Древние источники

Большинство современных европейских языков, а также языки Южной Азии на территории, ограниченной с востока равнинами Индии, принадлежат к одной и той же языковой группе индоевропейских языков (Corballis, 1991). Считается, что праязык, из которого возникли все современные индоевропейские языки, возник где-то в северной части бассейна Дуная приблизительно за 5-6 тыс. лет до н. э. Индоевропейский язык связан с другими языковыми группами Европы, Азии и Северной Африки через еще более древний праязык, так называемый ностратический, возникший примерно за 13 тыс. лет до н. э. Предполагается, что в этом языке не было слов, имевших отношение к земледелию, поскольку носители языка еще жили собирательством. Лингвисты даже выдвинули гипотезу, что все существующие в мире языки возникли из первобытного «протомирового» языка. Исследователи, занимавшиеся этой областью науки, утверждали, что обнаружили около 200 слов протомирового языка. Например, слово «зуб» в Конго-Сахарских языках звучит как «nigi», в Австрало-Азиатских - как «gini», в Сино-Кавказских языках - как «gin» и в группе Ностратических языков - как «nigi». Считается, что из всех этих вариантов развились современные английские слова «nag» («ворчать») и «gnaw» («грызть»).

Если рассмотреть, с какой скоростью меняются языки, успешные попытки найти общий праязык можно подвергнуть некоторому сомнению. К примеру, английский язык времен Шекспира отделяет от современного английского всего 400 лет, однако для большинства носителей языка он уже звучит как иностранный.

Другой вопрос связан со скоростью, с которой язык меняется, образовывая новые диалекты. Почему язык столь эластичен и податлив? «Теория изначальной подготовленности» Гамильтона (Dunbar, 1996) предлагает вероятное объяснение. Возможно, так называемое альтруистичное поведение возникло в качестве механизма сохранения наших собственных генов в организмах близких нам людей. Помочь близкому родственнику не значит проявить жертвенность, поскольку помогающий при этом стремится сохранить собственный генетический материал. Однако если мы принадлежим к слишком большим социальным группам, такие альтруистические стремления могут быть недостаточно избирательными. Когда мы рискуем, чтобы оказать помощь людям, которые не связаны с нами узами родства и могут не отплатить нам помощью в ответ, мы наносим вред нашей собственной приспособленности. Если мы можем идентифицировать людей по их акценту и диалекту как принадлежащих к той же группе, что и мы, существует больше вероятности, что у них такие же гены и что они тоже помогут нам в ответ на наши действия. Некоторое подтверждение этой теории можно получить при исследовании языкового многообразия в Западной Африке, где количество языков на квадратную милю в густонаселенных экваториальных районах больше, чем в малонаселенных районах дальше к северу. Из этого можно сделать вывод о прямой взаимосвязи между уровнем населенности и распространением новых языков и диалектов. Из-за того, что язык быстро распадается на новые диалекты, исследование современных языков оказывается почти бесполезным для изучения источников происхождения древнего языка.

Некоторые антропологи утверждают, что язык появился лишь около 50 тысяч лет назад (Corballis, 1991). Это предположение возникло потому, что именно в то время произошел сильнейший скачок развития новых технологий. До того на протяжении сотен тысяч лет человечество пользовалось одними и теми же простыми орудиями из камня. Но около 50 тысяч лет назад началось быстрое распространение более сложных приспособлений, в том числе игл, рыболовных крючков, острог, пуговиц и застежек. Около 30 тысяч лет назад появились многочисленные произведения искусства, такие как статуэтки Венер, росписи на стенах пещер, а также бусы и другие виды украшений. Несмотря на относительно позднее развитие утилитарных и неутилитарных технологий, теория о недавнем возникновении человеческого языка не соответствует данным анатомии.

Результаты исследований ископаемых останков убедительно доказывают, что люди, обладавшие необходимыми анатомическими органами, позволяющими разговаривать и использовать язык, появились, по крайней мере, 250 тысяч лет назад, а возможно, и 500 тысяч лет назад (Corballis, 1991). Изучение ископаемых черепов людей того времени выявляет наличие мозговой асимметрии. У современных людей левое полушарие, обычно отвечающее за речевую функцию, больше правого. Мозг первобытных людей был устроен так же, а исследование черепных останков показывает, что гортань в то время уже была расположена достаточно низко, позволяя издавать звуки, сходные с элементами современной речи.

Кей, Кэртмилл и Бэлоу (Kay, Cartmill & Balow, 1998) обнаружили, что проходящий через череп костный канал, содержащий подъязычный нерв, у человека в два раза больше, чем у шимпанзе, если учитывать разницу общих размеров. Подъязычный нерв - это черепно-мозговой нерв, отвечающий почти за все движения языка. Большие размеры этого нерва у человека важны для точности движений языка, необходимой при членораздельной речи. В черепах австралопитеков каналы подъязычного нерва невелики, как у современных обезьян, что предполагает сходную ограниченность набора звуков. В черепах же древних Homo sapiens четырехсоттысячелетней давности каналы подъязычного нерва обладают достаточно большими размерами, подобно каналам современных людей.

Очевидно, языковые способности первых представителей человеческого рода были крайне ограниченными. МакЛарнон исследовал грудной позвонок жившего полтора миллиона лет назад представителя вида Homo erectus и обнаружил, что спинной мозг в этом месте у него был гораздо тоньше, чем у современных людей (Cartmill, 1998). Этот участок спинного мозга контролирует мускулы, подающие воздух в легкие. Таким образом, вряд ли Homo erectus был способен осуществлять правильный контроль дыхательных движений, необходимых для речи.

Вопрос, до какой степени естественный отбор повлиял на развитие языка, до сих пор открыт. Робин Данбар выдвинул любопытную теорию, которая объединяет, казалось бы, несовместимые факторы и связана с величиной группы социума, уходом ее представителей друг за другом и размером коры головного мозга.

Данбар (Dunbar, 1996) установил, что существует прямая зависимость между величиной социальной группы, состоящей из представителей определенного вида, и размерами коры головного мозга у отдельных представителей этого вида. В первую очередь это относится к группам приматов. Почти весь передний мозг состоит из коры. В процессе эволюции человека кора увеличивалась в размерах, и сейчас занимает 80% общего объема мозга. Общая площадь коры - до 2500 квадратных сантиметров, но в толщину она имеет только от 1,5 до 3,0 миллиметров. Поверхность коры покрыта складками, поскольку огромный объем мозговых тканей разместился в небольшом пространстве, ограниченном родовыми путями.

Данбар (Dunbar, 1996) утверждал, что размеры коры увеличиваются по мере увеличения группы социума, поскольку основная функция коры - обрабатывать социальную информацию. Каждое животное - представитель соответствующей социальной группы - должно следить за друзьями и за врагами, а также за друзьями друзей, врагами друзей и т. д. По мере увеличения группы социума эти вычисления становятся все более и более сложными. Неуклонно возрастает спрос на макиавеллианский интеллект, а также на все более сложные теории, объясняющие действие различных типов мышления. Теория мышления исследует способность отдельного существа отвлеченно мыслить, необходимую для того, чтобы изменять тип поведения, если предположить, что окружающие мыслят так же. В сообществах приматов связи и отношения устанавливаются при помощи ухода друг за другом. Изначально такой уход являлся способом поддержания гигиены. Животное может сидеть и вытаскивать паразитов и омертвевшие частицы из меха другого животного, которое может отвечать или не отвечать ему тем же. Однако у тех приматов, которые могут объединяться в сообщества, уход друг за другом стал выполнять другую функцию. Такой уход является средством, упрочивающим отношения между животными, которые принимают в нем участие.

Данбар (Dunbar, 1996) установил, что по мере увеличения социальной группы все больше и больше времени будет уделяться взаимному уходу. На открытых территориях, например в африканской саванне, большие размеры группы помогают ей защититься от хищников. К сожалению, во взаимный уход, который является индивидуальным процессом, может быть вовлечено ограниченное количество особей, что, соответственно, влияет и на величину группы в целом. Язык же помогает обойти эти ограничения, поскольку с его помощью может одновременно установиться несколько контактов.

Согласно исследованиям, для ведения разговора являются оптимальными группы из двух, трех или четырех участников (Dunbar, 1996). Это связано с уровнем слуха людей и их способностью по очереди принимать участие в беседе. Если предположить, что один человек может одновременно вести разговор с тремя собеседниками, а примат при помощи ухода общаться лишь с одним партнером, то способность устанавливать контакт благодаря языку усиливается втрое. При уходе приматы издают звуки, так называемые контактные возгласы. Кроме того, пример с серыми мартышками доказывает, что эти животные уже вполне способны соотносить определенные звуки с конкретным значением. Все это вполне могло бы оказаться предпосылкой для того, чтобы издавать звуки, которые можно было бы использовать для общения вместо ухода.

Согласно некоторым теориям о появлении языка, он возник для того, чтобы способствовать успеху на охоте - например, чтобы дать знать другим членам сообщества, где находится замеченная добыча, и привести их туда. По крайней мере, Данбар (Dunbar, 1997) предполагает, что язык возник как способ установить отношения между членами все увеличивающихся сообществ. Одно из представленных им доказательств касается содержания большей части разговоров между людьми. Как правило, содержанием большинства случайных разговоров становятся не вопросы техники, а то, что можно назвать сплетнями. Основное содержание сплетен - обсуждение поведения других членов группы социума. Небольшая группа участников разговора подчеркивает единство своих взглядов и преувеличивает разницу между собой и другими членами сообщества. При этом сплетник или сплетница часто подчеркивает свое нравственное превосходство над теми, о ком идет разговор. Это является подтверждением того, что сам механизм разговора существует как способ установления отношения. Возможно, разговор является источником феномена «общих интересов» и «других интересов», когда участники группы с общими интересами подчеркивают свою сплоченность и сходство друг с другом и в то же время демонстрируют отличие от людей с другими интересами.

Калвин и Бикертон (Calvin & Bickerton, 1998) также подчеркивают, что основным смыслом глубинных структур языка является социальное познание. Они предполагают, что способность осмыслять сложные структуры общественного долга сформировала основу синтаксиса, а также что способность использовать символы возникла как следствие способности интерпретировать знаки природной среды (например, следы определенной формы и размера обозначают конкретный вид животного).

Корбаллис (Corballis, 1999) считает, что первой формой речевого общения был жест и что именно из него возникла грамматическая структура. Эту теорию подтверждают данные, полученные при обследовании тайваньских и американских глухих детей (Goldin-Meadow & Mylander, 1998). Исследователи заметили, что глухие дети при использовании языка жестов спонтанно привносят в него структуру соответствующего языка. В тайваньской и американской культурах в структуре знака присутствовал ряд сходных моментов, которые объединяли семантический и синтаксический аспекты языка. Жесты детей были структурированы как на уровне слова, так и на уровне предложения.

В большинстве сообществ приматов ядро этих сообществ составляют так называемые женские линии (поколения, которые прослеживаются с материнской стороны). Большую часть ухода осуществляют самки, и они же формируют ядро социальной группы. В человеческом обществе женщины лучше овладевают языковыми навыками; они учатся языку раньше, воспринимают его более полно. С увеличением рождаемости у приматов и людей увеличивается необходимость общения самок и женщин, занятых в процессе воспитания детенышей и детей.

Если способность разговаривать возникла для того, чтобы способствовать установлению отношений, в действие, вероятно, вступили уже другие факторы отбора - например, быстро растущий половой отбор. При таком половом отборе женщины должны были выбирать мужчин в зависимости от их языковых способностей. Поскольку языковые способности обладают переходным характером, они позволяют члену сообщества легко получить представление о познавательных способностях другого. Благодаря этой системе женщины смогут выбирать мужчин, обладающих не только хорошими языковыми способностями, но и более высоким уровнем интеллекта. В свою очередь, мужчины с хорошими языковыми способностями могли бы использовать их, чтобы привлечь женщин. С появлением языка наверняка быстро возник языковой обман, или ложь. Мужчины брали на себя обязательства и обещали всяческие блага, причем совсем не обязательно выполняли свои обещания. Это привело к появлению могущественной расы, женщинам которой пришлось без конца совершенствовать детективные способности, чтобы выявлять обман мужчин, что, вне всякого сомнения, способствовало еще большему развитию языковых и мыслительных способностей. Способность языка приспосабливаться к новым условиям так велика, что жесткий естественный отбор, ведущий к усилению всех языковых способностей, раз начавшись, продолжался дальше и дальше. Возможно, гипотеза о том, что язык помогал охотиться, в определенной степени была верна: язык стал развиваться, потому что охотники лучше общались друг с другом. Внутригрупповой конфликт, например вражда, вне всякого сомнения, являлся источником языкового отбора, поскольку те, кто лучше умел общаться с другими и договариваться о своих перемещениях, имели преимущество перед теми, кто не мог этого делать. И конечно, величайшим преимуществом, которое предоставлял язык, была возможность передавать информацию последующим поколениям. Иными словами, благодаря языку стало возможным культурное развитие общества.