельности по существу суть механические
законы), мы нимало не объясняем природы мысли, уста-
навливая зависимость между физическим и психиче-
ским, и в последнем смысле наше предположение не
есть материализм. Те авторы, которые безусловно на-
стаивают на зависимости наших мыслей от нашего
мозга как на неоспоримом факте, нередко являются
наиболее настойчивыми сторонниками того мнения, что
атот факт необъясним и что коренная сущность созна-
ния никогда не может быть рациональным образом
выведена из каких-либо материальных причин.

Без сомнения, нужно поработать нескольким поко-
лениям психологов, чтобы установить с надлежащей
точностью гипотезу о зависимости душевных явлений
от телесных. До того времени книги, постулирующие
ее, будут опираться до некоторой степени на пробле-
матический принцип. Но изучающий психологию дол-
жен помнить, что в науках постоянно практикуются
подобные рискованные приемы и они обыкновенно про-
грессируют зигзагом от одной абсолютной формулы к
другой, которая исправляет первую чрезмерным укло-
нением в противоположную сторону. В настоящее вре-
мя психология двигается в материалистическом направ-
лении, и в интересах ее конечных успехов ей должна
быть предоставлена полная свобода двигаться в этом
направлении даже теми, которые уверены, что она ни-
когда не достигнет конечной цели, не возвратившись
вспять. В одном только нельзя сомневаться: именно в
том, что, слившись с философией в ее целом, психоло-
гические формулы получат совершенно иное значение
сравнительно с тем, какое они имели так долго, изуча-
ясь с точки зрения абстрактной и страдающей неполно-
той естественной науки, как бы ни было необходимым и
неизбежным изучение психических явлений с такой вре-
менно-условной точки зрения.

Подразделения психологии. Итак, нам предстоит
изучить по мере возможности состояния в их соотно-
шении с вероятными нервными условиями. В настоящее
время окончательно выяснено, что нервная система
есть не что иное, как машина, воспринимающая внеш-
ние воздействия и целесообразно реагирующая на них
для сохранения особи и ее рода. Это не требует разъ-
яснений для читателя, знакомого хотя бы самым по-
верхностным образом с физиологией.

Анатомически нервная система подразделяется на
три главных отдела: 1) нервы, приносящие токи, цен-
тростремительные; 2) органы центрального распреде-
ления токов; 3) нервы, относящие токи, центробеж-
ные.

Что касается функций, то мы имеем ощущение, цен-
тральное действие и движение. Психологически мы мо-
жем соответствующим образом подразделить сферу на-
шего анализа согласно аналогичной схеме и последова-
тельно рассматривать три основных сознательных про-
цесса и их условия. Первый класс составляют ощуще-
ния; второй — церебрация, или умственные процессы;

третий — стремления к действию. При подобном делении
неизбежно возникает некоторая неясность, но для такой
книги, как наша, это деление практически удобно, и по-
тому мы будем придерживаться его, невзирая на воз-
ражения, которые можно выдвинуть против него.

Глава II.Об ощущении вообще

Центростремительные нервные токи суть единственные
нормальные агенты, действующие на мозг. Нервные
центры человека окружены многими плотными оболоч-
ками, которые предохраняют эти центры от непосред-
ственного влияния сил внешней природы. Волосы, тол-
стая черепная кожа, череп и по крайней мере две моз-
говые оболочки, из которых одна твердая, облекают го-
ловной мозг; кроме того, этот орган, как и спинной
мозг, погружен в серозную жидкость, в которой он как
бы плавает. При таких условиях на мозг могут влиять
только следующие факторы: 1) крайне слабые, тупые
механические толчки; 2) изменение притока крови, ка-
чественное и количественное; 3) нервные токи, пробе-
гающие по так называемым приносящим, или центро-
стремительным, путям. Механические толчки обыкно-
венно не оказывают никакого действия на мозг; эффек-
ты, вызываемые переменами в кровообращении, обык-
новенно бывают преходящи; наоборот, нервные токи
производят результаты органического свойства как в
момент их прибытия, так и позднее, оставляя незамег-
ные следы в мозговом веществе, которые, как мы пола-
гаем, остаются более или менее' постоянными свой-
ствами его структуры, видоизменяя его деятельность на
все будущее время.

Каждый приносящий нерв идет от определенной ча«
сти периферии и раздражается и возбуждается к внут-
ренней деятельности особой внешней силой. Обыкно-
венно нерв известной природы нечувствителен к воз-
действиям несоответствующего порядка. Например, зри-
тельные нервы невосприимчивы к колебаниям воздуш-
ных волн, кожные — к световым волнам эфира. Языч-
ный нерв не возбуждается ароматическими благово-
ниями, жар не оказывает действия на слуховой нерв.
Каждая категория нервов выбирает из колебаний ок-
ружающей среды только те, которые соответствуют

исключительно ей. В результате наши ощущения обра-
зуют прерывистые ряды, отделенные друг от друга
громадными промежутками. Нет никаких оснований
предполагать, что порядок колебаний во внешнем мире
представляет такую же прерывистую серию, как и
порядок наших ощущений. Между самым быстрым слы-
шимым движением воздушных волн (самое большое
40 тыс. колебаний в 1 с) и самым медленным движе-
нием тепловых волн (быть может, несколько биллио-
нов колебаний в 1 с) природа должна была где-нибудь
осуществить бесчисленное множество посредующих
звеньев, для восприятия которых мы не имеем соответ-
ствующих нервов. Весьма возможно, что процесс, про-
исходящий в нервных волокнах самых различных нер-
вов, тождествен или по крайней мере сходен. Это так
называемый ток, но в сетчатке ток пускается в ход од-
ним порядком внешних колебаний, а в ухе — другим
порядком. Это обусловлено различием концевых аппа-
ратов, которыми снабжены многие центростремительные
нервы.

Совершенно так же, как мы вооружаемся ложкой,
чтобы зачерпнуть суп, и вилкой, чтобы взять говядину,
нервные волокна вооружаются одним концевым аппа-
ратом для восприятия воздушных волн, другим — для
восприятия волн эфира. Концевой аппарат всегда со-
стоит из видоизмененных эпителиальных клеток, пред-
ставляя с нервными волокнами одно целое. Само нерв-
ное волокно непосредственно возбуждается внешним
агентом, который сначала воздействует на концевой ап-
парат;. Волокна зрительного нерва не получают впечат-
ления непосредственно от солнечных лучей; можно ка-
саться льдом кожного нервного ствола, не вызывая ощу-
щения холода ¹. Нервы — простые проводники; конце-
вые аппараты — многочисленные несовершенные теле-
фоны, в которые внешний мир говорит и из которых
каждый воспринимает только часть сказанного; мозго-
вые клетки у центральных концов нервных волокон
представляют такое же число телефонных станций: че-
рез них ум воспринимает обращенные к нему издалека
речи.

' Испытуемый, впрочем, может при этом испытывать боль; не-
обходимо допустить, что всевозможные нервные волокна, равно
как и концевые аппараты, до известной степени способны возбуж-
даться с помощью механического и электрического раздражителей.