Норма эмоциональной твердости

Эта норма подразумевает, что мужчина должен быть эмоционально твердым: испытывать мало чувств и быть в состоянии разрешить свои эмоциональные трудности без помощи со стороны. На мой взгляд, именно эта норма порождает наиболее серьезные проблемы для мужчин и их любимых. Киммель (1992, р. 678) сокрушался: «Отцовство, дружба и отношения партнеров — эмоциональные ресурсы требуются везде... но мужчины привыкли их избегать... То, что должно было сделать нас настоящими мужчинами, на самом деле обедняет наши отношения с детьми и другими людьми». В главе 2 были представлены результаты исследований, доказывающие, что мужчины не менее эмоциональны, чем женщины, но из-за своей традиционной роли могут быть менее экспрессивны, им доступно выражение лишь одной социально приемлемой эмоции — злости.

 

Норма эмоциональной твердости (The Emotional Toughness Norm). Стереотип мужественности, согласно которому мужчина должен испытывать мало чувств и быть в состоянии разрешать свои эмоциональные проблемы без помощи окружающих.

 

Одна из форм эмоциональной экспрессии — это «самораскрытие», тот тип коммуникации, когда один человек сообщает другому о своих личных чувствах. Вспомните старый анекдот: «Когда муж возвращается от друзей, жена его спрашивает: "О чем вы разговаривали"?" Муж отвечает: "Да ни о чем. Мы просто рыбу ловили". Когда жена возвращается от подруг, муж в свою очередь спрашивает ее: "Что вы там делали?" На что жена отвечает: "Да ничего, мы просто разговаривали"». В ряде исследований подтвердилось, что мужчины раскрываются реже, чем женщины (Caldwell & Peplau., 1982; Dolgin et al., 1991; Lewis, 1978; Reis et al., 1985; Shaffer et al., 1991). Как справедливо заметил Хакер (Hacker, 1981), самораскрытие может дорого стоить: доверяя кому-либо личную информацию о себе, мы рискуем тем, что нас могут отвергнуть, осмеять, использовать, предать. К тому же если мы раскрылись перед человеком, а он не сделал того же в ответ, то появляется дисбаланс.

Чтобы избежать такого риска, некоторые мужчины стараются ни перед кем не раскрываться. Эта социальная норма представлена не только в белой культуре. По данным Мейджерс и Биллсон (1992), многие чернокожие мужчины избегают самораскрытия, так как это считается признаком слабости и приводит к потере уважения со стороны других мужчин.

Конечно, далеко не все отношения между мужчинами характеризуются низким уровнем самораскрытия, так же как и не все отношения между женщинами имеют высокий уровень самораскрытия. По всей видимости, это зависит от того, насколько конкретный человек соответствует традиционным гендерным ролям (Barth & Kinder, 1988). Уинстед (Winstead et al., 1984) обнаружил, что мужчины, высоко ценящие традиционные понятия о мужественности, стараются избегать самораскрытия. По наблюдениям Лавин и Ломбардо (Lavine & Lombardo, 1984), андрогинные личности, как мужчины, так и женщины, выявляют одинаковый уровень самораскрытия.

Исследования показали, что отношения между мужчинами характеризуются большей конфликтностью и соревновательностью, меньшим самораскрытием и обсуждением чувств, чем отношения между женщинами (Aries & Johnson, 1983; Auckett et al., 1988; Carli, 1989; Farr, 1988; Hays, 1988; Maccoby, 1990; Sherrod, 1989; Wright, 1982). Самораскрытие, во-первых, может лишить преимущества в соревновании, а во-вторых, никак не соотносится с образом твердости и компетентности, который является важной характеристикой «настоящего мужчины». Маккоби (1990) высказал следующее предположение: для того чтобы иметь возможность, ничего не опасаясь, находиться рядом с другими лицами своего пола, многие мужчины нуждаются в особенной структуре, предоставляемой им спортом и другой подобной деятельностью, тогда как женщинам такая структура не нужна. Например, те редчайшие случаи, когда можно увидеть, как американские мужчины обнимают и тискают друг друга — это момент спортивной победы. Месснер выдвинул предположение, что спорт привлекает мужчин потому, что для них это и способ доказать свою мужественность, и возможность испытывать принятие и привязанность со стороны других мужчин. Он доказал, однако, что даже командные виды спорта не дают того, что действительно нужно личности: близких связей и чувства единства с другими человеческими существами (Messner, 1987).

Мужчины, несомненно, проигрывают из-за этих трудностей в самораскрытии. Желание открыть другому свои чувства и маленькие тайны увеличивает как интимность в паре (Derlega & Berg, 1987), так и уровень удовлетворенности у мужчин и у женщин (Jones, 1991; Siavelis & Lamke, 1992). Мейджерс и Биллсон (1992) показали, насколько отрицательно влияет на установление тесных связей с друзьями, семьей и женщинами бытующее в среде чернокожих мужчин мнение, что выражать эмоции — это «не круто». Такой взгляд встречается не только в сообществах чернокожих мужчин, но и в других этнических и расовых группах (включая и белое население). Один из моих студентов, Жозе, написал о том, как его стремление избегать самораскрытия чуть не разрушило их отношения с подругой:

 

"Хотя мне обычно небезразличны чувства и потребности других, но было неудобно говорить о том, что лежит у меня на сердце. Если подруга вдруг спрашивала меня о моих мыслях по какому-либо поводу, я переводил разговор на другую тему или пытался ответить, не говоря всей правды. Но когда она лучше меня узнала, то стала замечать, что я не до конца честен с ней, и мои ответы порой ее раздражали. Теперь мне совершенно ясно видна моя ошибка: если один из партнеров совсем не хочет открываться, для другого тоже пропадает в этом смысл, и отношения дальше не развиваются. Я очень старался измениться, и когда я в результате постепенно начал говорить о своих чувствах, это определенно сделало наши отношения более близкими."

 

Исследования показывают, что женщины в любом возрасте получают лучшие оценки по шкале интимности, чем мужчины, и имеют большее количество дружеских отношений, которые можно назвать близкими (Jones & Dembo, 1989). И мужчины и женщины описывают свои дружеские отношения с женщинами как более близкие, приносящие радость и взаимную заботу (Sapadin, 1988). Барт и Киндер обнаружили, что дружеские отношения двух женщин характеризуются большей вовлеченностью, длительностью и глубиной, нежели отношения, где один или оба участника — мужчины (Barth & Kinder, 1988). Целый ряд исследований показал, что традиционная мужественность как черта одного из партнеров связана с низкой удовлетворенностью отношениями в паре (Ickes, 1993).

По мнению Барби (Barbee et al., 1993), от мужчин редко ждут эмоциональной поддержки, ведь порой они реагируют на раскрытие перед ними чувств другого человека настолько логично и безэмоционально, что это можно принять за отвержение. Проведя с мужчинами беседы на тему дружбы, Райд и Файн (Reid & Fine, 1992) предположили, что дело не в том, что мужчины проявляют открыто негативную реакцию на самораскрытие перед ними другого мужчины, а скорее в том, что, раскрывшись перед другом, мужчина не получает в ответ такой же откровенности. Мужчины часто говорили исследователям о том, что друзья были готовы оказать им поддержку на поверхностном уровне (например, починить машину или помочь при переезде), но по реакциям было заметно, что глубоких взаимных откровений они не хотят. В целом можно сказать, что их друзья отвечали так, чтобы не спровоцировать подобные самораскрытия. Самораскрытие должно вознаграждаться реакцией, демонстрирующей увлеченность и заинтересованность, признание и понимание чувств, вопросами, которые побуждают к еще более глубокому раскрытию. Подобные реакции могут отсутствовать в поведенческом репертуаре мужчин еще и из-за социализации, которая поощряет соревнование. Возможно также, что мужчины менее, чем женщины, уверены в своей способности правильно реагировать на чужие эмоции, это и заставляет их предотвращать самораскрытие других людей.

Присмотревшись к тем мужским моделям поведения, которые общедоступны в американской культуре, понимаешь, каким образом закрепляется в сознании эмоциональная невыразительность (Kilmartin, 1994). Американское общество настойчиво рекламирует образ «крутого» мужчины — твердого, эмоционально неэкспрессивного, не имеющего привязанностей, самоуверенного.

Неудивительно, что многие мужчины начинают считать, будто «крутость» — это ключ к социальному признанию другими мужчинами (Majors & Billson, 1992). Социализация мужчин учит их соревноваться и поддерживать свою индивидуальность в ущерб близости (Jones & Dembo, 1989). Согласно Хакер (Hacker, 1981), наименее часто самораскрытие наблюдается в отношениях двух мужчин, поскольку мужчины считают более строгими блюстителями мужских норм именно других мужчин, а не женщин. Последствия самораскрытия другому мужчине могут быть более угрожающими, чем последствия самораскрытия женщине.

К несчастью, как отметили Заурер и Айзлер, если выражение нежных чувств субъективно воспринимается мужчиной как нарушение гендерной роли и, следовательно, его стараются избегать, то неизбежно уменьшаются возможности получить эмоциональную поддержку, поскольку окружающие могут и не догадываться, что такая поддержка требуется (Saurer & Eisler, 1990).

По данным исследований женщины способны лучше, чем мужчины, подать сигнал, что им требуется поддержка (Gottlieb & Wagner, 1991; Riggio & Zimmerman, 1991; Sarason et al., 1985). Женщины охотнее ищут социальной поддержки и чаще получают ее (Belle, 1987; Shumaker & Hill, 1991). Результаты исследований говорят о том, что женская роль, подразумевающая заботу и эмоциональную экспрессивность, заставляет окружающих ожидать, что женщине может потребоваться помощь, и тем самым облегчает женщинам получение необходимой социальной поддержки, чего нельзя сказать о мужской роли, подчеркивающей автономию, достижения и контролирование эмоций (Barbee et al., 1993). Благодаря женской роли женщине может быть легче попросить о помощи. Барби и ее коллеги предположили, что иногда мужчины не просят социальной поддержки, поскольку не ожидают ее получить, что может быть обусловлено негативным опытом в детстве и юношестве, связанным с просьбой о помощи.

Вреденберг и его коллеги (Vredenberg et al., 1986) приводят результаты ряда исследований и делают вывод о том, что статистика, согласно которой депрессивные расстройства среди мужчин встречаются реже, чем у женщин, вполне может объясняться социальной неприемлемостью жалоб мужчин на депрессивные симптомы. Другими словами, депрессия может расцениваться как неприемлемое поведение для мужской роли, и депрессивные мужчины просто не обращаются за профессиональной помощью.

Женщины предпочитают справляться с депрессией, делясь своей проблемой с другом (подругой) или доверившись профессионалу, тогда как у мужчин основные способы борьбы с депрессией — это игнорирование проблемы, наркотики и алкоголь (Vredenberg et al., 1986).

Мужчинам труднее искать помощи из-за давления социальных норм. Например, всего лишь 23% мужчин и 4% женщин, участвовавших в исследовании Бурн и Лэвер (Burn & Laver, 1994), согласились с тем, что мужчина должен сам справляться со своими проблемами, однако большинство мужчин сказали, что их друзья ожидают от мужчины именно такого поведения.

Дерлега и Чейкен (Derlega & Chaiken, 1976) обнаружили, что участники их исследования считали мужчину, который делится своими личными проблемами, менее здоровым душевно, чем того, который держит проблемы при себе. Мейджерс и Биллсон (1992) связывали высокий процент самоубийств среди чернокожих мужчин с нормами твердости и мужественности, которые не позволяют попросить о помощи.

Килмартин указал на еще один серьезный побочный эффект отсутствия у мужчин привязанностей к окружающим. Он отметил, что из-за недостатка чувства близости у мужчин меньше факторов, которые бы сдерживали нанесение окружающим физического и психического вреда.

Социализация, писал он, отстраняет мужчин от эмпатии, и впоследствии это позволяет им проявлять жестокость по отношению к тем, кто встает у них на пути. Практически невозможно, подчеркнул он, понять и пережить эмоции другого человека, если не понимаешь своих собственных. Женщинам присуще в ходе социализации учиться думать о чувствах других и самим чувствовать себя в контакте с окружающими.

Мужская установка на соревнование не дает мужчинам принимать во внимание окружающих. Килмартин полагает, что огромный вклад мужчин в войны, насилие, нанесение вреда планете, подавление социальных меньшинств и психологическую жестокость по крайней мере отчасти обусловлен воздействием традиционной мужественности (Kilmartin, 1994, р. 12).

 

Норма антиженственности

 

Эта норма, как мы помним, побуждает мужчин избегать стереотипно считающихся женскими занятий, деятельности и моделей поведения. Например, некоторые мужчины считают, что выражение чувств и самораскрытие «принадлежит» исключительно женщинам и что они будут выглядеть недостаточно мужественными, если будут эмоционально экспрессивны. Многие студенты говорили мне, что если мужчина заплачет или нарушит одну из норм мужественности, его презрительно называют «бабой». Один из студентов рассказал, как его друг во время просмотра телефильма о войне имел неосторожность прослезиться, на что сосед по комнате отреагировал такими словами: «Я все уважение к тебе потерял. Что ты за мужик!», тем самым дав понять, что такие чувства, как близость, эмоциональная чувствительность и экспрессивность, «принадлежат» только женщинам. Таким образом, юноша оказался перед довольно мрачной дилеммой: если он эмоционально экспрессивен, то он не мужчина, а если он эмоционально не экспрессивен, то не может быть полноценным человеческим существом.

 

Норма антиженственности (The Antifemininity Norm). Стереотип, согласно которому мужчинам следует избегать специфически женских занятий, видов деятельности и моделей поведения. У некоторых мужчин проявляется в виде фемифобии (femifobia) — страха показаться женственным, что, возможно, связано со стереотипом теории сексуальной инверсии (inversion theory of sexuality), согласно которому женственность у мужчины — это признак гомосексуализма.

 

Мы уже говорили о том, как норма успешности/статуса мешает полноценному отцовству. Есть основания полагать, что норма антиженственности обладает тем же эффектом. Психологи единодушно заявляют, что очень важная часть функционирования человека в качестве родителя — это нежность, забота, постоянная эмоциональная поддержка, потребность часто обнимать ребенка и говорить ему, что любишь его. Многим мужчинам сложно даются эти действия, так как они связывают их с женственностью, а социализация учила их избегать любых проявлений женственности. В результате многие люди, подрастают, оставаясь в неведении, любили ли их отцы по-настоящему или нет. К сожалению, роли отца в нашем эмоциональном и психологическом развитии и становлении посвящено очень ограниченное число исследований, так как в теориях развития личности роль матери ставится намного выше роли отца (Phares, 1992). Рассел (Russell, 1978) обнаружил, что традиционная мужская роль отрицательно влияет на отцовство и что андрогинные отцы более активно и постоянно занимаются своими детьми. Норма антиженственности может также противостоять равенству в домашних делах, поскольку мужчины ассоциируют работу по дому с женщинами и женственностью. Исследование подтвердило, что чем более мужественными считаются мужья, тем реже они выполняют работу по дому (Atkinson & Huston, 1984).

О'Нил выдвинул предположение, что фемифобия, или страх женственности, встречающийся у мужчин, происходит из страха гомосексуальности и обусловлен социальным контекстом, который обычно приписывает гомосексуальность мужчинам с чертами женственности (O'Neil, 1981). В главе 1, где были представлены результаты исследований, показывающие, что отклонение от мужской роли ассоциируется с гомосексуальностью, это явление было названо «теорией сексуальной инверсии». Киммель (1994) утверждал, что страх того, что в тебе могут заподозрить гомосексуальные наклонности, побуждает мужчин прибегать к преувеличенно мужественному поведению разного рода. Например, чтобы быть уверенным в том, что никто «ничего такого не подумает» о твоей сексуальной ориентации, можно делать в мужской компании заявления гомофобной или сексистской направленности.

Страх быть принятым за гомосексуала отрицательно влияет на уровень близости в отношениях между мужчинами (Devlin & Cowan, 1985). Например, этот страх сокращает количество взаимных прикосновений и увеличивает физическую дистанцию между гетеросексуальными мужчинами. Вы наверняка замечали возникающую между мужчинами неловкость. Когда мужчина поздравляет своего близкого друга с удачей или выслушивает от него плохие новости, легко можно представить, как в голове у него вертятся такие мысли: «Обнять его или не стоит? Еще подумает что-нибудь не то и оттолкнет». А ведь прикосновение и физическое приближение, игнорируемые некоторыми мужчинами,— это очень важные показатели испытываемой симпатии и любви. В Соединенных Штатах женщины демонстрируют симпатию к человеку, сокращая межличностную дистанцию (например, подходя ближе), тогда как мужчины позволяют себе такие действия исключительно в отношении женщин (Aiello, 1987). Женщины располагают большим диапазоном межличностных дистанций, каждая из которых демонстрирует определенный уровень близости с человеком (Forsyth, 1990). Интересно отметить, что эта часть культурных норм характерна для американских мужчин, в то время как в других странах прикосновения мужчин друг к другу и сокращение межличностной дистанции не обязательно ассоциируется с гомосексуальностью. Например, одна из моих студенток, побывавшая с подругой в Марокко, рассказывала, что там мужчины свободно могут ходить по улицам, держась за руки или даже под локоть. А в России мужчины нередко целуются в знак приветствия.